Биг Тайм. Главы 22-23
Главы 19-21 здесь
Глава 22
- А я ведь так и не придумала, что дарить тебе на день рождения.
- Экая ты, Ирка, недогадливая. Конечно, полкило кокаина и волшебника в голубом ертолете.
- Дурак!
- Дурак, конечно. После кокса будет мне и голубой волшебник, и вертолет, и какава с чаем.
Раздался звонкий треск и лязг металла. Готовальня в пакете раскрылась, догадался Славка.
- Ну вот, кто из нас дурак еще? Голова же - кость, а готовальня хрупкая. И дорогая. Думай, что делаешь. Давай собрать помогу.
Для восточной Сибири погода этим поздним февралем стояла совершенно необыкновенная. Было чуть-чуть ниже нуля при ослепительно ярком солнце, снег под ногами был очень плотным и влажным, но темнеть и таять еще не начал, на черных ветках оглушающе чирикали воробьи.
- Вот правду говорит мой папа, чтоб ему за три тыщи километров не икалось, - нельзя женщинам волю давать. Отобрал бы я у тебя пакет - не получил бы по голове.
- Смотри, Рахматуллин, я ведь и рукой могу приложить, если что.
Славка обнял Ирочку сзади и сцепил руки в замок.
- Детский сад, штаны на лямках, Ирин. Сначала готовальней, потом кулаком, потом я тебя за волосы, а потом ты к воспитательнице с ревом.
Он повернул голову в сторону удачно оказавшегося детского сада и заорал:
- Мааарья Иванна, а тут Ермакова мне готовальней по голове бьет! Аааа!
Толстая очкастая воспитательница за забором возмущенно покрутила пальцем у виска.
- Давай, Ирка, теперь ты пожалуйся, может, у тебя лучше получится?
Но Ирочка справилась с ним без посторонней помощи. Она умудрилась повернуть голову чуть ли не на пол-оборота, и укусила Славку за нос. Тот от неожиданности разжал руки.
- А! Больно же! Нет, не зря я на тебя воспитательнице пожаловался. Надо еще родителям наябедничать.
...
Держась за руки, они вышли на бульвар. Две цепочки отпечатков на снегу неотступно следовали за ними, постоянно находясь рядом, но не обгоняя и не пересекаясь.
- Слав, у тебя еще остались сигареты?
- Да, давай покурим. Садись на коленки, не бойся.
Слегка поерзав, Ирочка устроилась у Славки на коленях. Он прикурил ей сигарету, достал еще одну себе. Некоторое время они молча курили.
- Ир, у тебя такой вид, будто ты что-то спросить хочешь.
- Нет, наверное, не хочу... Но рано или поздно все равно придется. Слава, когда вы уезжаете?
- Ир, уезжают они. Я - остаюсь. Тут тетка, тут нормальная школа, тут ты, в конце концов. А про то, куда и зачем они уезжают, я тебе уже рассказывал. Без меня, пожалуйста.
Ирочка воткнула окурок в снег, встала со Славкиных коленей, и спросила, глядя на него сверху вниз:
- Ага, я все поняла. То есть ты остаешься в хорошей школе, в родном городе, среди друзей, со своей долбаным кружком программирования, - ее голос все повышался, - со своей идиотской железкой, за которую ты сбегаешь от меня при каждой удобной возможности...
- Ир, Ир, спокойней, чего ты так разволновалась?
- Себя успокаивать будешь, меня не надо! Дай мне закончить! Не хватай меня за руки! Ты, значит, останешься в своем удобном и привычном мирке, а твои младшие братья поедут одни в чужой город, да еще такой мерзкий, как ты говорил. Матери твоей до них дела никакого - что я, Ольгу Васильевну не знаю, отцу будет не до них, а старший брат наслаждается жизнью за три тысячи километров. Замечательно. До свиданья, Слава. - она резко развернулась и пошла прочь.
Славка докурил, посмотрел ей вслед, резко вскочил, поперхнувшись недовыдохнутым дымом, и побежал за ней.
- Стой, стой, куда ты рванула?
- Рахматуллин, я тебе сказала - до свиданья!
