ЮГОСЛАВ
Мрачный какой-то сезон для послов выдался.
Российского убили в Турции, греческого в Бразилии, вот, на днях, Чуркин скончался в Нью-Йорке.
Многие, наверное, думают, что дипломатическая работа заграницей, особенно в развитой стране - это такая синекура. Собственно, так оно отчасти и есть. Но, как и в любой другой работе, и стрессы, и трения между сотрудниками, и неприятные интриги - всё в наличии. Может, в других пропорциях, чем на урановых рудниках, но они неизбежны.
Перед отъездом в Тайланд я перепарковывал машину каждый вторник и пятницу - согласно Нью-Йоркским правилам уборки улиц. Сложились какие-то поверхностные отношения с владельцами соседних автомобилей. Как-то помог старику завести машину - у него села батарея. Я был горд несказанно, так как всегда считал, что разбираюсь во всём, что под капотом, как свинья в апельсинах.
А с владельцем небольшой сапожной мастерской, что напротив моей «стоянки», так и вовсе подружился - мы с ним «за политику» перетирали. Его, судя по всему, знала вся округа. Кому каблук подобьёт, кому батарейку в часах заменит. Подошла к нему как-то женщина. Молодая, с коляской. Точнее, не к нему, а к мужу своему, албанцу-дормену. У них там мафия дорменско-албанская. А сапожная мастерская - это почти всегда сельский клуб, вроде, местной парикмахерской. В коляске малыш-симпатяга.
Где, спрашиваю, рожали? Называет мой госпиталь.
- У кого?
- У доктора Джовановича
- Отца или сына?
В полной уверенности, что сына, потому что отцу хорошо за 80, и он ещё пару лет назад славился своими летальными акушерскими исходами, замаскированными под «бурные роды». Вкладывал во влагалище стимулирующее маточные сокращения лекарство. Из соображений своего удобства - когда ему легче роды принять. Иногда перебарщивал с дозой. Медсёстры его за это терпеть не могли. Видно, что роды слишком уж часто у его пациенток бурные,
но доказать что-то наверняка - сложно.
- Ходила к сыну, но, когда рожала, дежурил отец.
- Ну хорошо, что всё обошлось. В следующий раз постарайтесь рожать у сына. Кевин славный малый, кончал резидентуру в Йейле. Правда, всё больше старается заниматься косметологией.
- Да! В офисе у него теперь оборудования для этой цели полно: вены удалять, жир отсасывать…
- Значит в отца пошёл
- А что отец тоже косметологией занимался?
- Да нет, отец тоже деньги любил.
Больше я ей ничего не сказал. А память понесла меня назад, к событиям, которые почти уже успели забыться. И, как ни странно, связаны они были с дипломатами.
Некоторый процент моей практики составляли женщины (сотрудницы и жёны сотрудников) нью-йоркских дипломатический миссий тех стран, на которые распался Советский Союз.
Как оказалось, согласно уставу ООН или каким-то дотрамповским законам о легализации, проработавшие в ООН продолжительное время (лет, кажется, 20) получали право на американское жительство. Женой одного из таких ушедших на пенсию переводчиков, нестарого ещё человека, была Людмила К. Сама она тоже выполняла какую-то функцию при миссии. Во всяком случае, знала всех и вся, и всё обо всех. Лояльной пациенткой моей она была много лет по ряду причин. Во-первых, мы удачно обошли ненужное хирургическое вмешательство, рекомендованное и её предыдущим американским гинекологом и московским консультантом, прошли через менопаузу, а, главное, я принял роды у её дочери.
Дочь, умница и красавица, пока родители шпионствовали в ООН, блестяще училась в Колумбийском Университете. В газетах писали о страшной автомобильной аварии, в которую она попала. Её буквально собирали по частям. Сначала мы с Людмилой прошли фазу «как и где ей встретить хорошего парня?», потом: «она встречается с этим странным типом», потом: «ну, слава богу, они разошлись». «Тип» этот был умнейший, но крайне непривлекательный внешне, еврейский парень, какой-то талантливый Уолл-стритовский аналист-математик, которого позже за астрономические деньги переманила австралийская биржа.
На каждый визит она приносила мой любимый коньяк и конфеты.
А после родов дочери, буквально забросала подарками и комплиментами:
- Ортопедический хирург, который шесть раз оперировал Машу, сомневался, что она вообще забеременеет, но что родит без Кесарева просто не мог поверить своим ушам. Он хочет с Вами лично познакомиться.
