Мишель
МИШЕЛЬ
***
Шел первый месяц зимы, катки были заполнены ускользающими друг от друга людьми и напоминали чашки молока с корицей на поверхности сервированного театрами и новогодними ярмарками города. Мишель спускался по улице к площади в бурлящем силуэтами прохожих заснеженном воздухе. Он думал о том, как хорошо, что сейчас именно декабрь, как здорово, что он все-таки решился приехать сюда. В этой толпе никто его не замечал, и в то же время он мог спокойно разглядывать все и всех вокруг. Внезапно он поймал чей-то взгляд. Белая тень дрогнула и растворилась в стене здания. Мишель замедлил шаг. На фоне многовековых плит мрамора он разглядел... кролика. Кролик стоял и смотрел на него. Вернее, это была девушка в маске кролика. Она помахала ему и побежала к площади. Он побежал вперед, как во всех этих историях, за белым Кроликом. Про себя посмеявшись такому совпадению, Мишель вбежал на площадь, отчаянно вглядываясь в толпу. Завидев маску, он кинулся влево, но тут же остановился. Это был Кот. Справа выплыл и пропал Лебедь. Не успев понять, что случилось, Мишель обнаружил себя внутри какого-то непонятного действа: маски были везде. “Совы”, “Коты”, “Олени”, “Лебеди”, “Снежинки”, и вдруг почему- то “Мария Антуанетта” и “Энди Уорхол”. Внезапно он почувствовал чью-то руку на своей руке. Обернувшись, он увидел ту девушку. Не говоря ни слова, Кролик потянула Мишеля обратно в сторону улицы. Он усмехнулся, но пошел за ней.
В кафе было душно после улицы. Они сидели за крошечным круглым столиком, темный интерьер сильно контрастировал с белым цветом одежды Кролика. Она не сняла маску, но зато он успел рассмотреть ее руки, небольшие, классической формы дам с картин эпохи Ренессанса, ее ключицы и шею, и маленькую родинку у правого уха.
- Как тебя зовут? - он услышал ее мягкий голос, немного приглушенный маской.
- Александр. А тебя? - так он впервые изменил свое имя, сам не ведая, как так вышло.
- Мишель, - Мишель удивился такому совпадению, но виду не подал.
- Почему ты Кролик?
- А ты почему Александр?
- Это мое имя.
- Я не об этом, Александр.
- Мишель, ты ведь понимаешь, о чем я. Что здесь происходит?
Она рассмеялась.
- Конечно, понимаю. Ответь, почему ты Александр? И тогда я расскажу тебе, что здесь происходит.
- Ежегодный маскарад тут происходит, - угрюмо произнес грузный официант и, возможно, по совместительству владелец этой маленькой кофейни. Он поставил перед ними две чашки эспрессо и удалился, видимо, нисколько не стесняясь своей внезапной интервенции.
Они рассмеялись, и неловкость от внезапного появления официанта легко улетучилась.
- Теперь у меня не осталось “козырей”, Александр! Я так и не узнаю, почему вы Александр! - рассмеялась Мишель.
- Я сбрасываю карты. Я помогу вам. Приехал в этот город, чтобы отключиться от всего, поймать новую волну. Я писатель.
- О чем вы пишете?
- Пока не знаю...
- Так вы никогда еще не публиковались?
- Нет.
Мишель залилась смехом.
- Это очаровательно!
Унесли пустые чашки.
- Это кафе моего отца. Обычно я работаю официанткой, это наше семейное кафе. Мама делает выпечку.
- Это... так мило.
- Заходите, Александр. А сейчас - мне пора работать, скоро начнется волна посетителей.До свидания.
***
Под водой все менялось. Замедленные движения - будто летишь, и так будет всегда. Сине-белый орнамент из бликов-теней - знак качества мимолетного мира “на одном дыхании”. Приглушенные звуки - словно толща воды стала выключателем ненужных шумов внешней действительности. Александра любила приходить сюда, под водой время шло медленнее, и можно было успевать рисовать в воображении новые миры, придумывать новые истории, каждый раз - разные. На суше она записывала то, что пришло ей в голову, в небольшой блокнот, а дома - переносила эти записи в тетрадь побольше.
Ани (так любил называть ее брат), выбралась из воды и присела на бортик бассейна. “Мишель уже должен был приземлиться”, - подумала она. Брат уехал, собравшись в один день. Его решение было спонтанным, и эта небольшая деталь приводила Ани в полный восторг.
***
Зима выдалась снежной. Мишель снял квартиру недалеко от центра города, с небольшим балконом, который сейчас напоминал большой сугроб. Он расставил на полке книги, которые привез с собой, развесил свою одежду на вешалках в крошечном платяном шкафу и купил старую печатную машинку на барахолке спустя неделю после приезда. Он непременно хотел купить печатную машинку, - образ писателя, набирающего текст на таком устройстве, казался ему очень романтичным. В глубине души Мишелю думалось, что с первых же секунд, как только его пальцы коснутся механических клавиш, слова сами начнут проявляться на бумаге - и это будет шедевр. Вслух он, конечно, говорил, что это лишь блажь, талисман и украшение его жилища.
Обычно он просыпался к десяти. Неспешно вставал с кровати, на это уходило минут пятнадцать-двадцать. Потом шел на кухню и ставил чайник. Затем садился на широкий подоконник, смотрел, как давно уже проснувшийся город движется под окнами, и ждал, пока вскипит вода. Затем он пил кофе или чай, принимал душ, одевался и шел в одно из близлежащих кафе, чтобы позавтракать. На улице здоровался с теми, кого видел изо дня в день: работниками кофеен, уборщиками, почтальоном и одним велосипедистом, который, несмотря на зиму, продолжал так и ездить на работу.
Прогулки по городу были одними из тех приятных способов времяпрепровождения, которым Мишель мог предаваться часами. Так он излечивал свою душу от многолетних битв за социальный прогресс своей жизни, который тогда виделся важнее всего на свете, а теперь казалось, что ничего не стоил. Мишель ходил по городу знакомыми излюбленными маршрутами, но раз в неделю старался найти новый способ добраться из точки А в точку Б. Обычно это был путь из дома к набережной. Дойдя до места назначения, читал или пытался что-то писать. Иногда с кем-то из прохожих завязывался разговор. Мишель старался не заводить хороших знакомств. Он счел важным заглушить на время все посторонние звуки, чтобы яснее почувствовать изнутри звук своего голоса. Это был его личный эксперимент.
***
- Почему ты приехал?
- Бизнес.
- Чем занимаешься?
- Финансовые инструменты.
- И как?
- Что именно? Нравится ли мне это или много ли я зарабатываю?
- И то, и другое.
- И да, и нет.
- Как это?
- Деньги есть. Есть машина. Есть пятницы и иногда субботы. Есть девушки.
- И?
- Иногда я спрашиваю себя, что дальше? Мне неинтересно просто продолжать делать деньги. Я достиг того, что казалось мне целью, что, думал, сделает меня счастливым. И теперь я спрашиваю себя: а что дальше? Банально, но... действительно ли я хочу продолжать делать то, что я делаю? Вот ты, Алекс, всегда хотел быть фотографом?
- Не то, чтобы я хотел им быть, просто мне это нравилось и фотографировал я постоянно. Я не мог не фотографировать.
- А я всегда хотел написать роман, - Мишель, назвавшийся на этот раз Адамом, откинулся в кресле.
