MY WAY
"Принятие решения часто свидетельствует о том, что человек устал думать"
(Ралф Боллен)
Небритый турецкий таксист, наконец, понял куда ехать, для вида, чуть обиделся на мое приблизительное произношение, вдарил по газам, и мы с легкой пробуксовкой вписались в горячий ночной стамбульский поток.
Для начала, сын Юра, привычно поискал ответную железячку ремня безопасности, но ее как всегда не оказалось, тем более на заднем сидении, видимо пристегиваться в Турции считается такой же глупостью, как и пользоваться кремом от загара в безлунную ночь. Таксист снисходительно покачал головой в зеркало заднего вида.
Мы с Юрой весело захихикали.
Турок на никудышным английском спросил:
- Фром Раша?
Я, на еще более жутком, ответил:
- Ноу, уи фром Норд Кореа.
Мы опять захихикали.
И грустный таксист, спотыкаясь и вставляя турецкие слова, продолжил развивать свою мысль:
- Я уже много лет вожу русских туристов и все время удивляюсь - ну почему вы всегда такие веселые и у вас всегда все О.К? Вот у меня еще ни разу в жизни не было все О.К.
И откуда вы, русские, только деньги берете? Катаетесь по миру, скупаете дорогие вещи, развлекаетесь, загораете и никаких у вас проблем. У моего сына, кстати говоря, сегодня день рождения, пятнадцать лет, а я, вместо того, чтобы сидеть с ним сейчас за праздничным столом, везу вас, таких веселых, в Аксарай, пытаюсь заработать пару лир для своей семьи. Такая вот несправедливая штука жизнь. Щит…
Заунывная турецкая попса в магнитоле внезапно сменилась Синатрой, Фрэнк грустно и бархатисто запел о своем пути.
Я попросил ничего не трогать, а включить чуть-чуть погромче и мы все замолчали, любуясь спонтанным клипом из Синатры вперемешку с потрясающими красотами ночного Стамбула.
Наверное музыкой навеяло, но в тот момент, мне вдруг вспомнился один счастливый и загорелый русский турист по имени Вадик, у него тоже всегда было все О.К.
А поскольку мой английский не позволил рассказать эту историю грустному турецкому таксисту, да и песню портить не хотелось, расскажу ее вам.
Лет двадцать тому назад, я был еще студентом и довелось мне отдыхать в крымском санатории львовских железнодорожников с очень креативным названием - «Львовский Железнодорожник»
Там я и познакомился с Вадимом, он поселился в номере напротив. Высокий добродушный парень лет двадцати пяти, с веселыми глазами и заводным характером. Все вокруг, в том числе и я, смотрели на Вадика немножко завистливыми глазами турецкого таксиста. Уж очень парень был весел, игрив, да к тому же при деньгах.
Он частенько собирал большую компанию знакомых и даже полузнакомых парней и девчонок и тащил всех нас на набережную, чтобы напоить шампанским и до отвала накормить шашлыками из осетрины, а того, кто пытался расплатиться самостоятельно, чуть ли не за грудки хватал, обижался.
Денег, по тем временам, у него было и правда очень много, целая пачка долларов. Кроме как для веселого и богатого отдыха, они служили Вадику, не очень эффективным, но довольно внушительным и пафосным веером. Выглядело это забавно и по-детски наивно.
Дискотеки в пансионате начинались в девять вечера, а заканчивались в одиннадцать, все нормальные люди подтягивались только к десяти, но на пустой танцплощадке, уже с самой первой песни, в одиночестве, самозабвенно танцевал взмыленный Вадим. Его душа требовала безудержного веселья и дорожила каждой секундой.
А уже в самом конце, когда ленивый деревенский диджей объявлял последний танец, Вадик вырывал из своего всемогущего веера большое, красивое перо и дискотека продолжалась с новой лазерной силой…
Спал неутомимый Вадим на удивление мало, с первым лучиком солнца, он как Дюймовочка от крота, уже бежал к утреннему морю.
Но время шло, отдых в пансионате потихоньку подходил к концу, да и денежный веер тоже слегка поредел и поистаскался.
Наступило последнее утро.
Загоревший и уставший от отдыха пансионат, гремя чемоданными колесиками, суетливо рассаживался в Икарусы, чтобы наконец отправиться в обратную дорогу домой.
Я встретил Вадима в коридоре, он был без сумки и какой-то необычно тихий и неулыбчивый. Тогда мне показалось, что просто не выспался.
Не глядя на него, я торопливо бросил:
- Давай, Вадим, догоняй, я займу тебе место.
- Ну, иди, иди, занимай…
Через несколько минут, когда, я уже сидел в автобусе и действительно охранял место рядом с собой, с улицы донеслись какие-то истошные женские крики и мужской мат, поднялась суета и беготня…
...Вадик в спортивном костюме тихо лежал на асфальте под балконом спального корпуса, а положение головы безапелляционно указывало, что он мертв.
Позже я узнал, что бедолага - Вадик, задолжал каким-то серьезным львовским бандитам очень большие деньги (тысячи три, а то и четыре), попал на «счетчик», понял, что уже не отвертеться, купил путевку в пансионат и решил свои последние 18 дней прожить на «всю катушку».
А когда в шесть утра безжалостные Икарусы своими гудками напомнили о конце жизни, Вадим написал маме письмо и как в море, прыгнул головой вниз с балкона третьего этажа…
…Да, пожалуй, хорошо, что я не стал рассказывать турецкому таксисту эту историю про веселого русского туриста Вадика, он все равно бы не понял ее, и не только из-за моего ущербного английского…
(Ралф Боллен)
Небритый турецкий таксист, наконец, понял куда ехать, для вида, чуть обиделся на мое приблизительное произношение, вдарил по газам, и мы с легкой пробуксовкой вписались в горячий ночной стамбульский поток.
