(no subject)
.
Есть две совершенно лживые связки, намеренно укоренявшиеся в мозгах публики последние лет тридцать.
Первая - это утверждение о «неразрывной связи плана и социализма;.
Вторая - это утверждение о «столь же неразрывной связь между рынком и «либерализмом.
Смысл этих связок прост до чрезвычайности - утвердить в головах окучиваемых масс план в качестве непеременного признака «тоталитаризма», а «тоталитаризм» , в свою очередь, как непременный атрибут комммунизма, тогда как отождествление либерализма и рынка необходимо для того, чтобы нацепить маску «общечеловеческой свободы» на свободу эксплуатации.
Удивительным образом, оба этих ложных отождествления прочно застряли в головах сторонников и коммунизма, и либерализма: первые с упорством идиотов носятся с абсурдной идеей «тотального планирования», рассчитывая на скорое появление супер-пупер компьютеров, «которые все посчитатют», вторые, завороженные слово «свобода» благополучно вместе с бредовым пониманием этой самой свободы проглатывают и худший вид несвободы: рабство.
В принципе, понять, что это связки-обманки не очень трудно. Главная проблема, как часто бывает, в том, что для этого надо прорваться через потоки лингвистического мусора, льющегося в уши и глаза людей отовсюду, от школ и желтой прессы и массового ТВ до «арт хауса» и «научной» литературы. Для этого просто нужно вспомнить: дихотомия «коммунизма - капитализм» - это, вообще, о чем? - И сравнить это с понятиями плана и либерализма.
Ведь все просто: все, что использует человек, порождается человеческим трудом. Это значит, что всякий нетрудовой доход - есть грабеж, как бы этот грабеж не маскировался.
Отличие коммунизма от капитализма состоит ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в том, что коммунизм не признает право на грабеж. План ли, рынок, это не имеет само по себе ни малейшего значения.
Капитализм, напротив, рассматривает свободу грабежа друг-друга как «священное право. При капитализме, тот, кто смог ограбить других - тот и молодец. При коммунизме - грабитель - преступник.
При такой формулировке совершенно ясно, что ни план, ни правильно понимаемый либерализм, запрещающий в уголовном порядке посягательство на чужую собственность, которая может быть добыта только собственным трудом, ни малейшего отношения к дихотомиии «коммунизм/капитализм” не имеют.
Проще всего, дела обстоят с пониманием того, почему наличие или отсутствие даже глобального директивного планирования не является признаком строя вообще.
Главный смысл планирования состоит в том, что в определенных ситуациях нужна концентрация ресурсов на некоторых ультимативно необходимых направлениях. Например, в случае стихийных бедствий или войн. Рыночная свобода совершенно не обязательно ориентируется на такие ультимативные нужды просто потому, что основа рынка - «массовый человек» некомпетентен ни в чем, а общие стратегические нужды - например, создание запасов на случай стихийных бедствий противоречит его повседневным нуждам. Не случайно, во всех странах мира многие формы страховых взносов являются обязательными по закону. Так, например, без соответствующего страхового полиса в США невозможно пользоваться автомобилем, а без автомобиля невозможно практически никакое перемещение, за исключением крупных городов. Точно так же, принудительно собираются налоги: уклонение от налогов является преступлением. И, разумеется, в самом что ни на есть «либеральном государстве» расходы налогов планируются вполне директивно и достаточно глубоко.
План, однако, не может быть универсальным инструментом: планировать достаточно большую номенклатуру изделий невозможно. Это невозможно не только потому, что «не хватит вычислительных мощностей» , но главное потому, что производство не мгновенно: проиводственный цикл от сырья до конечного продукта или услуги требует времени, как правило, не малого (особенно в пределах «диссипативного цикла») и, следовательно, точность планирования ограничена способностью к прогнозу потребности в товаре или услуге как минимум на глубину производственного цикла. А поскольку такой прогноз - за исключением гарантированных плановых потребностей, например, в вооружениях, - невозможен, план обесценивается.
Разумеется, масштаб государственного планирования зависит от то доли общественных ресурсов необходимо направить на решение ультимативных проблем- то есть необходимого уровня мобилизации эжкономики. Таким образом, планирование отличает не коммунизм от капитализма, а необходимый уровень мобилизации общества и экономики, который, как нетрудно понять зависит не от «сьроя», а от наличия/отсутствия внешних - будь то природных, или военно-политических - угроз. И это абсолютно никак не связано с правом или отсутствие права на ограбление одних людей другими.
