4 марта
Click to viewУтром все нервничают, спали по три часа. С вечера, как уже было сказано, готовились до последнего. Заряжали телефоны, фотоаппараты, камеры, собирали каждому по пакету с едой (как оказалось - зря, есть там было решительно некогда), повторяли последовательность действий в день голосования, перепроверяли свое знание законов. Выборы 4 марта должны были проходить в соответствии с двумя федеральными законами : № 19 «О выборах президента РФ»http://cikrf.ru/law/federal_law/zakon_19.html и № 67 «Об основных гарантиях избирательных прав...» http://cikrf.ru/law/federal_law/zakon_02_67fz_n.html. Это не считая Конституции, конечно. Но требовать знания Конституции в данном случае было бы уже совсем безумством.
Вот что важно: далеко не все нарушения в ходе выборов были вызваны желанием что-либо подстроить, учинить, сфальсифицировать, нагадить. Очень многое объяснялось простым незнанием этих самых законов или желанием идти по натоптанной колее. Я думаю, дело обстоит похожим образом во многих областях гражданского права: организация ТСЖ и ЖКХ, проведение демонстраций и вольных собраний, муниципалитеты, выборы всех масштабов, от местных до федеральных. Мы своим правом - в данном случае - контролировать, наблюдать, следить за обеспечением законности и порядком проведения выборов очень долго и давно, а, может быть, никогда не пользовались и мы его потеряли. Сейчас нам нужно его восстанавливать, тем, кто хочет, по крайней мере. А восстанавливать - всегда сложнее. На месте наших неиспользуемых прав за долгое время простоя успели вырасти целые тропические леса кумовства, взяточничества, лени, дурных привычек. Поэтому немудрено, что многие независимые контролеры самых разных статусов - наблюдатели, представители СМИ, члены комиссий с правом решающего и правом совещательного голоса, активные избиратели - пришедшие на участки 4 марта с волевым желанием что-либо в установившейся системе изменить, сталкивались с порога с раздражающими и нелепыми трудностями. И мы не исключение.
В 7:30 - идиотское разбирательство о правах и обязанностях.
Из 5-минутной планерки становится ясно, что Озерская камерой сможет пользоваться разве что направив ее на себя саму, я засяду на весь день за списки избирателей, и пусть только пискну, а Джо, казалось бы, получит наибольшую свободу, которая, впрочем, не распространится на главное: контроль за соответствием паспортных данных пришедших голосовать с данными, указанными в списках. Все это показалось нам дурацким, но не смертельным. Это и было дурацки, но не смертельно. Проблема только в том, что из-за этого теперь я вообще не могу с уверенностью сказать, что имею представление о том, что же на самом деле происходило на нашем участке.
До 11 утра все было как в диснеевской сказке, только что соловьи не пели. Солнышко светит в окно, нарядные юноши и девушки, голосующие впервые, получают билеты в театр, все улыбаются, Настя почти что спокойно расхаживает с камерой, сама удивляясь такой благодати небесной. В 11:30 трубу школьного коридора как прорвало, и поток избирателей безжалостно хлынул в комнату, в которой находилась комиссия, не пощадив никого, но в особенности пожаловав госпожу Дятченко (это та, что из Администрации, см.предыдущий пост): к ней выстроилась очередь размером с боа. Озерская не то, чтобы что-то подозревая, а порядка ради эту очередь решила заснять. Тут из маминой из спальни из самой середины удава на нее выпрыгнул разгневанный избиратель с криками «Я не давал разрешения на съемку моего лица!». Лицо Озерская, конечно же, не снимала. Она вообще стояла на расстоянии, с которого можно было сделать только общий план (что и предписывается законом в отношении съемки избирателей без предварительного их на то согласия). Но кому же это интересно. Шумиха, какой-то высосанный скандал, Настю уводит милиционер, я так и сижу за списками, ибо толпа, Джо неумолимо, но совершенно обреченно строчит жалобу на незаконное удаление наблюдателя, поток постепенно сходит на нет. Насти нет. Елена Юрьевна вслух зачитывает жалобу «разгневанного избирателя».
Задним числом проводят голосование об удалении. Я против, дядечка из КПРФ воздержался, остальные за. Задним числом составляется акт.
С этих самых пор мы Озерскую не видим, а только периодически созваниваемся с ней. Она успевает отвезти свою жалобу в ТИК, съездить домой проголосовать, покушать, в мыле примчаться обратно в ТИК когда ей будет сказано, что, возможно, жалобу удовлетворят и решение об удалении признают неправомерным, и к 18 часам вернуться к нам на участок.
