Угроза туземным правосудием - пустая
Некто под сетевым псевдонимом wyradhe ( update о котором, кстати, сообщают как о весьма достойном человеке , но он явно не имеет юридического образования) опубликовал у себя в блоге рассуждения о том, что, дескать, теперь, когда в Чечне появился, наконец, институт присяжных заседателей, представители Кадырова могут законно и невозбранно этапировать туда любое неугодное лицо и подвергнуть его нечеловеческой расправе.
По просьбе semen_serpent я подготовил к этому свой правовой комментарий, но разместить его там же не смог, поскольку осторожный владелец блога запретил комментировать его записи не друзьям. Поэтому мне осталось только выложить запись у себя.
Не следует путать само преступление, то есть деяния, которые включены законом в объективную сторону преступления, и его последствия. Абсолютно логично то, что состав преступления, предусмотренного статьёй 282 УК РФ, является формальным. Иными словами, оконченным деянием оно станет с того момента, как злоумышленник-автор поставит точку в своём враждебном тексте и отправит его издателю. Далее автор уже не властен над текстом. Степень утончённости душевной организации его читателей или какие угодно иные обстоятельства восприятия не могут влиять на квалификацию этого преступления. В принципе это типичное "преступление без потерпевшего". Ибо закон запрещает сознательно распространять ненависть и вражду, даже если вокруг все такие деликатные (или запуганные) люди, что не посмеют требовать возбуждения уголовного дела. В противном случае многие злодеи оставались бы безнаказанными, чего государство не может допустить.
Поэтому если предположить, что А. И. Вдовин виновен по 282 статье УК РФ, то судить его мог бы исключительно Никулинский районный суд Москвы (если было бы установлено, что писал он свой труд в основном на работе) либо другой районный суд по его месту жительства в Москве (если писал дома) или же подмосковный районный суд (если писал на даче). Кстати, обвиняемый по 282 статье не имеет права на суд присяжных, тем более не имеет такого права обвиняемый в клевете (ст. 129) и других менее тяжких преступлениях.
Однако предварительный юридический анализ ситуации в материально-правовом аспекте позволяет заключить, что ни о каких признаках преступления, предусмотренного статьёй 282 или какой-то иной статьёй уголовного кодекса России, тут быть и речи не может. Адвокат Мусаев высказывается на этот счёт очень осторожно: если, дескать, будет установлено, что авторский умысел был направлен на возбуждение ненависти. Но как это может быть установлено? Только двумя способами: либо автор мазохист и сам заявит о таком умысле (или его вынудят неправовыми методами), либо это выявит текстологическая экспертиза.
Поскольку возбуждение ненависти - это умышленное действие, то умысел можно выявить из подбора языковых средств. Но ни в научной тексте, ни в деловом документе соответствующих языковых средств не может быть в принципе. Попытки эмоционального воздействия - это удел публицистики, блогов и т. п. Поэтому я скорее готов поверить, что Карпов, Барсенков и Вдовин испугались "чеченской мафии" и тому подобного, а не закона.
Мусаев, кстати, всё же юрист. И он говорил не об уголовном процессе, а о специальном судебном процессе признания книги экстремистским материалом. Действительно ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" предусмотрено, что такой процессе может состояться где угодно в РФ - по месту обнаружения материала. Введена эта норма для эффективного пресечения распространения анонимных подрывных материалов или материалов, изготовленных за пределами РФ. Подобный суд - это вовсе не преследование автора, поэтому его явка отнюдь не обязательна, но последствия признания книги экстремистским материалом для автора печальны - её должны будут повсюду в России конфисковать. Однако едва ли реально такое судебное постановление в силу вышеизложенного. Мы можем что угодно предполагать на счёт "кишлачного правосудия", но над судами Чечни есть Верховный суд РФ, который вряд ли позволит нарушить закон.
Наконец, существует и гражданско-правовой порядок разрешения подобных споров, предусмотренный статьёй 152 ГК РФ. Тут, казалось бы, всё прекрасно для противников книги, поскольку достаточно факта распространения сведений, враждебный умысел необязателен. Но этот путь как раз не даёт Мусаеву и другим обвинителям никаких шансов, что они понимают. Ведь распространяемые сведения должны быть не просто объективно вредоносными, а несоответствующими действительности. Информация о 63% чеченцев-дезертиров была взята авторами из официального источника. Мусаев волен сомневаться и в нём - это его право, но доказать в суде обратное он наверняка не сможет, а историку нельзя запретить использовать официальные цифры.
Update У адвоката Мусаева есть и другие претензии к учебному пособию. Например, он не согласен с авторской оценкой советской национальной политики как "ошибочной". Я готовлю старшеклассников к сдаче ЕГЭ по обществознанию. От них, в частности, требуется умение отличать оценочные высказывания от сообщения фактов. Здесь налицо не "распространение сведений", которые можно обосновать или опровергнуть, а изложение мнения, что находится под защитой статьи 29 Конституции РФ. И Мусаев наверняка это понимает. Он, кстати, также говорил в эфире "Эха Москвы", что невозможно обосновать ненависть. Да, но её невозможно также и опровергнуть.