Для начала, сын Юра, привычно поискал ответную железячку ремня безопасности, но ее как всегда не оказалось, тем более на заднем сидении, видимо пристегиваться в Турции считается такой же глупостью, как и пользоваться кремом от загара в безлунную ночь. Таксист снисходительно покачал головой в зеркало заднего вида.
Мы с Юрой весело захихикали.
Турок на никудышным английском спросил:
- Фром Раша?
Я, на еще более жутком, ответил:
- Ноу, уи фром Норд Кореа.
Мы опять захихикали.
И грустный таксист, спотыкаясь и вставляя турецкие слова, продолжил развивать свою мысль:
- Я уже много лет вожу русских туристов и все время удивляюсь - ну почему вы всегда такие веселые и у вас всегда все О.К? Вот у меня еще ни разу в жизни не было все О.К.
И откуда вы, русские, только деньги берете? Катаетесь по миру, скупаете дорогие вещи, развлекаетесь, загораете и никаких у вас проблем. У моего сына, кстати говоря, сегодня день рождения, пятнадцать лет, а я, вместо того, чтобы сидеть с ним сейчас за праздничным столом, везу вас, таких веселых, в Аксарай, пытаюсь заработать пару лир для своей семьи. Такая вот несправедливая штука жизнь. Щит…
Заунывная турецкая попса в магнитоле внезапно сменилась Синатрой, Фрэнк грустно и бархатисто запел о своем пути.
Я попросил ничего не трогать, а включить чуть-чуть погромче и мы все замолчали, любуясь спонтанным клипом из Синатры вперемешку с потрясающими красотами ночного Стамбула.
Наверное музыкой навеяло, но в тот момент, мне вдруг вспомнился один счастливый и загорелый русский турист по имени Вадик, у него тоже всегда было все О.К.
А поскольку мой английский не позволил рассказать эту историю грустному турецкому таксисту, да и песню портить не хотелось, расскажу ее вам.
Лет двадцать тому назад, я был еще студентом и довелось мне отдыхать в крымском санатории львовских железнодорожников с очень креативным названием - «Львовский Железнодорожник»
Там я и познакомился с Вадимом, он поселился в номере напротив. Высокий добродушный парень лет двадцати пяти, с веселыми глазами и заводным характером. Все вокруг, в том числе и я, смотрели на Вадика немножко завистливыми глазами турецкого таксиста. Уж очень парень был весел, игрив, да к тому же при деньгах.
Он частенько собирал большую компанию знакомых и даже полузнакомых парней и девчонок и тащил всех нас на набережную, чтобы напоить шампанским и до отвала накормить шашлыками из осетрины, а того, кто пытался расплатиться самостоятельно, чуть ли не за грудки хватал, обижался.
Денег, по тем временам, у него было и правда очень много, целая пачка долларов. Кроме как для веселого и богатого отдыха, они служили Вадику, не очень эффективным, но довольно внушительным и пафосным веером. Выглядело это забавно и по-детски наивно.
Дискотеки в пансионате начинались в девять вечера, а заканчивались в одиннадцать, все нормальные люди подтягивались только к десяти, но на пустой танцплощадке, уже с самой первой песни, в одиночестве, самозабвенно танцевал взмыленный Вадим. Его душа требовала безудержного веселья и дорожила каждой секундой.
А уже в самом конце, когда ленивый деревенский диджей объявлял последний танец, Вадик вырывал из своего всемогущего веера большое, красивое перо и дискотека продолжалась с новой лазерной силой…
Спал неутомимый Вадим на удивление мало, с первым лучиком солнца, он как Дюймовочка от крота, уже бежал к утреннему морю.
Но время шло, отдых в пансионате потихоньку подходил к концу, да и денежный веер тоже слегка поредел и поистаскался.
Наступило последнее утро.
Загоревший и уставший от отдыха пансионат, гремя чемоданными колесиками, суетливо рассаживался в Икарусы, чтобы наконец отправиться в обратную дорогу домой.
Я встретил Вадима в коридоре, он был без сумки и какой-то необычно тихий и неулыбчивый. Тогда мне показалось, что просто не выспался.
Не глядя на него, я торопливо бросил:
- Давай, Вадим, догоняй, я займу тебе место.
- Ну, иди, иди, занимай…
Через несколько минут, когда, я уже сидел в автобусе и действительно охранял место рядом с собой, с улицы донеслись какие-то истошные женские крики и мужской мат, поднялась суета и беготня…
...Вадик в спортивном костюме тихо лежал на асфальте под балконом спального корпуса, а положение головы безапелляционно указывало, что он мертв.
Позже я узнал, что бедолага - Вадик, задолжал каким-то серьезным львовским бандитам очень большие деньги (тысячи три, а то и четыре), попал на «счетчик», понял, что уже не отвертеться, купил путевку в пансионат и решил свои последние 18 дней прожить на «всю катушку».
А когда в шесть утра безжалостные Икарусы своими гудками напомнили о конце жизни, Вадим написал маме письмо и как в море, прыгнул головой вниз с балкона третьего этажа…
…Да, пожалуй, хорошо, что я не стал рассказывать турецкому таксисту эту историю про веселого русского туриста Вадика, он все равно бы не понял ее, и не только из-за моего ущербного английского…