ФОРМУЛА ЛЮБВИ
Девачковое. Все-таки пятница.
Правильная мама всегда очень хорошо ко мне относилась. Она следила, чтобы я "кушала", жалела и взахлеб рыдала, когда мне поставили, было дело, какой-то страшный диагноз. Я прекрасно помню, хотя была очень маленькая. Мама сидит у мраморного подоконника и рыдает взахлеб. Падает с табуретки и вопиет: "За что мне все это?!!!" Я испуганно жмусь в углу, понимая, что "все это" - это я, епт. Дети они как-то не понимают страшных диагнозов. Кстати, минутка "малаховщины" - от страшных головных болей меня спасали исключительно капустные кочаны.
Неправильный дед каждый день приезжал с мешком капусты к нам домой и выстругивал из неё кочаны. У меня переставала болеть голова. Возможно потому, что мама боялась деда и в часы его присутствия в доме было тихо. Ну и кочаны, конечно же.
Правильные женщины - мама и подруги - очень любили судачить на кухне о том, о сем - а мамины подруги очень переживали за мой страшный диагноз и каждый день приезжали пить чай, потому что мама была, понятное дело, на больничном. А также помогать и привозили мне всякое-разое-нужное. Мне и маме. Мама плакалась им на жизнь в кухне, а я помню только "бубубубубу", сверлившее мой обезумевший от боли мозг. И ещё они меня жалели. Приходя и перед уходом они говорили мне что-то ласково-нежное и спрашивали, как я. Я была девочка вежливая и говорила: "Спасибо, мне плохо!" Когда уходили они, меня снова начинала любить только мама: она подтыкивала одеяло, ежеминутно спрашивала, не холодно ли мне, не жарко ли, не хочу ли я поесть, попить, поссать, посра... Ну, вы поняли. А я хотела одного - чтобы меня оставили в покое. И другого - чтобы приехал дед с капустой.
Дед, наконец, купил матери путевку куда-то к ебеням собачьим в ведомственный санаторий на месяц и забрал меня в свой дом. Там была тишина и покой. Если я хотела есть, бабка молча готовила, разогревала и не спрашивала по сто раз, нравится ли мне, вкусно ли мне и так далее. Если мне становилось холодно - я просила одеяло. Если жарко - раскрывалась самостоятельно. Меня никто ни о чем не спрашивал. По вечерам я просила деда "рассказывать истории" и он рассказывал, пока я не усну. Правда, они с бабкой по очереди сидели около меня по ночам. Молча. Без вопросов. И рассасывались в предрассветном тумане молчаливыми тенями. И никто из них ни разу не сказал: "Я! Для тебя!..." Ни тогда, ни потом.
В общем, голова перестала болеть достаточно быстро.
Вернувшаяся мама не поверила и ещё долго таскала меня по врачам. Пока дед не тряханул её за шкирку и не сказал буквально следующее (собственно, ради этой реплики и написано все предыдущее):
- Не хочешь, чтобы у человека болела голова? Не еби ему мозг!
P.S. Формула универсальна на все случаи жизни - случаи любви, случаи дружбы, случаи болезней и случаи здравия.
Правильная мама всегда очень хорошо ко мне относилась. Она следила, чтобы я "кушала", жалела и взахлеб рыдала, когда мне поставили, было дело, какой-то страшный диагноз. Я прекрасно помню, хотя была очень маленькая. Мама сидит у мраморного подоконника и рыдает взахлеб. Падает с табуретки и вопиет: "За что мне все это?!!!" Я испуганно жмусь в углу, понимая, что "все это" - это я, епт. Дети они как-то не понимают страшных диагнозов. Кстати, минутка "малаховщины" - от страшных головных болей меня спасали исключительно капустные кочаны.
Неправильный дед каждый день приезжал с мешком капусты к нам домой и выстругивал из неё кочаны. У меня переставала болеть голова. Возможно потому, что мама боялась деда и в часы его присутствия в доме было тихо. Ну и кочаны, конечно же.
Правильные женщины - мама и подруги - очень любили судачить на кухне о том, о сем - а мамины подруги очень переживали за мой страшный диагноз и каждый день приезжали пить чай, потому что мама была, понятное дело, на больничном. А также помогать и привозили мне всякое-разое-нужное. Мне и маме. Мама плакалась им на жизнь в кухне, а я помню только "бубубубубу", сверлившее мой обезумевший от боли мозг. И ещё они меня жалели. Приходя и перед уходом они говорили мне что-то ласково-нежное и спрашивали, как я. Я была девочка вежливая и говорила: "Спасибо, мне плохо!" Когда уходили они, меня снова начинала любить только мама: она подтыкивала одеяло, ежеминутно спрашивала, не холодно ли мне, не жарко ли, не хочу ли я поесть, попить, поссать, посра... Ну, вы поняли. А я хотела одного - чтобы меня оставили в покое. И другого - чтобы приехал дед с капустой.
Дед, наконец, купил матери путевку куда-то к ебеням собачьим в ведомственный санаторий на месяц и забрал меня в свой дом. Там была тишина и покой. Если я хотела есть, бабка молча готовила, разогревала и не спрашивала по сто раз, нравится ли мне, вкусно ли мне и так далее. Если мне становилось холодно - я просила одеяло. Если жарко - раскрывалась самостоятельно. Меня никто ни о чем не спрашивал. По вечерам я просила деда "рассказывать истории" и он рассказывал, пока я не усну. Правда, они с бабкой по очереди сидели около меня по ночам. Молча. Без вопросов. И рассасывались в предрассветном тумане молчаливыми тенями. И никто из них ни разу не сказал: "Я! Для тебя!..." Ни тогда, ни потом.
В общем, голова перестала болеть достаточно быстро.
Вернувшаяся мама не поверила и ещё долго таскала меня по врачам. Пока дед не тряханул её за шкирку и не сказал буквально следующее (собственно, ради этой реплики и написано все предыдущее):
- Не хочешь, чтобы у человека болела голова? Не еби ему мозг!
P.S. Формула универсальна на все случаи жизни - случаи любви, случаи дружбы, случаи болезней и случаи здравия.