СВЕТ Мошиаха № 12 (Тевет 5768)
СОДЕРЖАНИЕ НОМЕРА:
С РЕДАКТОРСКОГО СТОЛА
Псы с городских окраин
ЛЕТОПИСЬ ХАБАДА
Противостояние М.Быстрицкий
СЛОВА, ИДУЩИЕ ИЗ СЕРДЦА (из писем Ребе)
Старомодный обычай, несущий счастье
ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ
Операция «Вавилон» Х.Фридман
ДОРОГА В ЛЮБАВИЧИ
Сон З.Голдин
БИКФОРДОВ ШНУР
Черепа Льва Николаевича Э.Коган
ВЕТВИ ХАСИДСКОЙ МЕНОРЫ
"Страшное место" (из записок Пред. Любавичского Ребе)
ЖИЗНЬ ВЕЛИКИХ
Пари В.Якобсон
ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ
Ворота с калиткой Э.Люксембург
ДЕТСКАЯ СТРАНИ ЧКА
Ребе берет за бороду р.Ш.Зевин
ПОСЛАННИКИ
Дело чрезвычайной срочности Я.Ханин
ЛЮБОПЫТНО, ОДНАКО!..
"Живущие далеко..."
ИСТОКИ
"Такой великий и грозный Б-г в такой маленькой книге!.." (история Тании)
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Эли Элкин
ПСЫ С ГОРОДСКИХ ОКРАИН
Наш брат-израильский обыватель - особливо русского происхождения и к тому же хорошо устроенный - удивительно лояльный гражданин. Родное правительство - всегда вне прикосновения!.. Любая бомбежка, любой теракт, любой катаклизм, сотрясающий устои демократического государства - это прежде всего происки бандитов-арабов (и то - не всех, а лишь исключительно несознательных), но ни в коем случае не попустительство стоящих у власти. Не дай Б-г даже подумать об этом!
Один такой товарищ поделился со мной как-то своими соображениями: дескать, нужно этих самых несознательных личностей, мутящих воду в нашем чистом пруду, - бандитов-арабов, то бишь, - уничтожить одним махом, и сразу же наступит миру мир. А когда я попытался возразить в ответ, что, мол, не в арабах главная загвоздка, а в головах стоящих (вернее, сидящих) у руля, он настолько искренне возмутился, что меня охватило нечто вроде угрызений совести. Долго я еще потом мысленно спорил с ним, и так, и эдак аргументируя свои доводы, но никак не мог его убедить. Пока в голову мне не пришла удивительно простая (как и все гениальное), но чрезвычайно точная метафора.
Предположим, живем мы с вами в большом и красивом городе. Широкие, чистые улицы, высокие, современные здания, прекрасные магазины, замечательные школы. Туристы в восторге, коренные жители счастливы. Все хорошо, все отлично. Но обитают на окраинах города стаи бродячих собак. Вечно голодные и злые, они постоянно рыщут в поисках съестного. Их много, и с каждым годом становится все больше и больше. В конец озверевшие от голода и неконтролируемого прироста, а главное - от ненависти к людям, псы время от времени устраивают набеги на наш прекрасный город. Они громят магазины, гадят на улицах, мешают дорожному движению, нападают на мирных жителей и туристов, кусают детей. Горожане взывают к мэру города, просят принять срочные меры, пока животные не распоясались окончательно. Мэр, всерьез обеспокоенный стихийным бедствием, распоряжается освободить большую часть города - наиболее благоустроенную и цивилизованную - и превратить ее в огромный собачий питомник, где несчастных псов будут кормить, поить и причесывать. Тогда они обязательно присмиреют, а главное - общество охраны животных будет чрезвычайно довольно. Горожане (разумеется, не из числа тех, кого выселили из насиженных мест) гордятся мудрым решением мэра. Собаки же, получив задарма жирный кус, начинают наглеть еще больше. После проведенного трансфера набеги учащаются (благо - уже в городе живем), увеличивается количество разбитых витрин и покусанных граждан, появляются первые жертвы людоедства... Гнев простого обывателя начинает закипать: «Вот собаки! Да их стрелять надо!..» А спустя мгновение в голову закрадывается мысль: «Но не всех... Есть же среди них те, кто поддаются дрессировке!..Отловим самых диких - и дело с концом!..» И жизнь течет своим чередом: мэрия занята благоустройством новых жилых кварталов для взбесившихся псов, СМИ - правильной подачей информации, горожане - работой, просмотром отборочных игр чемпионата Европы и выражением восхищения власти предержащей, а собаки - своими делами...
