Плохие новости. Добрая сказка. (UPD Новая концовка)
Врач заставил Сысоева ждать приема не без причины - настраивал веб-камеру. Канал на ютьюбе, под удачным, родившемся экспромтом названием "Плохие новости" имел в подписчиках больше миллиона и приносил трансляцией рекламы деньги. Не зарплату врача - слезы, а настоящие, полновесные деньги. И цинизм здесь не при чем - спрос рождает предложение.
Пригласив пациента, удовлетворенно всмотрелся в картинку на мониторе - просто отлично, лицо крупным планом, все эмоции как на ладони, вбил название ролика: "********, 4-я стадия" и приступил к делу.
- Вынужден, сообразно с долгом врача, донести до вас, уважаемый ...
Врач листал карту, не находя имени отчества пациента. А.И. - что значит А.И? Андрей Иванович? Аркадий Игоревич? Тьфу!
- Сысоев, мы сделали все, что могли.
Сысоев кивнул.
- Безусловно, надежда еще есть. Каждый день появляются новые методы, препараты...
- Сколько. Мне. Осталось?
- От месяца до трех. Если повезет, полгода.
- Хорошо. Спасибо. Я пойду.
Сысоев ушел, а врач, несколько раз пересмотрев запись, решил не публиковать ее. Чурбан, право слово, этот Сысоев. Бесчувственный какой-то.
Окончательный диагноз, он же приговор, Сысоев выслушал с облегчением. Надоело. Устал. Очереди, холодные прикосновение рук в резиновых перчатках, толстые иглы, лязг рентгенов. Надежда, врачи - прячущие глаза, тошнота после таблеток, бессонница, мысли, мысли ночью, мысли днем.
Домой шел пешком, выбирал маршруты, которыми никогда не ходил.
- Вот иду по этой улице, первый раз в своей жизни, - думал Сысоев - И, наверное, последний. А сколько улиц еще я не видел, в своем родном городе? А в других городах? Сколько книг не прочел, сколько фильмов не увидел? Хотя, живи я еще сто лет, разве прочтешь все книги?
Пришел домой, в привычную стерильную чистоту. Тщательно вымыл руки, без аппетита поел. Сел за стол, включил компьютер, дождался приветственной заставки и выключил. Наверняка, в мире происходило много интересного, но это было уже неважно. В углу комнаты стояла неразобранная больничная сумка, трогать ее не хотелось. Подумав, Сысоев достал бумагу, написал письмо дочери, запечатал в конверт. Снова пришлось включить компьютер - уточнить адрес. Больше никому писать не стал. Сидел за столом, смотрел в окно, считал редкие фигурки прохожих.
Разбудил Сысоева звонок в дверь. В комнате было уже темно, проспал долго, давно такого не было.
К Сысоеву заглянул сосед - полковник, бывший военный разведчик, ныне - вполне себе нормальный мужик, алкоголик, не без того. Спросил, нет ли чего. Сысоев обрадовался - хотелось выговориться, и не хотелось пить одному - а сегодня он решил напиться. Разложились на кухне. Где-то через час заспорили.
- В смерти смысла нет! Я след хочу оставить! - кричал Сысоев.
- В жизни смысла нет, если она не наполнена подвигом! И даже если наполнена! - кричал в ответ полковник.
- Я вот в Анголе в болоте с крокодилами трое суток сидел, через соломинку дышал, наших ждал. А смысл? Дали медальку, и списали, в нервах нашли непорядок. Хотя есть такое, на воду и зеленое реагирую неадекватно, но могли же в штаб определить! Выкинули!
- Я тебе, Сысоев, вот что скажу - в основном, говорил полковник, Сысоев больше слушал и кивал. - Если бы мне врачи как тебе объявили, я бы взял тетку, ТТ то есть - пояснил полковник, - И убирал бы мразей, сколько бы сил хватило, чтобы они землю не позорили!
Сысоев подумал.
- Да нет вроде таких людей - признался он - Жил, а врагов, получается, не нажил.