Что касается либерализма, то это понятие значительно менее определенное, чем план, и, по существу, крайне эклектичное, включающее качественно различные аспекты начиная от экономики и заканчивая совершенно маргинальными проблемами типа признания/непризнания гомосексуализма психическим заболеванием, как это было признано в мире до 1998 года или нормой, как под давлением американской ассоциации психиатров было признано позднее.
Прежде всего, говоря об экономическом либерализме, имеют в виду свободный рынок - то есть свободу от плана. Однако, как мы видели, плановое управление ассоциировано с необходимостью концентрации ресурсов на ультимативно необходимых для существования общества направлениях. Следовательно, тут есть только два варианта: либо экономический либерализм ограничивается «внеплановым» полем, либо либерализм по факту направлен на уничтожение общества, так как отвлекает ресурсы от решения проблем, которые нельзя не решить. При этом, необходимая «зона планирования» обределяется, как уже было отмечено, объективными обстоятельствами, не зависящими от самого общества.
Разумеется, «зона рынка» и доля ресурсов, доступная рынку, опредлеляется по остаточному принципу: сперва ресурсы, необходимые для решения ультимативных задач, затем «остаток», доступный рынку. И опять строй сам по себе ни при чем. Более того, о чем ясно присал Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР», товарное производство (то есть рыночная экономика) , в Главе 2 «Вопрос о товарном производстве при социализме», в деталях объясняет что между социализмом и рынком никакого противоречия нет.
Проблема коммунизма - не планирование, как таковое, рынок вполне совместим и я могу в деталях описать, как он может быть устроен без «помощи» именно капиталистов.
Проблема коммунизма - в исключении возможности присвоения любых форм нетрудовых доходов, в том числе и присвоения доходов по капиталу, а не по труду. И даже точнее: реальная и нерешенная проблема коммунизма в «самозарождении воров», которые могут стать и становятся элитой.
Есть две совершенно лживые связки, намеренно укоренявшиеся в мозгах публики последние лет тридцать.
Первая - это утверждение о «неразрывной связи плана и социализма;.
Вторая - это утверждение о «столь же неразрывной связь между рынком и «либерализмом.
Смысл этих связок прост до чрезвычайности - утвердить в головах окучиваемых масс план в качестве непеременного признака «тоталитаризма», а «тоталитаризм» , в свою очередь, как непременный атрибут комммунизма, тогда как отождествление либерализма и рынка необходимо для того, чтобы нацепить маску «общечеловеческой свободы» на свободу эксплуатации.
Удивительным образом, оба этих ложных отождествления прочно застряли в головах сторонников и коммунизма, и либерализма: первые с упорством идиотов носятся с абсурдной идеей «тотального планирования», рассчитывая на скорое появление супер-пупер компьютеров, «которые все посчитатют», вторые, завороженные слово «свобода» благополучно вместе с бредовым пониманием этой самой свободы проглатывают и худший вид несвободы: рабство.
В принципе, понять, что это связки-обманки не очень трудно. Главная проблема, как часто бывает, в том, что для этого надо прорваться через потоки лингвистического мусора, льющегося в уши и глаза людей отовсюду, от школ и желтой прессы и массового ТВ до «арт хауса» и «научной» литературы. Для этого просто нужно вспомнить: дихотомия «коммунизма - капитализм» - это, вообще, о чем? - И сравнить это с понятиями плана и либерализма.
Ведь все просто: все, что использует человек, порождается человеческим трудом. Это значит, что всякий нетрудовой доход - есть грабеж, как бы этот грабеж не маскировался.
Отличие коммунизма от капитализма состоит ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в том, что коммунизм не признает право на грабеж. План ли, рынок, это не имеет само по себе ни малейшего значения.
Капитализм, напротив, рассматривает свободу грабежа друг-друга как «священное право. При капитализме, тот, кто смог ограбить других - тот и молодец. При коммунизме - грабитель - преступник.
