Помнишь любимый, мы жили иначе
Сейчас заплачу, закричу: я не хочу, я не хочу! Мне быть женой не по плечу! Но я молчу, опять молчу…
Материнство - подарок судьбы. Всегда ли, у всех ли?
Для многих это непосильное испытание, но они молчат...
Мне так бы хотелось, хотелось бы мне
Когда-нибудь как-нибудь выйти из дому
И вдруг оказаться вверху, в глубине,
Внутри и снаружи, - где всё по-другому!
В.Высоцкий
Со мною что-то происходит… я не пойму: названья нет… Мой муж приходит и уходит… ночами зажигает свет. Он вечно занят, он молчит: не зубоскалит, не кричит.
Не спав, встречаю я рассвет, нажарю тысячу котлет. Я здесь, но, кажется, что нет. Он просит ласки и минет, смеётся, всё с меня срывает, мнёт груди, лихо обладает.
Ребёнок плачет, льётся душ.
Сейчас придёт, меня подначит, как будто я его дитя, даст денег, шлёпнет, озадачит, прижмёт, залезет не туда… а на уме сковорода.
Я мать, ребёнку третий месяц, и муж меня ужасно бесит. Он представляет - жизнь игра, а я как красная икра, как жирный пончик с белой пудрой, в который нужно сунуть утром.
Ни слов, ни радости, ни чувств, сейчас сорвусь, сейчас взорвусь!
Муж для меня укор, помеха, скорее бы уже уехал. Иду безлико в коридор, свечусь, любовь изображаю.
- О, как тебя я обожаю!
Рука под юбкой, наглый рот, опять с меня трусы сдирает и вновь берёт, берёт, берёт, как будто силомер терзает, как будто душу отдаёт.
Вот из-под ног уходит почва, а он как робот, сверхурочно, вгрызается в сухую плоть, как будто хочет заколоть…
Опять чего-нибудь забудет, опять мне в трубку будет петь, что нету сил уже терпеть, что хочет, просто офигеть, что он меня ужасно любит.
Я жду… часы бегут, спешат, скрипит, как плачет, ламинат.
- Муж скоро будет, скоро будет и словно дичь меня добудет! Он даже ночью рукоблудит, потом е**т и снова будит.
Вот впереди уже рассвет, на кухне снова включен свет. Мир неуютен, неприступен, мой муж предельно недоступен.
Уже накормлено дитя, соски в крови, болит промежность. Проснётся, скажет мне про нежность, небрежно взгромоздит на стол, возьмёт поспешно, вероломно, как океанский ледокол…
Я понимаю неизбежность, и долг супружеский блюду, и знаю точно - не уйду.
Он вновь на ушко шепчет чушь, сжимает бёдра. Сейчас сомнёт, сейчас войдёт, и кончит… яростно и бодро.
Сейчас заплачу, закричу: я не хочу, я не хочу! Мне быть женой не по плечу!
Но я молчу, опять молчу…
Вероника-Вероника! Что с тобой, девочка, что с тобой!
Подружки в голос вещают о радости материнства, о каком-то умиротворении, о гармонии с Вселенной, проснувшемся вдруг блаженном состоянии безмятежной радости, о сумасшедшем желании и любви к мужу.
Аккаунты свои фотками потешными завалили, выглядят, словно год на горячем песке провалялись, ничего не делая, с плиткой шоколада во рту.
Неужели одна я ненормальная или эти дурочки сознательно на публику работают?
Какая к чёрту радость, если Гошка по десятому разу соски отгрыз, если в сутки сплю по три часа?
Орёт и орёт, сыночек, не переставая. Есть совсем не могу, святым духом питаюсь, потому, что малыша от чего угодно пучит и аллергия выскакивает.
А я жрать хочу! Пельменей мечтаю слопать сто штук, огромную пиццу, два десятка жареных котлет с картошкой фри, пирожное, мороженое…
Ага, меня ждёт кипячёная вода, овсянка на воде без соли и разбавленный компот.
У меня щитовидная железа, о которой знать ничего не знала, словно ангина горло наждаком сдирает.
Я не просто устала, я никакая. Меня нет, просто нет и всё. Кормлю Гошу и внезапно проваливаюсь: танцую, пою, рву цветочки, бегаю по лужайке. Маленькая-маленькая, счастливая…
Очнусь, Гошка орёт, из соска кровь вперемежку с молоком. Как сына не уронила, не пойму. Глаза бегают, словно чем опоили. Ничего не соображаю, голова раскалывается.
Знаю, что обязательно нужно поспать, но не могу. Любвеобильный Вадик буквально преследует, по пятам ходит. Стоит мне спиной к нему повернуться, уже облапил, уже длань ненасытную между ног запихнул, уже…
И сопит довольный, закатывая глазки…
То на столе разложит, то под душем поймает, то стоя у стеночки лицом к лицу, то по-собачьи, то прямо у плиты бочком на полу…
Про супружеские обязанности в постели по пять раз на дню и столько же ночью, молчу. С минетом вообще затрахал.
