Наталья Лебина
Недавно нашла новое издание и без того очень понравившейся мне книги Лебиной "Советская повседневность: нормы и аномалии". Такую книгу следует читать, как я уже говорила, "с карандашом", благо теперь это и электронный формат позволяет. Так что ниже будет много цитат с моими комментариями.
Первая глава посвящена нормам распределения пищи. Меня поразила такая информация: "Карточки на хлеб были отменены в январе 1935 года, а на мясо, жиры сахар и т.д. - лишь осенью 1935 года". Я почему-то всегда связывала карточную систему с эпохой военного коммунизма и с войной, что и в довоенное время страна жила карточками я не знала.
В этой же главе (глава 1 "Культура еды и насыщения") сказано: "На деликатесы, которые описывал М.А. Булгаков в романе "Мастер и Маргарита", - шоколад в золотистых обертках, розовую лососину, керченскую отборную сельдь - средств не хватало. (Рядовым гражданам. С.Р.)Государство продавало продукты по завышенным ценам. В 1933 году торгсиновский сахар был на 300% дороже того, что отправлялся на экспорт. Система Торгсина просуществовала до начала 1936 года". Для меня это очень изменило окраску эпизода в магазине. Если раньше мне казалось что это просто хулиганство в месте престижного потребления, то теперь эта сцена для меня куда более бунтарская и куда больше имеющая отношение к тому, что Воланд и его свита это "бич божий".
Оттуда же: "Председатель Ленарпита незадолго до ликвидации этой организации, на заседании пленума Ленсовета в июне 1930 года, говорил: "Положение такое, что привлечение свободной рабочей силы из деревни требует большого жилищного строительства, а женщина-работница, которая составляет громадную массу и которая занята в настоящее время плитой, очередями и прочими непродуктивными делами, может дать колоссальный прирост заводского пролетариата. Я считаю, что это одна из основных причин - почему нам надо с колоссальной энергией взяться за более широкое дело развития общественного питания".".
Тут интересно то, что "вытащить женщину с кухни" старался и социализм и капитализм (в Европе в то же время развивают сети общественного питания и почти что под теми же лозунгами - и что никому это не удалось! Мне не нравится идея, мол, во всем виноваты проклятые мужики, лишь бы дома нас запереть (мужики вообще не в каждой семье были). Видимо, "на кухне" женщина производит какой-то очень ценный продукт, без которого ни микроэкономике семьи, ни макроэкономике государства не обойтись. Тут бы почитать грамотных политологов и социологов о цене репродуктивного труда. Кто и будь знает таких?
""Книга о вкусной и здоровой пище" являла собой смесь буржуазных представлений об эстетике еды с пролетарским стремлением к плотной тяжеловесной пище, что характеризовало властный дискурс в сфере питания после Великой Отечественной войны".
Майонез, как часть властного дискурса - с этой точки зрения я на него пока не смотрела! Зато понятно пристрастие к красивым тяжелым салатам, вообще той кухне, с которой моё поколение (ну ок, моё окружение) прямо таки сражалось, яростно отвергая пудовые бабушкины пироги, не желая "кушать с хлебом", экспериментируя с сервировкой. Для меня до сих пор загадка, как можно съесть первое, второе и компот и не лопнуть. Для меня это еда на весь день, разве что компот будет утром к кофе, суп в обед (а это, говорят, древнейший русский пищевой патерн) и мясо с гарниром на ужин.
"Вредителям была вменена в вину и сама идея коммерциализации предприятий общественного питания, а проще - идея превратить все ранее закрытые столовые в доступные заведения нередко ресторанного типа. Подобная свобода доступа широких масс к питанию вне дома не соответствовала новым властным нормам - на этот раз в сфере гендерной политики. Появившиеся во второй половине 1930 годов нормализующие, а затем и нормативные суждения были направлены на стабилизацию патриархального семейного уклада, в основе которого, в частности, лежит незыблемость процедуры приготовления пищи в домашних условиях".
Первой моей мыслью было "террор и патриархат идут всегда рука об руку". Мой друг-анархист уверяет меня, что за семейные ценности топят тогда, когда нужно связать человека обязательствами перед его близкими, чтобы бунта он боялся не по последствиям для себя, а по вреду тем, кто от них зависит. Ну и на мой взгляд эти факты опять возвращают нас к этой удивительной невидимой домашней ценности.
Вторая глава посвящена одежде и так хороша, что и цитаты не выдернешь. И нормирование выдачи одежды пролетариату (в среднем одно пальто на 16 человек!) и донашивание изящных пальто с лаптями всякими "лишенцами", и подозрительное отношение к украшениям (выньте серьги, бросьте кольца - вас полюбят комсомольцы. Но одну цитату я всё же приведу:
"Неудивительно \в условиях недостаточности производства тканей С.Р."\, что даже представители сталинской номенклатуры рассматривали отрезы дорогих материалов как показатель материального благосостояния. Весной 1937 года при обыске квартиры, дачи и служебного кабинета Г.Г. Ягоды было изьято 194 отреза различных высококачественных тканей".
