К Дню Попугайских Островов в Заповеднике Сказок
БОЛЬШОЙ ПОПУГАЙСКИЙ
Марианна Семеновна проснулась строго по звонку будильника, как, впрочем, и всегда - правило у нее было такое: в постели не залеживаться, вставать сразу. В доме было холодно как на Северном полюсе - можно было бы, конечно, на ночь оставить включенным бойлер, но кто ж так делает? И деньги, и вообще непорядок. Поэтому она волевым рывком решительно поднялась, надела теплые домашние туфли с помпонами - подарок коллег на юбилей, умылась, уложила волосы, и отправилась на кухню завтракать: еще с вечера была ею приготовлена овсяная крупа для «салата красоты» - немножко овсянки, чуть сушеных яблок, вчерашний кефир, горстка изюма. Марианна Семеновна верила в бабушкины народные средства, а бабушка всегда говорила, что такой салат поддерживает в организме нужный баланс необходимых веществ. Красавицей Марианну Семеновну никто не назвал бы и в более молодые годы, но она считала, что основная задача добропорядочной женщины - все делать правильно, а красота - это дело такое, ну что ж, если не дано? Но в зеркало она, тем не менее, смотрелась часто и придирчиво: нет ли беспорядка в прическе, тщательно ли накрашены губы, и не пора ли припудрить нос, вдруг блестит? Как будто бы все было в порядке - из всех утренних дел оставалось накормить кошку Мусю и полить цветы.
Произведя все необходимые ритуальные утренние действия, Марианна Семеновна взяла сумку, приготовленную еще с вечера, проверила - все ли тетради взяты, на месте ли проездной и кошелек - тщательно закрыла дверь, погрозив пальцем пройдохе Мусе, пытавшейся, как водится, выскочить на площадку, где коты и воля, вызвала лифт, спустилась вниз, и подошла к остановке как раз вовремя, чтобы успеть на свой трамвай.
В трамвае было по-утреннему сонно и пасмурно, пассажиры, в основном, досматривали сны, от которых их отвлекла грустная необходимость выходить на работу в зимнем стылом восьмом часу утра - и только на задней площадке гомонила стайка девчонок.
Недовольно покосившись, Марианна Семеновна увидела что-то знакомое. В самом центре девчачьей компании громко, на весь трамвай хохотала Таня Ткачева из 7 «В». О Ткачевой Марианна Семеновна была невысокого мнения - пустышка, болтушка, и к тому же списывает все время. Невесть что растет из таких детей, а кто родители, вообще непонятно - на родительское собрание, кажется, ни разу с пятого класса не приходили.
В отличие от других пассажиров Марианна Семеновна никогда не спала в транспорте, считая это распущенностью и безобразием. Обычно она просматривала свои записи к урокам или читала, но тут привычная рутина как-то ей не удалась - Ткачева с подружками хохотали и гомонили так громко, что ей поневоле было слышно, о чем они говорят. Она уже собралась было на них прикрикнуть, но ее внимание привлекла странная фраза, и она решила послушать, о чем речь, хотя это было совершенно против ее правил.
Фраза была не то что странная, а дикая какая -то. Она даже не поручилась бы, что ее сказала Ткачева или кто-то из ее подруг - но в воздухе повисло «и случится это в пятый день первого лунного месяца, когда она высадится на Попугайских островах!»
- Попугайские острова, - покрутила головой Марианна Семеновна, - вот что значит географию не учить.
Тем временем трамвай подходил к остановке у школы. Девчонки высыпали из трамвая горохом, а следом за ними, не торопясь и с достоинством, вышла и Марианна Семеновна. Поднялась на второй этаж, вошла в учительскую, поздоровалась с коллегами, повесила пальто, взяла стопку контурных карт того самого 7 класса «В», в котором учится Ткачева, и отправилась на урок. Перед тем, как войти в класс, заметила, что дети, как ни странно, не орут и не носятся друг за другом, а все сгрудились у задней парты рядом с окном и что-то рассматривают. Марианна Семеновна вошла, но против обыкновения, на нее никто не обратил внимания, хотя она считалась строгим учителем, и дисциплина на ее уроках обычно была образцовой.
Оставалась серьезная мера - постучать указкой по столу. На это дети, конечно, отреагировали, но как-то вяло, неохотно уходя от задней парты, и в этом была еще одна странность. За этой партой сидел Коля Шухов, отличник и паинька, который всегда получал одни пятерки, но никогда и никем в классе замечаем не был, ровно до того момента, как надо было попросить у него что-то списать. Обычно он сидел за партой один, но сегодня все было не так - пресловутая Таня Ткачева почему-то села рядом с ним, заставив думать Марианну Семеновну, что она сейчас займется списыванием у Коли несделанного домашнего задания. Она даже подумывала, не рассадить ли их, но решила оставить до первого случая.