- Так напиши? Знаешь, многие хотят чего-то всю жизнь, но ничего для этого не делают. Они живут будто бы временно. Я заметил это. Говорят себе: “Вот сейчас я еще немного ... (далее идет то, что они делают годами, а, может, и всю жизнь), и тогда я сделаю то, о чем мечтаю. Но если ты действительно чего-то хочешь, если это твое, ты и дня не протянешь без этого. Важно лишь действие. Я фотографировал каждый день, начиная с того времени, как мне впервые в руки попала камера. Поначалу это и правда была камера, видеокамера. Фотоаппарата у меня тогда не было. Мне было десять, и родители купили эту видеокамеру для съемок семейных праздников. В ней была функция фото. Однажды я попробовал, и с тех пор фотографировал каждый день. Потом менялись камеры, появлялась новая техника, оптика, какие-то штативы и лайтбоксы, отражатели. Иногда я снимал просто на телефон. Но я не мог не снимать. Я действовал каждый день.
***
Дни проносились мимо и тянулись бесконечно одновременно. Иногда Мишель проводил пять дней подряд в местных клубах, слушая джаз, а потом - продвинутую электронику, болтал с кем-то, и, казалось, жизнь наполнялась до краев, но под утро туман клубной суеты рассеивался, и вот он стоял на набережной и видел как ранние горожане выходят на пробежку.
Тем временем, книга все не шла. Он то и дело садился за ноутбук, блокнот, тетрадь, печатную машинку или просто доставал листок бумаги. Две строчки или, в лучшем случае, бессмысленный абзац, - вот и все, что оставалось от его тщетных попыток. Александра, сестра Мишеля, собиралась приехать, и это вводило его в еще больший ступор.
Девушка-Кролик из кафе приснилась Мишелю внезапно. Конечно, он вспоминал о ней, да и как можно было забыть ту встречу. Конечно, хотел зайти, поздороваться с ее недоверчивым отцом, заказать два эспрессо и ждать, пока она подойдет с подносом, удивится ему, он угостит ее кофе, и они будут болтать целую вечность. Конечно, все было бы не так, но он никак не мог решиться зайти к ней, чтобы это проверить. Да и как мог он прийти, быть честным, отвечать на вопросы, завладеть ее вниманием, когда он сам еще не решил, что ему делать.
***
Утренний свет пробивался сквозь переулки к площади. Первые туристические группы уже расхаживали с фотоаппаратами между скульптур, особенно кучкуясь у фонтана. Мишель пил утренний кофе в небольшом кафе, когда к нему подсела группа незнакомцев. Двое парней и девушка уселись в кресла, будто так и должно быть. Кто-то уткнулся в телефон, кто-то - в меню, а третий демонстративно развернул газету. Мишель какое-то время удивленно смотрел на них, а потом, ухмыльнувшись, вернулся к своему кофе.
- Андрэ! Мне эспрессо и эту их глазунью с хлебом, как там, крок-месье, содрали у французов!
- Роб, что тебе?
- Тебя, Марго!
- Отстань! Ты будешь чай или водку?
- Тебя, с яблоками под мармеладом из клубники.
- Фу! Как пошло. И слишком сладко, кроме того.
- Ну раз так, то американо и клаб-сэндвич.
Она жестом подозвала официанта и продиктовала заказ, добавив лимонад и салат "Цезарь" для себя.
- Ну что, месье? - протянула Марго на французский манер. - Как вы поживаете?
- Весьма неплохо, моя госпожа, - решил подыграть этому откровенному фарсу Мишель.
- О! Смотрите-ка! Он уже у моих ног!
Тут Мишель стал замечать, что его незваные гости как будто не совсем те, за кого себя выдают. Парни держались мужественно, но их шеи были слишком нежными, а усы какими-то слишком густыми и ровными. Да и фигурами они скорее напоминали школьников. Марго же, напротив, была очень плотного телосложения, да еще и весьма манерна. Кожа на ее лице казалась грубой, а с макияжем был явный перебор. Тем временем этот странный разговор продолжался.
- Позвольте представиться, Рон, - протянул ему небольшую руку с тонкими пальцами молодой человек в твидовом костюме с усиками.
- Хуан, - представился Мишель.
- Андрэ! - руку с ухоженными пальцами и едва заметным маникюром протянул другой незнакомец в джинсах и объемной толстовке с капюшоном. Тоже с усиками.
- Очень приятно, Хуан.
- Марго! - дама выставила вперед крупную кисть с не менее, чем десятком колец. На девушке было красное платье до колена и, скорее всего, парик, под блондинку.
- Очень приятно, - Мишель не стал целовать даме ручку, а обошелся осторожным рукопожатием. Дама была явно недовольна, что выразилось в том, что она поджала ярко напомаженные губы и резко откинулась назад в кресло, скрестив руки на груди.
- Господа, - обратился Мишель к своим соседям. - Чем могу помочь?
- “Мой мир похож на эссе на тему поисков самого себя. Признак молодого человека моего поколения - несколько аккаунтов в социальных сетях и неизбежная неудовлетворенность самоопределения", - так определил Джонни Браун, новоявленный писатель и чистое выражение богемного образа жизни, своих современников. Как думаете? Мне кажется, в этом есть какая-то доля правды, - Андрэ задумчиво посмотрел на Мишеля.
- Думаю, так и есть.
- Марго, дорогая, а он мне нравится!
- Андрэ! А я до сих пор не согласен! - Рон активно замахал руками. - Твой Джонни Браун весьма неплохой пройдоха, который строит из себя утомленного жизнью декадента. Только и всего! И что же здесь хорошего?
- Ронни, не кипятись. Хуан, чем вы занимаетесь? - Марго вопросительно прищурила глаза, и накладные ресницы, щедро прокрашенные тушью, оставили несколько отпечатков на ее щеке.
- Играю в покер. Профессионально.
- Вот это да! - все трое удивленно подняли брови.
- И еще пишу заметки в один небольшой журнал.
- Ну все! - вдруг Марго рассмеялась зычным смехом. - Не могу больше! Давайте скажем ему. Простите, Хуан, но мы разыграли вас. Анита, Нина и я, Марк, мы актеры, студенты театрального училища. Готовясь к спектаклям, вживаемся в разные образы, примеряем. Надеюсь, мы не причинили вам неудобств.
- Все в порядке, я, по правде говоря, сразу понял, что здесь что-то не то. Буду рад, если составите мне компанию. Какой спектакль вы сейчас готовите?
Принесли блюда, и Мишель до вечера был занят новыми знакомыми.
***
Бежать было легко. Она касалась босыми ногами зеркальной поверхности дорожки, рядом справа бежало ее отражение, впереди - тоже она. Зеркальный коридор без одной стены, вместо которой был луг, усыпанный фиолетовыми россыпями цветущего вереска. Убегать от себя в направлении себя рядом с собой же. Ты сам - как точка опоры. Коридор был длинным, ей казалось, что она вот-вот растворится в этих отражениях, а потом - вольется в вересковый луг и прорастет небом, голубым, с облаками.
Звук ее движений почти не был слышен, зеркало под ногами холодило ступни и казалось застывшим озером. Внезапно оно стало жидким, и Александра провалилась в эту серебристую жидкость с головой. “Александра”, - кто-то позвал, но она боялась открыть глаза. “Александра!” - она зажмурилась еще сильнее. “Ани! Ани!”, - приоткрыв один глаз, она поняла, что это она сама произносит свое имя.
Затем вокруг появился город. Она стояла посреди улицы из серебряных зданий, а толпа людей скандировала ее имя. Они улыбались и подбадривали ее. Внезапно Александра поняла, что ее ноги оторвались от земли, и она взлетела. Люди вокруг зааплодировали.
Ани проснулась, ощутив небывалый прилив сил. Она улыбнулась, откинула одеяло и села писать письмо знакомому редактору.
***
Мишель встретил сестру в аэропорту и отвез в свое самое любимое место в городе - на набережную.
