О русской литературе
В последнее время появилось несколько поводов высказаться о русской литературе. Первый - мысль господина Архангельского о том, что советская власть допустила большую ошибку, оставив в школьной программе русскую литературу XIX века. Второй - невнятная позиция господина Веллера по этому вопросу. Третий - попытка господина Пескова спихнуть Пушкина на задворки истории.
Сегодня Россия отчаянно рубит окно в Европу, пытаясь доказать, что она тоже ее часть, но на выходе почему-то все время получается какая-то Азиопа. Победа в Чечне напоминает завоевание манжурами Китая. Если те через какое-то время ассимилировали, то современная Россия в свою очередь "очеченилась". В одной из серий "Закон и порядок" помошник окружного прокурора Нью-Йорка призывает к чрезвычайным мерам в борьбе с русской мафией, оправдывая это тем, что в рамках закона победить ее невозможно. Прокурор жестко одергивает его, давая понять, что отказ от своих правил игры - это уже проигрыш.
Русская литература имеет прямое отношение к этим самым правилам, так как она - продукт и часть европейской культуры. Ее создавали люди, выращенные и воспитанные как европейцы. Для многих из них русский язык был только вторым. Образ мышления русских авторов европейский, взгляд на Россию - европейский. В некоторых случаях можно утверждать, что русским был только язык, на котором они писали. Хотя, иногда не было даже этого, вспомните "Войну и мир". На первой странице работы "Европейский нигилизм" Мартина Хайдеггера, чье имя вписано в историю философии рядом с величайшими ее представителями, упоминаются три имени - Тургенев, Достоевский, Пушкин. Русская литература была не только насквозь пропитана европейской культурой, она поднялась до уровня европейского метафизического мышления. Советские школьники ничего не знали о Шопенгауэре, Ницше, Камю и Сартре, зато в качестве обязательных авторов им приходилось читать Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова. Они не знали, что такое "экзистенциализм", но, благодаря русской литературе, оказывались в контексте европейского метафизического мышления.
Сегодня в России происходит процесс, который господин Задорнов назвал "мандалайизацией страны". Недовольство автора термина легко спутать с ворчанием русофила-черносотенца в лаптях и косоворотке. На самом деле, мысль, которую сатирик пытался донести - американизация русских лишает их европейскости, основу которой закладывала русская литература. Американцы в данном случае не указ не потому, что "тупые они", а потому, что, во-первых, сами чистопородные европейцы, у которых европейскость в генах, во-вторых, потому что являются представителями англосакской протестанской культуры, которая на российской почве дает очень странные плоды. Вспомните интерпретацию Смердяковым "Если бога нет, то все дозволено" Ивана Карамазова (кстати, Ницше с "God ist tod" и его интерпретатор Гитлер очень напоминают этих героев романа). В Латвии особенно заметно восприятие русскими протестанского порядка, базирующегося на самодисциплине членов общества, как "все дозволено". Протестантизм, действительно, так возвысил бога, что сделал его почти невидимым. В этом смысле у протестантизма много общего с атеизмом. Есть даже подозрение, что сам атеизм возник как субститут протестантизма в странах, где Реформация потерпела поражение. Но это тема для отдельного разговора.
Внимание заслуживает также тот факт, что расцвет русской литературы наступил через сто лет после того, как Петр I прорубил окно в Европу. В первой половине XX века в России методично уничтожались представители европейской культуры. Сегодня пришло время платить по счетам прошлого века.
И о категории "современность", которой господин Песков пытался выкопать еще одну могилу Пушкину. Сейчас в России такие термины как "современный", "модный", "крутой" в большом ходу. Апогеем модности и современности служит Ксения Собчак. Недавно произошел интересный случай. Я назвал фамилию Собчак одной русской девушке, на что она понимающе улыбнулась. Представьте, как меня от нее передернуло, учитывая, что на самом деле имелся в виду Уолтер Собчак из "Большого Любовского". Глядя на суперкрутые бумеры и джипы, последние модели мобильных телефонов, которые вроде как должны превратить их владельцев в самых модных и современных, я вижу только варваров со стеклянными бусами, которые также далеки от европейской цивилизации как и во времена Сократа и Аристотеля 2,5 тысячи лет назад. Со стороны, наверное, это воспринимается как черная зависть. Есть еще один случай, который может быть хорошей иллюстрацией происходящего. Знакомый белорус отправился на свадьбу сына богатого и влиятельного родственника жены в российской провинции. Они поехали на гольфе GTI. Родственник не разрешил им участвовать на своей машине в свадебном кортеже. И еще один. Украинский предприниматель был вынужден купить новую машину после того, как начал вести дела с партнерами из России, так как те не воспринимали его серьезно на старой. Если этот массовый психоз шариковых и швондеров является "современностью", то я лучше останусь старомодным ничтожеством вместе с Пушкиным и профессором Преображенским. Когда-то римская империя превратилась в старомодное беспомощное образование перед лицом варварского нашествия. Когда-то было модно разоблачать и расстреливать врагов народа, отправлять евреев в газовые камеры. Итог вышеизложенного - не все, что произошло позже, - модней, прогрессивней и современней предыдущего. Иногда достижение современности - это долгое возвращение к тому, что было столетия назад.
