Повесть о новозеландском банке
Последние три недели мы с мамой развлекались тем, что терроризировали новозеландский банк ANZ.
В силу печальных обстоятельств нужно было переоформить совместный интернет-аккаунт родителей исключительно на маму. Первой фразой, которую мы на это слышали, было: "А вы приходите к нам в отделение". На это мы отвечали, что мы не можем к вам притопать, поскольку мы в России. Дальше референты отключались на консультации с начальством, а затем посылали нас в то отделение, в котором когда-то давным-давно был открыт счёт. Отделение, в отличие от колл-центра, работает с девяти до пяти по новозеландскому времени, так что нам нужно было ровно в полночь, как вампирам, восстать в своей России и постучать к ним в телефон холодной русской костяной рукой. В отделении пугались, потом советовались, потом снова пугались и говорили, что переоформлять интернет-аккаунты могут только в колл-центре, а лучше нам, наверно, стоит зайти самим. Круг замыкался.
Всё это, естественно, сопровождается катаклизмами: не добивающий в такую даль Скайп, неанглоговорящие референты (я насчитала двух японцев и одного китайца) и просто грубые референты (один мне прочитал лекцию на тему того, что нехорошо перебивать его поток сознания), не берущие трубку на разных этапах сотрудники и отсутствие данных в системе.
На каком-то этапе (четвёртом кажется) мы наконец-то нашли некую Шарлин-Джанет Хантер, которая попросила нас прислать ей бумаги для переофомления, причём согласилась принять их в электронном виде, - мама, помнившая старые времена, ожидала, что придётся всё пересылать почтой. Сначала мы отправили ей имейл, и он вернулся сразу же с сообщением, что такого адресата не существует. Я полчаса поразмышляла и вдруг поняла, что имя Шарлин пишется не sharlene, а charlene - меня явно сглючило, когда я записывала это на слух. Отправили второй раз - всё получилось! И тишина, длившаяся двое суток. Тогда мы позвонили снова, и нас направили не в наше отделение, а в соседнее. Шарлин на следующий день писала, чтобы мы не доставали других звонками, поскольку она уже работает над нашим делом, а мы отвечали, что туда нас послали их горе-референты, а хотели мы узнать, делает ли она хоть что-то или нет.
В итоге Шарлин написала нам, что всё сделала и нам нужно всего лишь позвонить, назвать себя и перерегистрироваться, поскольку, мол, она всё забила в компьютер. Мы позвонили в треклятый колл-центр, где нам опять предложили либо прийти самим, либо созвониться с нашим отделением. Поскольку это был где-то седьмой звонок, то я села и сочинила яростное письмо Шарлин с требованием номера её начальника, а мама приписала, что она истощена от этой ситуации.
Реакция была молниеносной: днём следующего дня (в Новой Зеландии, стало быть, уже ночью) маме на мобильный (!) позвонила некая Элизабет, которая попросила у неё свободных несколько минут для перерегистрации. Тут уж мама сказала, что ей не до этого, и попросила ту позвонить вечером - нашим вечером, а по Новой Зеландии в семь утра. Та безропотно согласилась, в нужное время позвонила - и наконец-то мы были перерегистрированы!
Теперь начался второй этап этой пьянки. Получение кредитки! Как опознать человека?! Как заполнить его шестизначный почтовый индекс в поле, где позволено лишь четыре цифры?! И всё это нам, как обычно, устроил простой работяга отдела кредитных карточек по имени Генри, который пока считает нас всего лишь эксцентричными дурочками.
Боги мои боги, как же он ошибается.
К чему я всё это.
Вот это, друзья мои, и есть настоящее лицо демократии. То есть каждый отстаивает свои интересы на полную катушку. Но главное в том, что наше дело правое, а потому победа будет за нами.
В силу печальных обстоятельств нужно было переоформить совместный интернет-аккаунт родителей исключительно на маму. Первой фразой, которую мы на это слышали, было: "А вы приходите к нам в отделение". На это мы отвечали, что мы не можем к вам притопать, поскольку мы в России. Дальше референты отключались на консультации с начальством, а затем посылали нас в то отделение, в котором когда-то давным-давно был открыт счёт. Отделение, в отличие от колл-центра, работает с девяти до пяти по новозеландскому времени, так что нам нужно было ровно в полночь, как вампирам, восстать в своей России и постучать к ним в телефон холодной русской костяной рукой. В отделении пугались, потом советовались, потом снова пугались и говорили, что переоформлять интернет-аккаунты могут только в колл-центре, а лучше нам, наверно, стоит зайти самим. Круг замыкался.
Всё это, естественно, сопровождается катаклизмами: не добивающий в такую даль Скайп, неанглоговорящие референты (я насчитала двух японцев и одного китайца) и просто грубые референты (один мне прочитал лекцию на тему того, что нехорошо перебивать его поток сознания), не берущие трубку на разных этапах сотрудники и отсутствие данных в системе.
На каком-то этапе (четвёртом кажется) мы наконец-то нашли некую Шарлин-Джанет Хантер, которая попросила нас прислать ей бумаги для переофомления, причём согласилась принять их в электронном виде, - мама, помнившая старые времена, ожидала, что придётся всё пересылать почтой. Сначала мы отправили ей имейл, и он вернулся сразу же с сообщением, что такого адресата не существует. Я полчаса поразмышляла и вдруг поняла, что имя Шарлин пишется не sharlene, а charlene - меня явно сглючило, когда я записывала это на слух. Отправили второй раз - всё получилось! И тишина, длившаяся двое суток. Тогда мы позвонили снова, и нас направили не в наше отделение, а в соседнее. Шарлин на следующий день писала, чтобы мы не доставали других звонками, поскольку она уже работает над нашим делом, а мы отвечали, что туда нас послали их горе-референты, а хотели мы узнать, делает ли она хоть что-то или нет.
В итоге Шарлин написала нам, что всё сделала и нам нужно всего лишь позвонить, назвать себя и перерегистрироваться, поскольку, мол, она всё забила в компьютер. Мы позвонили в треклятый колл-центр, где нам опять предложили либо прийти самим, либо созвониться с нашим отделением. Поскольку это был где-то седьмой звонок, то я села и сочинила яростное письмо Шарлин с требованием номера её начальника, а мама приписала, что она истощена от этой ситуации.
Реакция была молниеносной: днём следующего дня (в Новой Зеландии, стало быть, уже ночью) маме на мобильный (!) позвонила некая Элизабет, которая попросила у неё свободных несколько минут для перерегистрации. Тут уж мама сказала, что ей не до этого, и попросила ту позвонить вечером - нашим вечером, а по Новой Зеландии в семь утра. Та безропотно согласилась, в нужное время позвонила - и наконец-то мы были перерегистрированы!
Теперь начался второй этап этой пьянки. Получение кредитки! Как опознать человека?! Как заполнить его шестизначный почтовый индекс в поле, где позволено лишь четыре цифры?! И всё это нам, как обычно, устроил простой работяга отдела кредитных карточек по имени Генри, который пока считает нас всего лишь эксцентричными дурочками.
Боги мои боги, как же он ошибается.
К чему я всё это.
Вот это, друзья мои, и есть настоящее лицо демократии. То есть каждый отстаивает свои интересы на полную катушку. Но главное в том, что наше дело правое, а потому победа будет за нами.