- Что будет, если одеться в зеркальный костюм? Ты будешь, словно в плаще-неведимке? - Александра плотно сжимала стакан горячего чая с корицей и смотрела на брата, прищурившись. В ее взгляде не было издевки, было какое-то детское озорство, любопытство.
Они сидели на веранде кафе, а в ста шагах от них шумело зимнее море. Кафе было почти пустым в разгар рабочего дня. Скучающий официант и девушка-бариста переговаривались между собой и иногда бросали кусочки хлеба пролетающим мимо чайкам, которые ловко хватали хлеб прямо на лету. Эту сцену снимала на мобильные телефоны пара пожилых итальянских туристов.
- Снова твои подводные фантазии? - усмехнулся Мишель, краем глаза наблюдая за сценой с чайками.
- Вечно ты так. Я серьезно! - Ани смешно насупилась, густые брови сдвинулись к переносице, а пухлые губы сложились в недовольную черточку. Сестра с детства умела состроить такую рожицу, что не улыбаться, глядя на нее, было просто невозможно.
- Сдаюсь! - и он примирительно поднял руки вверх. - Не знаю, правда! Думаю, совсем с окружающим ты не сольешься, но это будет все же неплохая маскировка.
- Хм... Думаю, может быть красиво. Когда ты приедешь домой? - внезапно перевела она разговор. - И да, это мои подводные фантазии. Знаешь, мне предложили выпустить альбом. Так когда?
- Ты меня совсем запутала! Так здорово, что ты выпустишь альбом, а кто эти люди? Кто предложил тебе издаться? Думаю, это потрясающая возможность! Поздравляю, сестренка!
- Спасибо, братец. Я обязательно приглашу тебя на презентацию, это будет ближе к сентябрю. Так когда ты вернешься?
- Ох, Ани. Я и сам не знаю... не думал еще.
- Остаешься здесь насовсем? Мишель, ты серьезно?! Мама так скучает! И я!
- Я тоже скучаю по вам. Но Ани, я и правда не знаю, не думал об этом. Просто не думал!
- Сколько ты уже здесь? Вечность?
- Ты преувеличиваешь. Всего-то пара месяцев.
- Ты пишешь? - она нагнулась ближе к нему и заговорщически понизила голос.
- Я не хочу пока говорить об этом. И да, и нет.
- Ну просто человек-загадка! - всплеснула она руками. - Хоть что-то ты определенного сказать можешь? Хотя нет, не говори, - тут же поправила сама себя. - Определенность - скучно. Даже не так. Определенность не может быть основой развития.
- Милая моя Ани, - он усмехнулся, поняв, что и правда соскучился. - Да ты стала философом.
- А ты, мой братец - мужчина-загадка!
***
Мишель проснулся рано. На улице только начинало светать. Он заварил крепкий чай и вышел на небольшой балкон, откуда открывался вид на маленькую мощеную улицу и городской парк. День обещал быть длинным. Мишель во что бы то ни стало пообещал себе написать к вечеру не меньше пяти страниц текста. Время его было ограничено, вечером открывалось новое место, и организаторы обещали невероятный вид на город. Когда пришло время выходить из дома, Мишель понял, что перед ним всего полстраницы текста. Испытав неприятное чувство подступающей безнадежности, он стал одеваться.
Крыша небоскреба была решена под уклоном, и отсюда казалось, что весь город когда-то лежал цельным ярким диском на вершине этого здания, а потом упал - и теперь лежит, переливаясь цветными стекляшками в ногах у праздной толпы. От масштаба дух захватывало, а биты музыки только добавляли этому ощущению объем. Мишель нашел себе место за барной стойкой.
- Мне кажется, я видела всех этих людей раньше, - его соседка вдруг начала разговор. - Я улетаю через несколько часов в Амстердам, меня зовут Андреа, и я не знаю, почему решила заговорить с вами. Когда мотаешься часто по командировкам, теряешь страх, - она рассмеялась.
- Очень приятно, меня зовут Роберт, - представился Мишель. - Действительно, когда часто путешествуешь, все люди вдруг начинают казаться знакомыми.
- Вы тоже много путешествуете?
- Путешествовал. Я работал стюардом десять лет, потом год жил в Индии, теперь вот я тут.
- Это удивительная история! Расскажите поподробнее?
- Стюардом я работал в большой международной компании, название которой называть не буду. Как я туда попал? Сам не знаю. Закончил юридический, потом путешествовал с друзьями несколько лет, меня тянуло в другие страны, я ловил этот драйв перемещений по земному шару. Мир казался таким маленьким, все было легко. И я подумал, а почему бы и нет? Почему не связать с этим свою жизнь, свою работу? В тот день я увидел объявление о наборе на курсы стюардесс. Мне было чуть за двадцать, все казалось романтичным. Небо, путешествия, да еще и два десятка красоток - все как на подбор! Меня затянуло. Я закончил с отличием, тремя романами за плечами и небывалой уверенностью в себе. Все шло, как по маслу. Вскоре я получил работу в крупной компании, а через год меня перевели в первый класс на трансатлантических рейсах. Это было шикарно. Шикарно от формы стюарда до марок вин, которые подаются пассажирам. Я объездил весь мир, как и хотел. Там, в салоне первого класса, я впервые в жизни влюбился, мне было двадцать восемь. Ее зовут Анна. Это был рейс Нью-Йорк - Москва. Русская красавица, девушка невероятной красоты, длинные волнистые волосы, огромные голубые глаза, умопомрачительная фигура. Но это не было главным. Впервые я влюбился во что-то, что сложно было объяснить. Она летела одна, и я позволил себе чуть больше, мы перекинулись парой фраз, я украдкой наблюдал за ней. То, о чем и как она говорила, ее смех, то, как она держала книгу, как спала, накрывшись пледом. Просто в том, как плед укрывал ее, было что-то невероятное. Я не мог позволить себе отпустить ее просто так. Привязав свою визитку к маленькой бутылке шампанского, я передал ее Анне как будто в подарок от авиакомпании. Она не позвонила. Я думал, что наваждение спадет, что я быстро ее забуду. Помню, даже смеялся сам над собой. Но прошло полгода, а я все не мог ее забыть, каждый раз всматривался в лица пассажиров в надежде увидеть ее. Добился того, что меня перевели только на этот рейс. Но Анны не было. Тогда я начал искать. Часами сидел в социальных сетях, просматривая профили девушек, листал картинки в поисковиках. Тем временем, работа в авиаотрасли стала меня утомлять. Мне было тридцать, и я вдруг понял, что так больше не может продолжаться. Мне нужно было что-то другое. Путешествие внутрь себя. Тогда я уволился и уехал в Индию. Денег, накопленных за годы работы, мне хватало с лихвой, я снял небольшой домик на берегу океана, ездил на мопеде, объездил несколько ашрамов и однажды познакомился с местным бабой. Так началось мое новое путешествие. Я научился медитровать, стал по-другому смотреть на многие вещи. Об этом пишут в книжках, но это случилось со мной. Я прожил в Индии год. Теперь я здесь. Учусь на литературном отделении, хочу начать новую жизнь.
Они расстались, когда за Андреа приехало такси, чтобы отвезти ее в аэропорт. Вдруг Мишель понял, что так ничего и не узнал о ней.
***
На столе Мишеля лежал альбом Александры, выпущенный неделю назад. Толстая книга в твердой зеркальной обложке с напечатанными поверх линиями-волнами, внутри - сто работ сестры и сканы листков из ее блокнота, где она впервые записала ту или иную идею.
“Альбом просто супер”, - такую смс он отправил ей. Книга имела вес, она приятной тяжестью лежала на руке, физическое доказательство человеческой мысли, идеи.