- А если мы тебе дадим список? И оружие?
- Нет - отказался Сысоев, - Никого убивать я не хочу. Такой след мне не нужен.
Полковник задумался.
- Спрошу у старого дружка. Не откажет. След оставишь, слово офицера.
Полковник не обманул - через несколько дней Сысоев вошел в кабинет без таблички, и здание было без таблички - хотя и в самом центре, а на карте этого здания просто не было. Гостя ждали - пропуск был заказан заранее. Сысоева сфотографировали, прокатали пальцы, выспросили биографию и только потом проводили к кабинету.
Встретил его немолодой мужчина, назвавшийся Николаем Дмитриевичем, седой, в костюме, словом - внушал доверие.
- Здравствуйте, Сысоев. Обстоятельства мне известны, соболезную. Но мы и сами со смертью каждый день видимся, поэтому времени терять не будем - с этими словами выставил на стол два стакана, наполнил, пододвинул один Сысоеву. Выпили.
Затем Николай Дмитриевич, пересыпая свою речь не имеющими смысловой нагрузки матерными скороговорками, изложил суть дела.
- У нас ведь обмен опытом. Мы помогаем американским товарищам, они помогают нам. Им же своих грабителей и убийц ловить некогда. Они наших, соотечественников пасут. Кто на какие дом купил, откуда деньги. То контрабанду накопают, то наркотики. Про оперативно-разведывательную не говорю даже. Вот такая дискриминация. Ну и поступило предложение сверху - тут Николай Дмитриевич указательным пальцем выразительно показал на потолок, - помочь американским товарищам раскрыть какое-нибудь дело, над которым они давно бьются. Сарказм, Сысоев, вы понимаете? Сарказм в ответ на циничные инсинуации.
Сысоев кивнул.
- Дали нам в усиление аналитика одного. Молодой, но способный. Далеко пойдет, если не споткнется - даже на меня доносы пишет. Вот он и придумал план, как утереть носы нашим американским товарищам. Обратить внимание, так сказать, со своими делами разберитесь, а потом уже в наши лезьте. Учтите, план был разработан специально под вашу личность.
- Я внимательно слушаю, - вежливо сказал Сысоев, отчего-то заскучав.
- Кеннеди.
- Что?
- Джон Кеннеди, президент ЭсШа. Убийца до сих пор не найден. А мы найдем. А может быть уже нашли, а, Сысоев?
Николай Дмитриевич крутанулся на кресле к узкому, высокому сейфу, стоящему за спиной. Набрал код, аккуратно вытащил длинный сверток, крутанулся обратно, срывая бумагу и положил на стол винтовку - короткую, с оптическим прицелом.
- Джон Кеннеди был убит из этого карабина. Как он ко мне попал - не спрашивайте. У меня препарат вшит, сыворотка правды, только наоборот. Скажу лишнего - голова взорвется. Но могу уверить, как это оружие попало ко мне на стол, так и попадет обратно, в секретное хранилище ЦРУ, комар носа не подточит. Вы возьмите в руки, Сысоев, сожмите покрепче. Потрогайте везде. Берите, берите.
- Отпечатки пальцев?
- Точно! - с восхищением подтвердил Николай Дмитриевич. - Вы, Сысоев, останетесь в нашей памяти не просто героем. Орденоносцем! Пусть и засекреченным. Винтовку вернем, и стоит только американским шавкам тявкнуть, тронуть кого, депутата хотя бы, мы им предъявим. Мол, пока вы там в говне копаетесь, мы за вас преступление века раскрыли. Каково?!
- Кеннеди в каком году убили? - зачем-то уточнил Сысоев. - В шестьдесят третьем, кажется? А я родился в семьдесят пятом.
Николай Дмитриевич, уставившись в стену, забарабанил пальцами по столу. Нащупал вслепую телефон на столе, набрал номер.
- Вахромеев?!! Зайди!!! - яростно, багровея от ненависти проревел он в трубку. И тут же, глядя мимо Сысоева, подписал пропуск и протянул руку.
