Blut und Boden.
Псалом 136
Николаю Байтову
Псалом 136
[Давида.]
При реках Вавилона, там сидели мы и плакали,
когда вспоминали о Сионе;
на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.
Там пленившие нас требовали от нас слов песней,
и притеснители наши - веселья: "пропойте нам из песней Сионских".
Как нам петь песнь Господню на земле чужой?
Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня десница моя;
прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя,
если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.
Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима,
когда они говорили: "разрушайте, разрушайте до основания его".
Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе
за то, что ты сделала нам!
Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!
На этот день, так уж вышло, упал вторник
и там остыл, но не думай, что он умер.
Вода в родник за ночь вникла, засунь пробник
за отворот слóва жидкость, прочти номер.
Возьми псалтирь, требник и прочти номер,
потри, понюхай, чем пахнет, как глохнет
в каббале чисел голосов немой зуммер,
и как число 136 сохнет.
Не говори: в этих цифрах нема смысла:
вода нема, а в целых числах - след ритма,
мотив псалмов, стертый смысл их почти смылся,
но голоса еще бьются в числе скрытно.
Пожуй на слух, не глотая, “При реках…”:
раз - Вавилон, два - евреи, натри цифры
и сразу сплюнь горький привкус, порыв ветра;
четыре - плач, висят арфы, опять цитры.
Прилип язык в сухой гортани, шесть целых,
а ну-ка, песню нам пропой на семь-восемь.
Да лучше с цитры кожу снять живьем с цедрой.
Во рту циан, в душе Сион, в глазах осень,
а тут на вербах вроде виселиц плахи,
зной, стынут жилы невербальных орудий.
Веселый ветер знай несет напев плача
в Ерусалим, стонут жилы, молчат люди,
гудит хамсин в этих жилах, как день гнева.
Забудь, десница, и меня, и знак жеста,
но как принять на веру справа налево,
что смерть младенцев обещает блаженство;
как расплескать о камни брызгами мозга
из головы их нерожденные смыслы
и где граница, что нельзя, и как можно,
чтобы при реках камень кровью умылся.
Ответь на пять, сделай милость, найди смелость,
не бей на жалость, но найди, где ошибка,
как раздробить эту малость, ее целость,
из родничков на злобу дня разлить жидкость.
Найди мотив, сложи в уме, высунь проблеск
за отворот вторых, десятых и сотых.
В остаток выпадет отврат чисел дробных.
Осадок мал, но страшен низостью сорта.
А в роднике стоит вода, бежит лежа,
как кровь по венам, а не в реках и лужах.
Но как понять, чтó есть грех и что ложно.
За воротник словом жидкость протек ужас.
Воткни тройник, пластырь и почти номер
прочти в упор, как он набухнет, как ахнет
в капкане чисел голос, звук, что в нем замер,
и чем число 136 пахнет,
и как младенцев кровь натеками стынет,
и смыслы каплями дрожат в камнях строчек.
И будет день, среда и пища в пустыне
для синих мух и скарабеев, и прочих.
А следом выпадет четверг из мух белых,
укроет реки, арфы, камни и вербы,
и скорбный перечень разбитых числ целых,
оставив кровь, родник, номер греха веры.
18.09, 03.10.02, Уютное.