Прочитано 2
В целом в последнее время у меня прекрасный улов на удачные книги - весьма немногое я бросила со словами "жизнь у меня одна, а макулатуры - тонны". Итак...
Уилл Гомперц "Непонятное искусство"
Тот случай, когда я, как полоумная бегаю, сую всем книжку и ору "Вы видели, какая это замечательная книжка? Обязательно прочитайте!". Уилл Гомперц, искусствовед и галереист, ясным человеческим языком рассказывает о современном искусстве - от Моне до Бэнкси. Я горько сожалею, что этой книги не было в годы моей учёбы, впрочем, она была написана через год после моего диплома, что несколько извиняет тот факт, что в институте мне её не рекомендовали. Текст удобно организован, достаточно неспешен, чтобы получать удовольствие, и достаточно динамичен, чтобы не начать над ним засыпать (ужасное свойство ряда искусствоведческих текстов, именно по этой причине я никак не окончу Вёльфлина - он большой умница, но через три страницы я наглухо вырубаюсь. Я даже боюсь его в метро читать, чтобы не проснуться в каком ни будь Девяткино). Словом, если вы действительно хотите понять, зачем в галереях выставляют маринованых акул и составить об этом суждение более сложное, чем "Я люблю картину Рожкина "Шиш", а все остальные просто рисовать не умеют" - я очень, очень рекомендую "Непонятное искусство".
Люси Уорсли "Английский дом"
Если какая-то тема и способна соперничать в моем сердце с текстами о медицине - это тексты о бытовой жизни. Пишет ли Лебина о номах и аномалиях советского быта, любезно ли объясняет Марьяна Скуратова тонкости физиологических процессов человека в кринолине - всё это одинаково вызывает мой интерес. Люси Уорсли рассказывает о вещах простых, привычных, и историческая перспектива вдруг превращает их в блистательные достижения человеческого разума. Право же, изобретатель пухового одеяла вызывает у меня больше душевного тепла, чем отец атомной бомбы. "Английский дом" ведёт нас от "доброго гладкого бревна под головой" к современной кровати, от удобного роженице положения до неестественной, но комфортной врачу позы на гинекологическом кресле, от каши на открытом очаге к привычке есть вне дома.
Уилл Гомперц "Непонятное искусство"
Тот случай, когда я, как полоумная бегаю, сую всем книжку и ору "Вы видели, какая это замечательная книжка? Обязательно прочитайте!". Уилл Гомперц, искусствовед и галереист, ясным человеческим языком рассказывает о современном искусстве - от Моне до Бэнкси. Я горько сожалею, что этой книги не было в годы моей учёбы, впрочем, она была написана через год после моего диплома, что несколько извиняет тот факт, что в институте мне её не рекомендовали. Текст удобно организован, достаточно неспешен, чтобы получать удовольствие, и достаточно динамичен, чтобы не начать над ним засыпать (ужасное свойство ряда искусствоведческих текстов, именно по этой причине я никак не окончу Вёльфлина - он большой умница, но через три страницы я наглухо вырубаюсь. Я даже боюсь его в метро читать, чтобы не проснуться в каком ни будь Девяткино). Словом, если вы действительно хотите понять, зачем в галереях выставляют маринованых акул и составить об этом суждение более сложное, чем "Я люблю картину Рожкина "Шиш", а все остальные просто рисовать не умеют" - я очень, очень рекомендую "Непонятное искусство".
Люси Уорсли "Английский дом"
Если какая-то тема и способна соперничать в моем сердце с текстами о медицине - это тексты о бытовой жизни. Пишет ли Лебина о номах и аномалиях советского быта, любезно ли объясняет Марьяна Скуратова тонкости физиологических процессов человека в кринолине - всё это одинаково вызывает мой интерес. Люси Уорсли рассказывает о вещах простых, привычных, и историческая перспектива вдруг превращает их в блистательные достижения человеческого разума. Право же, изобретатель пухового одеяла вызывает у меня больше душевного тепла, чем отец атомной бомбы. "Английский дом" ведёт нас от "доброго гладкого бревна под головой" к современной кровати, от удобного роженице положения до неестественной, но комфортной врачу позы на гинекологическом кресле, от каши на открытом очаге к привычке есть вне дома.