Врачи-гинекологи русской миссии менялись каждые 2-3 года. С большинством из них у меня складывались добрые коллегиальные отношения. Они посылали мне сложных пациенток, я помогал им заниматься простыми. Обычно, это были миловидные женщины средних лет, которые приходили в мой офис вместе с больными.
Но лет десять тому назад, очередной новобранкой на этом посту оказалась 30ти-летняя красавица. Пришла, познакомилась, но ходить с пациентками не стала. Другие, до неё, рассматривали такой визит ещё и как повод поучиться. Но эта, видимо, не хотела. Или считала, что всё знает. Ну, не хотела, так и не надо. Со временем, и пациентки из русской миссии ходить перестали, хотя, с вопросами она иногда звонила. А потом я стал замечать её на наших еженедельных образовательных госпитальных лекциях, сидящей рядом с доктором Джовановичем. Когда она, в очередной раз, позвонила с вопросом, я, как можно вежливей, объяснил, что моё правило: «телефонные консультации бесплатно» распространяется на врачей, которые посылают пациенток мне, а раз Вы доктору Джовановичу, вот пусть он и консультирует. На том и порешили.
На очередном визите Людмила спросила: «Ну как, ходят к вам наши?» Я ответил: «Нет, теперь к Джовановичу. Ваши до появления русскоговорящих гинекологов в Нью-Йорке к нему ходили, он, вроде, тоже чуть-чуть по-русски говорит. Главврач ваш, терапевт, с ним ещё в начале 80х работал.»
Людмила взвилась на дыбы: «Как к Джовановичу!?! К этому прохиндею?!? Да я его, да я сейчас…» И рассказала мне эту историю.
- Под моего мужа копали какие-то наши же сотрудники. Хотели выслать его из Нью-Йорка в Москву. Детали Вам, доктор, знать не обязательно. У него всё было безупречно. Он, вообще, профессионал очень высокого ранга и человек замечательный. Вы ведь этого не знаете, а Маше он не родной отец. Ей было полтора года, когда я с первым мужем разошлась. Там такие силы были замешаны, что, если бы не звонок из Политбюро, нам бы девочку заграницу с собой не увезти.
Иду я, здесь, в Нью-Йорке, к гинекологу, Джовановичу этому, и он диагностирует у меня рак. Мол, надо срочно оперировать. А тогда, как и сейчас, если что-то серьёзное и дорогое, надо назад в Москву лететь. Ну и муж мой меня в такой ситуации одну бы не бросил. Значит, и ему в Москву возвращаться.
Но мы решили на вторую консультацию сходить, за свой счёт.
Пришли к доктору Паскарио (у меня байка, кстати, о нём есть - «Бен» называется - S.L.). Тот говорит: “Да что за бред? Никакого рака и в помине.” И тогда муж мой окончательно догадался.
Пришли к этому Джовановичу нужные люди, и как уж не знаю, они с ним говорили, но он на колени упал, просил не губить и признался, что ему $2,000 за это заплатили, назвал кто. Ну, этих «тех» очень быстро из Нью-Йорка выслали. А муж мой здесь ещё 20 лет проработал. В общем, дайте мне две недели. Ни одна из наших к нему ходить больше не будет.
Так оно и произошло, но почему конкретно, я так до конца и не понял.
Подозреваю, что болтливая Людмила, как бы, просто находящаяся здесь при муже, была по званию не меньше, а, может быть, и старше, чем он сам.
Но у этой моей истории с дипломатами было ещё одно неожиданное продолжение.
Приходят ко мне в офис два мужика в штатском. Кажется, заранее сделали аппойнтмент, но деталей не помню, как и того были ли они
из FBI или CIA.
- Ходят к вам пациенки из русской миссии?
- Ходят
- Что вы можете нам рассказать?
- Я врач. Ничего о своих пациентках я и не могу, и не хочу, и не стану вам рассказывать.
- Нет, мы не о медицинских подробностях. И даже не столько о самих пациентках. С врачами из Российской миссии вы общаетесь.
- Общаюсь. Они посылают пациенток, мы их обсуждаем.
- А на дружеском уровне?
- Да нет, отношения чисто коллегиальные.
- А N. вы знаете (называют имя красотки)
- Знаю, конечно, это их гинеколог.
- А когда вы с ней в последний раз общались?
