Осознанное детство (part I), Смысл жизни не иначе, как в музыке.
Время от времени начал пробовать фиксировать воспоминания о детстве, осознанном периоде детства..
Это время вспоминается почему-то в первую очередь...Наверно, начиная с 7 класса. Тогда я уже жил за пределами Москвы, в небольшом, в меру промышленном городе Подмосковья, славившимся своими вагонами для метрополитена и изрядным количеством грязи на улицах. По прошествии 20 лет в нем немного изменилось, разве что поприбавилось домов, что несколько изменило городской ландшафт, повысив среднюю этажность...
Тогда я начал более-менее серьезно заниматься музыкой, нет, не в музыкальной школе, к тому времени я ее благополучно забросил, я занимался сам...Инструмент был заменен на гитару...За этим занятием проводилось все свободное время, до 8 часов, каждый день.
В 8-м классе, в составе друзей, вошел в созданную группу и после долгих поисков помещения, нас довольно радушно принял местный Дом культуры, был, правда, ряд оговорок, вроде обязательного нашего участия в спектаклях ДК, но это совсем другая история.
Под базу нам определили подвальную часть, которую нам пришлось делить с духовиками. Благо, как правило, их репетиции заканчивались раньше, чем начинались наши.
Освободившееся помещение тщательно проветривалось, в то время, как шло разворачивание аппаратуры и ее подключение...
Тем временем параллельно проводились альпинистские работы по извлечению с верхних полок огромных, во всю стену, шкафов с духовыми инструментами ....пустых бутылок, их сортировка и укладывание в утробу объемной сине-красно-белой спортивной сумки с названием нашей, тогда еще необъятной страны. Сумка с ее содержимым перемещалась до ближайшего гастронома, где пустая тара обменивалась на пару, тройку (с доплатой) бутылок замечательного, сказал бы даже элитного портвейна "777".
Уже в убежище красная жидкость с плеском заполняла сдвоенные стаканчики из-под мороженого, а, успокаиваясь, покрывалась вдоль кромок импровизированных стаканов розовыми пузыриками. Затем следовал короткий тост, выражающий наше всеобщее настроение, после чего начинающие протекать стаканы опорожнялись.
Особую слабость к портвейну, впрочем, как и к любому другому спиртному, испытывал наш басист, его сносило сразу после принятия первого стакана. Часто, чтобы как-то закончить репетицию, кому-нибудь из ребят, не занятых в непосредственном процессе, приходилось попросту его держать… Странная картина могла предстать случайно зашедшему: пятеро подвыпивших школьников, зашедшихся в музыкальном экстазе. И Фофан, как правило отзывающийся именно на это свое, видимо настоящее имя, наш басист, который висел на руках сотоварища и пытался что-то сыграть…Как ни удивительно, но у него довольно часто это получалось.
Так проносилось время, шел месяц за месяцем, росло мастерство и нисколько не уменьшалось желание играть. Тогда я допускал мысль, что это может стать смыслом жизни, которое особенно усилилось после комментария, отпущенного одним взрослым матерым музыкантом (Леоном Варданяном)… После случайного прослушивания он сказал, как нам тогда казалось, наивысшую похвалу: «Для своего возраста вы вообще очень песдато играете. Свое лобаете? Очень даже».
Жалею ли я о том, что взлет нашей группы был бессовестно прерван очередным призывом в ряды Вооруженных сил? Возможно иногда и так… Однако, пусть все остается на своих местах…
Рано или поздно, а репетиции приходилось заканчивать…Уставшие, но довольные мы, как правило, возвращались домой. Мы жили относительно рядом друг с другом, и шли всю дорогу пешком, размахивая нашим флагом - сине-красно-белой спортивной сумкой с названием нашей, тогда еще необъятной страны.
Это время вспоминается почему-то в первую очередь...Наверно, начиная с 7 класса. Тогда я уже жил за пределами Москвы, в небольшом, в меру промышленном городе Подмосковья, славившимся своими вагонами для метрополитена и изрядным количеством грязи на улицах. По прошествии 20 лет в нем немного изменилось, разве что поприбавилось домов, что несколько изменило городской ландшафт, повысив среднюю этажность...
Тогда я начал более-менее серьезно заниматься музыкой, нет, не в музыкальной школе, к тому времени я ее благополучно забросил, я занимался сам...Инструмент был заменен на гитару...За этим занятием проводилось все свободное время, до 8 часов, каждый день.
В 8-м классе, в составе друзей, вошел в созданную группу и после долгих поисков помещения, нас довольно радушно принял местный Дом культуры, был, правда, ряд оговорок, вроде обязательного нашего участия в спектаклях ДК, но это совсем другая история.
Под базу нам определили подвальную часть, которую нам пришлось делить с духовиками. Благо, как правило, их репетиции заканчивались раньше, чем начинались наши.
Освободившееся помещение тщательно проветривалось, в то время, как шло разворачивание аппаратуры и ее подключение...
Тем временем параллельно проводились альпинистские работы по извлечению с верхних полок огромных, во всю стену, шкафов с духовыми инструментами ....пустых бутылок, их сортировка и укладывание в утробу объемной сине-красно-белой спортивной сумки с названием нашей, тогда еще необъятной страны. Сумка с ее содержимым перемещалась до ближайшего гастронома, где пустая тара обменивалась на пару, тройку (с доплатой) бутылок замечательного, сказал бы даже элитного портвейна "777".
Уже в убежище красная жидкость с плеском заполняла сдвоенные стаканчики из-под мороженого, а, успокаиваясь, покрывалась вдоль кромок импровизированных стаканов розовыми пузыриками. Затем следовал короткий тост, выражающий наше всеобщее настроение, после чего начинающие протекать стаканы опорожнялись.
Особую слабость к портвейну, впрочем, как и к любому другому спиртному, испытывал наш басист, его сносило сразу после принятия первого стакана. Часто, чтобы как-то закончить репетицию, кому-нибудь из ребят, не занятых в непосредственном процессе, приходилось попросту его держать… Странная картина могла предстать случайно зашедшему: пятеро подвыпивших школьников, зашедшихся в музыкальном экстазе. И Фофан, как правило отзывающийся именно на это свое, видимо настоящее имя, наш басист, который висел на руках сотоварища и пытался что-то сыграть…Как ни удивительно, но у него довольно часто это получалось.
Так проносилось время, шел месяц за месяцем, росло мастерство и нисколько не уменьшалось желание играть. Тогда я допускал мысль, что это может стать смыслом жизни, которое особенно усилилось после комментария, отпущенного одним взрослым матерым музыкантом (Леоном Варданяном)… После случайного прослушивания он сказал, как нам тогда казалось, наивысшую похвалу: «Для своего возраста вы вообще очень песдато играете. Свое лобаете? Очень даже».
Жалею ли я о том, что взлет нашей группы был бессовестно прерван очередным призывом в ряды Вооруженных сил? Возможно иногда и так… Однако, пусть все остается на своих местах…
Рано или поздно, а репетиции приходилось заканчивать…Уставшие, но довольные мы, как правило, возвращались домой. Мы жили относительно рядом друг с другом, и шли всю дорогу пешком, размахивая нашим флагом - сине-красно-белой спортивной сумкой с названием нашей, тогда еще необъятной страны.