- Не смею задерживать. Всего доброго.
- Споткнулся - подумал Сысоев и вышел из кабинета.
После этого случая Сысоев перестал думать о следе. Просто жил. Просыпался, долго, с удовольствием, пил категорически противопоказанный кофе, потом обычно гулял, выбирая места, в которых не бывал раньше. По вечерам смотрел старые, хорошие фильмы. Новостями не интересовался вообще, хотя отметил плакаты "А что ты сделал для победы?", расклеенные по городу и был разбужен раз колонной танков, проехавших под окном и оставивших за собой куски переломанного асфальта. Волновало не это. Сысоеву очень хотелось увидеть море, но он понимал, что эта мечта уже никогда не исполнится. А больше ничего и не хотелось. Так прошло лето.
Солнце пряталось за тучи, постоянно моросил противный, мелкий дождь, ветер выдул остатки тепла и гонял по улицам листья.
- Пора, - решил Сысоев. Проверил по ящикам стола тщательно разобранные документы, перекрыл в квартире воду. Двигаться было нелегко, несмотря на недавно принятое обезболивающее. Зашел к соседу, передал ключи и инструкции. Вышел из дома, окинул взглядом двор, улыбнулся паре связанных воспоминаний юности и сел в поджидающее такси. Через полчаса прибыл на кладбище.
Все документы были оформлены правильно, нужные квитанции предъявлены, бригадир - маленький, коренастый живчик пересчитал гонорар и отложил под ограду несколько бутылок водки, но копатели приступать к делу не спешили. Стояли и пялились на Сысоева с каким-то суеверным ужасом, хотя, казалось, при их работе...
- Некому хоронить человека, вишь - сам пришел! - объяснял маленький ситуацию, - Копаем, ребята.
- Так живой же! - неуверенно возражали в ответ.
- Тебе какое дело? Оплачено - исполняй! Копаете? Или сейчас враз замену найду! - разозлился бригадир.
Поглядывая с недоверием на виновника торжества, копатели в секунды распили пару бутылок и принялись за работу. Бригадир копал быстрее всех, ожесточенно кидал землю, видно и ему хотелось побыстрее покончить с необычным, пусть и чрезвычайно выгодным заказом.
Выкопали, позвали Сысоева и сразу отошли, выдерживая дистанцию. Устроились недалеко, сразу послышался звон посуды и звуки приглушенного, не для посторонних ушей, разговора.
Сысоев подошел к своей могиле, встал на краю. Он много раз представлял себе этот момент, проигрывал в голове, думал - в голову придут какие-то особые, самые важные мысли. Нет. Ничего в голову не приходило, разве что дождь зарядил сильнее, и газ... да, газ выключил, точно...
- А чего неудобного? - услышал Сысоев и оглянулся. К нему подходили копатели.
- Часы не продашь? Я коллекцию собираю - спросил маленький. Говорил он с трудом, взгляда не фокусировал, впрочем, безобразно пьяна была уже вся компания.
- Зачем они тебе? С собой-то не заберешь! - вразнобой поддержали коллекционера друзья.
Сысоев пожал плечами, щелкнул браслетом и передал часы коротышке, попутно забрав у него стакан, почти полный. Высыпал в водку горсть таблеток (вспомнил анекдот про даму, пожелавшую быстрее вылечиться и принявшую разом месячный курс), выпил.
Спрыгнул, забрался в гроб, натянул крышку, постучал изнутри.
Комья земли застучали по дереву и Сысоев отметил, что этот стук он слышит впервые, в таком ракурсе, во всяком случае. Закрыл глаза, открыл - в восприятии окружающего мира ничего не изменилось, и услышал голос врача.
- Я вас часто вспоминаю отчего-то, Сысоев. Вы простите, я, может, резок был тогда, хотя смысл-то от этого не меняется. Не обижайтесь. И еще, как вас зовут? Так и не нашел нигде...
- Андрей, - ответил Сысоев.
Голос врача сменил уверенный и властный тон Николая Дмитриевича.