Начав урок, как всегда, письменным опросом, Марианна Семеновна порадовалась тишине и порядку в классе, но многолетнее учительское чутье подсказывало, что все же что-то не так.
За две минуты до окончания самостоятельной работы она решила посмотреть, как там Ткачева и много ли она списала у Шухова. Повернула голову и остолбенела - ни Ткачевой, ни Шухова на месте не было.
- Но они же не могли пройти меня? - спросила она себя. - Где же они?
Крепко зажмурившись, она потрясла головой. Открыла глаза - оба сидели на месте и дописывали самостоятельную. Ткачева даже не списывала, кажется.
- Неужели заболеваю? - подумала она про себя. - Температуры вроде нет…
- Передаем тетради вперед! - велела она привычно, но слегка охрипшим голосом. Повернулась к ряду у стены, чтобы забрать у них тетради, и снова покосилась на последнюю парту в ряду у окна. За партой сидела одна Ткачева.
Марианну Семеновну бросило в жар.
- Олечка, - попросила она одну из девочек, - собери тетрадки, пожалуйста, у всего класса.
Села за свой стол, не зная, что и думать, и снова посмотрела на заднюю парту у окна. За партой сидел один Шухов, без Ткачевой. Олечка, собиравшая тетради, тем временем приближалась к заколдованному столу. В тот момент, когда она подошла к парте, оба оказались на месте. Дальше произошло нечто уже совершенно невероятное - Шухов и Ткачева, как ни в чем не бывало, сидели на своих местах, Олечка исчезла, а вся стопка тетрадей смирно лежала на столе у Марианны Семеновны, но к верхней тетрадке прилип маленький кусочек морских водорослей.
Марианна Семеновна поднялась на ноги, и изо всех сил шарахнула по столу самым тяжелым из своих географических атласов. Класс в испуге подскочил.
- А ну - ка быстро! - произнесла она тихим, но грозным шепотом. - Быстро объясните мне, что у вас тут происходит. Ткачева! Ты рассказываешь!
Ткачева спокойно сидела за партой и насмешливо смотрела на Марианну Семеновну.
- Марианна Семеновна, Вы о чем? - спросила она, глядя на нее широко открытыми невинными глазами, в которых мелькало что-то непонятное. - О чем рассказывать?
- Тань, ну ладно тебе! - пробормотал Шухов. - Так нехорошо выходит. Ладно, я притащил, я и расскажу.
- Не вздумай! - вскрикнули несколько голосов. - Шухов, только попробуй!
Но Шухов уже шел по проходу к Марианне Семеновне, держа что-то за спиной.
Подойдя к ее столу, он протянул вперед правую руку и разжал кулак. На ладони у него лежал маленький синий шарик из темного толстого стекла.
- Что это? - недоверчиво спросила Марианна Семеновна.
- Это портал, - ответил Коля. - Мой папа - моряк, может быть, Вы слышали. Вот, из последнего путешествия привез.
- Что значит «портал»? - еще более недоверчиво осведомилась Марианна Семеновна.
- Ой, а Вы разве…. - начал Коля, и перебив себя, сам себе ответил, - ну да, Вы ничего такого не читали, наверное. Портал - это такое магическое средство перехода из одной реальности в другую. Только этот особенный - он переносит Вас не туда, куда Вы хотите, а туда, куда хочет глубина Вашей души.
- То есть ты хочешь сказать, - усмехнулась Марианна Семеновна, - что если я возьму вот эту штуку в руки, то тут же окажусь дома?
- Никто не знает, где Вы окажетесь, - вежливо и тихо поправил ее Коля, - в том весь и фокус.
- Ну, со мной это не фокус, - громко заявила Марианна Семеновна. - Я всегда все знаю о себе точно.
- Хотите попробовать? - спросил ее Коля. И протянул шарик.
Прохладное стекло легло на миг в горячую ладонь, теплый ветер дунул в лицо, и через мгновение глазам стало больно от палящего солнца, а ногу лизнула волна.
Марианна стояла на песчаной косе, в нескольких шагах от нее росла пара пальм, а под пальмами сидела какая-то девочка лет тринадцати.
- Где я? - произнесла Марианна вслух.
- Большой Попугайский остров, - меланхолично ответила девочка.
- Чтоооооо? - гневно воскликнула Марианна. - Что за шутки? Я сюда абсолютно не собиралась.
- Значит, собиралась, - улыбнулась девочка, - только ты сама об этом не знала. Здесь иначе не бывает.
