Как бы я спасал Россию?
Сначала немного теории, которую я общал.
В чем правы сторонники правительства? - В том, любая накачка денег в российскую экономику вместо роста производства обернется инфляцией, а инфляция окончательно добьет производство с любым мало мальки разумным (то есть, с не очень коротким) производственным циклом. Про хроническую ошибку экономистов типа Глазьева, полагающих, что коэффциент монетизации экономики отражает «насыщенность экономики деньгами» а не скорость их обращения, я писать не буду - если за 30 лет не поняли, вряд ли поймут на 21-ом году.
Начну с другого, а в чем причина такого странного положения дел? - Она, как всегда, у российских реформаторов в тупом следовании западным рецептам без понимания существа дела. В конкретном случае, речь идет о фанатичной идее полной, то есть не только внешней, но «внутренней» конвертации и рубля, восходящей ко все той же бредовой идее: «оно все само образуется, главное не мешать, которой они следуют несмотря на образные (любой огород зарастем сорняками, если «не мешать»), так и вполне научные объяснения, что это глупость, которая не реализуется нигде.
Практическая причина того, что российская «мелкая» экономика любые инвестиции превращает в инфляцию, проста: в России «бытовые деньги», с которыми люди приходят на рынок потребительских товаров и услуг - это ровно те же самые деньги, что и «производительные», за которые покупаются станки, строятся дома и т.д. В результате, стоит этим деньгам очутиться в экономики они вываливаются в зарплаты из огромного общего денежного резервуара и немедленно оказываются на потребительском рынке. Товары же, которые должны производиться на строящихся производственных мощностях не могут быть произведены так же быстро, как деньги попадают в карманы трудящихся. Поэтому рыночек российский разбалансируется мгновенно: зарплаты выросли (это же мечта!), а производство новых товаров, которые должны встретить эти деньги, запаздывает. Что отсюда? - Либо инфляция, либо дефицит, если власть исполняет другую мечту идиота: регулируют цены.
Ловушка? - Нет выхода? - В рамках «одновалютной» финансовой системы безусловно выхода нет. Это как примитивные самолеты на которых можно было летать только «блинчиком». Не то что «кобры Пугачева», разворот с трудом и риском свалиться в штопор. Только медленно-медленно и печально...
Но кто сказал, что нужно следовать догме тотальной конвертируемости рубля? В Китае, например, до сих пор есть внутренний и инвалютный юань - и никто от этого не помер. Без сталинской двухконтурной (а на самом беде, многоконтурной) системы денежного обращение со строгим контролем «бытового», наличного рубля вряд ли бы удалось за 19 лет с 1922 по 1941 увеличить индустриальное производство в 100 раз. Что мешает? - Мешает догма.
Разберемся, однако, в потенциальной теории «новой системы денежного обращения», связанной с глобальными мировыми процессами. Наверное, не вызовет изумления то обстоятельство, что пока мир поделен на территории-страны, некоторые из которых управляются "императорами", некоторые "королями", а некоторые "графами" - в зависимости от степени суверенитета и прав в отношении управляемой территории. Это не просто похоже на то, как бандиты делят территории между "шестерками", "авторитетами", "смотрящими" и кто там еще? - Это оно и есть, только "больше" и "круче".
Это и есть пресловутый Вестфальский мир. Единственное отличие Вестфальского мира от Воровского мира, скажем, Нью-Йорка (Mobster world) в том, что масштаб Вестфальских стран позволяет каждой банде еще и эмиттировать свои собственные деньги, действующие на соответствующей территории. Почему воры этого не делают? Потому что воровской мир - это бледная копия мира "реальных мальчиков", - копия празитирующая уже на имеющемся макро делении. Но это отличие вторично. Просто возможности Воровского мира несколько уже, чем Вестфальского. Но главный принцип - территориальное деление власти и деятельности - общий. Суверенитет, в конечном итоге, означает, что каждый воровской клан в своей песочнице может заниматься чем угодно: воровать, торговать наркотиками и девочками, быть каталами, и т.д. Но может он это делать только на своей территории. Это способ усмирения "разрушительной"для бизнеса конкуренции. На чужую территорию вор может заходить только по договоренности с хозяевами этой территории.