- Решили мы проблему, Сысоев. Поправили ситуацию. Поменяли дату в википедии, исправили на восемьдесят пятый. Вахромеев придумал. Враги, правда, не дремлют, постоянно меняют на шестьдесят третий. Но у нас целый отдел на это дело выделен, круглосуточно мониторят, так что задачу свою мы выполним. Жаль, Сысоев, что без вашей помощи. Приглянулись вы мне. Очень.
Голос становился тише, в отдалении звучали еще какие-то еле слышные слова, когда с Сысоевым заговорила дочь.
- Письмо получила, пишу тебе ответ. Очень жаль, что ты болеешь, желаю тебе скорейшего выздоровления. Береги себя, я тебя люблю и скучаю. Надеюсь, когда подрасту, смогу к тебе приехать. У нас все хорошо. Новый папа, Джоэнис - добрый, только он очень занят всегда. У меня скоро будет братик, можешь себе представить! Мама никак не может придумать ему имя, я тоже не знаю. А еще я подружилась с девочками в классе, мы всегда ходим вместе. Луиза влюблена в учителя математики, она вылила свои любимые духи на его пальто, он так ругался! Почти каждый день мы ходим гулять к океану, тут так красиво! Помнишь, мы ездили на море - ты, я и мама? Когда палатку унесло ветром? Здесь еще красивей, так хорошо, что я не могу описать словами...
Выронив прочитанное письмо Сысоев прислушивается к шуму волн - размеренному, приятному, умиротворяющему. Тишину нарушают лишь крики чаек. Солнце почти зашло, окрасив красным половину небу, скоро начнет темнеть. Горячий ветер трогает лицо, ласкает волосы. Сысоев улыбается и засыпает.
Альтернатива (Старая концовка)
Комья земли застучали по дереву и Сысоев отметил, что этот стук он слышит впервые, в таком ракурсе, во всяком случае. Закрыл глаза, и тут же, сквозь плотно сжатые веки ударил свет. Сысоев моргнул и зажмурился - его ослепила синева океана, бил в глаза сверкающий белый песок. Сидел, слушая шум прибоя, перебирал песчинки, дышал жадно соленым воздухом, отметил вдруг - ничего не болит, до чего же здорово. Осторожно, привыкая к свету, осмотрелся. Рядом, на горячем песке сидел парень - светловолосый, загорелый, в вылинявших джинсах. Сысов ощутил мгновенное узнавание - когда-то давно, еще в детстве, он видел этого человека и запомнил - когда оставался один на ночь в детском саду, заходил новый воспитатель и читал сказку. И в школе, когда из фрамуги высыпалось стекло и рассекло голову - приехала скорая, а врачом был этот парень. И в институте, когда исключение казалось неизбежным, и в армии...
- Узнал - довольно улыбнулся парень, - ну здравствуй, Андрей! Я твой ангел, ты догадался уже. Вообще, по правилам (он смешно протянул "по прааавилам", как тянут девочки имя одноклассницы - зазнайки, или некомпанейской учительницы), надо было дождаться... ну ты понимаешь. А я не стал ждать, и так все понятно. Взял и забрал тебя сразу. Ох, попадёт мне! - и засмеялся.
- Это рай? - спросил Андрей.
- Плохие новости - рая не существует! И ада тоже. Могу объяснить подробно, если тебе интересно, только зачем - займет миллиард лет или около того. Есть дела поинтереснее.
- Это такое место, Андрей, куда ты попал... Ну, я сам тебе завидую, если честно. Вот представь, все то, что ты хотел, но не успел ... Все, что не получалось, или вещи, которые ты хотел бы изменить. Путешествуй, мечтай, влюбляйся. Ты хозяин мира, времени и пространства. Я тебе буду помогать поначалу, а дальше ты сам. А как еще объяснить, я не знаю - виновато улыбался ангел.
- То есть...? - спросил Андрей.
- Да! - ответил ангел, - Абсолютное да, безусловно и независимо.