***
В тот день они, наконец, разговорились с тем самым велосипедистом, который ездил круглый год на работу по той улице, где жил Мишель. И летом, и зимой, утром и вечером его велосипед проезжал сначала в одну, а потом - в другую сторону. Мишель давно наблюдал, как менялась одежда этого человека и резина на колесах его велосипеда. Однажды велосипедист появился в субботу. Он заехал в кофейню, где завтракал Мишель. Мест совсем не было, и они оказались за одним столиком.
- Часто тебя тут вижу последнее время. Переехал? - спросил тот.
- Да. Уже полгода как.
- Дела?
- Они.
- Чем занимаешься?
- Какао.
- Какао?
- Именно.
- А поподробнее?
- О, это долгая история.
- Да вроде и время есть. Меня зовут Сергей. Я приехал по работе год назад. Езжу на велосипеде, - в молодости занимался велоспортом. А так - недвижимость. Вот и вся история. Так что за какао?
- Начну я с рассказа о Себастиане. Себастиан жил в домике посреди декораций. Он был влюблен в Грейс Келли, голливудскую диву, которая оставила карьеру киноактрисы ради своего мужа, принца Монако. Себастиан никогда не был знаком с ней, но ее портрет висел над его кроватью. Себастиан нашел заброшенный съемочный полигон и обустроил один из картонных домов, которые составляли декорации улиц Нью-Йорка. Я познакомился с ним случайно. В магазине мы стояли рядом, выбирая молоко. Себастиан жить не мог без какао. Он знал в какао толк. Иногда покупал напрямую из других стран, договариваясь с путешественниками. С помощью какао он завел много знакомств. Он спросил мое мнение про цельное молоко. “Как думаете, оно и правда цельное?”. Я ответил, что этого никто никогда не узнает, поэтому не морочу себе голову - и взял обезжиренное, на нем была нарисована смешная корова. Себастиан не одобрил мой выбор. Он взял пачку молока из моих рук и поставил на место, а мне дал пастеризованное 3,2%. На нем не было смешной коровы, но я почему-то взял на кассу именно эту пачку. На выходе из магазина он догнал меня и пригласил зайти в гости. Я отверг его приглашение, но мы все равно разговорились и проболтали три часа без передышки. Говорили обо всем на свете. Себастиан вернулся в свой картонный дом, а я на следующий день уволился с работы в фирме и устроился бариста в кафе. Я научился варить прекрасный кофе, стал лучшим бариста в мире и держал это звание десять лет, а в свободное время изучал какао. Сюда я приехал именно за какао, тут его выращивают в небольшом количестве, но это самые качественные какао-бобы в мире. Узнав, что картонный полигон сносят, я вспомнил о чудаке-Себастиане. Я нашел его и устроил на работу в одну из кофеен. Отсюда я привезу ему зерна.
- Ничего себе история, - Сергей был озадачен. - И что, этот чудак-Себастиан нормально работает? А где он живет?
- Что? - Мишель на секунду и сам потерялся в своем выдуманном рассказе, но сделал вид, что не расслышал. - А, Себастиана все обожают. А живет он в квартирке над кофейней, где работает.
***
Можно было бесконечно смотреть на птиц, сбивающихся в стаи и ставящих молодняк на крыло. Они облепляли провода, карнизы и деревья, а потом волной срывались вниз, чтобы затем, широко расставив крылья, плавно подняться вверх, сделать пару кругов в синеве осеннего неба и вновь раствориться в уступах зданий, на ветках и проводах. Это действо завораживало его.
- Вы не пришли.
Он обернулся и увидел ее. Мишель, Белый Кролик, стояла позади него. На ней было шерстяное пальто и большой красный шарф, каштановые волосы, как в романтических комедиях, развевал ветер, а глаза оказались серо-голубыми.
- Вы мне снились. И я виноват, потому что действительно не пришел. На то были причины.
- Вы не пришли, потому что все еще не написали книгу?
- Это удивительно. Откуда вам все известно?
Она усмехнулась, развернулась и зашагала прочь.
***
Что для вас важнее всего на свете? Чем можно пожертвовать, если выбирать между курицей и яйцом? В пользу чего сделать выбор? Для Мишеля становилось очевидно, что выбор этот выйдет нелегким. Он перекладывал мысли с места на место, поворачивал под разными углами, сравнивал, но все выходило как-то не так. Будто было еще одно, пятое, измерение, которого он до этого не замечал. Казалось, что все очевидные детали головоломки должны были бы сойтись в какой-то точке, у них просто не было другого выбора, но они почему-то все равно не сходились.
Он вышел из дома на рассвете. Голова гудела от мыслей, хотелось пройтись по воздуху. Сначала Мишель просто шел, без цели, вперед, ему ничего не хотелось, голова опустела, ноздри ощущали прохладный воздух. Потом он зашагал быстрее, а затем вдруг начал бежать. Тень-отражение бежал перед ним, а Мишель, отдаваясь движению, впервые заметил, что ему по-настоящему легко. Так легко, как давно не было, а, может, не было никогда. Он бежал, потому что ему просто хотелось этого, хотелось движения, хотелось бежать вперед так быстро, как он только мог, как бегают мальчишки во дворе своего дома летним днем. Мишель добежал до набережной, остановился и, часто дыша, смотрел вперед, на море. Чайки кричали, вода переливалась бликами, и не было ничего ценнее в тот момент. Он внезапно все понял. И эту набережную, и свою книгу, и свои чувства, и все, что хотел понять раньше, - и не понимал. Он понял по-своему. Просто отпустил. Не пытаясь больше разгадать, принял, дал волю всему этому, как и себе самому, когда бежал. Дал время. И обрел свободу.
Мишель открыл свой походный блокнот и начал писать.
***
Было ровно десять утра. Перед выходом он четыре раза взъерошивал волосы и перекладывал их на другую сторону. Определившись, наконец, с правой стороной, Мишель вышел на улицу. Падал первый снег. Редкие огромные хлопья создавали ощущение волшебства, а Мишель в тот день и правда чувствовал себя волшебно. В его руке лежала небольшая книжка. На обложке значилось его, Мишеля, имя. Вчера он вышел из офиса своего издателя.
Войдя в переулок, он спустился к городской площади, где вовсю шли приготовления к ежегодному маскараду. Мишель прошел мимо фонтана и свернул на ту самую улицу. Его сердце забилось чаще, когда он увидел знакомую вывеску кафе. Внутри еще не было посетителей, кафе только начинало свою работу, Мишель специально подгадал этот час для своего визита. За стойкой стоял пожилой владелец кафе. Он не узнал Мишеля. Заказав два кофе, Мишель стал ждать. Пожилой господин неторопливо смолол кофейные зерна и включил кофемашину. Помещение заполнилось уютным запахом кофе. Казалось, прошла целая вечность, а девушка-Кролик так и не появлялась. Мишель уже представил сотню разных причин вплоть до ее отъезда в Австралию, когда внезапно дверь распахнулась, и вместе с холодом вошла раскрасневшаяся Мишель. Вместе с ней залетели несколько снежинок и растаяли маленькими искорками на свету. Мишель встал из-за стола и сказал: “Привет”. Все было не по плану, который он задумал и прокрутил в голове множество раз за прошедший год. Все было не так, но вместе с тем и именно так, как нужно.
- Александр?
- Еще раз привет.
Она посмотрела на стол и увидела книгу.
- Можно?
- Да.
Мишель подошла к столику и острожно взяла в руки книгу.
- Хм, но ведь автора зовут Мишель.
- Вообще-то, это мое имя. Меня зовут Мишель.
- Так вы Мишель, Александр?
- Да. Да, я Мишель! - и он вдруг от души, так счастливо, рассмеялся.