Мы же работаем и нам все это не нравится. Ну зачем, скажите, удалять наблюдателя, если вы не собираетесь мухлевать? Если у вас все чисто, честно все, то и контроль вам, наверное, не мешает? Тем более что Озерская 1,6 метра ростом, 45 кг весом не представляет из себя никакой угрозы даже для ослика, не говоря уже об этих бледных с лица со сжатыми губами теток из комиссии. Божечка, как обидно! Простите меня, пожалуйста, за лирическое отступление, это уже сто раз всеми сказано, но ведь эти люди учат наших (ваших, чьих-то, каких угодно, это не важно) детей. Я работала в школе пару лет назад, на ту же нищенскую зарплату и в тех же отвратных коридорах, и я уволилась, потому что это все поистине невыносимо. Но ведь оставаться - это не повод становиться мудаками, честное слово. Боритесь за свои права, боритесь за свои зарплаты, приходите к своим начальникам, говорите: мы не хотим так жить, мы любим детей и хотим по-другому! Ну в крайнем случае увольняйтесь, пускай в этих дурацких кузницах порока не работает вообще никто, пускай Мутин за такие деньги сам детей учит, если иначе непонятно. Но ведь вы приспосабливаетесь, привыкаете, дурнеете, полнеете, мучаетесь, а потом сами не замечаете, как становитесь в лучшем случае сволочами, в худшем - преступниками. Извините.
В общем, чтобы понять, что происходит, у нас уходит примерно полдня. За эти полдня людей пришло голосовать действительно много. И благодаря прозрачным урнам было видно, что действительно много самых разных людей голосует за Путина. Да и не жалко! Мы ведь не боремся с ВВП, мы тут закон пытаемся соблюдать. Вот только перед тетечкой из Администрации все выстраиваются и выстраиваются какие-то странные очереди, а она все пишет и пишет что-то карандашиком на газетке, которая лежит справа от нее.
ЧегоОООооо? Идиоты слепые. Тут до нас наконец доходит. Эврика. Джо просматривает ее книгу избирателей, но в книге, конечно же, все в порядке. У нас два варианта. Соня потом рассказала, что одна женщина у нее на участке призналась: к ней полчаса назад пришли домой и пригласили пойти проголосовать, а иначе бы она не пошла, наверное. Это интересный вариант. Нужно понимать: он не гарантирует, что приглашенный таким образом проголосует за кого-то определенного, но явка повышается, да и «индифферентное большинство» вряд ли будет делать какой-то удивительный выбор. Другой вариант - карусель. Одна и та же компания ездит с одного участка на другой, подходят к определенному члену комиссии, предъявляют паспорт, в котором, конечно, не стоит прописки по нужному адресу, но по заранее установленной договоренности расписывается в книге и получает бюллетень за кого-то из избирателей, реально зарегистрированных на данном участке. Чаще всего люди, за которых выдаются бюллетени - это те, кто никогда не приходил голосовать. Процент, что они придут - очень низок. Потому можно заблаговременно составить список и спокойно пользоваться этим приемом. Ведь никто не проверяет, что там этот член комиссии заносит в книгу, и что там в паспорте у этого избирателя! Скажу честно: я не знаю, был ли у нас нас на участке какой-либо из этих двух вариантов, или какой другой. Джо несколько раз пытался контролировать процесс выдачи бюллетеней, но на него тоже начали составлять акт об удалении. Это незаконно, члена с совещательным голосом не могут удалить, но ведь им плевать, а пока решение обжалуется, уже и день пройдет, а мне, признаюсь, было немного не по себе оставаться в этом великолепии одной. Поэтому мы не стали ловить никого за руку, мы решили, что бы там ни происходило, просто это немедленно пресечь. И, кажется, нам это удалось.
Мы проконсультировались с юристами, позвонили в мобильную группу «Наблюдателей Петербурга». Там весь день курсировали ужасно доброжелательные и симпатичные ребята с направлениями от «Моего Района». Они приехали, улыбающиеся, с большой камерой, не замученные совсем, в отличие от нас, и весь избирательный участок как будто вымер. Ни одного человека не приходит голосовать! Как назло, или по мановению волшебной палочки? Трудно сказать, думаю, и то, и то. В любом случае, тетенька наша из администрации газетку аккуратненько спрятала под стол. Ребята побыли немножко и уехали. Остальную часть времени «доголосовывали» спокойно. Без очередей уже и без особенных криков. Тем более что Озерская вернулась. А газетку мы стали просить почитать, посмотреть, вытереть со стола, в общем, унесла она ее в подсобку, и, кажется, дело с концом.