- Тогда давай найдем место, где можно выпить крепкого кофе. А потом нам надо будет найти и спасти одного человека. От крокодилов. Нервы, понимаешь, такая тонкая штука...
- Пойдем!
Андрей встал и сделал первый шаг в своем, новом мире.
Пригласив пациента, удовлетворенно всмотрелся в картинку на мониторе - просто отлично, лицо крупным планом, все эмоции как на ладони, вбил название ролика: "********, 4-я стадия" и приступил к делу.
- Вынужден, сообразно с долгом врача, донести до вас, уважаемый ...
Врач листал карту, не находя имени отчества пациента. А.И. - что значит А.И? Андрей Иванович? Аркадий Игоревич? Тьфу!
- Сысоев, мы сделали все, что могли.
Сысоев кивнул.
- Безусловно, надежда еще есть. Каждый день появляются новые методы, препараты...
- Сколько. Мне. Осталось?
- От месяца до трех. Если повезет, полгода.
- Хорошо. Спасибо. Я пойду.
Сысоев ушел, а врач, несколько раз пересмотрев запись, решил не публиковать ее. Чурбан, право слово, этот Сысоев. Бесчувственный какой-то.
Окончательный диагноз, он же приговор, Сысоев выслушал с облегчением. Надоело. Устал. Очереди, холодные прикосновение рук в резиновых перчатках, толстые иглы, лязг рентгенов. Надежда, врачи - прячущие глаза, тошнота после таблеток, бессонница, мысли, мысли ночью, мысли днем.
Домой шел пешком, выбирал маршруты, которыми никогда не ходил.
- Вот иду по этой улице, первый раз в своей жизни, - думал Сысоев - И, наверное, последний. А сколько улиц еще я не видел, в своем родном городе? А в других городах? Сколько книг не прочел, сколько фильмов не увидел? Хотя, живи я еще сто лет, разве прочтешь все книги?
Пришел домой, в привычную стерильную чистоту. Тщательно вымыл руки, без аппетита поел. Сел за стол, включил компьютер, дождался приветственной заставки и выключил. Наверняка, в мире происходило много интересного, но это было уже неважно. В углу комнаты стояла неразобранная больничная сумка, трогать ее не хотелось. Подумав, Сысоев достал бумагу, написал письмо дочери, запечатал в конверт. Снова пришлось включить компьютер - уточнить адрес. Больше никому писать не стал. Сидел за столом, смотрел в окно, считал редкие фигурки прохожих.
Разбудил Сысоева звонок в дверь. В комнате было уже темно, проспал долго, давно такого не было.
К Сысоеву заглянул сосед - полковник, бывший военный разведчик, ныне - вполне себе нормальный мужик, алкоголик, не без того. Спросил, нет ли чего. Сысоев обрадовался - хотелось выговориться, и не хотелось пить одному - а сегодня он решил напиться. Разложились на кухне. Где-то через час заспорили.
- В смерти смысла нет! Я след хочу оставить! - кричал Сысоев.
- В жизни смысла нет, если она не наполнена подвигом! И даже если наполнена! - кричал в ответ полковник.
- Я вот в Анголе в болоте с крокодилами трое суток сидел, через соломинку дышал, наших ждал. А смысл? Дали медальку, и списали, в нервах нашли непорядок. Хотя есть такое, на воду и зеленое реагирую неадекватно, но могли же в штаб определить! Выкинули!
- Я тебе, Сысоев, вот что скажу - в основном, говорил полковник, Сысоев больше слушал и кивал. - Если бы мне врачи как тебе объявили, я бы взял тетку, ТТ то есть - пояснил полковник, - И убирал бы мразей, сколько бы сил хватило, чтобы они землю не позорили!
Сысоев подумал.
- Да нет вроде таких людей - признался он - Жил, а врагов, получается, не нажил.
- А если мы тебе дадим список? И оружие?
- Нет - отказался Сысоев, - Никого убивать я не хочу. Такой след мне не нужен.
Полковник задумался.
- Спрошу у старого дружка. Не откажет. След оставишь, слово офицера.
