Камень. Ножницы. Бумага.
Камень. Ножницы. Бумага.
-Мама, мне это не нужно. Я не хочу это брать. У нас однокомнатная квартира, и муж против.
-Это же память!!! Какая ты черствая!
Ответить нечего, хотя я все понимаю.
Ковры. Хрусталь. Сервизы. Собрания сочинений классиков. Остатки былой эпохи. Времен дефицита и талонов. Тогда все это было предметом зависти и мечтаний. Но это было - тогда.
Я хотела жить в своем времени, а не том. Я хотела читать то, что мне нравится, а не очередной том собрания.
Но в итоге все, что она хотела, просочилось в мою квартиру, мою жизнь и осело надолго.
Это камень.
-Вы сможете мне наточить ножницы? Они такие удобные, других таких не найти,- я немного волнуюсь и как будто оправдываюсь.
-Подходи через десять минут.
-Сколько?
-Двадцать рублей.
Спустя короткое время в мою ладонь ложатся они. Мои маникюрные ножнички. С тупыми концами и одинаково хорошо режущие как в правой, так и в левой руке. После работы мастера они снова остры, как прежде, и блестят. Хотя им - около двадцати лет. Подарены в составе набора мамой на праздник. Остальные предметы я уже потеряла или заменила. Но ножнички такие - одни. Узнала об этом не сразу, а спустя время.
Были еще вязаные носки - с починкой их запаса хватило на десять лет после ее ухода. Соленьев и вареньев на три.
Это ножницы.
Открытки и фото живы до сих пор. Я редко их читаю и пересматриваю, но помню мамин почерк - четкий, с острыми углами - и многие слова и обороты из них. Теплые и лучистые.
Мои тексты ершистые и не всегда понятные, порой даже злые. Мой почерк округлый и торопливый. А чаще всего я печатаю на ноутбуке. И все-таки интерес к слову и его магии - то, что нас роднит. Бумага, слова, тексты - то, с помощью чего я пытаюсь оправдаться. Дотянуться. Найти другой смысл. Поспорить. Обрести заново.
Говорят, Мастер и Маргарита был написан для двух человек: Сталина и любимой жены.
Все, что пишу я, -для тебя и о тебе.
-Мама, ты меня слышишь?
Это бумага.
-Мама, мне это не нужно. Я не хочу это брать. У нас однокомнатная квартира, и муж против.
-Это же память!!! Какая ты черствая!
Ответить нечего, хотя я все понимаю.
Ковры. Хрусталь. Сервизы. Собрания сочинений классиков. Остатки былой эпохи. Времен дефицита и талонов. Тогда все это было предметом зависти и мечтаний. Но это было - тогда.
Я хотела жить в своем времени, а не том. Я хотела читать то, что мне нравится, а не очередной том собрания.
Но в итоге все, что она хотела, просочилось в мою квартиру, мою жизнь и осело надолго.
Это камень.
-Вы сможете мне наточить ножницы? Они такие удобные, других таких не найти,- я немного волнуюсь и как будто оправдываюсь.
-Подходи через десять минут.
-Сколько?
-Двадцать рублей.
Спустя короткое время в мою ладонь ложатся они. Мои маникюрные ножнички. С тупыми концами и одинаково хорошо режущие как в правой, так и в левой руке. После работы мастера они снова остры, как прежде, и блестят. Хотя им - около двадцати лет. Подарены в составе набора мамой на праздник. Остальные предметы я уже потеряла или заменила. Но ножнички такие - одни. Узнала об этом не сразу, а спустя время.
Были еще вязаные носки - с починкой их запаса хватило на десять лет после ее ухода. Соленьев и вареньев на три.
Это ножницы.
Открытки и фото живы до сих пор. Я редко их читаю и пересматриваю, но помню мамин почерк - четкий, с острыми углами - и многие слова и обороты из них. Теплые и лучистые.
Мои тексты ершистые и не всегда понятные, порой даже злые. Мой почерк округлый и торопливый. А чаще всего я печатаю на ноутбуке. И все-таки интерес к слову и его магии - то, что нас роднит. Бумага, слова, тексты - то, с помощью чего я пытаюсь оправдаться. Дотянуться. Найти другой смысл. Поспорить. Обрести заново.
Говорят, Мастер и Маргарита был написан для двух человек: Сталина и любимой жены.
Все, что пишу я, -для тебя и о тебе.
-Мама, ты меня слышишь?
Это бумага.
You can watch this video on www.livejournal.com