- Точно не помню. Скажем, пару недель тому назад.
- А вы с ней дружите?
- Нет, не дружу. Я же сказал, общаюсь по работе.
- У нас к вам просьба. Если у неё возникнут какие-то личные вопросы и она или её муж вам позвонят, свяжите их с нами.
И оставили свои визитки.
Я совершенно ничего не понял, кроме того, что мои счета IRS проверять не собирается. Я всегда очень тщательно вкладывал все «русские» чеки и заявлял их, как доход, ни в чём никогда не мухлюя.
Но IRS есть IRS - им всегда сложно доказать, что ты не верблюд.
А ещё через месяц на простой тест пришла сотрудница российской миссии.
- А что ко мне? У вас же N. их сама может сделать.
- N. больше нет. Её выслали.
- Как выслали?
- А так. С мужем, в 24 часа.
- ???
И тут она рассказала мне то, чего, видимо, говорить была не должна.
Слишком уж, видимо, часто эта заносчивая красотка обычным женщинам на мозоли наступала.
- Муж её очень важной шишкой при миссии был. Второй секретарь. Шифровальщик. Это иногда главнее первого.
Долго объяснять. Вот она и ходила всегда такая гордая, неуязвимая. Но дурёха, клептоманкой оказалась. В магазине ювелирку какую-то слямзила. Её поймали на выходе. Но отпустили, узнав кто она и откуда. Отпустили на день-два, видимо, начав «разрабатывать». Какой выход:
1. Она/муж начинают сотрудничать с ними, и они всё готовы замять или
2. Они дают делу огласку и их с мужем за это по головке не погладят.
Муж у неё оказался умный мужик. Хотя, карьера у него здесь рухнула, он не утаил случившееся от начальства и за сутки их переправили в Москву. А там за воровство в Америке ей срок не грозил.
Американцы же, видимо, ждали, что, будучи зажатым в угол, шифровальщик карьеру не станет перечёркивать, а, наоборот, новую - двойного агента начнёт. Искали с кем/через кого супруги выйдут на связь. Рассматривали все американские контакты, включая меня.
Вот так то. Шерше ля фам. Всё зло в мире от женщин. Представляю, как мужик локти кусал, что женился на этой дуре.
Российского убили в Турции, греческого в Бразилии, вот, на днях, Чуркин скончался в Нью-Йорке.
Многие, наверное, думают, что дипломатическая работа заграницей, особенно в развитой стране - это такая синекура. Собственно, так оно отчасти и есть. Но, как и в любой другой работе, и стрессы, и трения между сотрудниками, и неприятные интриги - всё в наличии. Может, в других пропорциях, чем на урановых рудниках, но они неизбежны.
Перед отъездом в Тайланд я перепарковывал машину каждый вторник и пятницу - согласно Нью-Йоркским правилам уборки улиц. Сложились какие-то поверхностные отношения с владельцами соседних автомобилей. Как-то помог старику завести машину - у него села батарея. Я был горд несказанно, так как всегда считал, что разбираюсь во всём, что под капотом, как свинья в апельсинах.
А с владельцем небольшой сапожной мастерской, что напротив моей «стоянки», так и вовсе подружился - мы с ним «за политику» перетирали. Его, судя по всему, знала вся округа. Кому каблук подобьёт, кому батарейку в часах заменит. Подошла к нему как-то женщина. Молодая, с коляской. Точнее, не к нему, а к мужу своему, албанцу-дормену. У них там мафия дорменско-албанская. А сапожная мастерская - это почти всегда сельский клуб, вроде, местной парикмахерской. В коляске малыш-симпатяга.
Где, спрашиваю, рожали? Называет мой госпиталь.
- У кого?
- У доктора Джовановича
- Отца или сына?
В полной уверенности, что сына, потому что отцу хорошо за 80, и он ещё пару лет назад славился своими летальными акушерскими исходами, замаскированными под «бурные роды». Вкладывал во влагалище стимулирующее маточные сокращения лекарство. Из соображений своего удобства - когда ему легче роды принять. Иногда перебарщивал с дозой. Медсёстры его за это терпеть не могли. Видно, что роды слишком уж часто у его пациенток бурные,
но доказать что-то наверняка - сложно.
- Ходила к сыну, но, когда рожала, дежурил отец.