Полковник не обманул - через несколько дней Сысоев вошел в кабинет без таблички, и здание было без таблички - хотя и в самом центре, а на карте этого здания просто не было. Гостя ждали - пропуск был заказан заранее. Сысоева сфотографировали, прокатали пальцы, выспросили биографию и только потом проводили к кабинету.
Встретил его немолодой мужчина, назвавшийся Николаем Дмитриевичем, седой, в костюме, словом - внушал доверие.
- Здравствуйте, Сысоев. Обстоятельства мне известны, соболезную. Но мы и сами со смертью каждый день видимся, поэтому времени терять не будем - с этими словами выставил на стол два стакана, наполнил, пододвинул один Сысоеву. Выпили.
Затем Николай Дмитриевич, пересыпая свою речь не имеющими смысловой нагрузки матерными скороговорками, изложил суть дела.
- У нас ведь обмен опытом. Мы помогаем американским товарищам, они помогают нам. Им же своих грабителей и убийц ловить некогда. Они наших, соотечественников пасут. Кто на какие дом купил, откуда деньги. То контрабанду накопают, то наркотики. Про оперативно-разведывательную не говорю даже. Вот такая дискриминация. Ну и поступило предложение сверху - тут Николай Дмитриевич указательным пальцем выразительно показал на потолок, - помочь американским товарищам раскрыть какое-нибудь дело, над которым они давно бьются. Сарказм, Сысоев, вы понимаете? Сарказм в ответ на циничные инсинуации.
Сысоев кивнул.
- Дали нам в усиление аналитика одного. Молодой, но способный. Далеко пойдет, если не споткнется - даже на меня доносы пишет. Вот он и придумал план, как утереть носы нашим американским товарищам. Обратить внимание, так сказать, со своими делами разберитесь, а потом уже в наши лезьте. Учтите, план был разработан специально под вашу личность.
- Я внимательно слушаю, - вежливо сказал Сысоев, отчего-то заскучав.
- Кеннеди.
- Что?
- Джон Кеннеди, президент ЭсШа. Убийца до сих пор не найден. А мы найдем. А может быть уже нашли, а, Сысоев?
Николай Дмитриевич крутанулся на кресле к узкому, высокому сейфу, стоящему за спиной. Набрал код, аккуратно вытащил длинный сверток, крутанулся обратно, срывая бумагу и положил на стол винтовку - короткую, с оптическим прицелом.
- Джон Кеннеди был убит из этого карабина. Как он ко мне попал - не спрашивайте. У меня препарат вшит, сыворотка правды, только наоборот. Скажу лишнего - голова взорвется. Но могу уверить, как это оружие попало ко мне на стол, так и попадет обратно, в секретное хранилище ЦРУ, комар носа не подточит. Вы возьмите в руки, Сысоев, сожмите покрепче. Потрогайте везде. Берите, берите.
- Отпечатки пальцев?
- Точно! - с восхищением подтвердил Николай Дмитриевич. - Вы, Сысоев, останетесь в нашей памяти не просто героем. Орденоносцем! Пусть и засекреченным. Винтовку вернем, и стоит только американским шавкам тявкнуть, тронуть кого, депутата хотя бы, мы им предъявим. Мол, пока вы там в говне копаетесь, мы за вас преступление века раскрыли. Каково?!
- Кеннеди в каком году убили? - зачем-то уточнил Сысоев. - В шестьдесят третьем, кажется? А я родился в семьдесят пятом.
Николай Дмитриевич, уставившись в стену, забарабанил пальцами по столу. Нащупал вслепую телефон на столе, набрал номер.
- Вахромеев?!! Зайди!!! - яростно, багровея от ненависти проревел он в трубку. И тут же, глядя мимо Сысоева, подписал пропуск и протянул руку.
- Не смею задерживать. Всего доброго.
- Споткнулся - подумал Сысоев и вышел из кабинета.
