Они никогда не видели моря...
Такие лодки производились по всей стране, в огромных количествах, самых разных видов и размеров, некоторые даже с носовыми фигурами, как у испанских галеонов. Эта флотилия существовала много лет, но ни разу не видела воды. Владельцами этой армады были фотографы-бытовики.
Двухмерность фотографического изображения хорошо обманывала зрение, что привело к появлению плоских студийных декораций, старавшихся казаться объёмными. И наверное самыми ранними, и самыми распространёнными из них были лодочки. Их популярность была невероятна, в начале двадцатого века каждый фотограф имел в студии нарисованную лодку, и почти каждая из них называлась "Русалка".
Городской ухажёр приглашал девиц к фотографу, рассаживал по лавочкам, брал в руки весло, и получался отличный романтичный снимок на память.
Бывали лодочки поменьше, на двоих.
А в некоторые можно было погрузиться всей семьёй.
Бутафорские вёсла можно было доверить даже детям.
Также во время "катания на лодке" не возбранялось музицировать.
Что крайне примечательно - никто не считал этот снимок шуточным, на всех лицах царила торжественная серьёзность. Настоящие моряки, набившись в крошечную лодочку, как сельдь в бочку, смотрели на фотографа без тени улыбки.
Никого не смущала наивность постановки и условность реквизита. Ну и что с того, что вёсла не достают до воды?
У некоторых вообще вёсел не было, или они, как и всё остальное, были просто нарисованы.
Девушки пришли фотографироваться, а не придираться к деталям, не так ли? И штурман сурово смотрит вперёд, прокладывая курс...
Иногда, снимая детский портрет, фотограф вообще не собирался брать лодочку в кадр, но всё равно по привычке усаживал ребёнка в лодочную декорацию.
Со временем фотография "в лодочке" превратилась в некий стандарт художественного фото, и прочно заняла своё место в студиях бытовиков, и сердцах обывателей.
Её популярность была так велика, что бутафорские лодочки встречались даже на порнографических карточках царских времён [(21+!)]
Шли годы, тряпичная оклейка фанерных "Русалок" немного поистрепалась..
..но лодочки уверенно смотрели в будущее. На заднем плане скользили парусники, дымили пароходики, казалось, так будет всегда...
Но наступил октябрь семнадцатого, "кто был никем, тот вдруг стал всем", и студийной бутафории пришлось соответствовать новой идеологии. Юные нэпманы радостно осваивали возможности новых времён, и набивались в лодочки без возражений.
А вот красные командиры не желали плыть в лодочке с именем "Русалка". Так что от сомнительных персонажей восточнославянской мифологии пришлось отказаться, и лодочки стали безымянными.
Вскоре фотографы поняли, как соответствовать духу времени, и сочинская шлюпка тут же получила имя французского революционера. Граждане встретили инициативу всеобщим одобрением, и фотографировались с большим удовольствием.
А вскоре под напором прогресса лодочки превратились в моторные катера. Вёсла исчезли, а вода, которая раньше неспешно журчала под килем деревянных судёнышек, вспенилась и забурлила.
(Кто найдёт на этом снимке "Круглую табличку" - тот молодец!)
И лишь кое-где, в глухой провинции, ещё встречались старые, патриархальные лодочки, неспешно плывущие по волнам нарисованных морей.
А самая последняя из рисованных лодочек всё же смогла увидеть море. Она работала на Рижском пляже, и у неё единственной был настоящий парус.
А потом эра рисованной бутафории прошла. Люди утратили веру в чудеса. Их теперь не проведёшь, они знают себе цену, и не станут фотографироваться в глупой нарисованной лодке. Только старые отпечатки ещё хранят память о тех временах, когда человек был трогательно наивен, и мог сняться в нарисованной лодочке с серьёзным лицом.
P.S. Вы прочли первую часть квадрилогии "Студийная бутафория". Впереди ещё три: "Автомобильчики", "Самолётики", и "Лошадки". А также ещё несколько подразделов, полнее раскрывающих суть вопроса.
Двухмерность фотографического изображения хорошо обманывала зрение, что привело к появлению плоских студийных декораций, старавшихся казаться объёмными. И наверное самыми ранними, и самыми распространёнными из них были лодочки. Их популярность была невероятна, в начале двадцатого века каждый фотограф имел в студии нарисованную лодку, и почти каждая из них называлась "Русалка".
Городской ухажёр приглашал девиц к фотографу, рассаживал по лавочкам, брал в руки весло, и получался отличный романтичный снимок на память.
Бывали лодочки поменьше, на двоих.
А в некоторые можно было погрузиться всей семьёй.
Бутафорские вёсла можно было доверить даже детям.
Также во время "катания на лодке" не возбранялось музицировать.
Что крайне примечательно - никто не считал этот снимок шуточным, на всех лицах царила торжественная серьёзность. Настоящие моряки, набившись в крошечную лодочку, как сельдь в бочку, смотрели на фотографа без тени улыбки.
Никого не смущала наивность постановки и условность реквизита. Ну и что с того, что вёсла не достают до воды?
У некоторых вообще вёсел не было, или они, как и всё остальное, были просто нарисованы.
Девушки пришли фотографироваться, а не придираться к деталям, не так ли? И штурман сурово смотрит вперёд, прокладывая курс...
Иногда, снимая детский портрет, фотограф вообще не собирался брать лодочку в кадр, но всё равно по привычке усаживал ребёнка в лодочную декорацию.
Со временем фотография "в лодочке" превратилась в некий стандарт художественного фото, и прочно заняла своё место в студиях бытовиков, и сердцах обывателей.
Её популярность была так велика, что бутафорские лодочки встречались даже на порнографических карточках царских времён [(21+!)]
Шли годы, тряпичная оклейка фанерных "Русалок" немного поистрепалась..
..но лодочки уверенно смотрели в будущее. На заднем плане скользили парусники, дымили пароходики, казалось, так будет всегда...
Но наступил октябрь семнадцатого, "кто был никем, тот вдруг стал всем", и студийной бутафории пришлось соответствовать новой идеологии. Юные нэпманы радостно осваивали возможности новых времён, и набивались в лодочки без возражений.
А вот красные командиры не желали плыть в лодочке с именем "Русалка". Так что от сомнительных персонажей восточнославянской мифологии пришлось отказаться, и лодочки стали безымянными.
Вскоре фотографы поняли, как соответствовать духу времени, и сочинская шлюпка тут же получила имя французского революционера. Граждане встретили инициативу всеобщим одобрением, и фотографировались с большим удовольствием.
А вскоре под напором прогресса лодочки превратились в моторные катера. Вёсла исчезли, а вода, которая раньше неспешно журчала под килем деревянных судёнышек, вспенилась и забурлила.
(Кто найдёт на этом снимке "Круглую табличку" - тот молодец!)
И лишь кое-где, в глухой провинции, ещё встречались старые, патриархальные лодочки, неспешно плывущие по волнам нарисованных морей.
А самая последняя из рисованных лодочек всё же смогла увидеть море. Она работала на Рижском пляже, и у неё единственной был настоящий парус.
А потом эра рисованной бутафории прошла. Люди утратили веру в чудеса. Их теперь не проведёшь, они знают себе цену, и не станут фотографироваться в глупой нарисованной лодке. Только старые отпечатки ещё хранят память о тех временах, когда человек был трогательно наивен, и мог сняться в нарисованной лодочке с серьёзным лицом.
P.S. Вы прочли первую часть квадрилогии "Студийная бутафория". Впереди ещё три: "Автомобильчики", "Самолётики", и "Лошадки". А также ещё несколько подразделов, полнее раскрывающих суть вопроса.