Ровно так же обстоять дела и в "Цивилизованном" Вестфальском мире: вот твоя песочница, делай в ней что хочешь, но не лезь без разрешения в чужой огород. Россия сегодня исполняет роль защитницы Вестфальского мира и страшно раздражена, что США без ее разрешения начинают действовать "на ее территории". США же, напротив, с прицелом на будущее Вестфальский мир подламывают.
Валюта в таком мире создает для хозяев каждой овалюченной территории своего рода оборонительный вал: со своей валютой в чужой монастырь не ходят. Хотя и универсальные валюты тип золота-серебра-меди, имеющие универсальную ценность тоже были в ходу - ибо то же золото ценно само по себе, как материал. И это в значительной степени его, золота, недостаток, который давно был исправлен бумажными деньгами и в еще больше степени - записями, помеченными значком соответствующей валюты.
В чем смысл территориальной валюты? - На самом деле, смыслов много хороших и разных. Но главный состоит в том, что на свою валюту ты можешь покупать свои товары. А чужие - не можешь, в отличие от универсальной валюты на которую ты можешь покупать все, что угодно и где угодно. Иными словами, страновые валюты инкапсулируют локальный рынок и отдавливают конкурентов. Смысл конвертируемости валюты состоит в том, что локальную валюту можно без ограничений обменять на какую-нибудь универсальную и, следовательно, и на локальную валюту купить что угодно и где угодно. Вопрос только в каком количестве. А это определяется курсом локальной валюты по отношению к универсальной, который устанавливается в зависимости от двух факторов: спроса на локальную валюту по отношению к универсальной и количеством локальной валюты, которую эмитирует локальная власть.
Но это дело прошлого. Не знаю, кто первый сообразил - власть или бандюки, но сообразил: своя территориальная песочница ограничивает возможность богатеть. Возникает вопрос: а не выгоднее ли если уж торговать наркотиками или девочками, то в мировом масштабы? Иными словами, не выгоднее ли проигнорировать замшелые земельные границы, а вместо них установить границы по родам деятельности и договориться между собой так: пусть Джон и его семья торгует наркотиками и не лезет к девочкам, а Билл специализируется по девочкам, а к наркотикам - ни-ни!...
С нефтью, сталью, едой и другими видами товаров и услуг дела обстоят точно так же. Вообще разделение труда - это прогрессивно, а границы сегодня никому не нужны. Земля стала маленькой.
Вот этот процесс и называется глобализацией: вместо границ, проходящих по Земле, появляются границы, разделяющие рынки.
Какой возникает в связи с этим вопрос? - А вот какой: если при территориальном делении рынков локальные валюты оказываются полезным инструментом, нельзя ли говорить о "секторальных валютах"? - Например, наиболее крупные рынки - это рынки средств производства и предметов потребления.
Что может дать введение двух валют: "инвестиционной", за которую можно покупать только средства производства - станки, грузовики, железные дороги - и "потребительской", за которую можно покупать только предметы потребления: квартиры, еду, легковые автомашины?
А вот что: прежде всего, государство получает в руки мощнейший рычаг по управлению активностью, покруче биткоинов, которые нужно "добывать" расходуя (впустую, что характерно) электроэнергию. Устанавливая курс (то есть управляя эмиссией на двух рынках) можно сделать потребительский рубль настолько дорогим, что придется серьезно попотеть, чтобы добыть потребительскую валюту. А сделать это можно только активничая на рынке средств производства, где цены устанавливаются в инвестиционных рублях независимо от потребительского рынка.
