Где моя тачка, чувак?
В 80-х годах XIX века канадский художник-иллюстратор Палмер Кокс начал публиковать в американских журналах комиксы о проделках маленьких озорных человечков брауни. Брауни (brownie) - традиционный персонаж шотландского фольклора, являющийся, по сути, домовым и мало чем отличающийся по облику и функционалу от своих славянских и иных европейских собратьев. Свое название он получил от коричневого цвета волос (англ. brown - «коричневый»).
Борхес в «Книге вымышленных существ» сообщает, что его шотландскому коллеге Стивенсону удалось даже приспособить своих брауни для литературного ремесла: мол, когда тот спит, они подсказывают ему различные сюжетные коллизии.
В мифологической иерархии брауни относятся к fairy - это слово из-за некоторой лингвистической путаницы переводят и как «фейри», и как «феи», и как «эльфы». Чтобы объяснить такой разнобой, придется совершить небольшой этимологический экскурс.
Английское fairy произошло от старофранцузского слова faerie (также feerie), бывшего собирательным обозначением для «маленьких человечков» faie (fee), в образе которых представлялись духи природы. Этот термин, в свою очередь, восходит к латинскому fata («дух-хранитель»). Fata же - видоизмененное fatum, «судьба», «предсказанное». Зная историю, нетрудно догадаться, что французские «фейри» перекочевали в Англию из Нормандии вместе с Вильгельмом Завоевателем.
Таким образом, английские феи тождественны фейри и представляют собой не столько барышень с волшебными палочками в шелковых платьях и колпачках, сколько абстрактных обоеполых существ разного облика и размера (но чаще небольшого), не лишенных, впрочем, магических способностей.
Что же касается эльфов, они, как известно, являются изначально персонажами скандинавской мифологии. Подразделяются на белых (собственно эльфов или, точнее, альвов), живущих на условных небесах, и черных (двергов) - карликов, населяющих подземелья, прародителей общеевропейских гномов.
Поскольку английский фольклор вторичен и производен от германо-скандинавского эпоса, эльфы в нем редуцировались до тех же фейри, т.е. сверхъестественных существ вообще. Такими они и предстают, например, в произведениях Шекспира. «Слово „эльфы“ я употребляю в первоначальном значении, которому следовал еще Спенсер, - и чума на Уилла Шекспира с его пресловутыми крохотными малютками!» - писал Толкин издателю Милтону Уолдмену.
Теперь должно быть понятно, почему в произведениях о Гарри Потере брауни получили наименование домовых эльфов (в графстве Йоркшир брауни зовутся добби), а дореволюционная детская писательница Анна Хвольсон, которая творчески переработала веселые картинки Палмера Кокса, назвала отечественных брауни «эльфами-малютками».
Центральным персонажем Кокса был Чолли Бутоньер, имевший прозвище Dude. Знакомые с американским сленгом и фильмом братьев Коэнов «Большой Лебовски» знают, что это слово переводится как «чувак». Разумеется, в конце позапрошлого столетия оно имело другое значение. Dude пришло на замену слову dandy (денди) и значило примерно то же: щеголь, франт, пижон. Оба термина восходят к английскому dudde, одному из собирательных обозначений одежды, известному с XVI века.
В дальнейшем dude стало обозначать соответствующе одетого представителя субкультуры, а потом и просто любого человека мужского пола. Интересно, что похожую трансформацию претерпело и русское «чувак», бывшее в обиходе у советских стиляг.
Хвольсон же использовала для перевода Dude бытовавший в ее время фразеологизм «одеться как мурза» - тюркские аристократы, в том числе из бывших ханств и орд на территории Российской империи наряжались пышно, дорого и цветасто. А чтобы придать персонажу детскости, она добавила уменьшительно-ласкательный суффикс, и получился Мурзилка.
В 1924 году вышел детский журнал, который позаимствовал все еще популярного Мурзилку. Естественно, для советской власти его «прикид» (фрак с бутоньеркой, цилиндр, штиблеты с длинными носами, монокль и трость) был слишком буржуазным - поэтому писатель Александр Федоров-Давыдов превратил маленького пижона… в собаку-дворняжку.
Интересно, что Булгаков написал «Собачье сердце» в начале 1925 года - кто знает, не эта ли метаморфоза вдохновила писателя, который в то время сотрудничал со многими журналами, на превращение собаки в человека и обратно?
Чуть позже журнальный Мурзилка приобрел свой нынешний вид - абстрактного желтого существа, напоминающего антропоморфного медвежонка. А в миниатюрного человечка он вновь превратился в мультфильме «Приключения Мурзилки», который вышел в середине 50-х.