- Ир, ну стой ты, ну погоди, - он чуть ли не силой остановил ее, взял за плечи и, глядя в глаза, сказал:
- Ир, я подумаю над твоими словами, хорошо?
- Не подумаешь, а поедешь вместе с ними.
- Ир, пока - подумаю.
- Что ты заладил - Ира, Ира? Я прекрасно знаю, как меня зовут! До свидания. И завтра же отсядешь за другую парту.
- Ладно, ладно, поеду. Шантажистка...
...
Солнце на небе успело смениться звездами, когда они стояли возле ирочкиного подъезда.
- Ладно, Ир, побегу я, давай, до завтра.
- Опять за компьютер свой небось?
- Ох непонятная ты, подруга... То отсадить за другую парту грозишь, то за нос кусаешь - первый класс, натурально. А то прямо старуха - лет двадцать пять, не меньше. Ааа! Опять пакетом! И опять по голове! Ну вот, что я говорил? Давай, собрать помогу.
Глава 23
29 апреля.
За окном одна за другой проносятся мертвые деревни Омской области. На столике рядом с тетрадью дребезжит ложечкой чайный стакан. Он мешает сосредоточиться, но мне лень отнести его проводнику. Васька сидит напротив меня, глазеет в окно, задает вопросы чаще, чем поезд проезжает километровые столбы. Он тоже мешает сосредоточиться, и мне, как и в случае со стаканом, лень отнести его в купе к родителям. Джеф вчера распугал весь вагон, несмотря на то, что был в наморднике, и теперь, запихнутый мной и отцом на верхнюю полку, задумчиво втыкает носом в подушку. Родители по очереди заглядывают в дверь, проверяя, все ли у нас в порядке. Примерно раз в полтора часа по коридору гремит термосами грязная тетка в серой шали. Беляши горяаачие. По приезду в Казань они станут теплыми, ага.
Все-таки я еду. Если честно, сначала дал Ирке обещание просто для того, чтобы не поссориться, - девка она вредная и упорная. Но, подумав как следует, пришел к выводу, что она была права, - место, куда мы едем, отличается от нашего города примерно как сортир на станции Боготол от кабинета ректора МГУ: чистотой, экологической обстановкой и контингентом.
Рядом - заводы химического синтеза, технического углерода и автопокрышек. На двести тысяч человек населения построены две зоны общей вместимостью в десять тысяч, их едва хватает для обеспечения потребностей города. "Татарский синдром" переживает период своего наибольшего расцвета, и милиция, не имея сил справиться с ордами опьяненных безнаказанностью подростков, просто рекомендует жителям города не выходить на улицы после семи часов вечера.
Неважно, что одному моему брату одиннадцать, а другому семь, - город не щадит даже младенцев. В прошлый раз я видел, как симпатичная молодая мамаша поит двухлетнего ребенка пивом из полуторалитровой бутылки, приговаривая "Заткнись, уебок, пей давай и спи, козел". Надеюсь, в этот раз меня пронесет мимо этого зрелища. Год тому вперед смотрел один раз, запомнил на всю жизнь, ну и хватит с меня, пожалуй.
Отцу будет сильно не до нас - фронт работ у него там от забора и до горизонта. Отношение матери не изменится: длинные умные разговоры и ответы на любые вопросы (помню, когда мне было одиннадцать лет, я прочитал в "Науке и жизни" статью о СПИДе. Все было в общем доступно, но одно слово было для меня непонятно. Я подошел к матери и спросил - кто такие гомосексуалисты? Она поперхнулась, но объяснила. Причем внятно и доходчиво. Еще там упоминались проститутки и наркоманы, но "Маленькую Веру" к тому возрасту я сподобился посмотреть, и об этих категориях граждан общее представление имел), но дождаться от нее проверки тетрадей или супа в обед совершенно нереально. Так что пусть лучше пацаны будут хотя бы под приглядом старшего брата. Хотя бы год. А потом - Москва! Москва, кто бы знал, как я по ней соскучился...
Джеф, прекрати выть, здесь купейный вагон, а не кладбище. Омск через полчаса. Пойдем, поссым, свежим воздухом подышим. Чуть-чуть осталось.
На всякий случай. В анонсе была не 22, а 32 глава. Это я лажанулся.