После этого случая Сысоев перестал думать о следе. Просто жил. Просыпался, долго, с удовольствием, пил категорически противопоказанный кофе, потом обычно гулял, выбирая места, в которых не бывал раньше. По вечерам смотрел старые, хорошие фильмы. Новостями не интересовался вообще, хотя отметил плакаты "А что ты сделал для победы?", расклеенные по городу и был разбужен раз колонной танков, проехавших под окном и оставивших за собой куски переломанного асфальта. Волновало не это. Сысоеву очень хотелось увидеть море, но он понимал, что эта мечта уже никогда не исполнится. А больше ничего и не хотелось. Так прошло лето.
Солнце пряталось за тучи, постоянно моросил противный, мелкий дождь, ветер выдул остатки тепла и гонял по улицам листья.
- Пора, - решил Сысоев. Проверил по ящикам стола тщательно разобранные документы, перекрыл в квартире воду. Двигаться было нелегко, несмотря на недавно принятое обезболивающее. Зашел к соседу, передал ключи и инструкции. Вышел из дома, окинул взглядом двор, улыбнулся паре связанных воспоминаний юности и сел в поджидающее такси. Через полчаса прибыл на кладбище.
Все документы были оформлены правильно, нужные квитанции предъявлены, бригадир - маленький, коренастый живчик пересчитал гонорар и отложил под ограду несколько бутылок водки, но копатели приступать к делу не спешили. Стояли и пялились на Сысоева с каким-то суеверным ужасом, хотя, казалось, при их работе...
- Некому хоронить человека, вишь - сам пришел! - объяснял маленький ситуацию, - Копаем, ребята.
- Так живой же! - неуверенно возражали в ответ.
- Тебе какое дело? Оплачено - исполняй! Копаете? Или сейчас враз замену найду! - разозлился бригадир.
Поглядывая с недоверием на виновника торжества, копатели в секунды распили пару бутылок и принялись за работу. Бригадир копал быстрее всех, ожесточенно кидал землю, видно и ему хотелось побыстрее покончить с необычным, пусть и чрезвычайно выгодным заказом.
Выкопали, позвали Сысоева и сразу отошли, выдерживая дистанцию. Устроились недалеко, сразу послышался звон посуды и звуки приглушенного, не для посторонних ушей, разговора.
Сысоев подошел к своей могиле, встал на краю. Он много раз представлял себе этот момент, проигрывал в голове, думал - в голову придут какие-то особые, самые важные мысли. Нет. Ничего в голову не приходило, разве что дождь зарядил сильнее, и газ... да, газ выключил, точно...
- А чего неудобного? - услышал Сысоев и оглянулся. К нему подходили копатели.
- Часы не продашь? Я коллекцию собираю - спросил маленький. Говорил он с трудом, взгляда не фокусировал, впрочем, безобразно пьяна была уже вся компания.
- Зачем они тебе? С собой-то не заберешь! - вразнобой поддержали коллекционера друзья.
Сысоев пожал плечами, щелкнул браслетом и передал часы коротышке, попутно забрав у него стакан, почти полный. Высыпал в водку горсть таблеток (вспомнил анекдот про даму, пожелавшую быстрее вылечиться и принявшую разом месячный курс), выпил.
Спрыгнул, забрался в гроб, натянул крышку, постучал изнутри.
Комья земли застучали по дереву и Сысоев отметил, что этот стук он слышит впервые, в таком ракурсе, во всяком случае. Закрыл глаза, открыл - в восприятии окружающего мира ничего не изменилось, и услышал голос врача.
- Я вас часто вспоминаю отчего-то, Сысоев. Вы простите, я, может, резок был тогда, хотя смысл-то от этого не меняется. Не обижайтесь. И еще, как вас зовут? Так и не нашел нигде...
- Андрей, - ответил Сысоев.
Голос врача сменил уверенный и властный тон Николая Дмитриевича.
- Решили мы проблему, Сысоев. Поправили ситуацию. Поменяли дату в википедии, исправили на восемьдесят пятый. Вахромеев придумал. Враги, правда, не дремлют, постоянно меняют на шестьдесят третий. Но у нас целый отдел на это дело выделен, круглосуточно мониторят, так что задачу свою мы выполним. Жаль, Сысоев, что без вашей помощи. Приглянулись вы мне. Очень.