В те же годы Николай Носов решил, в свою очередь, творчески переработать произведения Хвольсон, в которых уже присутствовали такие узнаваемые герои, как братья Знайка и Незнайка, Пуговка и доктор Мазь-Перемазь. Носов сделал центральной фигурой Незнайку, придав ему некоторые черты характера коксовско-хвольсоновского Чувака-Мурзилки и облик тогдашних модников - уже упоминавшихся стиляг.
Борхес в «Книге вымышленных существ» сообщает, что его шотландскому коллеге Стивенсону удалось даже приспособить своих брауни для литературного ремесла: мол, когда тот спит, они подсказывают ему различные сюжетные коллизии.
В мифологической иерархии брауни относятся к fairy - это слово из-за некоторой лингвистической путаницы переводят и как «фейри», и как «феи», и как «эльфы». Чтобы объяснить такой разнобой, придется совершить небольшой этимологический экскурс.
Английское fairy произошло от старофранцузского слова faerie (также feerie), бывшего собирательным обозначением для «маленьких человечков» faie (fee), в образе которых представлялись духи природы. Этот термин, в свою очередь, восходит к латинскому fata («дух-хранитель»). Fata же - видоизмененное fatum, «судьба», «предсказанное». Зная историю, нетрудно догадаться, что французские «фейри» перекочевали в Англию из Нормандии вместе с Вильгельмом Завоевателем.
Таким образом, английские феи тождественны фейри и представляют собой не столько барышень с волшебными палочками в шелковых платьях и колпачках, сколько абстрактных обоеполых существ разного облика и размера (но чаще небольшого), не лишенных, впрочем, магических способностей.
Что же касается эльфов, они, как известно, являются изначально персонажами скандинавской мифологии. Подразделяются на белых (собственно эльфов или, точнее, альвов), живущих на условных небесах, и черных (двергов) - карликов, населяющих подземелья, прародителей общеевропейских гномов.
Поскольку английский фольклор вторичен и производен от германо-скандинавского эпоса, эльфы в нем редуцировались до тех же фейри, т.е. сверхъестественных существ вообще. Такими они и предстают, например, в произведениях Шекспира. «Слово „эльфы“ я употребляю в первоначальном значении, которому следовал еще Спенсер, - и чума на Уилла Шекспира с его пресловутыми крохотными малютками!» - писал Толкин издателю Милтону Уолдмену.
Теперь должно быть понятно, почему в произведениях о Гарри Потере брауни получили наименование домовых эльфов (в графстве Йоркшир брауни зовутся добби), а дореволюционная детская писательница Анна Хвольсон, которая творчески переработала веселые картинки Палмера Кокса, назвала отечественных брауни «эльфами-малютками».
Центральным персонажем Кокса был Чолли Бутоньер, имевший прозвище Dude. Знакомые с американским сленгом и фильмом братьев Коэнов «Большой Лебовски» знают, что это слово переводится как «чувак». Разумеется, в конце позапрошлого столетия оно имело другое значение. Dude пришло на замену слову dandy (денди) и значило примерно то же: щеголь, франт, пижон. Оба термина восходят к английскому dudde, одному из собирательных обозначений одежды, известному с XVI века.
В дальнейшем dude стало обозначать соответствующе одетого представителя субкультуры, а потом и просто любого человека мужского пола. Интересно, что похожую трансформацию претерпело и русское «чувак», бывшее в обиходе у советских стиляг.
Хвольсон же использовала для перевода Dude бытовавший в ее время фразеологизм «одеться как мурза» - тюркские аристократы, в том числе из бывших ханств и орд на территории Российской империи наряжались пышно, дорого и цветасто. А чтобы придать персонажу детскости, она добавила уменьшительно-ласкательный суффикс, и получился Мурзилка.
В 1924 году вышел детский журнал, который позаимствовал все еще популярного Мурзилку. Естественно, для советской власти его «прикид» (фрак с бутоньеркой, цилиндр, штиблеты с длинными носами, монокль и трость) был слишком буржуазным - поэтому писатель Александр Федоров-Давыдов превратил маленького пижона… в собаку-дворняжку.
Интересно, что Булгаков написал «Собачье сердце» в начале 1925 года - кто знает, не эта ли метаморфоза вдохновила писателя, который в то время сотрудничал со многими журналами, на превращение собаки в человека и обратно?
Чуть позже журнальный Мурзилка приобрел свой нынешний вид - абстрактного желтого существа, напоминающего антропоморфного медвежонка. А в миниатюрного человечка он вновь превратился в мультфильме «Приключения Мурзилки», который вышел в середине 50-х.
В те же годы Николай Носов решил, в свою очередь, творчески переработать произведения Хвольсон, в которых уже присутствовали такие узнаваемые герои, как братья Знайка и Незнайка, Пуговка и доктор Мазь-Перемазь. Носов сделал центральной фигурой Незнайку, придав ему некоторые черты характера коксовско-хвольсоновского Чувака-Мурзилки и облик тогдашних модников - уже упоминавшихся стиляг.