Вы только вдумайтесь, карлик-убийца, палач, и при этом мелкое воровство тряпок! Отрезы ткани, о господи. Мне смеятся или плакать?
Продолжение следует.
Первая глава посвящена нормам распределения пищи. Меня поразила такая информация: "Карточки на хлеб были отменены в январе 1935 года, а на мясо, жиры сахар и т.д. - лишь осенью 1935 года". Я почему-то всегда связывала карточную систему с эпохой военного коммунизма и с войной, что и в довоенное время страна жила карточками я не знала.
В этой же главе (глава 1 "Культура еды и насыщения") сказано: "На деликатесы, которые описывал М.А. Булгаков в романе "Мастер и Маргарита", - шоколад в золотистых обертках, розовую лососину, керченскую отборную сельдь - средств не хватало. (Рядовым гражданам. С.Р.)Государство продавало продукты по завышенным ценам. В 1933 году торгсиновский сахар был на 300% дороже того, что отправлялся на экспорт. Система Торгсина просуществовала до начала 1936 года". Для меня это очень изменило окраску эпизода в магазине. Если раньше мне казалось что это просто хулиганство в месте престижного потребления, то теперь эта сцена для меня куда более бунтарская и куда больше имеющая отношение к тому, что Воланд и его свита это "бич божий".
Оттуда же: "Председатель Ленарпита незадолго до ликвидации этой организации, на заседании пленума Ленсовета в июне 1930 года, говорил: "Положение такое, что привлечение свободной рабочей силы из деревни требует большого жилищного строительства, а женщина-работница, которая составляет громадную массу и которая занята в настоящее время плитой, очередями и прочими непродуктивными делами, может дать колоссальный прирост заводского пролетариата. Я считаю, что это одна из основных причин - почему нам надо с колоссальной энергией взяться за более широкое дело развития общественного питания".".
Тут интересно то, что "вытащить женщину с кухни" старался и социализм и капитализм (в Европе в то же время развивают сети общественного питания и почти что под теми же лозунгами - и что никому это не удалось! Мне не нравится идея, мол, во всем виноваты проклятые мужики, лишь бы дома нас запереть (мужики вообще не в каждой семье были). Видимо, "на кухне" женщина производит какой-то очень ценный продукт, без которого ни микроэкономике семьи, ни макроэкономике государства не обойтись. Тут бы почитать грамотных политологов и социологов о цене репродуктивного труда. Кто и будь знает таких?
""Книга о вкусной и здоровой пище" являла собой смесь буржуазных представлений об эстетике еды с пролетарским стремлением к плотной тяжеловесной пище, что характеризовало властный дискурс в сфере питания после Великой Отечественной войны".
Майонез, как часть властного дискурса - с этой точки зрения я на него пока не смотрела! Зато понятно пристрастие к красивым тяжелым салатам, вообще той кухне, с которой моё поколение (ну ок, моё окружение) прямо таки сражалось, яростно отвергая пудовые бабушкины пироги, не желая "кушать с хлебом", экспериментируя с сервировкой. Для меня до сих пор загадка, как можно съесть первое, второе и компот и не лопнуть. Для меня это еда на весь день, разве что компот будет утром к кофе, суп в обед (а это, говорят, древнейший русский пищевой патерн) и мясо с гарниром на ужин.
"Вредителям была вменена в вину и сама идея коммерциализации предприятий общественного питания, а проще - идея превратить все ранее закрытые столовые в доступные заведения нередко ресторанного типа. Подобная свобода доступа широких масс к питанию вне дома не соответствовала новым властным нормам - на этот раз в сфере гендерной политики. Появившиеся во второй половине 1930 годов нормализующие, а затем и нормативные суждения были направлены на стабилизацию патриархального семейного уклада, в основе которого, в частности, лежит незыблемость процедуры приготовления пищи в домашних условиях".
Первой моей мыслью было "террор и патриархат идут всегда рука об руку". Мой друг-анархист уверяет меня, что за семейные ценности топят тогда, когда нужно связать человека обязательствами перед его близкими, чтобы бунта он боялся не по последствиям для себя, а по вреду тем, кто от них зависит. Ну и на мой взгляд эти факты опять возвращают нас к этой удивительной невидимой домашней ценности.
Вторая глава посвящена одежде и так хороша, что и цитаты не выдернешь. И нормирование выдачи одежды пролетариату (в среднем одно пальто на 16 человек!) и донашивание изящных пальто с лаптями всякими "лишенцами", и подозрительное отношение к украшениям (выньте серьги, бросьте кольца - вас полюбят комсомольцы. Но одну цитату я всё же приведу:
"Неудивительно \в условиях недостаточности производства тканей С.Р."\, что даже представители сталинской номенклатуры рассматривали отрезы дорогих материалов как показатель материального благосостояния. Весной 1937 года при обыске квартиры, дачи и служебного кабинета Г.Г. Ягоды было изьято 194 отреза различных высококачественных тканей".
Вы только вдумайтесь, карлик-убийца, палач, и при этом мелкое воровство тряпок! Отрезы ткани, о господи. Мне смеятся или плакать?
Продолжение следует.