***
Шел первый месяц зимы, катки были заполнены ускользающими друг от друга людьми и напоминали чашки молока с корицей на поверхности сервированного театрами и новогодними ярмарками города. Мишель спускался по улице к площади в бурлящем силуэтами прохожих заснеженном воздухе. Он думал о том, как хорошо, что сейчас именно декабрь, как здорово, что он все-таки решился приехать сюда. В этой толпе никто его не замечал, и в то же время он мог спокойно разглядывать все и всех вокруг. Внезапно он поймал чей-то взгляд. Белая тень дрогнула и растворилась в стене здания. Мишель замедлил шаг. На фоне многовековых плит мрамора он разглядел... кролика. Кролик стоял и смотрел на него. Вернее, это была девушка в маске кролика. Она помахала ему и побежала к площади. Он побежал вперед, как во всех этих историях, за белым Кроликом. Про себя посмеявшись такому совпадению, Мишель вбежал на площадь, отчаянно вглядываясь в толпу. Завидев маску, он кинулся влево, но тут же остановился. Это был Кот. Справа выплыл и пропал Лебедь. Не успев понять, что случилось, Мишель обнаружил себя внутри какого-то непонятного действа: маски были везде. “Совы”, “Коты”, “Олени”, “Лебеди”, “Снежинки”, и вдруг почему- то “Мария Антуанетта” и “Энди Уорхол”. Внезапно он почувствовал чью-то руку на своей руке. Обернувшись, он увидел ту девушку. Не говоря ни слова, Кролик потянула Мишеля обратно в сторону улицы. Он усмехнулся, но пошел за ней.
В кафе было душно после улицы. Они сидели за крошечным круглым столиком, темный интерьер сильно контрастировал с белым цветом одежды Кролика. Она не сняла маску, но зато он успел рассмотреть ее руки, небольшие, классической формы дам с картин эпохи Ренессанса, ее ключицы и шею, и маленькую родинку у правого уха.
- Как тебя зовут? - он услышал ее мягкий голос, немного приглушенный маской.
- Александр. А тебя? - так он впервые изменил свое имя, сам не ведая, как так вышло.
- Мишель, - Мишель удивился такому совпадению, но виду не подал.
- Почему ты Кролик?
- А ты почему Александр?
- Это мое имя.
- Я не об этом, Александр.
- Мишель, ты ведь понимаешь, о чем я. Что здесь происходит?
Она рассмеялась.
- Конечно, понимаю. Ответь, почему ты Александр? И тогда я расскажу тебе, что здесь происходит.
- Ежегодный маскарад тут происходит, - угрюмо произнес грузный официант и, возможно, по совместительству владелец этой маленькой кофейни. Он поставил перед ними две чашки эспрессо и удалился, видимо, нисколько не стесняясь своей внезапной интервенции.
Они рассмеялись, и неловкость от внезапного появления официанта легко улетучилась.
- Теперь у меня не осталось “козырей”, Александр! Я так и не узнаю, почему вы Александр! - рассмеялась Мишель.
- Я сбрасываю карты. Я помогу вам. Приехал в этот город, чтобы отключиться от всего, поймать новую волну. Я писатель.
- О чем вы пишете?
- Пока не знаю...
- Так вы никогда еще не публиковались?
- Нет.
Мишель залилась смехом.
- Это очаровательно!
Унесли пустые чашки.
- Это кафе моего отца. Обычно я работаю официанткой, это наше семейное кафе. Мама делает выпечку.
- Это... так мило.
- Заходите, Александр. А сейчас - мне пора работать, скоро начнется волна посетителей.До свидания.
***
Под водой все менялось. Замедленные движения - будто летишь, и так будет всегда. Сине-белый орнамент из бликов-теней - знак качества мимолетного мира “на одном дыхании”. Приглушенные звуки - словно толща воды стала выключателем ненужных шумов внешней действительности. Александра любила приходить сюда, под водой время шло медленнее, и можно было успевать рисовать в воображении новые миры, придумывать новые истории, каждый раз - разные. На суше она записывала то, что пришло ей в голову, в небольшой блокнот, а дома - переносила эти записи в тетрадь побольше.
Ани (так любил называть ее брат), выбралась из воды и присела на бортик бассейна. “Мишель уже должен был приземлиться”, - подумала она. Брат уехал, собравшись в один день. Его решение было спонтанным, и эта небольшая деталь приводила Ани в полный восторг.
***
Зима выдалась снежной. Мишель снял квартиру недалеко от центра города, с небольшим балконом, который сейчас напоминал большой сугроб. Он расставил на полке книги, которые привез с собой, развесил свою одежду на вешалках в крошечном платяном шкафу и купил старую печатную машинку на барахолке спустя неделю после приезда. Он непременно хотел купить печатную машинку, - образ писателя, набирающего текст на таком устройстве, казался ему очень романтичным. В глубине души Мишелю думалось, что с первых же секунд, как только его пальцы коснутся механических клавиш, слова сами начнут проявляться на бумаге - и это будет шедевр. Вслух он, конечно, говорил, что это лишь блажь, талисман и украшение его жилища.
Обычно он просыпался к десяти. Неспешно вставал с кровати, на это уходило минут пятнадцать-двадцать. Потом шел на кухню и ставил чайник. Затем садился на широкий подоконник, смотрел, как давно уже проснувшийся город движется под окнами, и ждал, пока вскипит вода. Затем он пил кофе или чай, принимал душ, одевался и шел в одно из близлежащих кафе, чтобы позавтракать. На улице здоровался с теми, кого видел изо дня в день: работниками кофеен, уборщиками, почтальоном и одним велосипедистом, который, несмотря на зиму, продолжал так и ездить на работу.
Прогулки по городу были одними из тех приятных способов времяпрепровождения, которым Мишель мог предаваться часами. Так он излечивал свою душу от многолетних битв за социальный прогресс своей жизни, который тогда виделся важнее всего на свете, а теперь казалось, что ничего не стоил. Мишель ходил по городу знакомыми излюбленными маршрутами, но раз в неделю старался найти новый способ добраться из точки А в точку Б. Обычно это был путь из дома к набережной. Дойдя до места назначения, читал или пытался что-то писать. Иногда с кем-то из прохожих завязывался разговор. Мишель старался не заводить хороших знакомств. Он счел важным заглушить на время все посторонние звуки, чтобы яснее почувствовать изнутри звук своего голоса. Это был его личный эксперимент.
***
- Почему ты приехал?
- Бизнес.
- Чем занимаешься?
- Финансовые инструменты.
- И как?
- Что именно? Нравится ли мне это или много ли я зарабатываю?
- И то, и другое.
- И да, и нет.
- Как это?
- Деньги есть. Есть машина. Есть пятницы и иногда субботы. Есть девушки.
- И?
- Иногда я спрашиваю себя, что дальше? Мне неинтересно просто продолжать делать деньги. Я достиг того, что казалось мне целью, что, думал, сделает меня счастливым. И теперь я спрашиваю себя: а что дальше? Банально, но... действительно ли я хочу продолжать делать то, что я делаю? Вот ты, Алекс, всегда хотел быть фотографом?
- Не то, чтобы я хотел им быть, просто мне это нравилось и фотографировал я постоянно. Я не мог не фотографировать.
- А я всегда хотел написать роман, - Мишель, назвавшийся на этот раз Адамом, откинулся в кресле.
