левиафан
слухи о катарсисе, апокалипсисе, аллегорических безднах и художественно-смысловой геенне огненной, по которой убивался и массово давил слезу московский хипстер, не подтвердились.
абсолютно добротное, крепко-ремесленное кино. прозрачное, как три рубля.
тактичность и спокойная пластика киноязыка, все в пределах упругой деформации, ни одна упомянутая сожженная кошка при съемках не пострадала.
иов? иов. несколько притянутый по анамнезу автослесаря, ведать не ведающего не только библейских историй, и своих отношений с Богом, но, чувствуется, и в проблематике "доктора Айболита" разбирающегося с трудом.
левиафан? ну, левиафан. с полной портретной линейкой висящих на стенах и стоящих во храме. с одной, правда, поправкой, что вменяемая фильму секуляризация и антисакрализация спонсирована на средства минкульта, и судя по всему никаких препонов в прокате не испытывает. таких добротных средне-статистических художественных актов не один, и не десяток, а желательно сотню. глядишь, и горело-шинно-покрышечный этап развития майдана удалось бы избежать.
вкусные и отточенные эпизоды с самого начала (Вдовиченков-Серебряков-Лядова-сын Николая). антибожественность божественного промысла людского духа заразительна. она не просто аппетитна с причмокиванием со стакана, как это уже снимали, она обаятельна во грехе и тупости на грани гротескового самоуничижения. стульчаковый юмор. Дмитрий, ты что, канат проглотил. ржание, кажется, без повода, как матерная сплетня с обновлением красных кровяных телец. а на самом деле как утвердительная точка ощущения бытового дна. это нащупано.
но вторична женская микрофлора почти каждого эпизода - географ глобус пропил-2. и как географу далеко до пластики маленькой веры, так левиафану далеко до сенсорных точек "географа".
Звягинцев аристократичен без замороченности, его труд более похож на ремесло осветителя и звукооператора. драма развития эпизода освоена, но прошить ее развитием характера, это пока никак не удается. свет падает один раз, и там стоит, на объекте. характер недвижим. всего два секуляризационных эпизода (прописанных в пластике "троицы" Рублева), но вот благодаря застыванию и желеобразности поданых обстоятельств и отсутствию внутренней конфликтологии - не особо веришь в кровавость храма на месте разрушенного дома Иова. то же самое с эпизодом "расстрела" адвоката.
тонкий столичный наблюдатель сокрушался по поводу нелогичности измены жены Николая. наверное, мы смотрели разные фильмы. ибо измена там была уже не первая, первая случилась в предыдущий приезд адвоката. и так почти по каждой режиссерской "проблеме". место, выбранное для отъема, якобы нарочито, как и сам конфликт, высосанный из пальца, - мало ли места на безлюдном побережье Баренцева моря. - опять мимо. "левиафану" нужна душа, а не пляжное место, он должен дать понять, на кого нельзя "залупаться".
кино проблемно в другом. там совсем нет поэтики мечты, которую все же надо показать, хоть краешком тонущего бумажного кораблика, или стартующей на заднем плане космической ракетой. и непонятно, забыл ли про это режиссер, устанавливая свет раз и навсегда, или он намеренно обескровил и высушил историю до уровня бездушной антисакрализации. хороший эпизод с сортируемой механизмами рыбой на рыбном заводе, где метафизически прозревает героиня (с сортировкой человечьих душ дошедшего до состояния робота левиафана) чем-то подсказывает, что режиссер все понимает, и действительно сушит историю до позиции "живут без Бога окончательно и бесповоротно, причем, рыба эта гниет с головы". если это так, то это скучно. подростки в ночном в аэродинамической трубе разрушенного храма. увы, уже многократно обглоданный образ.
кино проблемно в том, что мы в очередной раз не поняли, хороший ли Серебряков актер. нет, что он знаковый и действительно характерный, это ясно давно. но в бенефисном спектакле хотелось откровения погуще Странника, или Твердохлебова. увы, Звягинцев ему этого не дарит. Мадянов неистово находится в теме и не оставляет вопросов, хотя палитра этого артиста как на ладони уже давно.
На роль слабо-гибельной поэтики тянет "непонятно-мистическая" смерть героини на фоне плещущегося в заливе кита. да предоставленный плачущему подростку сахарный скелет обглоданного ветрами Левиафана. Садом шел Христос с учениками...
"говорил апостолу апостол: злой был пес, и смерть его нага, мерзостна... христос же молвил просто: зубы у него - как жемчуга."