Для гуманистов еврейский Закон может показаться чрезмерно жестоким. Так, например (членам общества «Green Peace» эти строки читать не рекомендуется), даже в субботу разрешается убить опасное животное, будь это тарантул или взбесившийся бык. Варварство? Ни в коем случае!.. Под угрозой - жизнь человека, которая Торой ценится превыше всего. А что уже говорить о «двуногих животных»? Главный наш законодательный кодекс - «Шулхан Арух» (глава 329, п. 6) - открыто заявляет: «Если разбойники осаждают еврейский город, требуя исключительно денег, не нарушают субботу ради защиты имущества. Если же враги угрожают кровопролитием, или даже если они еще не пришли, но только замыслили придти, дозволено взять в руки оружие, чтобы защищать свою жизнь, и выйти навстречу врагу, даже нарушив субботу. Если же город расположен на границе, а враги пришли и требуют лишь соломы для своего скота, разрешается нарушить субботу, чтобы обороняться, ибо если они захватят этот город, вся страна становится открытой для захвата…»
Многие помнят, что все началось с «малого» - с уступок 1973 года. Наш Ребе предупредил тогда, что это в конечном итоге приведет к разделу Иерусалима. Нынешние переговоры в Аннаполисе, до сих пор ничем не примечательном, скромном городке штата Мэриленд, подтверждают горькое пророчество. Дай Б-г, они провалятся, эти переговоры. Но где гарантия, что вскоре не начнутся новые?
Тот, кто потворствует убийцам, сам считается таковым. И не врагов здесь надо обвинять в бесчеловечной жестокости (у них, как и у собак, даже свободы выбора не имеется!), а тех, кто заигрывает с ними, пытается осторожно гладить по голове и скармливает им все больше и больше лакомых кусков.
Возвращаясь к нашим баранам... простите, собакам... зададим вполне закономерный вопрос - как же быть? Ответ есть. Он прозвучал когда-то 40 лет тому назад в одном из самых замечательных советских фильмов «Я шагаю по Москве». Помните, что советует случайный прохожий главному герою, едва не укушенному собакой? «...Собаку - на живодерню, а хозяйку - по суд...»
По-моему, очень правильное решение.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Хави Фридман
ОПЕРАЦИЯ "ВАВИЛОН"
Шестого сентября сего года израильские самолеты вторглись в воздушное пространство Сирии, довольно легко заглушив радары российских «Панцирей», и нанесли авиаудар по одной из целей. Объект, подвергшийся бомбардировке, аналитики определили как атомный реактор, посредством которого должно было производиться топливо для ядерных боеголовок.
Рейд этот многим из политиков показался преждевременным. Но здесь уместно вспомнить стих из Псалмов: «…Племена замышляют тщетное…» (2:1). И заодно - события двадцатисемилетней давности, пользу которых не так давно доказало время...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Тревожный тон открытого письма, которое Ребе распорядился опубликовать 13 Ияра 5741 (1981) г., взволновал людей:
«Положение в мире нестабильно, и нам, как никогда, нужна сейчас помощь Свыше… Нет смысла даже вкратце описывать существующую ситуацию, поскольку она совершенно ясна всем. Даже тем, кто до сих пор намеренно закрывал свои глаза и затыкал уши, не желая видеть и слышать, что творится вокруг…»
Однако накалять обстановку - не в правилах лидеров ХАБАДа, и Ребе выразил надежду, что Всевышний обязательно смилостивится над Своим народом и пошлет спасение. Для этого, подчеркнул Ребе, необходимо объединиться «единством истинным и вечным» и посвятить еще больше усилий и времени изучению Торы (особенно - в группах) и молитве и увеличить пожертвования. «На этих трех вещах зиждется мир, как в обычном понимании этого слова, так и «малый мир», то есть каждый отдельный человек…»
«Я прошу от всего сердца, я умоляю сделать все возможное для того, чтобы все сыны Израиля объединились в истинном единстве, о котором говорит заповедь Торы «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Заповедь эта не знает ограничений, и чем активней человек исполняет ее, тем лучше…»
Спустя неделю Ребе выступил с речью на субботнем фарбренгене:
«За последнее время ситуация в мире сложилась чрезвычайно тревожная. Мы даже не знаем, что ожидает нас завтра!.. Когда мы имеем дело с человеком здравомыслящим, мы можем предвидеть его поступки и при необходимости предотвратить их. Но как быть, когда ты имеешь дело с маньяком?! Кто способен предугадать его действия?! Ни один нормальный человек не в состоянии догадаться, что может прийти в голову безумцу в следующее мгновенье, и потому не может заранее предпринять что-либо для самозащиты. Нынешнее положение в мире таково, что умалишенные, одержимые манией величия, разгуливают на свободе. Они способны на что угодно, их действия непредсказуемы, и защитить себя от них земными средствами мы не в силах. Если в прошлом какому-либо злодею для реализации своих замыслов требовалась целая организация, то нынешнее время изменило многое. Маньяк-одиночка может одним лишь нажатием кнопки уничтожить весь мир, да избавит нас от этого Всевышний!.. И это просто чудо, попирающее все естественные законы, что, по милости Всевышнего, ничего подобного пока еще не случилось!..»