- Но как же это может так быть - чтобы собираться и не знать?! - возмутилась Марианна.
- Очень просто, - ответила девочка. - Вот вспомни себя в детстве. Помнишь?
- Нет, конечно, - пожала плечами Марианна, - с тех пор сколько воды утекло! Да и не было у меня в детстве ничего особенно хорошего.
- Тебя, наверное, все время ругали, - предположила девочка. - Все время заставляли делать что-то, чего ты не хотела. Со мной было точно так же.
- Ничего подо…. - начала Марианна, и вдруг осеклась. - Ну вообще, да, бывало, - призналась она. - Вот, например, я терпеть не могла вставать рано. И ненавидела, когда зимой утром холодно в комнате. И овсянку ненавидела на завтрак, просто до жути. А еще я терпеть не могла, когда надо было в школе писать самостоятельные работы. И жутко боялась учителей, особенно когда они меня по фамилии называли. И я всегда на географии сидела и мечтала, что вот вырасту, и уеду в дальние страны, где теплое море, или может быть, даже океан, и белый песочек, тонкий-претонкий. Я даже завела себе что-то вроде амулета. Это был такой камень с дырочкой, какие на морском берегу иногда люди находят. Я повесила его на шнурок, и долго носила на шее, как будто я на море побывала.
- А потом? - спросила девочка с сочувствием. - Ты выросла и больше не ешь овсянку? И рано утром не встаешь, и не мерзнешь зимой? И живешь в стране, где теплое море?
- Нет, - покачала головой Марианна. - Я выросла и все забыла.
- Все-все? - спросила девочка огорченно.
- Все-все, - расстроенно кивнула она. - И я теперь сама учительница, и называю детей по фамилии.
- Ну погоди, - возразила девочка. - ты не могла забыть все-все. Ты бы тогда здесь не оказалась. И мы бы с тобой не встретились. Ты же меня, наверное, не узнаешь, да?
- А кто ты? - спросила Марианна.
- Смотри, - с улыбкой сказала девочка, засовывая руку в карман джинсов, и вытаскивая длинный шнурок. Шнурок был продет в отверстие камешка, какие люди иногда находят на морском берегу. Марианна протянула руку, и камешек лег в ее ладонь, сразу вытеснив все лишнее, что случилось с ней с тех самых тринадцати лет, и обещая, что теперь все пойдет по-другому.
Марианна Семеновна проснулась строго по звонку будильника, как, впрочем, и всегда - правило у нее было такое: в постели не залеживаться, вставать сразу. В доме было холодно как на Северном полюсе - можно было бы, конечно, на ночь оставить включенным бойлер, но кто ж так делает? И деньги, и вообще непорядок. Поэтому она волевым рывком решительно поднялась, надела теплые домашние туфли с помпонами - подарок коллег на юбилей, умылась, уложила волосы, и отправилась на кухню завтракать: еще с вечера была ею приготовлена овсяная крупа для «салата красоты» - немножко овсянки, чуть сушеных яблок, вчерашний кефир, горстка изюма. Марианна Семеновна верила в бабушкины народные средства, а бабушка всегда говорила, что такой салат поддерживает в организме нужный баланс необходимых веществ. Красавицей Марианну Семеновну никто не назвал бы и в более молодые годы, но она считала, что основная задача добропорядочной женщины - все делать правильно, а красота - это дело такое, ну что ж, если не дано? Но в зеркало она, тем не менее, смотрелась часто и придирчиво: нет ли беспорядка в прическе, тщательно ли накрашены губы, и не пора ли припудрить нос, вдруг блестит? Как будто бы все было в порядке - из всех утренних дел оставалось накормить кошку Мусю и полить цветы.
Произведя все необходимые ритуальные утренние действия, Марианна Семеновна взяла сумку, приготовленную еще с вечера, проверила - все ли тетради взяты, на месте ли проездной и кошелек - тщательно закрыла дверь, погрозив пальцем пройдохе Мусе, пытавшейся, как водится, выскочить на площадку, где коты и воля, вызвала лифт, спустилась вниз, и подошла к остановке как раз вовремя, чтобы успеть на свой трамвай.
В трамвае было по-утреннему сонно и пасмурно, пассажиры, в основном, досматривали сны, от которых их отвлекла грустная необходимость выходить на работу в зимнем стылом восьмом часу утра - и только на задней площадке гомонила стайка девчонок.
Недовольно покосившись, Марианна Семеновна увидела что-то знакомое. В самом центре девчачьей компании громко, на весь трамвай хохотала Таня Ткачева из 7 «В». О Ткачевой Марианна Семеновна была невысокого мнения - пустышка, болтушка, и к тому же списывает все время. Невесть что растет из таких детей, а кто родители, вообще непонятно - на родительское собрание, кажется, ни разу с пятого класса не приходили.