При подсчете голосов был бардак, но не совершенный. Ребята мои разозлились, писали жалобы. Я же пересчитывала по три раза пачки бюллетеней Путина и Прохорова. Показывать, как положено, каждую бюллетень председатель наотрез отказалась, но пересчитать мне дали, все в порядке. Интересно другое: то ли Елена Юрьевна действительно полагала, что мы «пытаемся сорвать мероприятие государственной важности» и перестраховалась, то ли мы слишком успешно пресекли возможную карусель, то ли просто звезды судьбы так сложились, но на подсчет голосов к нам приехали аж целых два члена Территориальной Избирательной Комиссии № 28: улыбчивый, спокойный, с хорошим юридическим образованием зам.председателя и какая-то истерическая мегера, которые и контролировали с первой до последней минуты всю процедуру после 20:00. Зам.председателя выполнял роль арбитра между нами и остальными членами комиссии, мегера выполняла функцию «гневного гласа» этой самой комиссии. В целом, все прошло окей. Не без помощи зам.председателя ТИКа нам даже удалось настоять на проведении итогового совещания УИК, где наша троица была названа ублюдками, сопляками и предателями родины, а к протоколу прикреплены наши жалобы на незаконное удаление наблюдателя (с утра) и нарушение порядка подсчета голосов, плюс мое особое мнение. На самом деле, и жалобы и мнение - пустая формальность. Я сделала это, для того чтобы в случае чего иметь запасные ходы. По крайней мере, мне не смогли бы вменить, что с протоколом я была полностью согласна, а теперь возникаю. Но правда в том, что никакого «всякого случая» для меня не наступило. Я так и не придумала, как можно было бы задокументировать то, что происходило с женщиной из Администрации, а только в силу этого, на мой взгляд, можно было бы говорить о нелегитимности выборов на данном конкретном участке. Все остальное - я повторюсь: мне непонятно, было ли злым умыслом или тупым идиотизмом, сволочизмом или любым другим следствием «широкой русской души».
Да, забыла упомянуть: на участке, кроме Джо и Озерской, было трое каких-то непонятных людей. Парень от ВВП, он сидел на диване и играл в телефон, а в какой-то момент я заметила, как передал пачку сигарет кому-то из избирателей: могло ли это быть связано с фальсификациями? Мужчина от, кажется, Жириновского и девочка тоже откуда-то вообще не ясно откуда - эти двое все время ошивались либо в столовой, либо на диване с книжкой и между собой. Прекраснная добрая традиция «наблюдения», скажу я вам прямо.
Ну и последнее. Из УИК мы вышли покачиваясь, чуть не плача, держась за плечи друг друга, около полуночи (довольно рано). Нас изрядно потрепала ненависть, отвращение, двойные стандарты, неразбериха.
Озерская пошла домой давить кровать, мы с Джо поехали в ТИК: осведомиться у тамошних наблюдателей, как идут дела. Если бы были сигналы того, что при занесении в ГАС ВЫБОРЫ данные протоколов меняются, мы бы пошли отлавливать своего председателя, чтобы присутствовать при этой торжественной процедуре. К счастью, однако, в нашем ТИКе такого не было.
Мы позвонили мальчику Максиму, чтобы отдать ему копию протокола: Наблюдатели Петербурга делали свою статистику, чтобы сверить ее потом с ЦИКовской, он встретил нас недалеко от здания Администрации, молодой, красивый, немного замученный тоже, с большим рюкзаком. Вокруг него уже толпилась куча какого-то народа. Все дружно переговаривались, хихикали - уже скорее облегченно, чем нервно.Услышав, что мы весь день практически ничего не ели, Максим предложил нам печеньки. Это было... Ну, вы знаете, когда из лап хищника вы вдруг попадете на коленки к маме, и вокруг вас носятся еще какие-нибудь друзья, и кто-то очень красивым голосом по телевизору или радио поет вашу любимую песенку, а бабушка на кухне варит варенье, и вы уже чувствуете запах пенок - вот, вот это было вот так. Один мужчина из толпы, окружавшeй Максима, сказал, что он доброволец мобильной группы, развозит наблюдателей в ТИК и обратно, вызвался подвезти нас до дому. По дороге в хорошей машине рассказывал, что его сын работал сегодня в колл-центре, и тоже ужасно устал, потому что все-все-все наши проблемы ведь были сегодня его проблемами. Говорил, что ничего страшного, и что он сам видел, как нас много, и что все будет хорошо, и мы молодцы. Мы тоже думали, что мы молодцы, но зуд в черепушке так и не проходил и до сих пор не прошел. Мне не понравилось все это, еще как не понравилось. Но единственное и главное, что завещал нам старичок Бадью - это продолжать.
Вот данные нашего протокола. ВВП - 46,7 процентов. Это немного, для СПб, кажется, это хороший (в смысле, не самый большой) результат.