Ребе вновь призвал к единству, подробно остановился на том, какой огромный вред приносят беспричинная ненависть и высокомерие, и указал, что исправить это положение помогает лишь «беспричинная любовь» к своему ближнему. «Есть заповедь в Торе, - сказал Ребе, - исполнение которой может объединить всех евреев. Это - написание совместного свитка Торы в заслугу всего еврейского народа. Крайне важно, чтобы в этом мероприятии обязательно приняли участие дети, не достигшие возраста бар- и бат-мицвы, поскольку они - чисты и безгрешны, и нет против них обвинений в Небесном Суде…»
На этом Ребе, однако, не остановился. Тема единства лейтмотивом звучала в его последующих выступлениях. На фарбренгене в Рош-Ходеш Сиван, процитировав стих Торы «Весь Израиль расположился станом у подножия горы», Ребе объяснил: «Согласно толкованиям мудрецов, эти слова означают, что в среде Израиля воцарились мир, единство и любовь, и лишь в заслугу за это евреям была дана Тора...»
Ребе вновь упомянул о написании свитка Торы и попросил, чтобы еще до наступления праздника Шавуот во всех городах Израиля начали запись детей. Ребе также призвал к тому, чтобы были организованы массовые молитвы в святых местах: у Стены Плача, на могиле праматери Рахели и в Пещере Патриархов в Хевроне.
И еще одно удивительное событие произошло в те дни.
О нем рассказывает рав Менахем Лерер, один из руководителей общины Кфар-ХАБАДа:
«В Ияре 5741 (1981) г. рав Мендл Горелик, прилетев из Нью-Йорка, привез с собой объемистый пакет, в котором лежало несколько сот израильских банкнот достоинством в один шекель (сейчас таких уже не существует). Ребе передал их раву Горелику с просьбой распространить банкноты среди офицеров ЦАХАЛа. Рав Горелик пребывал в замешательстве: где он найдет такое количество военных, да еще с офицерскими погонами? Зная о моих связях, рав Горелик перепоручил задание мне. Я с радостью согласился.
В понедельник двадцать первого Ияра я прибыл в здание Генерального штаба ЦАХАЛа в Тель-Авиве. Там в это время проходило заседание высшего армейского командования при участии многих генералов и других высокопоставленных офицеров под руководством тогдашнего главы Генштаба, генерала Рафаэля Эйтана. Там же присутствовал генерал Давид Иври, занимавший в ту пору пост главнокомандующего ВВС. Как мне удалось попасть на совещание - отдельная история, но я это сделал. Всевышний помог мне, и я лично передал в руки каждого из присутствовавших банкноту с благословением от Ребе. При этом я подчеркнул, что Ребе просил передать эти деньги именно офицерам ЦАХАЛа.
Расчувствовавшиеся генералы тут же, на месте, составили благодарственное письмо Ребе. При этом каждый из них поставил под ним свое имя вместе с именем своей матери.