Заметки на полях
Сегодня Россия отчаянно рубит окно в Европу, пытаясь доказать, что она тоже ее часть, но на выходе почему-то все время получается какая-то Азиопа. Победа в Чечне напоминает завоевание манжурами Китая. Если те через какое-то время ассимилировали, то современная Россия в свою очередь "очеченилась". В одной из серий "Закон и порядок" помошник окружного прокурора Нью-Йорка призывает к чрезвычайным мерам в борьбе с русской мафией, оправдывая это тем, что в рамках закона победить ее невозможно. Прокурор жестко одергивает его, давая понять, что отказ от своих правил игры - это уже проигрыш.
Русская литература имеет прямое отношение к этим самым правилам, так как она - продукт и часть европейской культуры. Ее создавали люди, выращенные и воспитанные как европейцы. Для многих из них русский язык был только вторым. Образ мышления русских авторов европейский, взгляд на Россию - европейский. В некоторых случаях можно утверждать, что русским был только язык, на котором они писали. Хотя, иногда не было даже этого, вспомните "Войну и мир". На первой странице работы "Европейский нигилизм" Мартина Хайдеггера, чье имя вписано в историю философии рядом с величайшими ее представителями, упоминаются три имени - Тургенев, Достоевский, Пушкин. Русская литература была не только насквозь пропитана европейской культурой, она поднялась до уровня европейского метафизического мышления. Советские школьники ничего не знали о Шопенгауэре, Ницше, Камю и Сартре, зато в качестве обязательных авторов им приходилось читать Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова. Они не знали, что такое "экзистенциализм", но, благодаря русской литературе, оказывались в контексте европейского метафизического мышления.
Сегодня в России происходит процесс, который господин Задорнов назвал "мандалайизацией страны". Недовольство автора термина легко спутать с ворчанием русофила-черносотенца в лаптях и косоворотке. На самом деле, мысль, которую сатирик пытался донести - американизация русских лишает их европейскости, основу которой закладывала русская литература. Американцы в данном случае не указ не потому, что "тупые они", а потому, что, во-первых, сами чистопородные европейцы, у которых европейскость в генах, во-вторых, потому что являются представителями англосакской протестанской культуры, которая на российской почве дает очень странные плоды. Вспомните интерпретацию Смердяковым "Если бога нет, то все дозволено" Ивана Карамазова (кстати, Ницше с "God ist tod" и его интерпретатор Гитлер очень напоминают этих героев романа). В Латвии особенно заметно восприятие русскими протестанского порядка, базирующегося на самодисциплине членов общества, как "все дозволено". Протестантизм, действительно, так возвысил бога, что сделал его почти невидимым. В этом смысле у протестантизма много общего с атеизмом. Есть даже подозрение, что сам атеизм возник как субститут протестантизма в странах, где Реформация потерпела поражение. Но это тема для отдельного разговора.
Внимание заслуживает также тот факт, что расцвет русской литературы наступил через сто лет после того, как Петр I прорубил окно в Европу. В первой половине XX века в России методично уничтожались представители европейской культуры. Сегодня пришло время платить по счетам прошлого века.
И о категории "современность", которой господин Песков пытался выкопать еще одну могилу Пушкину. Сейчас в России такие термины как "современный", "модный", "крутой" в большом ходу. Апогеем модности и современности служит Ксения Собчак. Недавно произошел интересный случай. Я назвал фамилию Собчак одной русской девушке, на что она понимающе улыбнулась. Представьте, как меня от нее передернуло, учитывая, что на самом деле имелся в виду Уолтер Собчак из "Большого Любовского". Глядя на суперкрутые бумеры и джипы, последние модели мобильных телефонов, которые вроде как должны превратить их владельцев в самых модных и современных, я вижу только варваров со стеклянными бусами, которые также далеки от европейской цивилизации как и во времена Сократа и Аристотеля 2,5 тысячи лет назад. Со стороны, наверное, это воспринимается как черная зависть. Есть еще один случай, который может быть хорошей иллюстрацией происходящего. Знакомый белорус отправился на свадьбу сына богатого и влиятельного родственника жены в российской провинции. Они поехали на гольфе GTI. Родственник не разрешил им участвовать на своей машине в свадебном кортеже. И еще один. Украинский предприниматель был вынужден купить новую машину после того, как начал вести дела с партнерами из России, так как те не воспринимали его серьезно на старой. Если этот массовый психоз шариковых и швондеров является "современностью", то я лучше останусь старомодным ничтожеством вместе с Пушкиным и профессором Преображенским. Когда-то римская империя превратилась в старомодное беспомощное образование перед лицом варварского нашествия. Когда-то было модно разоблачать и расстреливать врагов народа, отправлять евреев в газовые камеры. Итог вышеизложенного - не все, что произошло позже, - модней, прогрессивней и современней предыдущего. Иногда достижение современности - это долгое возвращение к тому, что было столетия назад.
Заметки на полях