Игра на чужом поле (чуть-чуть о мотиве самозванства)
Я в вопросе не слишком-то, поэтому такая смелая.
Самозванцы - категория литературно-историческая. Примеров массу можно назвать (Гришка Отрепьев - анафемааа:), толпа Лжедмитриев и т.д., и т.д., и т.д.).
В русской литературе самозванство по остывшим следам начинается, видимо, с пушкинского «Бориса Годунова» (? а может, и нет). Там-то всё относительно просто («Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!»).
Но - вот если хотите - «Герой нашего времени». Здесь, в общем-то, то же самое самозванство, только иначе преломлённое. Печорин - герой нашего времени как тип, но отнюдь не герой в первичном смысле. Он (помимо своих философских исканий) только тем и занят, что обманывает самые лучшие ожидания публики. И очень симптоматично для самой категории самозванства, что терново-незабудочный венец героя Печорин не сам себе на голову укладывает. Схематично ситуация выглядит так: Печорина поименовали Героем, а потом развенчали. Сам он совершенно пассивен в этом аспекте. То есть здесь самозванство - не личностная экспансия, а скорее общественная реакция.
Потом - Гоголь с Хлестаковым, который уж самозванец из самозванцев, бессомненный, взаправдашний. Прямо и сказать нечего:).
А в «Бесах» Достоевского уж и совсем…самозванец на самозванце. Петруша Верховенский - самозваный Вождь (брутальный Хлестаков); Ставрогин - липовый Иван-Царевич (поздний Печорин).
Князя Мышкина назовут то Христом, то Женихом, до слабоумия доведут.
Раскольников Наполеоном захочет стать.
…оох…
Потом придут символисты, которые скажут, что Поэт - главный человек на свете.
Да и футуристы (Поэт - единственный человек; и он - это я:)).
Всё, время моё вышло. Если кто заинтересуется, сие можно развивать. Самозванство ведь - и метафора, и метонимия (часть называется целым), и…, и…, и…. И вообще всё:)
Пишите, пожалуйста.
Самозванцы - категория литературно-историческая. Примеров массу можно назвать (Гришка Отрепьев - анафемааа:), толпа Лжедмитриев и т.д., и т.д., и т.д.).
В русской литературе самозванство по остывшим следам начинается, видимо, с пушкинского «Бориса Годунова» (? а может, и нет). Там-то всё относительно просто («Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!»).
Но - вот если хотите - «Герой нашего времени». Здесь, в общем-то, то же самое самозванство, только иначе преломлённое. Печорин - герой нашего времени как тип, но отнюдь не герой в первичном смысле. Он (помимо своих философских исканий) только тем и занят, что обманывает самые лучшие ожидания публики. И очень симптоматично для самой категории самозванства, что терново-незабудочный венец героя Печорин не сам себе на голову укладывает. Схематично ситуация выглядит так: Печорина поименовали Героем, а потом развенчали. Сам он совершенно пассивен в этом аспекте. То есть здесь самозванство - не личностная экспансия, а скорее общественная реакция.
Потом - Гоголь с Хлестаковым, который уж самозванец из самозванцев, бессомненный, взаправдашний. Прямо и сказать нечего:).
А в «Бесах» Достоевского уж и совсем…самозванец на самозванце. Петруша Верховенский - самозваный Вождь (брутальный Хлестаков); Ставрогин - липовый Иван-Царевич (поздний Печорин).
Князя Мышкина назовут то Христом, то Женихом, до слабоумия доведут.
Раскольников Наполеоном захочет стать.
…оох…
Потом придут символисты, которые скажут, что Поэт - главный человек на свете.
Да и футуристы (Поэт - единственный человек; и он - это я:)).
Всё, время моё вышло. Если кто заинтересуется, сие можно развивать. Самозванство ведь - и метафора, и метонимия (часть называется целым), и…, и…, и…. И вообще всё:)
Пишите, пожалуйста.