Более того есть еще и третий фактор: универсальная валюта на которую что-то можно покупать из-за рубежа. Получается треугольник валютного управления:
Понятно, что равновесие в этой тройке будет устанавливаться в зависимости от того, какая эмиссия будет иметь место в секторах инвестиционной и потребительской валют. Если к примеру, количество потребительской валюты будет постоянно, никакие инфляционные процессы потребительскому рынку не грозят в принципе вне зависимости от эмиссионной политики на рынке инвестиционной валюты.
А это именно то, что нужно России сегодня: возможность инвестировать в развития без риска инфляции. И эта задача успешно решается в рамках бивалютной системы.
В определенной степени можно сказать, что она "диалектически" объединяет Глазьева и Кудрина по принципу "Каждому свое": Глазьеву - "Инвестиционный Центробанк", Кудрину - "Потребительский".
Замечу, что курс универсальной валюты по отношению к инвестиционной и потребительской будет устанавливаться исходя из курса инвестиционной валюты к потребительской так, чтобы арбитраж был бы невозможен - то есть нельзя было бы обогащаться с помощью покупки универсальной валюты через более выгодную инвестиционную или потребительскую валюту. То есть косвенно государство может устанавливать и стимулирующие внутреннее развитие курсы универсальных валют.
Дополнительным фактором удобства может служить возможность бивалютной налоговой системы. А именно, в инвестиционном секторе нормальна плоская шкала налогообложения, в потребительском - прогрессивная.
Разумеется, в короткой заметке в ЖЖ я не в состоянии обстоятельно рассмотреть детали функционирования бивалютной системы и, тем более, математические ее аспекты, вполне интересные и обозримые.
Однако, имеющий уши да услышит, как говориться.
Что же касается соотношения с догматическим либерализмом, насколько известно, даже он не рассматривает существование региональных валют как преступление против либеральной экономики.
В этом отношении введение секторальных валют ничем не хуже и ничуть не менее продуктивно.
А догмы? - Плевать на них. Думать надо. Это надежнее, чем догмам следовать. Моя любимая детская сказка у Льва Толстого - "Мужик и медведь". Она же "Вершки и корешки". Детям понятно.
В чем правы сторонники правительства? - В том, любая накачка денег в российскую экономику вместо роста производства обернется инфляцией, а инфляция окончательно добьет производство с любым мало мальки разумным (то есть, с не очень коротким) производственным циклом. Про хроническую ошибку экономистов типа Глазьева, полагающих, что коэффциент монетизации экономики отражает «насыщенность экономики деньгами» а не скорость их обращения, я писать не буду - если за 30 лет не поняли, вряд ли поймут на 21-ом году.
Начну с другого, а в чем причина такого странного положения дел? - Она, как всегда, у российских реформаторов в тупом следовании западным рецептам без понимания существа дела. В конкретном случае, речь идет о фанатичной идее полной, то есть не только внешней, но «внутренней» конвертации и рубля, восходящей ко все той же бредовой идее: «оно все само образуется, главное не мешать, которой они следуют несмотря на образные (любой огород зарастем сорняками, если «не мешать»), так и вполне научные объяснения, что это глупость, которая не реализуется нигде.
Практическая причина того, что российская «мелкая» экономика любые инвестиции превращает в инфляцию, проста: в России «бытовые деньги», с которыми люди приходят на рынок потребительских товаров и услуг - это ровно те же самые деньги, что и «производительные», за которые покупаются станки, строятся дома и т.д. В результате, стоит этим деньгам очутиться в экономики они вываливаются в зарплаты из огромного общего денежного резервуара и немедленно оказываются на потребительском рынке. Товары же, которые должны производиться на строящихся производственных мощностях не могут быть произведены так же быстро, как деньги попадают в карманы трудящихся. Поэтому рыночек российский разбалансируется мгновенно: зарплаты выросли (это же мечта!), а производство новых товаров, которые должны встретить эти деньги, запаздывает. Что отсюда? - Либо инфляция, либо дефицит, если власть исполняет другую мечту идиота: регулируют цены.
