Короед - строитель элитных особняков
Ненасытные шестизубчатые короеды из хакасского правительства бросили перчатку жителям республики. Прежде чем обвинять безгрешные органы государственной власти в незаконной вырубке кедра в Таштыпской тайге Хакасии, надо бы спросить мнение у правительственных «специалистов». А они единодушны в выводах: от полчищ короедов таштыпский кедр спасет только повальная вырубка «зараженного» особо ценного дерева. Мы пригласили специалиста из Красноярского края и поехали в таштыпскую тайгу выяснять, для чего валят хакасский кедр. Специалист еле сдерживал слезы.
Госкомлес Хакасии намерен продолжить санитарную рубку кедра, как единственно эффективную меру по спасению лесов от шестизубого (именно так!) короеда - сообщили представители Госкомлеса Хакасии, правительства республики и «независимые эксперты» на специально созванной пресс-конференции.
Дух захватывает от того, как короеды-пацаны научились тонко подменять понятия и термины, чтобы скрыть свою патологическую жадность и не поддающееся объяснению наплевательство на родной край. Где они (в большинстве) родились, росли, женились, растят детей и пока что живут. Я заявляю со всей ответственностью: тайге угрожает не короед. Ей угрожает алчность. Разноликие специалисты да эксперты из пацанов хакасского правительства - обычные ряженые, исполняющие волю своих работодателей. «Спасение окружающей тайги» (именно такой термин применил председатель Госкомлеса Хакасии Сергей Абрамов) от шестизубчатого короеда - лишь благовидный предлог для вырубки десятков тысяч кубометров абсолютно здорового кедра. И, кстати, объявленная второго апреля и действующая по сей день приостановка «санитарной» вырубки «до выяснения обстоятельств» - лишь дымовая завеса. Кедр продолжают валить и вывозить из тайги. Все мы это мы выясним позже, а сейчас собираемся в путь.
К поездке готовимся основательно. Помня об упреке местных чиновников о «мнении специалистов», приглашаем в поездку крупного эксперта по лесному хозяйству и борьбе со стволовыми вредителями из Красноярского края. Назвать его настоящее имя, место работы и должность мы, разумеется, не можем. А потому назовем его просто - Виктор Михайлович. Эксперт всю жизнь отдал охране лесов и независим от короедов из хакасского правительства. Страшилками о «рубке как синониме лесовосстановления» его не проведешь. Команда набирается серьезная. Председатель Сибирского правозащитного центра Дмитрий Ланцов, таштыпские активисты по защите кедра, автор этих строк и Виктор Михайлович. По пути в Таштып замечаем редакционный автомобиль «Вестей Хакасии». Журналист с оператором мирно посапывают в салоне. Съемочная группа, направляемая мудрой пацанской рукой, мчится снимать очередной репортаж о заботливой власти и счастливом народе.
С присущей профессионалу прилежностью, Виктор Михайлович вооружен тематической литературой, собственными конспектами и подробной картой лесного фонда Таштыпского района. Нас с Дмитрием Ланцовым это особо радует. С помощью специалиста мы планируем подсчитать нанесенный ущерб, а кому - доходы от «санитарной» вырубки. И аргументами, образно выражаясь, выбить зубы короедам из правительства. Выяснить нам, впрочем, предстоит не только это. Мы располагаем информацией о том, что из вырубленного кедра строятся дорогущие элитные особняки для знати.
По дороге Виктор Михайлович проводит нам небольшой мастер-класс. Изучив материалы, познакомившись с неофициальными сообщениями коллег из Хакасии, многочисленных местных жителей, эксперт ничуть не сомневается в том, что валят исключительно здоровый кедр. Доводы о «санитарной» рубке смехотворны и не выдерживают никакой критики. Это как головную боль лечить топором.
Во-первых, кедр обладает уникальной выживаемостью. Здоровому дереву, даже в окружении пяти изъеденных вредителем стволов, поражение не грозит. Короед никогда не пробьется сквозь смолу дерева. Более того, здоровые кедры сами очищают тайгу от заражённых собратьев - вытягивают из их корней оставшуюся силу, подавляют угрозу распространения болезни. Не зря сибирскую породу кедра называют «энергетическим титаном».
Во-вторых - шестизубчатый короед поражает кедр с поврежденной корой. Целостность коры нарушается в ряде случаев. Лесной пожар, ветровал, грозы. Ущерб наносят «шишкари». Добывая орех, они колотят по стволу дерева тяжёлыми колотами, иногда повреждают кору. Но даже в таких случаях кедр может себя эффективно защитить - при помощи своей чудодейственной смолы, которая надёжно затягивает раны, защищает ствол от проникновения того же короеда - и дерево живёт, продолжает плодоносить. Только поваленное или обгоревшее дерево, а вовсе не здоровое, становится добычей таежных вредителей. Забегая немного вперед, скажу: в тайге мы собственными глазами видели кедр, на стволе которого на расстоянии трех метров от земли не было коры. Дерево выбросило столько смолы, что голый ствол по сей день не поражен вредителями. Короед элементарно не смог пробиться через смолу.