При такой формулировке совершенно ясно, что ни план, ни правильно понимаемый либерализм, запрещающий в уголовном порядке посягательство на чужую собственность, которая может быть добыта только собственным трудом, ни малейшего отношения к дихотомиии «коммунизм/капитализм” не имеют.
Проще всего, дела обстоят с пониманием того, почему наличие или отсутствие даже глобального директивного планирования не является признаком строя вообще.
Главный смысл планирования состоит в том, что в определенных ситуациях нужна концентрация ресурсов на некоторых ультимативно необходимых направлениях. Например, в случае стихийных бедствий или войн. Рыночная свобода совершенно не обязательно ориентируется на такие ультимативные нужды просто потому, что основа рынка - «массовый человек» некомпетентен ни в чем, а общие стратегические нужды - например, создание запасов на случай стихийных бедствий противоречит его повседневным нуждам. Не случайно, во всех странах мира многие формы страховых взносов являются обязательными по закону. Так, например, без соответствующего страхового полиса в США невозможно пользоваться автомобилем, а без автомобиля невозможно практически никакое перемещение, за исключением крупных городов. Точно так же, принудительно собираются налоги: уклонение от налогов является преступлением. И, разумеется, в самом что ни на есть «либеральном государстве» расходы налогов планируются вполне директивно и достаточно глубоко.
План, однако, не может быть универсальным инструментом: планировать достаточно большую номенклатуру изделий невозможно. Это невозможно не только потому, что «не хватит вычислительных мощностей» , но главное потому, что производство не мгновенно: проиводственный цикл от сырья до конечного продукта или услуги требует времени, как правило, не малого (особенно в пределах «диссипативного цикла») и, следовательно, точность планирования ограничена способностью к прогнозу потребности в товаре или услуге как минимум на глубину производственного цикла. А поскольку такой прогноз - за исключением гарантированных плановых потребностей, например, в вооружениях, - невозможен, план обесценивается.
Разумеется, масштаб государственного планирования зависит от то доли общественных ресурсов необходимо направить на решение ультимативных проблем- то есть необходимого уровня мобилизации эжкономики. Таким образом, планирование отличает не коммунизм от капитализма, а необходимый уровень мобилизации общества и экономики, который, как нетрудно понять зависит не от «сьроя», а от наличия/отсутствия внешних - будь то природных, или военно-политических - угроз. И это абсолютно никак не связано с правом или отсутствие права на ограбление одних людей другими.
Что касается либерализма, то это понятие значительно менее определенное, чем план, и, по существу, крайне эклектичное, включающее качественно различные аспекты начиная от экономики и заканчивая совершенно маргинальными проблемами типа признания/непризнания гомосексуализма психическим заболеванием, как это было признано в мире до 1998 года или нормой, как под давлением американской ассоциации психиатров было признано позднее.
Прежде всего, говоря об экономическом либерализме, имеют в виду свободный рынок - то есть свободу от плана. Однако, как мы видели, плановое управление ассоциировано с необходимостью концентрации ресурсов на ультимативно необходимых для существования общества направлениях. Следовательно, тут есть только два варианта: либо экономический либерализм ограничивается «внеплановым» полем, либо либерализм по факту направлен на уничтожение общества, так как отвлекает ресурсы от решения проблем, которые нельзя не решить. При этом, необходимая «зона планирования» обределяется, как уже было отмечено, объективными обстоятельствами, не зависящими от самого общества.
Разумеется, «зона рынка» и доля ресурсов, доступная рынку, опредлеляется по остаточному принципу: сперва ресурсы, необходимые для решения ультимативных задач, затем «остаток», доступный рынку. И опять строй сам по себе ни при чем. Более того, о чем ясно присал Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР», товарное производство (то есть рыночная экономика) , в Главе 2 «Вопрос о товарном производстве при социализме», в деталях объясняет что между социализмом и рынком никакого противоречия нет.
Проблема коммунизма - не планирование, как таковое, рынок вполне совместим и я могу в деталях описать, как он может быть устроен без «помощи» именно капиталистов.
Проблема коммунизма - в исключении возможности присвоения любых форм нетрудовых доходов, в том числе и присвоения доходов по капиталу, а не по труду. И даже точнее: реальная и нерешенная проблема коммунизма в «самозарождении воров», которые могут стать и становятся элитой.