В отличие от других пассажиров Марианна Семеновна никогда не спала в транспорте, считая это распущенностью и безобразием. Обычно она просматривала свои записи к урокам или читала, но тут привычная рутина как-то ей не удалась - Ткачева с подружками хохотали и гомонили так громко, что ей поневоле было слышно, о чем они говорят. Она уже собралась было на них прикрикнуть, но ее внимание привлекла странная фраза, и она решила послушать, о чем речь, хотя это было совершенно против ее правил.
Фраза была не то что странная, а дикая какая -то. Она даже не поручилась бы, что ее сказала Ткачева или кто-то из ее подруг - но в воздухе повисло «и случится это в пятый день первого лунного месяца, когда она высадится на Попугайских островах!»
- Попугайские острова, - покрутила головой Марианна Семеновна, - вот что значит географию не учить.
Тем временем трамвай подходил к остановке у школы. Девчонки высыпали из трамвая горохом, а следом за ними, не торопясь и с достоинством, вышла и Марианна Семеновна. Поднялась на второй этаж, вошла в учительскую, поздоровалась с коллегами, повесила пальто, взяла стопку контурных карт того самого 7 класса «В», в котором учится Ткачева, и отправилась на урок. Перед тем, как войти в класс, заметила, что дети, как ни странно, не орут и не носятся друг за другом, а все сгрудились у задней парты рядом с окном и что-то рассматривают. Марианна Семеновна вошла, но против обыкновения, на нее никто не обратил внимания, хотя она считалась строгим учителем, и дисциплина на ее уроках обычно была образцовой.
Оставалась серьезная мера - постучать указкой по столу. На это дети, конечно, отреагировали, но как-то вяло, неохотно уходя от задней парты, и в этом была еще одна странность. За этой партой сидел Коля Шухов, отличник и паинька, который всегда получал одни пятерки, но никогда и никем в классе замечаем не был, ровно до того момента, как надо было попросить у него что-то списать. Обычно он сидел за партой один, но сегодня все было не так - пресловутая Таня Ткачева почему-то села рядом с ним, заставив думать Марианну Семеновну, что она сейчас займется списыванием у Коли несделанного домашнего задания. Она даже подумывала, не рассадить ли их, но решила оставить до первого случая.
Начав урок, как всегда, письменным опросом, Марианна Семеновна порадовалась тишине и порядку в классе, но многолетнее учительское чутье подсказывало, что все же что-то не так.
За две минуты до окончания самостоятельной работы она решила посмотреть, как там Ткачева и много ли она списала у Шухова. Повернула голову и остолбенела - ни Ткачевой, ни Шухова на месте не было.
- Но они же не могли пройти меня? - спросила она себя. - Где же они?
Крепко зажмурившись, она потрясла головой. Открыла глаза - оба сидели на месте и дописывали самостоятельную. Ткачева даже не списывала, кажется.
- Неужели заболеваю? - подумала она про себя. - Температуры вроде нет…
- Передаем тетради вперед! - велела она привычно, но слегка охрипшим голосом. Повернулась к ряду у стены, чтобы забрать у них тетради, и снова покосилась на последнюю парту в ряду у окна. За партой сидела одна Ткачева.
Марианну Семеновну бросило в жар.
- Олечка, - попросила она одну из девочек, - собери тетрадки, пожалуйста, у всего класса.
Села за свой стол, не зная, что и думать, и снова посмотрела на заднюю парту у окна. За партой сидел один Шухов, без Ткачевой. Олечка, собиравшая тетради, тем временем приближалась к заколдованному столу. В тот момент, когда она подошла к парте, оба оказались на месте. Дальше произошло нечто уже совершенно невероятное - Шухов и Ткачева, как ни в чем не бывало, сидели на своих местах, Олечка исчезла, а вся стопка тетрадей смирно лежала на столе у Марианны Семеновны, но к верхней тетрадке прилип маленький кусочек морских водорослей.
Марианна Семеновна поднялась на ноги, и изо всех сил шарахнула по столу самым тяжелым из своих географических атласов. Класс в испуге подскочил.
- А ну - ка быстро! - произнесла она тихим, но грозным шепотом. - Быстро объясните мне, что у вас тут происходит. Ткачева! Ты рассказываешь!
Ткачева спокойно сидела за партой и насмешливо смотрела на Марианну Семеновну.
- Марианна Семеновна, Вы о чем? - спросила она, глядя на нее широко открытыми невинными глазами, в которых мелькало что-то непонятное. - О чем рассказывать?
