"Считалка"/Женя Беркович - Ксения Сорокина/Театр ПТТ/Боярские палаты
Женя Беркович поставила "Считалку" про застрявшую в 90-х между прошлым и нынешним грузино-абхазскую войну, о ней у нас мало кто помнит, да и знать не хочет. Очень странно писать, что получила удовольствие от спектакля, где голод, смерть, кровь, но это именно так. Захотелось прочесть повесть Тамты Мелашвили, которую Беркович инсценировала с каким-то нескрываемым восторгом перед материалом, это очень чувствуется и поражает по нынешним временам, когда режиссерская искренность не в ходу.
Спектакль красивый и нарядный, Ксения Сорокина поиграла с грузинской идентичностью, соорудив чудесный ковер-самобранку с разбросанными по нему войлочно-кожано-тряпичными аджарскими хачапури, птицей-рыбой и прочими яствами, а еще огромных сидящих ростовых кукол, при всей своей условности поражающих подлинностью запрятанных в них эмоций. Как хорошо посмотреть такую классную работу, вспомнить Ксению в аудитории на наших гитисовских занятиях и позволить себе слегка погордится несуществующей причастностью к ее удаче.
Та теплая грузинская родственная фамильярность, которую я так люблю,
сделала сценическую историю про дочерей воюющих и убитых недалеко от их глухой деревни отцов, двух тринадцатилетних подружек, пытавшихся спасти от гибели остатки своих семей, не только переносимой, но временами ужасно забавной и трогательной. Что, впрочем, не отменило трагизма и беспощадности, потому как спектакль абсолютно женский, с множеством деталей, нюансов и наблюдений, чем и прекрасен. Меня поразило, как придуман мальчик: маленькая актриса вышла в кепочке, огромном мужском пиджаке, заправленном в советские хлопковые колготы - и диспропорция фигурки стала кричащей, сама по себе уже рассказала историю сироты-звереныша. Семь актрис (а актеров-мужчин там нет) за немногим исключением замечательно играли.
В спектакле есть композитор Митя Бурцев, удивительным образом огрузинивший англоязычные хиты тех времен, потому что их девочки поют, под них отплясывают, выясняют отношения, ссорятся, мирятся вопреки всякой войне, это и есть, наверное, самое страшное и прекрасное в этой истории.
В финале стали читать длинный список убитых и пропавших без вести в то время. И вдруг я услышала среди них грузинскую фамилию моей дочери и поняла - там погиб и наш родственник. И тут, вот в эту самую минуту во мне сдулся всякий профессионализм, мне просто стало страшно.
Пойдите, посмотрите, эта работа из опять-таки нечастой серии спектаклей-поступков, за что создателям его благодарность и респект.
Спектакль красивый и нарядный, Ксения Сорокина поиграла с грузинской идентичностью, соорудив чудесный ковер-самобранку с разбросанными по нему войлочно-кожано-тряпичными аджарскими хачапури, птицей-рыбой и прочими яствами, а еще огромных сидящих ростовых кукол, при всей своей условности поражающих подлинностью запрятанных в них эмоций. Как хорошо посмотреть такую классную работу, вспомнить Ксению в аудитории на наших гитисовских занятиях и позволить себе слегка погордится несуществующей причастностью к ее удаче.
Та теплая грузинская родственная фамильярность, которую я так люблю,
сделала сценическую историю про дочерей воюющих и убитых недалеко от их глухой деревни отцов, двух тринадцатилетних подружек, пытавшихся спасти от гибели остатки своих семей, не только переносимой, но временами ужасно забавной и трогательной. Что, впрочем, не отменило трагизма и беспощадности, потому как спектакль абсолютно женский, с множеством деталей, нюансов и наблюдений, чем и прекрасен. Меня поразило, как придуман мальчик: маленькая актриса вышла в кепочке, огромном мужском пиджаке, заправленном в советские хлопковые колготы - и диспропорция фигурки стала кричащей, сама по себе уже рассказала историю сироты-звереныша. Семь актрис (а актеров-мужчин там нет) за немногим исключением замечательно играли.
В спектакле есть композитор Митя Бурцев, удивительным образом огрузинивший англоязычные хиты тех времен, потому что их девочки поют, под них отплясывают, выясняют отношения, ссорятся, мирятся вопреки всякой войне, это и есть, наверное, самое страшное и прекрасное в этой истории.
В финале стали читать длинный список убитых и пропавших без вести в то время. И вдруг я услышала среди них грузинскую фамилию моей дочери и поняла - там погиб и наш родственник. И тут, вот в эту самую минуту во мне сдулся всякий профессионализм, мне просто стало страшно.
Пойдите, посмотрите, эта работа из опять-таки нечастой серии спектаклей-поступков, за что создателям его благодарность и респект.