У меня еще оставались купюры, и, выйдя из Генштаба, я отправился на военно-воздушную базу Тель-Ноф. Там я раздал оставшиеся банкноты старшим командирам, офицерам и пилотам. Они также написали благодарственное письмо Ребе. Завершив свою миссию, я немедленно отправил оба послания адресату. Насколько я знаю, это был единственный случай, когда Ребе передал банкноты для исполнения заповеди цдока именно военным офицерам...»
Ребе не зря был столь активен в своих действиях - явных и скрытых. Над еврейским народом в те дни, действительно, нависла угроза, и Израилю требовалась мощная поддержка в духовных мирах. Все прояснилось три недели спустя.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«7 июня 1981 года авиация Израиля разрушила иракский исследовательский ядерный реактор в Озираке, сооружавшийся с помощью французских специалистов. В операции, под кодовым названием «Вавилон», принимали участие четырнадцать пилотов на самолётах F-16 и F-15, взлетевших с авиабазы на Синайском полуострове. Ударную группу заметил король Иордании Хусейн, отдыхавший на своей вилле в Аккабе, в сотне метров от границы Израиля. Однако его звонок с предупреждением оказался запоздалым. Обойдя системы ПВО арабских государств, израильские самолёты вошли в воздушное пространство Ирака и добрались до Озирака. На реактор было сброшено 16 бомб, повреждения оказались фатальными. В ходе налета погиб находившийся на объекте французский атомщик. Атаковавшие потерь не понесли…»
За сухой сводкой новостей четвертьвековой давности кроются любопытные детали, о которых не так давно поведал миру один из руководителей операции «Вавилон», полковник в отставке Зеев Раз:
«Скажу честно: успех мероприятия объяснить трудно. Чудеса сопровождали нас с момента вылета до возвращения на родную базу. Впрочем, давайте по порядку…
7 июня 1981 года (в воскресенье, пятого Сивана, в канун праздника Шавуот), ровно в 16.00 со взлетной полосы военной базы Эцион близ Эйлата в небо поднялись шестнадцать самолетов - восемь бомбардировщиков F-16 и восемь тактических истребителей F-15. Последние должны были заниматься «постановкой помех», чтобы дезориентировать противника. Согласно разработанному плану, добравшись до цели, истребители должны были тут же уйти вверх, на высоту 5 километров, а вслед за ними, сбросив свой смертоносный груз на бетонный купол реактора, уходили бы бомбардировщики.
Обстоятельства, однако, сложились так, что двум истребителям из-за технических неполадок пришлось остаться на базе. В результате два бомбардировщика остались без прикрытия. Забегая вперед, скажу, что вопреки неожиданно возникшей проблеме пилоты со своей задачей справились успешно.
Озирак представлял собой сложную цель: нужно было пролететь, в общей сложности, 2 тысячи километров над вражеской территорией в самолетах, загруженных под завязку бомбами, и с полными топливными баками. Никто из нас не совершил на тот момент больше сотни вылетов на F-16. Это совсем немного, если учитывать тот факт, что самолет был совершенно новым, и его возможности были не до конца изучены.
Обычно, когда боевые самолеты отправляются в продолжительный полет, они снабжаются горючим с запасом, на случай непредвиденных осложнений. Мы же смогли взять ровно столько топлива, сколько требуется для того, чтобы добраться до цели и вернуться домой - ни граммом больше. От дозаправки в воздухе пришлось отказаться изначально. Тихоходный «заправщик» С-130 в чужом воздушном пространстве - превосходная мишень для зенитных установок. В общем, когда мы вернулись на базу, у каждого из нас в баках оставалось не больше 450 кг керосина, чего хватило бы, случись, не дай Б-г, что-нибудь непредвиденное, лишь на считанные минуты полета.
Главное чудо, однако, ждало нас впереди.
Самый короткий путь к Озираку лежал через территорию Сирии. Но там был слишком велик риск радарного обнаружения. Поэтому было решено проникнуть в Ирак через территорию Саудовской Аравии, где силы ПВО не столь бдительны. К тому же самолеты летели на высоте от 60 до 100 метров, недосягаемой для радаров, - это ниже, чем летают птицы, - в условиях полного радиомолчания. Согласно плану операции, бомбардировщики и истребители шли плотным строем, чтобы создать на радарах видимость одной большой цели - как гражданский самолет.
