Пока моя дочь танцует, я устраиваюсь с походным компьютером в холле для родителей, в самом уголке. Неподалеку от меня занимается с мамой русским языком четырехлетняя девочка Агафья, ожидающая старшую сестру. «Давай, Агафья, читай», - говорит мама. «СЕ-НИ», - послушно читает Агафья. «Что такое сени? Не помнишь? Вот бестолочь, Агафья. Я же тебе в прошлый раз объясняла! Читай дальше.» «ПО-ЛОГ, ПРО-СО, ТА-РА, ПА-ХО-ТА...», - сопит Агафья, склонившись над выспренним букварем малоупотребительных слов русского языка. «УБОП...» «Какой еще убоп? Убор! Агафья, сосредоточься. Я тебя сейчас как тресну!» Треснет ли мама Агафью? Не похоже. Испуганной девочка не выглядит. Вероятно, это фигура речи. Тем не менее, мне становится неуютно рядом с ними, но деться некуда. В родительском холле тесно. Серьезный дедушка в шерстяной кофте читает «Науку и жизнь», стараясь не шуршать страницами. Симпатичный лысоватый папа смотрит без звука эротический фильм. Мне неловко тревожить всех этих деликатных людей.
«Не отвлекайся, Агафья, раньше сядешь - раньше выйдешь», - подбадривает мама. Это неправда. Я наблюдаю их не первую неделю. Ларь будет вечно сменяться снопом. Из этого паровоза никогда не выйдешь. «КО-ШЁЛ-КА, СА-ЛАЗ-КИ, ГУС-ЛИ...» «Агафья, не отлынивай, - настаивает мама, - ты хочешь нормально говорить на русском?» И заметив в холле знакомого папу, с улыбкой обращается к нему: «Как дела? У нас тоже все помаленьку. Уже рисорт на Крисмас забукали».
P.S. Имя девочки изменено. Слова подслушаны и подсмотрены в реальном букваре 2011-го года издания.