- Так напиши? Знаешь, многие хотят чего-то всю жизнь, но ничего для этого не делают. Они живут будто бы временно. Я заметил это. Говорят себе: “Вот сейчас я еще немного ... (далее идет то, что они делают годами, а, может, и всю жизнь), и тогда я сделаю то, о чем мечтаю. Но если ты действительно чего-то хочешь, если это твое, ты и дня не протянешь без этого. Важно лишь действие. Я фотографировал каждый день, начиная с того времени, как мне впервые в руки попала камера. Поначалу это и правда была камера, видеокамера. Фотоаппарата у меня тогда не было. Мне было десять, и родители купили эту видеокамеру для съемок семейных праздников. В ней была функция фото. Однажды я попробовал, и с тех пор фотографировал каждый день. Потом менялись камеры, появлялась новая техника, оптика, какие-то штативы и лайтбоксы, отражатели. Иногда я снимал просто на телефон. Но я не мог не снимать. Я действовал каждый день.
***
Дни проносились мимо и тянулись бесконечно одновременно. Иногда Мишель проводил пять дней подряд в местных клубах, слушая джаз, а потом - продвинутую электронику, болтал с кем-то, и, казалось, жизнь наполнялась до краев, но под утро туман клубной суеты рассеивался, и вот он стоял на набережной и видел как ранние горожане выходят на пробежку.
Тем временем, книга все не шла. Он то и дело садился за ноутбук, блокнот, тетрадь, печатную машинку или просто доставал листок бумаги. Две строчки или, в лучшем случае, бессмысленный абзац, - вот и все, что оставалось от его тщетных попыток. Александра, сестра Мишеля, собиралась приехать, и это вводило его в еще больший ступор.
Девушка-Кролик из кафе приснилась Мишелю внезапно. Конечно, он вспоминал о ней, да и как можно было забыть ту встречу. Конечно, хотел зайти, поздороваться с ее недоверчивым отцом, заказать два эспрессо и ждать, пока она подойдет с подносом, удивится ему, он угостит ее кофе, и они будут болтать целую вечность. Конечно, все было бы не так, но он никак не мог решиться зайти к ней, чтобы это проверить. Да и как мог он прийти, быть честным, отвечать на вопросы, завладеть ее вниманием, когда он сам еще не решил, что ему делать.
***
Утренний свет пробивался сквозь переулки к площади. Первые туристические группы уже расхаживали с фотоаппаратами между скульптур, особенно кучкуясь у фонтана. Мишель пил утренний кофе в небольшом кафе, когда к нему подсела группа незнакомцев. Двое парней и девушка уселись в кресла, будто так и должно быть. Кто-то уткнулся в телефон, кто-то - в меню, а третий демонстративно развернул газету. Мишель какое-то время удивленно смотрел на них, а потом, ухмыльнувшись, вернулся к своему кофе.
- Андрэ! Мне эспрессо и эту их глазунью с хлебом, как там, крок-месье, содрали у французов!
- Роб, что тебе?
- Тебя, Марго!
- Отстань! Ты будешь чай или водку?
- Тебя, с яблоками под мармеладом из клубники.
- Фу! Как пошло. И слишком сладко, кроме того.
- Ну раз так, то американо и клаб-сэндвич.
Она жестом подозвала официанта и продиктовала заказ, добавив лимонад и салат "Цезарь" для себя.
- Ну что, месье? - протянула Марго на французский манер. - Как вы поживаете?
- Весьма неплохо, моя госпожа, - решил подыграть этому откровенному фарсу Мишель.
- О! Смотрите-ка! Он уже у моих ног!
Тут Мишель стал замечать, что его незваные гости как будто не совсем те, за кого себя выдают. Парни держались мужественно, но их шеи были слишком нежными, а усы какими-то слишком густыми и ровными. Да и фигурами они скорее напоминали школьников. Марго же, напротив, была очень плотного телосложения, да еще и весьма манерна. Кожа на ее лице казалась грубой, а с макияжем был явный перебор. Тем временем этот странный разговор продолжался.
- Позвольте представиться, Рон, - протянул ему небольшую руку с тонкими пальцами молодой человек в твидовом костюме с усиками.
- Хуан, - представился Мишель.
- Андрэ! - руку с ухоженными пальцами и едва заметным маникюром протянул другой незнакомец в джинсах и объемной толстовке с капюшоном. Тоже с усиками.
- Очень приятно, Хуан.
- Марго! - дама выставила вперед крупную кисть с не менее, чем десятком колец. На девушке было красное платье до колена и, скорее всего, парик, под блондинку.
- Очень приятно, - Мишель не стал целовать даме ручку, а обошелся осторожным рукопожатием. Дама была явно недовольна, что выразилось в том, что она поджала ярко напомаженные губы и резко откинулась назад в кресло, скрестив руки на груди.
- Господа, - обратился Мишель к своим соседям. - Чем могу помочь?
- “Мой мир похож на эссе на тему поисков самого себя. Признак молодого человека моего поколения - несколько аккаунтов в социальных сетях и неизбежная неудовлетворенность самоопределения", - так определил Джонни Браун, новоявленный писатель и чистое выражение богемного образа жизни, своих современников. Как думаете? Мне кажется, в этом есть какая-то доля правды, - Андрэ задумчиво посмотрел на Мишеля.
- Думаю, так и есть.
- Марго, дорогая, а он мне нравится!
- Андрэ! А я до сих пор не согласен! - Рон активно замахал руками. - Твой Джонни Браун весьма неплохой пройдоха, который строит из себя утомленного жизнью декадента. Только и всего! И что же здесь хорошего?
- Ронни, не кипятись. Хуан, чем вы занимаетесь? - Марго вопросительно прищурила глаза, и накладные ресницы, щедро прокрашенные тушью, оставили несколько отпечатков на ее щеке.
- Играю в покер. Профессионально.
- Вот это да! - все трое удивленно подняли брови.
- И еще пишу заметки в один небольшой журнал.
- Ну все! - вдруг Марго рассмеялась зычным смехом. - Не могу больше! Давайте скажем ему. Простите, Хуан, но мы разыграли вас. Анита, Нина и я, Марк, мы актеры, студенты театрального училища. Готовясь к спектаклям, вживаемся в разные образы, примеряем. Надеюсь, мы не причинили вам неудобств.
- Все в порядке, я, по правде говоря, сразу понял, что здесь что-то не то. Буду рад, если составите мне компанию. Какой спектакль вы сейчас готовите?
Принесли блюда, и Мишель до вечера был занят новыми знакомыми.
***
Бежать было легко. Она касалась босыми ногами зеркальной поверхности дорожки, рядом справа бежало ее отражение, впереди - тоже она. Зеркальный коридор без одной стены, вместо которой был луг, усыпанный фиолетовыми россыпями цветущего вереска. Убегать от себя в направлении себя рядом с собой же. Ты сам - как точка опоры. Коридор был длинным, ей казалось, что она вот-вот растворится в этих отражениях, а потом - вольется в вересковый луг и прорастет небом, голубым, с облаками.
Звук ее движений почти не был слышен, зеркало под ногами холодило ступни и казалось застывшим озером. Внезапно оно стало жидким, и Александра провалилась в эту серебристую жидкость с головой. “Александра”, - кто-то позвал, но она боялась открыть глаза. “Александра!” - она зажмурилась еще сильнее. “Ани! Ани!”, - приоткрыв один глаз, она поняла, что это она сама произносит свое имя.
Затем вокруг появился город. Она стояла посреди улицы из серебряных зданий, а толпа людей скандировала ее имя. Они улыбались и подбадривали ее. Внезапно Александра поняла, что ее ноги оторвались от земли, и она взлетела. Люди вокруг зааплодировали.
Ани проснулась, ощутив небывалый прилив сил. Она улыбнулась, откинула одеяло и села писать письмо знакомому редактору.
***
Мишель встретил сестру в аэропорту и отвез в свое самое любимое место в городе - на набережную.