В это время Король Иордании Хусейн совершал на собственной яхте морскую прогулку. Он-то и заметил наши самолеты. Монарх, пожалуй, был в этот момент самым неудобным из всех вероятных и невероятных случайных свидетелей. В прошлом опытный военный летчик, он и в весьма немолодом возрасте не отказывал себе в удовольствии сесть за штурвал реактивного истребителя, выполнявшего в Иордании роль «президентского лайнера», да еще к тому же, по понятным причинам, мог куда быстрее, чем любой из возможных наблюдателей, связаться с «заинтересованными лицами». Что он и сделал. Ему, однако, не поверили: радары были девственно чисты.
В окрестностях реактора у пультов радаров дежурили советские специалисты, которым было приказано обращать особое внимание на восточное - иранское - направление (в те дни отношения между Ираном и Ираком были обострены до предела). Атаки с запада, со стороны Саудовской Аравии, никто не ждал.
Цель все же «засекли» и по особым ее маневрам поняли, что это - не «иранский гость». Кто-то из специалистов потребовал перейти на запасную частоту, однако иракский оператор нарушать «командную цепь» не рискнул: он обратился за разрешением к вышестоящему офицеру, тот решил предварительно позвонить по городскому телефону в штаб ВВС и ПВО Ирака, чтобы поговорить с дежурным. А в это время из-за пальм в сторону ядерного центра пронеслась шестерка F-15. Еще через мгновение раздался глухой взрыв, от которого вздрогнула земля, и самолеты, сделав круговой вираж, ушли в обратном направлении. Когда, наконец, «добро» на активные действия было получено, и радар засек более 10 целей, время было безнадежно упущено. Ракеты, выпущенные сирийскими зенитчиками, достать наших летчиков уже не смогли. Не успели нас догнать и поднятые на перехват истребители. В эфире же прозвучало лишь короткое слово: «Чарли». Это был условный код, означавший, что задание выполнено…»
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Операция «Вавилон» стала одной из самых удачных операций израильских военно-воздушных сил за всю их историю. Израильская авиация преподнесла мировой общественности очередной сюрприз, а сам Израиль на много лет был избавлен от кошмара ядерной угрозы. Одной из составляющих успеха было то, что операция встретила одобрение в западном мире, хотя американцы формально выразили протест.
9-го Сивана Ребе отозвался по поводу недавних событий: «Написано в нашей Торе (Шмот, 18:9), что когда Моше-рабейну рассказал своему тестю, Итро, о всех чудесах, которые Всевышний сотворил для евреев во время Исхода, и о наказании, которое постигло египтян, вайихад Итро. Мудрецы объясняют, что это можно перевести как «содрогнулся Итро (от душевной боли за своих бывших соплеменников)», хотя прямой смысл текста - «и возрадовался Итро». Иными словами, он одновременно был и опечален, и обрадован». Намек был очевиден: США не могли выразить свои чувства открыто, но уничтожение Израилем ядерного реактора в Ираке на самом деле их весьма порадовало.
Спустя 20 с небольшим лет, когда иракский диктатор Саддам Хусейн (да сотрется его имя) оказался на скамье подсудимых как военный преступник, ведущие политики мира признали, что действия Израиля были совершенно правомочны и правильны.
Хусейн никогда не скрывал своих амбиций и считал себя достойным преемником вавилонского правителя Навуходоносора. Он страстно жаждал повторить величайший подвиг своего кумира и главным делом всей жизни считал уничтожение Эрец-Исраэль. Реактор, который он построил с помощью французских и советских специалистов, носил недвусмысленное название - «Тамуз». Образованный Хусейн прекрасно знал, что месяц Тамуз стал самым печальным месяцем в истории еврейского народа. Ведь именно день 17 Тамуза послужил началом несчастий и бед, обрушившихся на Эрец-Исраэль в дни правления Навуходоносора. Три кровавые недели завершились разрушением нашей главной Святыни - Иерусалимского Храма.
