Святаго Прокла архіепископа Константинопольскаго, Посланіе къ армянамъ о вѣрѣ.
Журналъ «Христіанское чтеніе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академіи». - СПб.: Въ Типографія Ильи Глазунова и К°. - 1841 г. - Часть I. - С. 351-375.
http://tvorenia.russportal.ru/index.php?id=saeculum.v.p_06_0008 Есть много видовъ добродѣтели; но ихъ различно опредѣляли, какъ язычники, подавленные заблужденіемъ, у коихъ способность точнаго сужденія помрачена невѣдѣніемъ Божества, такъ и христіане, которые, имѣя мысленныя очи просвѣщенными Вѣрою, чрезъ исповѣданіе ея могутъ прямо взирать на Солнце правды. Первые... говорятъ, что добродѣтели четыре вида: правда, благоразуміе, воздержаніе и мужество, которыя, хотя на видъ точно суть добрыя дѣла, однако касаются только земнаго, обращаются около земли, и далеко не достигаютъ высоты небесной... Тѣ же, которыхъ очи сердца просвѣщены Вѣрою, и которые своимъ вождемъ и учителемъ имѣютъ блаженнаго Павла, называли добродѣтелію то, что окриляетъ насъ къ Богу, располагая надлежащимъ образомъ и земнымъ. Ибо сей самый мужъ, во всемъ достохвальный, хотя исчисляетъ многіе виды добродѣтели, но главнѣйшими называетъ три: вѣру, надежду и любовь (1 Кор. 13, 13).
И между ними обѣими существуетъ взаимная связь: вѣра есть зерцало любви; любовь есть утвержденіе вѣры. Мы вѣруемъ, что Богъ Слово безстрастно воплотился, и вѣруемъ благочестиво: ибо это - основаніе нашего спасенія. Но мы и любимъ Того, Который ради насъ принялъ зракъ раба, не потерпѣвъ премѣненія естества и не сдѣлавъ приложенія въ Троицѣ. Посему всякій христіанинъ, не богатый вѣрою, надеждою и любовію, не есть то, чѣмъ называется, и хотя бы онъ, повидимому, часто порабощалъ тѣло свое, и свободенъ былъ отъ страстей душевныхъ; однако, при одной нравственной добродѣтели, онъ не удостоится вѣнцовъ побѣды, какъ не достигшій чрезъ богословіе до Того, Кто есть раздаятель вѣнцовъ.
Что же мы изъ Священнаго Писанія приняли? - То, что Богъ словомъ сотворилъ міръ и произвелъ тварь, которой прежде не было; что разумное животное почтилъ закономъ естественнымъ; что самовластному человѣку далъ заповѣдь, указавъ полезное, дабы онъ избѣгалъ вреднаго, избирая лучшее; что добровольное устремленіе человѣка къ худшему изгнало его непослушнаго изъ рая; что чрезъ отцевъ, чрезъ патріарховъ, чрезъ законъ, чрезъ судей и пророковъ Творецъ училъ родъ нашъ отвергать грѣхъ и пещися о праведности; что, наконецъ, когда грѣхъ возобладалъ надъ нами, по нашей волѣ, и діаволъ требовалъ, въ отмщеніе за преступленіе, всеобщей погибели рода нашего... тогда самъ Богъ Слово не имѣющій вида (ἀσχημάτιστος), безначальный, неописанный и всемогущій, пришедши, воплотился... и, принявъ зракъ раба, содѣлался плотію, и родился отъ Дѣвы, благоволивъ показать во всемъ, что Онъ сдѣлался истиннымъ человѣкомъ; потому что за естествомъ необходимо слѣдуютъ и свойственныя оному начала (ἀρχαὶ), образы (σχήματα) и страсти (πάϑη). Евангелистъ не говоритъ, что Слово вселилось въ человѣка уже совершеннаго, но что Оно стало плотію, нисшедши до самаго зачатія естества и до самаго начала рожденія. Ибо какъ человѣкъ, естественно раждающійся, не тотчасъ уже бываетъ совершенно готовымъ къ дѣйствованію, но сперва самый зародышъ естества дѣлаетея плотію, потомъ, съ теченіемъ времени, мало по малу получаетъ силы, образующія органы чувствъ и дѣйствованія: такъ и Богъ Слово, нисшедши къ самому началу и корню рожденія человѣческаго, сперва содѣлался плотію, не преложившись однако же въ плоть, - да не будетъ; - ибо божество выше всякаго преложенія, и прелагаться свойственно только преходящему естеству, а вѣчному и всегда одинаково пребываюшему естеству свойственна неизмѣняемость. Посему, употребляя оба выраженія Священнаго Писанія, мы говоримъ, что Слово и плоть бысть (Іоан. 1, 14), и приняло зракъ раба (Флп. 2, 7). И то и другое, будучи понимаемо благочестиво, составляетъ сѣмя нашего спасенія. Выраженіемъ: плоть бысть Евангелистъ показываетъ недѣлимость совершеннѣйшаго соединенія... Словомъ же: пріимъ, Апостолъ выражаетъ непреложность естества.
Сдѣлавшись человѣкомъ, Онъ подобострастнымъ спасаетъ сродный себѣ по плоти родъ нашъ, заплативъ оброкъ грѣха тѣмъ, что умеръ за всѣхъ, какъ человѣкъ; и упразднивъ имущаго державу смерти, т. е., діавола (Евр. 2, 14), какъ Богъ, ненавидящій зло. А исполнивъ (самъ) всякую правду, Онъ показалъ, что законъ удобоисполнимъ; и, почтивъ своимъ Богочеловѣчествомъ природу, сотворенную Имъ изъ земли, Онъ возвратилъ нашему естеству древнее его благородство.