Третье - существуют ряд способов успешной борьбы с короедами. Например, известное вкладывание ловчих деревьев. Или борьба с помощью феромонных ловушек. В конце концов, можно было обратиться к специализированным предприятиям, которые аккуратно бы убрали из тайги пораженные деревья, а те, которые можно спасти, обработали химикатами. Да, это стоит денег, но гарантированно спасло бы таштыпскую тайгу от варварской вырубки. Это было бы лечение. А не уничтожение.
И тут мы подходим к главному. Невольно закрадывается мысль о заинтересованности короедов из правительства именно в вырубке кедра, а не в защите тайги. В пользу этой версии говорит ряд обстоятельств, о которых мы поговорим чуть ниже.
Тем временем подъезжаем к Абазе. На перевале встречаем порожний лесовоз. Подозрения о вывозе кедра в период запрета его вырубки «в связи с общественным резонансом» только усиливаются. Въезжаем на пригорок напротив склада бывшего Абазинского леспромхоза (ныне предприятия «Сибирский лес»). Эксперт долго и внимательно изучает штабеля с древесиной и выносит свое заключение: на складе 99 процентов леса - здоровый кедр.
В штабеля уложены по два-три ствола деревьев других пород (сосна, береза). Пара десятков кедра, кора которых повреждена, говорит скорее о неаккуратной транспортировке, чем о поражении дерева. Ну и где же здесь короед?
Короеда обнаружить не удалось, а выгода «санитаров» леса, просчитанная по самому минимуму, объясняет всё: зачем рубят и зачем обманывают население? Считаем доходы от «санитарной вырубки» (все расчеты в материале, приведены по низшим расценкам). 7 штабелей по 500 метров длиной, 10 метров в высоту. И еще один штабель длиной около 300 метров. Всего на складе около 30 000 (тридцати тысяч) кубометров высококачественной древесины. Умножаем на наименьшую цену за кубометр - 4 тысячи рублей - получаем 120 миллионов.
И это только на складе на сегодняшний день. А ведь лесовозы идут и минуя склад. По наблюдениям местных жителей и сотрудников лесной охраны, с мая прошлого года по апрель нынешнего, вырублено не меньше 100 000 (ста тысяч) кубометров кедра на сумму никак не меньше 400 миллионов рублей!
Мы еще не посчитали вырубленное и вывезенное за сёлами Матур и Верх-Таштып.
Да за такие деньжищи пацаны из хакасского правительства кому угодно горло перегрызут. Сами по ночам будут точить кору в Таштыпской тайге. А позже рубить «зараженные» деревья (что, кстати, после их зубов будет не далеко от истины) и преподносить как заботу о природе Хакасии во имя будущих поколений.
Едем в урочище Карасибо. В Абазе свернули не на ту дорогу и благодаря ошибке обнаружили совершенно сказочные, невиданные в здешних местах высокие, светлые строения из кедра.
Разворачиваемся в одном из дворов. Сдавая назад, инстинктивно с Дмитрием Ланцовым поворачиваем голову и замечаем за забором небольшого предприятия строящиеся красивейшие особняки.
- Уж не из кедра ли строят? - шутит Ланцов.
Виктор Михайлович оборачивается:
- Из кедра.
Бросаем машину во дворе. Особняки строят на территории деревообрабатывающего цеха «Сибирского леса» (бывший ДОЦ абаканского рудоуправления). Осматриваем производственную площадку с крыши гаражей. Находим всего один ствол сосны. Все остальное - молодой, здоровый кедр.
Строятся три особняка. Подойти ближе для качественной съемки не просто. Единственная возвышенность - небольшой пригорок вдоль забора. Впритык к нему течет ручей, а подход к нему перекрывает теплотрасса. Перепрыгнуть ручей не получится. Осматриваю дома. Впереди пятиэтажки, можно снять с крыши или квартиры, но вид на особняки закрывают кирпичные строения на территории предприятия. С двухэтажек сзади - не видно. Хитро! Будто специально скрыто от любопытных глаз.
- Из чистого кедра, - комментирует Виктор Михайлович и, слова ему даются с трудом. - С резными колоннами. В таком доме никогда болеть не будешь, сон будет как у младенца… Цена такому дому-терему минимум миллион долларов. Для тех, кто деньги не считает. То есть, для настоящих воров…
- Может, из пораженного кедра складывают? - хочу снять последние сомнения.
- Кто купит особняк из больного кедра? - недоумевает эксперт.- Смотри по длине дома: укладывают только из целых стволов. Молодой, здоровый кедр. Никому из толстосумов дом из больного кедра не нужен.