- Что будет, если одеться в зеркальный костюм? Ты будешь, словно в плаще-неведимке? - Александра плотно сжимала стакан горячего чая с корицей и смотрела на брата, прищурившись. В ее взгляде не было издевки, было какое-то детское озорство, любопытство.
Они сидели на веранде кафе, а в ста шагах от них шумело зимнее море. Кафе было почти пустым в разгар рабочего дня. Скучающий официант и девушка-бариста переговаривались между собой и иногда бросали кусочки хлеба пролетающим мимо чайкам, которые ловко хватали хлеб прямо на лету. Эту сцену снимала на мобильные телефоны пара пожилых итальянских туристов.
- Снова твои подводные фантазии? - усмехнулся Мишель, краем глаза наблюдая за сценой с чайками.
- Вечно ты так. Я серьезно! - Ани смешно насупилась, густые брови сдвинулись к переносице, а пухлые губы сложились в недовольную черточку. Сестра с детства умела состроить такую рожицу, что не улыбаться, глядя на нее, было просто невозможно.
- Сдаюсь! - и он примирительно поднял руки вверх. - Не знаю, правда! Думаю, совсем с окружающим ты не сольешься, но это будет все же неплохая маскировка.
- Хм... Думаю, может быть красиво. Когда ты приедешь домой? - внезапно перевела она разговор. - И да, это мои подводные фантазии. Знаешь, мне предложили выпустить альбом. Так когда?
- Ты меня совсем запутала! Так здорово, что ты выпустишь альбом, а кто эти люди? Кто предложил тебе издаться? Думаю, это потрясающая возможность! Поздравляю, сестренка!
- Спасибо, братец. Я обязательно приглашу тебя на презентацию, это будет ближе к сентябрю. Так когда ты вернешься?
- Ох, Ани. Я и сам не знаю... не думал еще.
- Остаешься здесь насовсем? Мишель, ты серьезно?! Мама так скучает! И я!
- Я тоже скучаю по вам. Но Ани, я и правда не знаю, не думал об этом. Просто не думал!
- Сколько ты уже здесь? Вечность?
- Ты преувеличиваешь. Всего-то пара месяцев.
- Ты пишешь? - она нагнулась ближе к нему и заговорщически понизила голос.
- Я не хочу пока говорить об этом. И да, и нет.
- Ну просто человек-загадка! - всплеснула она руками. - Хоть что-то ты определенного сказать можешь? Хотя нет, не говори, - тут же поправила сама себя. - Определенность - скучно. Даже не так. Определенность не может быть основой развития.
- Милая моя Ани, - он усмехнулся, поняв, что и правда соскучился. - Да ты стала философом.
- А ты, мой братец - мужчина-загадка!
***
Мишель проснулся рано. На улице только начинало светать. Он заварил крепкий чай и вышел на небольшой балкон, откуда открывался вид на маленькую мощеную улицу и городской парк. День обещал быть длинным. Мишель во что бы то ни стало пообещал себе написать к вечеру не меньше пяти страниц текста. Время его было ограничено, вечером открывалось новое место, и организаторы обещали невероятный вид на город. Когда пришло время выходить из дома, Мишель понял, что перед ним всего полстраницы текста. Испытав неприятное чувство подступающей безнадежности, он стал одеваться.
Крыша небоскреба была решена под уклоном, и отсюда казалось, что весь город когда-то лежал цельным ярким диском на вершине этого здания, а потом упал - и теперь лежит, переливаясь цветными стекляшками в ногах у праздной толпы. От масштаба дух захватывало, а биты музыки только добавляли этому ощущению объем. Мишель нашел себе место за барной стойкой.
- Мне кажется, я видела всех этих людей раньше, - его соседка вдруг начала разговор. - Я улетаю через несколько часов в Амстердам, меня зовут Андреа, и я не знаю, почему решила заговорить с вами. Когда мотаешься часто по командировкам, теряешь страх, - она рассмеялась.
- Очень приятно, меня зовут Роберт, - представился Мишель. - Действительно, когда часто путешествуешь, все люди вдруг начинают казаться знакомыми.
- Вы тоже много путешествуете?
- Путешествовал. Я работал стюардом десять лет, потом год жил в Индии, теперь вот я тут.
- Это удивительная история! Расскажите поподробнее?
- Стюардом я работал в большой международной компании, название которой называть не буду. Как я туда попал? Сам не знаю. Закончил юридический, потом путешествовал с друзьями несколько лет, меня тянуло в другие страны, я ловил этот драйв перемещений по земному шару. Мир казался таким маленьким, все было легко. И я подумал, а почему бы и нет? Почему не связать с этим свою жизнь, свою работу? В тот день я увидел объявление о наборе на курсы стюардесс. Мне было чуть за двадцать, все казалось романтичным. Небо, путешествия, да еще и два десятка красоток - все как на подбор! Меня затянуло. Я закончил с отличием, тремя романами за плечами и небывалой уверенностью в себе. Все шло, как по маслу. Вскоре я получил работу в крупной компании, а через год меня перевели в первый класс на трансатлантических рейсах. Это было шикарно. Шикарно от формы стюарда до марок вин, которые подаются пассажирам. Я объездил весь мир, как и хотел. Там, в салоне первого класса, я впервые в жизни влюбился, мне было двадцать восемь. Ее зовут Анна. Это был рейс Нью-Йорк - Москва. Русская красавица, девушка невероятной красоты, длинные волнистые волосы, огромные голубые глаза, умопомрачительная фигура. Но это не было главным. Впервые я влюбился во что-то, что сложно было объяснить. Она летела одна, и я позволил себе чуть больше, мы перекинулись парой фраз, я украдкой наблюдал за ней. То, о чем и как она говорила, ее смех, то, как она держала книгу, как спала, накрывшись пледом. Просто в том, как плед укрывал ее, было что-то невероятное. Я не мог позволить себе отпустить ее просто так. Привязав свою визитку к маленькой бутылке шампанского, я передал ее Анне как будто в подарок от авиакомпании. Она не позвонила. Я думал, что наваждение спадет, что я быстро ее забуду. Помню, даже смеялся сам над собой. Но прошло полгода, а я все не мог ее забыть, каждый раз всматривался в лица пассажиров в надежде увидеть ее. Добился того, что меня перевели только на этот рейс. Но Анны не было. Тогда я начал искать. Часами сидел в социальных сетях, просматривая профили девушек, листал картинки в поисковиках. Тем временем, работа в авиаотрасли стала меня утомлять. Мне было тридцать, и я вдруг понял, что так больше не может продолжаться. Мне нужно было что-то другое. Путешествие внутрь себя. Тогда я уволился и уехал в Индию. Денег, накопленных за годы работы, мне хватало с лихвой, я снял небольшой домик на берегу океана, ездил на мопеде, объездил несколько ашрамов и однажды познакомился с местным бабой. Так началось мое новое путешествие. Я научился медитровать, стал по-другому смотреть на многие вещи. Об этом пишут в книжках, но это случилось со мной. Я прожил в Индии год. Теперь я здесь. Учусь на литературном отделении, хочу начать новую жизнь.
Они расстались, когда за Андреа приехало такси, чтобы отвезти ее в аэропорт. Вдруг Мишель понял, что так ничего и не узнал о ней.
***
На столе Мишеля лежал альбом Александры, выпущенный неделю назад. Толстая книга в твердой зеркальной обложке с напечатанными поверх линиями-волнами, внутри - сто работ сестры и сканы листков из ее блокнота, где она впервые записала ту или иную идею.
“Альбом просто супер”, - такую смс он отправил ей. Книга имела вес, она приятной тяжестью лежала на руке, физическое доказательство человеческой мысли, идеи.