Голос становился тише, в отдалении звучали еще какие-то еле слышные слова, когда с Сысоевым заговорила дочь.
- Письмо получила, пишу тебе ответ. Очень жаль, что ты болеешь, желаю тебе скорейшего выздоровления. Береги себя, я тебя люблю и скучаю. Надеюсь, когда подрасту, смогу к тебе приехать. У нас все хорошо. Новый папа, Джоэнис - добрый, только он очень занят всегда. У меня скоро будет братик, можешь себе представить! Мама никак не может придумать ему имя, я тоже не знаю. А еще я подружилась с девочками в классе, мы всегда ходим вместе. Луиза влюблена в учителя математики, она вылила свои любимые духи на его пальто, он так ругался! Почти каждый день мы ходим гулять к океану, тут так красиво! Помнишь, мы ездили на море - ты, я и мама? Когда палатку унесло ветром? Здесь еще красивей, так хорошо, что я не могу описать словами...
Выронив прочитанное письмо Сысоев прислушивается к шуму волн - размеренному, приятному, умиротворяющему. Тишину нарушают лишь крики чаек. Солнце почти зашло, окрасив красным половину небу, скоро начнет темнеть. Горячий ветер трогает лицо, ласкает волосы. Сысоев улыбается и засыпает.
Альтернатива (Старая концовка)
Комья земли застучали по дереву и Сысоев отметил, что этот стук он слышит впервые, в таком ракурсе, во всяком случае. Закрыл глаза, и тут же, сквозь плотно сжатые веки ударил свет. Сысоев моргнул и зажмурился - его ослепила синева океана, бил в глаза сверкающий белый песок. Сидел, слушая шум прибоя, перебирал песчинки, дышал жадно соленым воздухом, отметил вдруг - ничего не болит, до чего же здорово. Осторожно, привыкая к свету, осмотрелся. Рядом, на горячем песке сидел парень - светловолосый, загорелый, в вылинявших джинсах. Сысов ощутил мгновенное узнавание - когда-то давно, еще в детстве, он видел этого человека и запомнил - когда оставался один на ночь в детском саду, заходил новый воспитатель и читал сказку. И в школе, когда из фрамуги высыпалось стекло и рассекло голову - приехала скорая, а врачом был этот парень. И в институте, когда исключение казалось неизбежным, и в армии...
- Узнал - довольно улыбнулся парень, - ну здравствуй, Андрей! Я твой ангел, ты догадался уже. Вообще, по правилам (он смешно протянул "по прааавилам", как тянут девочки имя одноклассницы - зазнайки, или некомпанейской учительницы), надо было дождаться... ну ты понимаешь. А я не стал ждать, и так все понятно. Взял и забрал тебя сразу. Ох, попадёт мне! - и засмеялся.
- Это рай? - спросил Андрей.
- Плохие новости - рая не существует! И ада тоже. Могу объяснить подробно, если тебе интересно, только зачем - займет миллиард лет или около того. Есть дела поинтереснее.
- Это такое место, Андрей, куда ты попал... Ну, я сам тебе завидую, если честно. Вот представь, все то, что ты хотел, но не успел ... Все, что не получалось, или вещи, которые ты хотел бы изменить. Путешествуй, мечтай, влюбляйся. Ты хозяин мира, времени и пространства. Я тебе буду помогать поначалу, а дальше ты сам. А как еще объяснить, я не знаю - виновато улыбался ангел.
- То есть...? - спросил Андрей.
- Да! - ответил ангел, - Абсолютное да, безусловно и независимо.
- Тогда давай найдем место, где можно выпить крепкого кофе. А потом нам надо будет найти и спасти одного человека. От крокодилов. Нервы, понимаешь, такая тонкая штука...
- Пойдем!
Андрей встал и сделал первый шаг в своем, новом мире.