У кого что болит - 2
На прошлой неделе прихожу я по своим делам в районный ОД и заодно спрашиваю у врача: правду ли мне птичка начирикала, что тяжелым пациентам без проблем и по первому зову выписывают трансдермальные терапевтические системы (в миру - обезболивающие пластыри)? Они даже в приказе Минздравсоцразвития упомянуты, предельно допустимое их количество на один рецепт там посчитано (это я поумничала). Врач (очень хороший дядька) велел не задавать глупых вопросов, а то он меня лишит бесплатного Золадекса и посадит на Тамоксифен производства Щелковского витаминного завода.
Его аргументы меня полностью убедили.
Я, собственно, почему прицепилась к этим пластырям. Болеет не чужой мне человек. Мама моей близкой подруги.
Степень нашей близости с подругой Машей - практически родственная: дружили три поколения наших семей. И вот её мама (75 лет) уже почти 15 лет болеет раком груди. Тетю Зину успешно пролечили в Москве: своевременно прооперировали, давали гормоны, наблюдали. И она вполне неплохо себя чувствовала и жила полной жизнью, пока не умер ее муж. Они прожили вместе больше 50 лет. После его смерти у тети Зины быстро полезли метастазы в разных местах.
Тетю Зину снова стали лечить. Ей дали «химию» и гормоны. Но только не нормальное обезболивание, нет! А болеть у тети Зины стало уже достаточно сильно, поскольку процесс медленно, но прогрессировал.
Тетя Зина больше полувека отышачила отработала на ЗИЛе, вела большую семью, перенесла кучу разных заболеваний и вообще - я не видела более терпеливых людей в своей жизни. Сначала она терпела вообще без обезболивания. Потом ей дали Диклофенак. Потом, с большим скрипом, - Трамал. У тети Зины от таблеток к основным бедам добавились серьезные проблемы с желудком. Но она терпела. И дотерпелась. «Лечения больше не будет. Когда будете кричать от боли - приходите, будем принимать решение о дальнейших назначениях».
Маша мне звонит:
- Мама плачет по ночам от боли, не спит. А вчера потеряла сознание, еле успела её подхватить. «Скорая» приехала, укололи анальгин с димедролом, другого ничего у них нет. Если надо что-то посильнее, то не знаю куда колоть, вены ни к черту. Но пойду завтра к онкологу за рецептом, буду умолять, не знаю что делать, сил нет…
Ну что делать, что делать... Бороться! Иначе нас тут всех заживо закопают.
Детали борьбы я опускаю. Важен результат: через некоторое время тете Зине израильские врачи расписали лечение, назначили лекарства, а также начертили схему обезболивания. К тому же тете Зине - впервые за 3 года с момента обнаружения метастазов - врачи сказали, что у нее еще далеко не все потеряно и при назначенном лечении она имеет неплохие шансы качественно пожить. Также врач сказал ей, чтобы она ни в коем случае больше не терпела боль! Чтобы принимала назначенные им обезболивающие не дожидаясь приступа, по схеме. Мне кажется, это был первый раз в ее жизни, когда врач не велел терпеть. Услышав слова «Вы не должны ухудшать качество своей жизни», тетя Зина расплакалась прямо на приеме. Возраст, шок, сами понимаете.
Итак, тетя Зина на совершенно законных основаниях стала счастливой обладательницей обезболивающих пластырей. И вот тут началось самое интересное. Она наотрез отказывалась ими пользоваться. Она относилась к этим пластырям, как к самой большой ценности в своей жизни. Хранила рядом с важными документами, в хрустальной вазе. Иногда доставала коробочку полюбоваться - и снова прятала.
- Мама, ты снова ночью плакала. Давай наклеим пластырь! - подруга моя Маша пыталась воззвать к ее разуму.
- Нет, я потерплю… пусть лежат, на черный день.
- Мама, врач не велел терпеть, ты разве забыла? Давай наклеим.
- Это у них там в Тель-Авиве нельзя терпеть, а я и не такое терпела, еще потерплю.
Ну и дальше в том же духе. В общем, мы с Машей решили скрутить тетю Зину и налепить ей пластырь силой. Она умоляла оставить ее в покое и дать умереть спокойно, но нас было не остановить. Молодость победила. Мы справились и стали ждать эффекта, попутно неся караул, чтоб тетя Зина не содрала с предплечья заветный артефакт.
Звоню утром Маше:
- Ну что там тетя Зина?
- Первую ночь спала без стонов. Утром встала и даже позавтракала - немного, но тем не менее. Будем продолжать наблюдение.
На второй день тетя Зина, ошеломленная отсутствием боли, перемыла посуду и почистила овощи для супа. На третий день порывалась сходить за хлебом, но была отпущена бдительной Машей только забрать газеты из почтового ящика. В конце третьего дня ношения пластыря она безропотно разрешила наклеить новый. Чтоб все по инструкции. И торжественно пообещала поступать так и впредь.
Дочка ее Маша, хоть и доктор наук, недооценила житейской сметки тети Зины, которая была через какое-то время застукана за разрезанием пластыря пополам: «Я попробовала - мне и половинка помогает, зачем же добро зря переводить? На дольше хватит!». Я уверена: если бы было можно, она бы эти пластыри стирала, сушила и лепила снова. Как в начале 90-х молодые мамочки обходились с чудо-памперсами.
Спустя какое-то время безболезненной, комфортной жизни (без шприцов и таблеток) тетя Зина была направлена на обычное свое обследование, которое показало стабилизацию процесса. Метастазы никуда не делись, но по крайней мере перестали расти, замерли. «Без отрицательной динамики». Врачи говорят - Кселода работает. Врачам виднее, но я уверена: тетя Зина тратит теперь свои невеликие силы не на борьбу с болью и страх уколов, а на помощь этой самой Кселоде.
- Тёть Зин, ну как вы? - я разговариваю с ней по телефону.
- Все хорошо. Скорей бы уже майские праздники. Столько дел! Надо дачу открывать, воду-газ в порядок приводить, кота перевозить на каникулы.
- Вы только не надорвитесь там! А то опять как заболит у вас, будем мы с Машей метаться…
- Что ты, я осторожненько! Заезжай в гости, я наливку поставила - полечимся. Тебе тоже лишним не будет.
Она спрашивает у своих врачей насчет пластырей, но ей отвечают разное: пластырей нет, их не закупают, когда будут поставки - неизвестно, ну и мое любимое «Они вредны» и «Вам не показано». Я просто хочу попросить: если вдруг вы узнаете, что в Москве где-то официально выдают тот же Дюрогезик - напишите, а? Семья, конечно, напряжется и снова их добудет, если что. Но вообще они задолбались уже за всё платить и ездить за тридевять земель за адекватным обезболиванием.