(no subject)
Перечитываю «Сто лет одиночества», роман, первый раз прочитанный лет сто назад)
Пока на середине книги, но что-то уже мало надежды, что ситуация изменится: я вообще ничего не вспомнила, ни-че-го.
Только на истории любви племянника к тетё Аманде появилось призрачное ощущение узнавания.
А ведь я абсолютно точно знаю, что роман произвел на меня тогда сильнейшее впечатление, я долго размышляла и помнила о нём, советовала прочесть знакомым… Все эти провалы в памяти правомерно и настойчиво ставят вопрос: а может, меня подменили?) Может, я только думаю, что это я, а на самом деле - другой человек, читавший какой-то другой роман «Сто лет одиночества»?)
Пока на середине книги, но что-то уже мало надежды, что ситуация изменится: я вообще ничего не вспомнила, ни-че-го.
Только на истории любви племянника к тетё Аманде появилось призрачное ощущение узнавания.
А ведь я абсолютно точно знаю, что роман произвел на меня тогда сильнейшее впечатление, я долго размышляла и помнила о нём, советовала прочесть знакомым… Все эти провалы в памяти правомерно и настойчиво ставят вопрос: а может, меня подменили?) Может, я только думаю, что это я, а на самом деле - другой человек, читавший какой-то другой роман «Сто лет одиночества»?)