Ловушка? - Нет выхода? - В рамках «одновалютной» финансовой системы безусловно выхода нет. Это как примитивные самолеты на которых можно было летать только «блинчиком». Не то что «кобры Пугачева», разворот с трудом и риском свалиться в штопор. Только медленно-медленно и печально...
Но кто сказал, что нужно следовать догме тотальной конвертируемости рубля? В Китае, например, до сих пор есть внутренний и инвалютный юань - и никто от этого не помер. Без сталинской двухконтурной (а на самом беде, многоконтурной) системы денежного обращение со строгим контролем «бытового», наличного рубля вряд ли бы удалось за 19 лет с 1922 по 1941 увеличить индустриальное производство в 100 раз. Что мешает? - Мешает догма.
Разберемся, однако, в потенциальной теории «новой системы денежного обращения», связанной с глобальными мировыми процессами. Наверное, не вызовет изумления то обстоятельство, что пока мир поделен на территории-страны, некоторые из которых управляются "императорами", некоторые "королями", а некоторые "графами" - в зависимости от степени суверенитета и прав в отношении управляемой территории. Это не просто похоже на то, как бандиты делят территории между "шестерками", "авторитетами", "смотрящими" и кто там еще? - Это оно и есть, только "больше" и "круче".
Это и есть пресловутый Вестфальский мир. Единственное отличие Вестфальского мира от Воровского мира, скажем, Нью-Йорка (Mobster world) в том, что масштаб Вестфальских стран позволяет каждой банде еще и эмиттировать свои собственные деньги, действующие на соответствующей территории. Почему воры этого не делают? Потому что воровской мир - это бледная копия мира "реальных мальчиков", - копия празитирующая уже на имеющемся макро делении. Но это отличие вторично. Просто возможности Воровского мира несколько уже, чем Вестфальского. Но главный принцип - территориальное деление власти и деятельности - общий. Суверенитет, в конечном итоге, означает, что каждый воровской клан в своей песочнице может заниматься чем угодно: воровать, торговать наркотиками и девочками, быть каталами, и т.д. Но может он это делать только на своей территории. Это способ усмирения "разрушительной"для бизнеса конкуренции. На чужую территорию вор может заходить только по договоренности с хозяевами этой территории.
Ровно так же обстоять дела и в "Цивилизованном" Вестфальском мире: вот твоя песочница, делай в ней что хочешь, но не лезь без разрешения в чужой огород. Россия сегодня исполняет роль защитницы Вестфальского мира и страшно раздражена, что США без ее разрешения начинают действовать "на ее территории". США же, напротив, с прицелом на будущее Вестфальский мир подламывают.
Валюта в таком мире создает для хозяев каждой овалюченной территории своего рода оборонительный вал: со своей валютой в чужой монастырь не ходят. Хотя и универсальные валюты тип золота-серебра-меди, имеющие универсальную ценность тоже были в ходу - ибо то же золото ценно само по себе, как материал. И это в значительной степени его, золота, недостаток, который давно был исправлен бумажными деньгами и в еще больше степени - записями, помеченными значком соответствующей валюты.
В чем смысл территориальной валюты? - На самом деле, смыслов много хороших и разных. Но главный состоит в том, что на свою валюту ты можешь покупать свои товары. А чужие - не можешь, в отличие от универсальной валюты на которую ты можешь покупать все, что угодно и где угодно. Иными словами, страновые валюты инкапсулируют локальный рынок и отдавливают конкурентов. Смысл конвертируемости валюты состоит в том, что локальную валюту можно без ограничений обменять на какую-нибудь универсальную и, следовательно, и на локальную валюту купить что угодно и где угодно. Вопрос только в каком количестве. А это определяется курсом локальной валюты по отношению к универсальной, который устанавливается в зависимости от двух факторов: спроса на локальную валюту по отношению к универсальной и количеством локальной валюты, которую эмитирует локальная власть.