По просьбе semen_serpent я подготовил к этому свой правовой комментарий, но разместить его там же не смог, поскольку осторожный владелец блога запретил комментировать его записи не друзьям. Поэтому мне осталось только выложить запись у себя.
Не следует путать само преступление, то есть деяния, которые включены законом в объективную сторону преступления, и его последствия. Абсолютно логично то, что состав преступления, предусмотренного статьёй 282 УК РФ, является формальным. Иными словами, оконченным деянием оно станет с того момента, как злоумышленник-автор поставит точку в своём враждебном тексте и отправит его издателю. Далее автор уже не властен над текстом. Степень утончённости душевной организации его читателей или какие угодно иные обстоятельства восприятия не могут влиять на квалификацию этого преступления. В принципе это типичное "преступление без потерпевшего". Ибо закон запрещает сознательно распространять ненависть и вражду, даже если вокруг все такие деликатные (или запуганные) люди, что не посмеют требовать возбуждения уголовного дела. В противном случае многие злодеи оставались бы безнаказанными, чего государство не может допустить.
Поэтому если предположить, что А. И. Вдовин виновен по 282 статье УК РФ, то судить его мог бы исключительно Никулинский районный суд Москвы (если было бы установлено, что писал он свой труд в основном на работе) либо другой районный суд по его месту жительства в Москве (если писал дома) или же подмосковный районный суд (если писал на даче). Кстати, обвиняемый по 282 статье не имеет права на суд присяжных, тем более не имеет такого права обвиняемый в клевете (ст. 129) и других менее тяжких преступлениях.
Однако предварительный юридический анализ ситуации в материально-правовом аспекте позволяет заключить, что ни о каких признаках преступления, предусмотренного статьёй 282 или какой-то иной статьёй уголовного кодекса России, тут быть и речи не может. Адвокат Мусаев высказывается на этот счёт очень осторожно: если, дескать, будет установлено, что авторский умысел был направлен на возбуждение ненависти. Но как это может быть установлено? Только двумя способами: либо автор мазохист и сам заявит о таком умысле (или его вынудят неправовыми методами), либо это выявит текстологическая экспертиза.
Поскольку возбуждение ненависти - это умышленное действие, то умысел можно выявить из подбора языковых средств. Но ни в научной тексте, ни в деловом документе соответствующих языковых средств не может быть в принципе. Попытки эмоционального воздействия - это удел публицистики, блогов и т. п. Поэтому я скорее готов поверить, что Карпов, Барсенков и Вдовин испугались "чеченской мафии" и тому подобного, а не закона.
Мусаев, кстати, всё же юрист. И он говорил не об уголовном процессе, а о специальном судебном процессе признания книги экстремистским материалом. Действительно ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" предусмотрено, что такой процессе может состояться где угодно в РФ - по месту обнаружения материала. Введена эта норма для эффективного пресечения распространения анонимных подрывных материалов или материалов, изготовленных за пределами РФ. Подобный суд - это вовсе не преследование автора, поэтому его явка отнюдь не обязательна, но последствия признания книги экстремистским материалом для автора печальны - её должны будут повсюду в России конфисковать. Однако едва ли реально такое судебное постановление в силу вышеизложенного. Мы можем что угодно предполагать на счёт "кишлачного правосудия", но над судами Чечни есть Верховный суд РФ, который вряд ли позволит нарушить закон.
Наконец, существует и гражданско-правовой порядок разрешения подобных споров, предусмотренный статьёй 152 ГК РФ. Тут, казалось бы, всё прекрасно для противников книги, поскольку достаточно факта распространения сведений, враждебный умысел необязателен. Но этот путь как раз не даёт Мусаеву и другим обвинителям никаких шансов, что они понимают. Ведь распространяемые сведения должны быть не просто объективно вредоносными, а несоответствующими действительности. Информация о 63% чеченцев-дезертиров была взята авторами из официального источника. Мусаев волен сомневаться и в нём - это его право, но доказать в суде обратное он наверняка не сможет, а историку нельзя запретить использовать официальные цифры.
Update У адвоката Мусаева есть и другие претензии к учебному пособию. Например, он не согласен с авторской оценкой советской национальной политики как "ошибочной". Я готовлю старшеклассников к сдаче ЕГЭ по обществознанию. От них, в частности, требуется умение отличать оценочные высказывания от сообщения фактов. Здесь налицо не "распространение сведений", которые можно обосновать или опровергнуть, а изложение мнения, что находится под защитой статьи 29 Конституции РФ. И Мусаев наверняка это понимает. Он, кстати, также говорил в эфире "Эха Москвы", что невозможно обосновать ненависть. Да, но её невозможно также и опровергнуть.