Глава 22
- А я ведь так и не придумала, что дарить тебе на день рождения.
- Экая ты, Ирка, недогадливая. Конечно, полкило кокаина и волшебника в голубом ертолете.
- Дурак!
- Дурак, конечно. После кокса будет мне и голубой волшебник, и вертолет, и какава с чаем.
Раздался звонкий треск и лязг металла. Готовальня в пакете раскрылась, догадался Славка.
- Ну вот, кто из нас дурак еще? Голова же - кость, а готовальня хрупкая. И дорогая. Думай, что делаешь. Давай собрать помогу.
Для восточной Сибири погода этим поздним февралем стояла совершенно необыкновенная. Было чуть-чуть ниже нуля при ослепительно ярком солнце, снег под ногами был очень плотным и влажным, но темнеть и таять еще не начал, на черных ветках оглушающе чирикали воробьи.
- Вот правду говорит мой папа, чтоб ему за три тыщи километров не икалось, - нельзя женщинам волю давать. Отобрал бы я у тебя пакет - не получил бы по голове.
- Смотри, Рахматуллин, я ведь и рукой могу приложить, если что.
Славка обнял Ирочку сзади и сцепил руки в замок.
- Детский сад, штаны на лямках, Ирин. Сначала готовальней, потом кулаком, потом я тебя за волосы, а потом ты к воспитательнице с ревом.
Он повернул голову в сторону удачно оказавшегося детского сада и заорал:
- Мааарья Иванна, а тут Ермакова мне готовальней по голове бьет! Аааа!
Толстая очкастая воспитательница за забором возмущенно покрутила пальцем у виска.
- Давай, Ирка, теперь ты пожалуйся, может, у тебя лучше получится?
Но Ирочка справилась с ним без посторонней помощи. Она умудрилась повернуть голову чуть ли не на пол-оборота, и укусила Славку за нос. Тот от неожиданности разжал руки.
- А! Больно же! Нет, не зря я на тебя воспитательнице пожаловался. Надо еще родителям наябедничать.
...
Держась за руки, они вышли на бульвар. Две цепочки отпечатков на снегу неотступно следовали за ними, постоянно находясь рядом, но не обгоняя и не пересекаясь.
- Слав, у тебя еще остались сигареты?
- Да, давай покурим. Садись на коленки, не бойся.
Слегка поерзав, Ирочка устроилась у Славки на коленях. Он прикурил ей сигарету, достал еще одну себе. Некоторое время они молча курили.
- Ир, у тебя такой вид, будто ты что-то спросить хочешь.
- Нет, наверное, не хочу... Но рано или поздно все равно придется. Слава, когда вы уезжаете?
- Ир, уезжают они. Я - остаюсь. Тут тетка, тут нормальная школа, тут ты, в конце концов. А про то, куда и зачем они уезжают, я тебе уже рассказывал. Без меня, пожалуйста.
Ирочка воткнула окурок в снег, встала со Славкиных коленей, и спросила, глядя на него сверху вниз:
- Ага, я все поняла. То есть ты остаешься в хорошей школе, в родном городе, среди друзей, со своей долбаным кружком программирования, - ее голос все повышался, - со своей идиотской железкой, за которую ты сбегаешь от меня при каждой удобной возможности...
- Ир, Ир, спокойней, чего ты так разволновалась?
- Себя успокаивать будешь, меня не надо! Дай мне закончить! Не хватай меня за руки! Ты, значит, останешься в своем удобном и привычном мирке, а твои младшие братья поедут одни в чужой город, да еще такой мерзкий, как ты говорил. Матери твоей до них дела никакого - что я, Ольгу Васильевну не знаю, отцу будет не до них, а старший брат наслаждается жизнью за три тысячи километров. Замечательно. До свиданья, Слава. - она резко развернулась и пошла прочь.
Славка докурил, посмотрел ей вслед, резко вскочил, поперхнувшись недовыдохнутым дымом, и побежал за ней.
- Стой, стой, куда ты рванула?
- Рахматуллин, я тебе сказала - до свиданья!