Но это дело прошлого. Не знаю, кто первый сообразил - власть или бандюки, но сообразил: своя территориальная песочница ограничивает возможность богатеть. Возникает вопрос: а не выгоднее ли если уж торговать наркотиками или девочками, то в мировом масштабы? Иными словами, не выгоднее ли проигнорировать замшелые земельные границы, а вместо них установить границы по родам деятельности и договориться между собой так: пусть Джон и его семья торгует наркотиками и не лезет к девочкам, а Билл специализируется по девочкам, а к наркотикам - ни-ни!...
С нефтью, сталью, едой и другими видами товаров и услуг дела обстоят точно так же. Вообще разделение труда - это прогрессивно, а границы сегодня никому не нужны. Земля стала маленькой.
Вот этот процесс и называется глобализацией: вместо границ, проходящих по Земле, появляются границы, разделяющие рынки.
Какой возникает в связи с этим вопрос? - А вот какой: если при территориальном делении рынков локальные валюты оказываются полезным инструментом, нельзя ли говорить о "секторальных валютах"? - Например, наиболее крупные рынки - это рынки средств производства и предметов потребления.
Что может дать введение двух валют: "инвестиционной", за которую можно покупать только средства производства - станки, грузовики, железные дороги - и "потребительской", за которую можно покупать только предметы потребления: квартиры, еду, легковые автомашины?
А вот что: прежде всего, государство получает в руки мощнейший рычаг по управлению активностью, покруче биткоинов, которые нужно "добывать" расходуя (впустую, что характерно) электроэнергию. Устанавливая курс (то есть управляя эмиссией на двух рынках) можно сделать потребительский рубль настолько дорогим, что придется серьезно попотеть, чтобы добыть потребительскую валюту. А сделать это можно только активничая на рынке средств производства, где цены устанавливаются в инвестиционных рублях независимо от потребительского рынка.
Более того есть еще и третий фактор: универсальная валюта на которую что-то можно покупать из-за рубежа. Получается треугольник валютного управления:
Понятно, что равновесие в этой тройке будет устанавливаться в зависимости от того, какая эмиссия будет иметь место в секторах инвестиционной и потребительской валют. Если к примеру, количество потребительской валюты будет постоянно, никакие инфляционные процессы потребительскому рынку не грозят в принципе вне зависимости от эмиссионной политики на рынке инвестиционной валюты.
А это именно то, что нужно России сегодня: возможность инвестировать в развития без риска инфляции. И эта задача успешно решается в рамках бивалютной системы.
В определенной степени можно сказать, что она "диалектически" объединяет Глазьева и Кудрина по принципу "Каждому свое": Глазьеву - "Инвестиционный Центробанк", Кудрину - "Потребительский".
Замечу, что курс универсальной валюты по отношению к инвестиционной и потребительской будет устанавливаться исходя из курса инвестиционной валюты к потребительской так, чтобы арбитраж был бы невозможен - то есть нельзя было бы обогащаться с помощью покупки универсальной валюты через более выгодную инвестиционную или потребительскую валюту. То есть косвенно государство может устанавливать и стимулирующие внутреннее развитие курсы универсальных валют.
Дополнительным фактором удобства может служить возможность бивалютной налоговой системы. А именно, в инвестиционном секторе нормальна плоская шкала налогообложения, в потребительском - прогрессивная.
Разумеется, в короткой заметке в ЖЖ я не в состоянии обстоятельно рассмотреть детали функционирования бивалютной системы и, тем более, математические ее аспекты, вполне интересные и обозримые.
Однако, имеющий уши да услышит, как говориться.
Что же касается соотношения с догматическим либерализмом, насколько известно, даже он не рассматривает существование региональных валют как преступление против либеральной экономики.
В этом отношении введение секторальных валют ничем не хуже и ничуть не менее продуктивно.
А догмы? - Плевать на них. Думать надо. Это надежнее, чем догмам следовать. Моя любимая детская сказка у Льва Толстого - "Мужик и медведь". Она же "Вершки и корешки". Детям понятно.