- Ну хорошо, что всё обошлось. В следующий раз постарайтесь рожать у сына. Кевин славный малый, кончал резидентуру в Йейле. Правда, всё больше старается заниматься косметологией.
- Да! В офисе у него теперь оборудования для этой цели полно: вены удалять, жир отсасывать…
- Значит в отца пошёл
- А что отец тоже косметологией занимался?
- Да нет, отец тоже деньги любил.
Больше я ей ничего не сказал. А память понесла меня назад, к событиям, которые почти уже успели забыться. И, как ни странно, связаны они были с дипломатами.
Некоторый процент моей практики составляли женщины (сотрудницы и жёны сотрудников) нью-йоркских дипломатический миссий тех стран, на которые распался Советский Союз.
Как оказалось, согласно уставу ООН или каким-то дотрамповским законам о легализации, проработавшие в ООН продолжительное время (лет, кажется, 20) получали право на американское жительство. Женой одного из таких ушедших на пенсию переводчиков, нестарого ещё человека, была Людмила К. Сама она тоже выполняла какую-то функцию при миссии. Во всяком случае, знала всех и вся, и всё обо всех. Лояльной пациенткой моей она была много лет по ряду причин. Во-первых, мы удачно обошли ненужное хирургическое вмешательство, рекомендованное и её предыдущим американским гинекологом и московским консультантом, прошли через менопаузу, а, главное, я принял роды у её дочери.
Дочь, умница и красавица, пока родители шпионствовали в ООН, блестяще училась в Колумбийском Университете. В газетах писали о страшной автомобильной аварии, в которую она попала. Её буквально собирали по частям. Сначала мы с Людмилой прошли фазу «как и где ей встретить хорошего парня?», потом: «она встречается с этим странным типом», потом: «ну, слава богу, они разошлись». «Тип» этот был умнейший, но крайне непривлекательный внешне, еврейский парень, какой-то талантливый Уолл-стритовский аналист-математик, которого позже за астрономические деньги переманила австралийская биржа.
На каждый визит она приносила мой любимый коньяк и конфеты.
А после родов дочери, буквально забросала подарками и комплиментами:
- Ортопедический хирург, который шесть раз оперировал Машу, сомневался, что она вообще забеременеет, но что родит без Кесарева просто не мог поверить своим ушам. Он хочет с Вами лично познакомиться.
Врачи-гинекологи русской миссии менялись каждые 2-3 года. С большинством из них у меня складывались добрые коллегиальные отношения. Они посылали мне сложных пациенток, я помогал им заниматься простыми. Обычно, это были миловидные женщины средних лет, которые приходили в мой офис вместе с больными.
Но лет десять тому назад, очередной новобранкой на этом посту оказалась 30ти-летняя красавица. Пришла, познакомилась, но ходить с пациентками не стала. Другие, до неё, рассматривали такой визит ещё и как повод поучиться. Но эта, видимо, не хотела. Или считала, что всё знает. Ну, не хотела, так и не надо. Со временем, и пациентки из русской миссии ходить перестали, хотя, с вопросами она иногда звонила. А потом я стал замечать её на наших еженедельных образовательных госпитальных лекциях, сидящей рядом с доктором Джовановичем. Когда она, в очередной раз, позвонила с вопросом, я, как можно вежливей, объяснил, что моё правило: «телефонные консультации бесплатно» распространяется на врачей, которые посылают пациенток мне, а раз Вы доктору Джовановичу, вот пусть он и консультирует. На том и порешили.
На очередном визите Людмила спросила: «Ну как, ходят к вам наши?» Я ответил: «Нет, теперь к Джовановичу. Ваши до появления русскоговорящих гинекологов в Нью-Йорке к нему ходили, он, вроде, тоже чуть-чуть по-русски говорит. Главврач ваш, терапевт, с ним ещё в начале 80х работал.»
Людмила взвилась на дыбы: «Как к Джовановичу!?! К этому прохиндею?!? Да я его, да я сейчас…» И рассказала мне эту историю.
- Под моего мужа копали какие-то наши же сотрудники. Хотели выслать его из Нью-Йорка в Москву. Детали Вам, доктор, знать не обязательно. У него всё было безупречно. Он, вообще, профессионал очень высокого ранга и человек замечательный. Вы ведь этого не знаете, а Маше он не родной отец. Ей было полтора года, когда я с первым мужем разошлась. Там такие силы были замешаны, что, если бы не звонок из Политбюро, нам бы девочку заграницу с собой не увезти.