- Ир, ну стой ты, ну погоди, - он чуть ли не силой остановил ее, взял за плечи и, глядя в глаза, сказал:
- Ир, я подумаю над твоими словами, хорошо?
- Не подумаешь, а поедешь вместе с ними.
- Ир, пока - подумаю.
- Что ты заладил - Ира, Ира? Я прекрасно знаю, как меня зовут! До свидания. И завтра же отсядешь за другую парту.
- Ладно, ладно, поеду. Шантажистка...
...
Солнце на небе успело смениться звездами, когда они стояли возле ирочкиного подъезда.
- Ладно, Ир, побегу я, давай, до завтра.
- Опять за компьютер свой небось?
- Ох непонятная ты, подруга... То отсадить за другую парту грозишь, то за нос кусаешь - первый класс, натурально. А то прямо старуха - лет двадцать пять, не меньше. Ааа! Опять пакетом! И опять по голове! Ну вот, что я говорил? Давай, собрать помогу.
Глава 23
29 апреля.
За окном одна за другой проносятся мертвые деревни Омской области. На столике рядом с тетрадью дребезжит ложечкой чайный стакан. Он мешает сосредоточиться, но мне лень отнести его проводнику. Васька сидит напротив меня, глазеет в окно, задает вопросы чаще, чем поезд проезжает километровые столбы. Он тоже мешает сосредоточиться, и мне, как и в случае со стаканом, лень отнести его в купе к родителям. Джеф вчера распугал весь вагон, несмотря на то, что был в наморднике, и теперь, запихнутый мной и отцом на верхнюю полку, задумчиво втыкает носом в подушку. Родители по очереди заглядывают в дверь, проверяя, все ли у нас в порядке. Примерно раз в полтора часа по коридору гремит термосами грязная тетка в серой шали. Беляши горяаачие. По приезду в Казань они станут теплыми, ага.
Все-таки я еду. Если честно, сначала дал Ирке обещание просто для того, чтобы не поссориться, - девка она вредная и упорная. Но, подумав как следует, пришел к выводу, что она была права, - место, куда мы едем, отличается от нашего города примерно как сортир на станции Боготол от кабинета ректора МГУ: чистотой, экологической обстановкой и контингентом.
Рядом - заводы химического синтеза, технического углерода и автопокрышек. На двести тысяч человек населения построены две зоны общей вместимостью в десять тысяч, их едва хватает для обеспечения потребностей города. "Татарский синдром" переживает период своего наибольшего расцвета, и милиция, не имея сил справиться с ордами опьяненных безнаказанностью подростков, просто рекомендует жителям города не выходить на улицы после семи часов вечера.
Неважно, что одному моему брату одиннадцать, а другому семь, - город не щадит даже младенцев. В прошлый раз я видел, как симпатичная молодая мамаша поит двухлетнего ребенка пивом из полуторалитровой бутылки, приговаривая "Заткнись, уебок, пей давай и спи, козел". Надеюсь, в этот раз меня пронесет мимо этого зрелища. Год тому вперед смотрел один раз, запомнил на всю жизнь, ну и хватит с меня, пожалуй.
Отцу будет сильно не до нас - фронт работ у него там от забора и до горизонта. Отношение матери не изменится: длинные умные разговоры и ответы на любые вопросы (помню, когда мне было одиннадцать лет, я прочитал в "Науке и жизни" статью о СПИДе. Все было в общем доступно, но одно слово было для меня непонятно. Я подошел к матери и спросил - кто такие гомосексуалисты? Она поперхнулась, но объяснила. Причем внятно и доходчиво. Еще там упоминались проститутки и наркоманы, но "Маленькую Веру" к тому возрасту я сподобился посмотреть, и об этих категориях граждан общее представление имел), но дождаться от нее проверки тетрадей или супа в обед совершенно нереально. Так что пусть лучше пацаны будут хотя бы под приглядом старшего брата. Хотя бы год. А потом - Москва! Москва, кто бы знал, как я по ней соскучился...
Джеф, прекрати выть, здесь купейный вагон, а не кладбище. Омск через полчаса. Пойдем, поссым, свежим воздухом подышим. Чуть-чуть осталось.
На всякий случай. В анонсе была не 22, а 32 глава. Это я лажанулся.