- Тань, ну ладно тебе! - пробормотал Шухов. - Так нехорошо выходит. Ладно, я притащил, я и расскажу.
- Не вздумай! - вскрикнули несколько голосов. - Шухов, только попробуй!
Но Шухов уже шел по проходу к Марианне Семеновне, держа что-то за спиной.
Подойдя к ее столу, он протянул вперед правую руку и разжал кулак. На ладони у него лежал маленький синий шарик из темного толстого стекла.
- Что это? - недоверчиво спросила Марианна Семеновна.
- Это портал, - ответил Коля. - Мой папа - моряк, может быть, Вы слышали. Вот, из последнего путешествия привез.
- Что значит «портал»? - еще более недоверчиво осведомилась Марианна Семеновна.
- Ой, а Вы разве…. - начал Коля, и перебив себя, сам себе ответил, - ну да, Вы ничего такого не читали, наверное. Портал - это такое магическое средство перехода из одной реальности в другую. Только этот особенный - он переносит Вас не туда, куда Вы хотите, а туда, куда хочет глубина Вашей души.
- То есть ты хочешь сказать, - усмехнулась Марианна Семеновна, - что если я возьму вот эту штуку в руки, то тут же окажусь дома?
- Никто не знает, где Вы окажетесь, - вежливо и тихо поправил ее Коля, - в том весь и фокус.
- Ну, со мной это не фокус, - громко заявила Марианна Семеновна. - Я всегда все знаю о себе точно.
- Хотите попробовать? - спросил ее Коля. И протянул шарик.
Прохладное стекло легло на миг в горячую ладонь, теплый ветер дунул в лицо, и через мгновение глазам стало больно от палящего солнца, а ногу лизнула волна.
Марианна стояла на песчаной косе, в нескольких шагах от нее росла пара пальм, а под пальмами сидела какая-то девочка лет тринадцати.
- Где я? - произнесла Марианна вслух.
- Большой Попугайский остров, - меланхолично ответила девочка.
- Чтоооооо? - гневно воскликнула Марианна. - Что за шутки? Я сюда абсолютно не собиралась.
- Значит, собиралась, - улыбнулась девочка, - только ты сама об этом не знала. Здесь иначе не бывает.
- Но как же это может так быть - чтобы собираться и не знать?! - возмутилась Марианна.
- Очень просто, - ответила девочка. - Вот вспомни себя в детстве. Помнишь?
- Нет, конечно, - пожала плечами Марианна, - с тех пор сколько воды утекло! Да и не было у меня в детстве ничего особенно хорошего.
- Тебя, наверное, все время ругали, - предположила девочка. - Все время заставляли делать что-то, чего ты не хотела. Со мной было точно так же.
- Ничего подо…. - начала Марианна, и вдруг осеклась. - Ну вообще, да, бывало, - призналась она. - Вот, например, я терпеть не могла вставать рано. И ненавидела, когда зимой утром холодно в комнате. И овсянку ненавидела на завтрак, просто до жути. А еще я терпеть не могла, когда надо было в школе писать самостоятельные работы. И жутко боялась учителей, особенно когда они меня по фамилии называли. И я всегда на географии сидела и мечтала, что вот вырасту, и уеду в дальние страны, где теплое море, или может быть, даже океан, и белый песочек, тонкий-претонкий. Я даже завела себе что-то вроде амулета. Это был такой камень с дырочкой, какие на морском берегу иногда люди находят. Я повесила его на шнурок, и долго носила на шее, как будто я на море побывала.
- А потом? - спросила девочка с сочувствием. - Ты выросла и больше не ешь овсянку? И рано утром не встаешь, и не мерзнешь зимой? И живешь в стране, где теплое море?
- Нет, - покачала головой Марианна. - Я выросла и все забыла.
- Все-все? - спросила девочка огорченно.
- Все-все, - расстроенно кивнула она. - И я теперь сама учительница, и называю детей по фамилии.
- Ну погоди, - возразила девочка. - ты не могла забыть все-все. Ты бы тогда здесь не оказалась. И мы бы с тобой не встретились. Ты же меня, наверное, не узнаешь, да?
- А кто ты? - спросила Марианна.
- Смотри, - с улыбкой сказала девочка, засовывая руку в карман джинсов, и вытаскивая длинный шнурок. Шнурок был продет в отверстие камешка, какие люди иногда находят на морском берегу. Марианна протянула руку, и камешек лег в ее ладонь, сразу вытеснив все лишнее, что случилось с ней с тех самых тринадцати лет, и обещая, что теперь все пойдет по-другому.