Иду я, здесь, в Нью-Йорке, к гинекологу, Джовановичу этому, и он диагностирует у меня рак. Мол, надо срочно оперировать. А тогда, как и сейчас, если что-то серьёзное и дорогое, надо назад в Москву лететь. Ну и муж мой меня в такой ситуации одну бы не бросил. Значит, и ему в Москву возвращаться.
Но мы решили на вторую консультацию сходить, за свой счёт.
Пришли к доктору Паскарио (у меня байка, кстати, о нём есть - «Бен» называется - S.L.). Тот говорит: “Да что за бред? Никакого рака и в помине.” И тогда муж мой окончательно догадался.
Пришли к этому Джовановичу нужные люди, и как уж не знаю, они с ним говорили, но он на колени упал, просил не губить и признался, что ему $2,000 за это заплатили, назвал кто. Ну, этих «тех» очень быстро из Нью-Йорка выслали. А муж мой здесь ещё 20 лет проработал. В общем, дайте мне две недели. Ни одна из наших к нему ходить больше не будет.
Так оно и произошло, но почему конкретно, я так до конца и не понял.
Подозреваю, что болтливая Людмила, как бы, просто находящаяся здесь при муже, была по званию не меньше, а, может быть, и старше, чем он сам.
Но у этой моей истории с дипломатами было ещё одно неожиданное продолжение.
Приходят ко мне в офис два мужика в штатском. Кажется, заранее сделали аппойнтмент, но деталей не помню, как и того были ли они
из FBI или CIA.
- Ходят к вам пациенки из русской миссии?
- Ходят
- Что вы можете нам рассказать?
- Я врач. Ничего о своих пациентках я и не могу, и не хочу, и не стану вам рассказывать.
- Нет, мы не о медицинских подробностях. И даже не столько о самих пациентках. С врачами из Российской миссии вы общаетесь.
- Общаюсь. Они посылают пациенток, мы их обсуждаем.
- А на дружеском уровне?
- Да нет, отношения чисто коллегиальные.
- А N. вы знаете (называют имя красотки)
- Знаю, конечно, это их гинеколог.
- А когда вы с ней в последний раз общались?
- Точно не помню. Скажем, пару недель тому назад.
- А вы с ней дружите?
- Нет, не дружу. Я же сказал, общаюсь по работе.
- У нас к вам просьба. Если у неё возникнут какие-то личные вопросы и она или её муж вам позвонят, свяжите их с нами.
И оставили свои визитки.
Я совершенно ничего не понял, кроме того, что мои счета IRS проверять не собирается. Я всегда очень тщательно вкладывал все «русские» чеки и заявлял их, как доход, ни в чём никогда не мухлюя.
Но IRS есть IRS - им всегда сложно доказать, что ты не верблюд.
А ещё через месяц на простой тест пришла сотрудница российской миссии.
- А что ко мне? У вас же N. их сама может сделать.
- N. больше нет. Её выслали.
- Как выслали?
- А так. С мужем, в 24 часа.
- ???
И тут она рассказала мне то, чего, видимо, говорить была не должна.
Слишком уж, видимо, часто эта заносчивая красотка обычным женщинам на мозоли наступала.
- Муж её очень важной шишкой при миссии был. Второй секретарь. Шифровальщик. Это иногда главнее первого.
Долго объяснять. Вот она и ходила всегда такая гордая, неуязвимая. Но дурёха, клептоманкой оказалась. В магазине ювелирку какую-то слямзила. Её поймали на выходе. Но отпустили, узнав кто она и откуда. Отпустили на день-два, видимо, начав «разрабатывать». Какой выход:
1. Она/муж начинают сотрудничать с ними, и они всё готовы замять или
2. Они дают делу огласку и их с мужем за это по головке не погладят.
Муж у неё оказался умный мужик. Хотя, карьера у него здесь рухнула, он не утаил случившееся от начальства и за сутки их переправили в Москву. А там за воровство в Америке ей срок не грозил.
Американцы же, видимо, ждали, что, будучи зажатым в угол, шифровальщик карьеру не станет перечёркивать, а, наоборот, новую - двойного агента начнёт. Искали с кем/через кого супруги выйдут на связь. Рассматривали все американские контакты, включая меня.
Вот так то. Шерше ля фам. Всё зло в мире от женщин. Представляю, как мужик локти кусал, что женился на этой дуре.