***
В тот день они, наконец, разговорились с тем самым велосипедистом, который ездил круглый год на работу по той улице, где жил Мишель. И летом, и зимой, утром и вечером его велосипед проезжал сначала в одну, а потом - в другую сторону. Мишель давно наблюдал, как менялась одежда этого человека и резина на колесах его велосипеда. Однажды велосипедист появился в субботу. Он заехал в кофейню, где завтракал Мишель. Мест совсем не было, и они оказались за одним столиком.
- Часто тебя тут вижу последнее время. Переехал? - спросил тот.
- Да. Уже полгода как.
- Дела?
- Они.
- Чем занимаешься?
- Какао.
- Какао?
- Именно.
- А поподробнее?
- О, это долгая история.
- Да вроде и время есть. Меня зовут Сергей. Я приехал по работе год назад. Езжу на велосипеде, - в молодости занимался велоспортом. А так - недвижимость. Вот и вся история. Так что за какао?
- Начну я с рассказа о Себастиане. Себастиан жил в домике посреди декораций. Он был влюблен в Грейс Келли, голливудскую диву, которая оставила карьеру киноактрисы ради своего мужа, принца Монако. Себастиан никогда не был знаком с ней, но ее портрет висел над его кроватью. Себастиан нашел заброшенный съемочный полигон и обустроил один из картонных домов, которые составляли декорации улиц Нью-Йорка. Я познакомился с ним случайно. В магазине мы стояли рядом, выбирая молоко. Себастиан жить не мог без какао. Он знал в какао толк. Иногда покупал напрямую из других стран, договариваясь с путешественниками. С помощью какао он завел много знакомств. Он спросил мое мнение про цельное молоко. “Как думаете, оно и правда цельное?”. Я ответил, что этого никто никогда не узнает, поэтому не морочу себе голову - и взял обезжиренное, на нем была нарисована смешная корова. Себастиан не одобрил мой выбор. Он взял пачку молока из моих рук и поставил на место, а мне дал пастеризованное 3,2%. На нем не было смешной коровы, но я почему-то взял на кассу именно эту пачку. На выходе из магазина он догнал меня и пригласил зайти в гости. Я отверг его приглашение, но мы все равно разговорились и проболтали три часа без передышки. Говорили обо всем на свете. Себастиан вернулся в свой картонный дом, а я на следующий день уволился с работы в фирме и устроился бариста в кафе. Я научился варить прекрасный кофе, стал лучшим бариста в мире и держал это звание десять лет, а в свободное время изучал какао. Сюда я приехал именно за какао, тут его выращивают в небольшом количестве, но это самые качественные какао-бобы в мире. Узнав, что картонный полигон сносят, я вспомнил о чудаке-Себастиане. Я нашел его и устроил на работу в одну из кофеен. Отсюда я привезу ему зерна.
- Ничего себе история, - Сергей был озадачен. - И что, этот чудак-Себастиан нормально работает? А где он живет?
- Что? - Мишель на секунду и сам потерялся в своем выдуманном рассказе, но сделал вид, что не расслышал. - А, Себастиана все обожают. А живет он в квартирке над кофейней, где работает.
***
Можно было бесконечно смотреть на птиц, сбивающихся в стаи и ставящих молодняк на крыло. Они облепляли провода, карнизы и деревья, а потом волной срывались вниз, чтобы затем, широко расставив крылья, плавно подняться вверх, сделать пару кругов в синеве осеннего неба и вновь раствориться в уступах зданий, на ветках и проводах. Это действо завораживало его.
- Вы не пришли.
Он обернулся и увидел ее. Мишель, Белый Кролик, стояла позади него. На ней было шерстяное пальто и большой красный шарф, каштановые волосы, как в романтических комедиях, развевал ветер, а глаза оказались серо-голубыми.
- Вы мне снились. И я виноват, потому что действительно не пришел. На то были причины.
- Вы не пришли, потому что все еще не написали книгу?
- Это удивительно. Откуда вам все известно?
Она усмехнулась, развернулась и зашагала прочь.
***
Что для вас важнее всего на свете? Чем можно пожертвовать, если выбирать между курицей и яйцом? В пользу чего сделать выбор? Для Мишеля становилось очевидно, что выбор этот выйдет нелегким. Он перекладывал мысли с места на место, поворачивал под разными углами, сравнивал, но все выходило как-то не так. Будто было еще одно, пятое, измерение, которого он до этого не замечал. Казалось, что все очевидные детали головоломки должны были бы сойтись в какой-то точке, у них просто не было другого выбора, но они почему-то все равно не сходились.
Он вышел из дома на рассвете. Голова гудела от мыслей, хотелось пройтись по воздуху. Сначала Мишель просто шел, без цели, вперед, ему ничего не хотелось, голова опустела, ноздри ощущали прохладный воздух. Потом он зашагал быстрее, а затем вдруг начал бежать. Тень-отражение бежал перед ним, а Мишель, отдаваясь движению, впервые заметил, что ему по-настоящему легко. Так легко, как давно не было, а, может, не было никогда. Он бежал, потому что ему просто хотелось этого, хотелось движения, хотелось бежать вперед так быстро, как он только мог, как бегают мальчишки во дворе своего дома летним днем. Мишель добежал до набережной, остановился и, часто дыша, смотрел вперед, на море. Чайки кричали, вода переливалась бликами, и не было ничего ценнее в тот момент. Он внезапно все понял. И эту набережную, и свою книгу, и свои чувства, и все, что хотел понять раньше, - и не понимал. Он понял по-своему. Просто отпустил. Не пытаясь больше разгадать, принял, дал волю всему этому, как и себе самому, когда бежал. Дал время. И обрел свободу.
Мишель открыл свой походный блокнот и начал писать.
***
Было ровно десять утра. Перед выходом он четыре раза взъерошивал волосы и перекладывал их на другую сторону. Определившись, наконец, с правой стороной, Мишель вышел на улицу. Падал первый снег. Редкие огромные хлопья создавали ощущение волшебства, а Мишель в тот день и правда чувствовал себя волшебно. В его руке лежала небольшая книжка. На обложке значилось его, Мишеля, имя. Вчера он вышел из офиса своего издателя.
Войдя в переулок, он спустился к городской площади, где вовсю шли приготовления к ежегодному маскараду. Мишель прошел мимо фонтана и свернул на ту самую улицу. Его сердце забилось чаще, когда он увидел знакомую вывеску кафе. Внутри еще не было посетителей, кафе только начинало свою работу, Мишель специально подгадал этот час для своего визита. За стойкой стоял пожилой владелец кафе. Он не узнал Мишеля. Заказав два кофе, Мишель стал ждать. Пожилой господин неторопливо смолол кофейные зерна и включил кофемашину. Помещение заполнилось уютным запахом кофе. Казалось, прошла целая вечность, а девушка-Кролик так и не появлялась. Мишель уже представил сотню разных причин вплоть до ее отъезда в Австралию, когда внезапно дверь распахнулась, и вместе с холодом вошла раскрасневшаяся Мишель. Вместе с ней залетели несколько снежинок и растаяли маленькими искорками на свету. Мишель встал из-за стола и сказал: “Привет”. Все было не по плану, который он задумал и прокрутил в голове множество раз за прошедший год. Все было не так, но вместе с тем и именно так, как нужно.
- Александр?
- Еще раз привет.
Она посмотрела на стол и увидела книгу.
- Можно?
- Да.
Мишель подошла к столику и острожно взяла в руки книгу.
- Хм, но ведь автора зовут Мишель.
- Вообще-то, это мое имя. Меня зовут Мишель.
- Так вы Мишель, Александр?
- Да. Да, я Мишель! - и он вдруг от души, так счастливо, рассмеялся.