У него любовь, а мне выть хочется. Мечтаю, когда в редкие минуты с умом дружу, сковородкой его полюбить. Но ведь можно силы не рассчитать.
Бац… и нет мужа.
У меня руки отрываются, плечи болят, в пояснице скрипит, живот дёргается, к сиськам прикоснуться больно. Иногда всё вместе танцевать начинает: конвульсии, судороги, дрожь во всём теле, холодная испарина, слабость.
Ну, думаю, отхожу!
Не тут-то было: Гоша обосрался, стиралка пищит, утюг забыла на подставку сунуть, чайник свистит, в голове сверкает и тикает.
Потом, то же самое, но в обратном порядке. И такая дребедень целый день: динь-дилень, динь-дилень, динь-дилень…
Никто не помогает. Никто!
Вадим вечно занят, постоянно, всегда. Да-да-да! Но на секс у него время находится. Говорит, что это не обсуждается.
- Заработаю спермотоксихоз и мне хана! Тебе и Гошке тоже. Смерти моей хочешь, а жрать чего будешь? То-то! Скидавай подштанники, лежи тихо и смирно, да подмахивать не забывай. Если есть желание, можешь сверху попрыгать, ха-ха-ха! Лю-би-мая!!! Как же тебя сейчас…
Себя бы лучше. паразит…
Мне подгузник поменять нужно, бельё выстирать-погладить, обед-ужин приготовить с Гошкой на руках, прибраться, в магазин сбегать…
Вадику вечно некогда. Он постоянно ворчит, что сижу дома, ни черта не делаю, круглыми сутками отдыхаю.
У-у-у!!!
Телефон разрывается. Кому там приспичило!
Вадик.
Люблю, говорит, без любви на корню засыхаю. Прими ароматическую ванну, надень эротическое бельё, сделай маникюр. педикюр, эпиляцию.
Хочу-хочу-хочу!!!
Господи! Сделай же что-нибудь для себя сам: стимуляцию, мастурбацию, вентиляцию. Хоть что-нибудь, милый! Иначе я разозлюсь, зафиксирую тебя в ночи и…
Чувствуешь, чем рискуешь? Нет! Тогда бойся! У тебя гормоны и дурь, а у меня депрессия.
В следующий раз сам рожать будешь, если выживешь.
Ты когда-нибудь рожал, ходил чуть не год беременный, когда изнутри выворачивает, снаружи тянет, крючит, отваливается и разваливается, а каждый второй норовит невзначай шепнуть, что у Сидорова Вика того, при родах скончалась?
Ты понимаешь, что у слова конец тот же корень? Все беды от вашего дурного корня, от гормонов и ненасытности.
Кто тебе мешает в ванной, по-тихому семя слить?
Никто!
Вот и занимайся, только меня не трожь!
Что? Игрушку в сексшопе для меня купил! Точно не для себя? Извращенец! Как земля только вас носит, паразитов! За что, за что мне такое наказание?
Иногда так накатывает, хоть вой. Впрочем, я иногда так и делаю: наревусь, разобью что-нибудь этакое, чтобы сразу заметил, и вою…
Удивительно, но Вадик ничего этого в упор не замечает. Светится, словно Луна в ночи. Сияет, домой приходит радостный. Не успеет пальтишко сбросить и руки помыть, сразу в трусы ко мне и обгрызенные сиськи крутить.
У вас когда-нибудь в ране пальцами ковырялись? А у меня каждый день. И не только там. Представляете, как точку G наждаком ласкают? Я - да.
Целует меня муженёк, милует, слюнями брызгает. Он же свои хотенчики весь день фантазиями разогревал, сладкими иллюзиями баловал и предвкушал.
Не знаю, в голове его не копалась, но по роже масленой вижу: между ног у меня самое желанное лакомство зарыто. Но думает Вадик иначе, считает, что он для меня Сектор Приз, неожиданная премия, чаевые и сто подарков сразу.
Как я могу сообщить милому, что пирует он без меня, что мне противно и больно, что не от оргазма ору: от отчаяния, бессилия и злобы?
Вадька, если не на работе, то в спортзале, или с парашютом прыгает, а то на внедорожнике по болотам и топям гоняет. Занят. Вечно занят. На меня ему плевать.
На меня, но не на мою…
Зашить её что ли, заразу? Всю жизнь мне испортила!
Может я того, придираюсь? Может все так живут, а?
Тогда почему пустота внутри? Ведь совсем недавно всё было иначе…
Может я не любила его никогда?
Или он меня?
Читайте в блоге:
В том окне, где не горел свет
Давайте я спою
Попробуй разберись
Дурак ты, Кретов!
Сквозь призму времени
Одно движение навстречу
Люблю! Люблю! Люблю!