Виктор Михайлович срывается на мат, разворачивается и уходит в машину. Замечаю, он еле сдерживает слезы…
Снимаем особняки с крыши гаражей. Думаем над вариантом проникновения на территорию. Перелезть через забор - увидят. Въехать через пост охраны можно. Выехать - вопрос. Единственная возможность подойти ближе - через электроцех ДОЦ. Въезжаем. У самой цели - сетчатого забора напротив строящегося особняка - встречаем бдительного электрика. Он тут же зовет на помощь двоих коллег. Пока те идут на помощь, успеваем сделать несколько снимков.
Парни разглядывают нас и пытаются понять, кто мы. Пока гадают, мы уезжаем. Позже выясним, что особняки на территории ДОЦ «Сибирский лес» строит новокузнецкий предприниматель Владимир Падалюк.
Разумеется, не весь вырубленный кедр идет на строительство элитных особняков. По догадкам абазинцев, большая часть кедра продается в Китай. Ясности в этом вопросе, однако, нет. Но мы обязательно это выясним. Как и возможные родственные связи директора компании «Сибирский лес» Виктора Ермакова с Главой Хакасии Виктором Зиминым.
Держим путь в урочище Карасибо. На Ангольском перевале встречаем «КамАЗ», груженный свежеспиленным кедром.
Как в известной рекламе, «а мужики-то и не знают», что со второго апреля вырубка кедра приостановлена «до выяснения обстоятельств». Заверения, что вырубку контролируют прокуратура и отдел по борьбе с экономическими преступлениями МВД, навевают иной смысл этих слов… Своим - всё, остальным - закон. Едем дальше. Сейчас нас интересует не место вырубки кедра. Наш эксперт уверен, что ключ к ответам на все вопросы спрятан с другой стороны урочища Карасибо. На карте Виктора Михайловича отмечены участки Таштыпской тайги, уничтоженные пожаром более 10 лет назад. Сотни выгоревших деревьев - рай для стволовых вредителей. И, в первую очередь, для короеда.
Заботься власти Хакасии о защите биосферы Таштыпского района, эти крупнейшие очаги размножения вредителей должны были быть уничтожены в первую очередь. Вот где надо срочно вести санитарную очистку тайги и уничтожать очаги короеда ради спасения кедра.
Доезжаем до места, и наши горькие подозрения подтверждаются: всего в трех километрах от урочища Карасибо десятки гектаров мертвой тайги. Никто и не думал вести тут санитарную очистку и уничтожать пенаты стенографа. Выходит, борьба с короедом попросту никому не интересна. Оно и понятно, коммерческой выгоды от этого никакой.
Возвращаемся назад. Не доезжая до перевала, оставляем машину, заходим в лес уже с другой стороны урочища. Мне сразу бросается в глаза лиственница, изъеденная короедом. Ствол покрыт отверстиями, словно из пулемета расстрелян.
Тут же вспоминаю слова правительственного эксперта - заместителя директора по науке заповедника «Хакасский» Инны Майманаковой: «Короед, или стенограф… поражает только сосну обыкновенную и кедровую».
А лиственницу, выходит, обходит стороной. Хорош эксперт, ничего не скажешь. На каждом метре поваленные, либо поеденные короедом деревья.
Очищать тайгу и уничтожать короеда тут никто не собирался. Размножайся стенограф, заражайся тайга. У пацанов из хакасского правительства интересов здесь нет.
Все встало на свои места: короеда зарубили в политику.
У властных короедов, впрочем, есть своё объяснение. Глава администрации Таштыпского района Василий Шулбаев уверен, что общественное негодование по поводу уничтожения кедра «говорит о начале борьбы за власть в Абазе».
- А то, что после выборов тему забудут, это как два пальца об асфальт! - по-пацански объяснился Вася Таштыпский в правительственной газете «Хакасия».
Вообще, из бесед с жителями Таштыпа, складывается впечатление, что Шулбаев не совсем адекватен. Впрочем, сейчас нас его психическое состояние не интересует (но к этому вопросу мы обязательно вернемся). Обратимся же к политической подоплеке «искусственного раздувания скандала».
Согласимся с Шулбаевым в том, что некий Петров (Иванов, Сидоров) желает получить кресло главы города Абаза и указывает действующему мэру на варварское уничтожение кедра. С каких пор это стало ненормальным явлением?
Абазинцы сами вольны решать, кто достоин кресла главы, а кому пора на нары. Обманет новый градоначальник ожидания горожан, выберут другого.
Власть в Абазе - ее жители, а не Васи Таштыпские.
Впрочем, пусть варвары придумывают нелепые отговорки и объяснения. Мы же займемся привлечением внимания к проблеме вырубки мировых экологических организаций. В их числе на защиту Таштыпской тайги уже готова придти организация «Гринпис», известная своей решительностью и эффективностью.
Михаил Афанасьев, « Новый Фокус». Продолжение следует.
Click to view