Иракский диктатор либо закрыл глаза, либо намеренно упустил из виду несколько мелочей. Милость и любовь Всевышнего к еврейскому народу безграничны. Нередко дни траура и скорби обращал Он в дни ликования и веселья, поражая наших врагов у нас на глазах. Кроме того, у еврейского народа, как бы ни был он разобщен, рассеян по свету, всегда есть заступник, ходатайствующий за своих братьев в высших мирах и способный своими молитвами отменить самые суровые приговоры Свыше. Ребе, как никто другой, успешно справился с этой ролью, избавив мир от возможной войны, а еврейский народ - от второй Катастрофы.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
р. Шломо Зевин
РЕБЕ БЕРЕТ ЗА БОРОДУ
«Можно трогать? - спросил Мотл, взявшись за вожжи. - Ну, тогда с Б-гом…» Телега выехала за ворота и затряслась по пыльной проселочной дороге.
Мотл задумчиво смотрел вперед и вспоминал напутственные слова жены: «…И попроси, чтобы Ребе помолился за наш достаток. Чтобы удой от коров был хороший, и чтобы пшеницы уродилось вдосталь, и чтобы барыш от ее продажи был приличный!..» Он слушал и кивал. Мотл был послушным мужем.
Вместе с Мотлом к Ребе отправился и его будущий зять - попросить благословения для предстоящей свадьбы. Ехать было не так уж далеко, и к полудню они уже добрались до Бельц. Габбай радушно встретил Мотла и тотчас же доложил рабби Шолому, Бельцскому Ребе, о прибытии почетного гостя. (Мотл славился своей щедростью и, не скупясь, помогал беднякам и изучающим Тору).
В кабинет к Ребе вошли вдвоем - и Мотл, и его будущий родственник. Благословив сначала жениха, Ребе выжидательно посмотрел на Мотла. Тот, стараясь ничего не пропустить, начал перечислять свои просьбы: удой, урожай, прибыль от продажи, достаток… Ребе внимательно слушал, чуть прикрыв глаза, и, когда Мотл закончил, произнес: «Отправляясь в дорогу, человек должен, прежде всего, заглянуть в свою душу и признаться себе во всех своих проступках».
Мотл ждал продолжения, но его не последовало. Ребе молчал. Мысль о том, что он может вернуться домой без благословения, не на шутку встревожила Мотла. Что скажет жена?.. И Мотл снова перечислил все свои просьбы о молоке, пшенице и достатке. Ребе выслушал его и, немного помолчав, ответил: «Отправляясь в дорогу, человек должен, прежде всего, заглянуть в свою душу и признаться себе в своих проступках, - будь это грехи намеренные или же совершенные без умысла». Мотл выждал паузу, затем набрал в грудь побольше воздуха и опять заговорил о коровах и урожае. Ребе, выслушав хасида в третий раз, повторил сказанное и терпеливо, слово за словом, принялся переводить и объяснять стихи из покаянной молитвы «Видуй»: «Ашамну - виновны мы, Багадну - вероломны...»
От Ребе Мотл вышел растерянным и обескураженным. Его будущий зять, такой же растерянный и подавленный, шел следом и молчал. Молча они погрузились в телегу и молча отправились в путь.
Приключения начались, когда они въехали в лес. Сначала лошади сбились с пути. Потом телега затряслась по каким-то кочкам и, в конце концов, заехала в болото. Увязла она крепко, и сколько Мотл ни стегал лошадей, выбраться им так и не удалось.
Стемнело. От мысли, что придется ночевать в глухом лесу, на душе у Мотла стало тоскливо. Вспомнились ему и слова Ребе о раскаянии. Видимо, о том же подумал и жених. Вскоре они сидели в телеге, закрыв глаза, и шепотом каялись в своих грехах, какие могли вспомнить.
Наступила глубокая ночь. Мотл с будущим зятем сидели, прислонившись друг к другу спинами, напряженно вглядывались в темноту и вздрагивали от каждого шороха.
Вдруг послышался шум - скрип колес и лошадиное фырканье. «Эй! Есть кто живой?» - громко позвал кто-то.
Потерявшие уже всякую надежду путешественники встрепенулись и стали наперебой кричать в темноту.
Сквозь заросли, хрустя ветками, выкатилась телега с запряженным в неё битюгом. Правил ею хмурый и заспанный польский крестьянин. В руке он держал фонарь. Не проронив ни слова, он выволок засевшую в трясине повозку и вывез ее на дорогу.
Мотл не знал, как и благодарить своего спасителя. Вместе они доехали до ближайшей корчмы, где Мотл уговорил крестьянина зайти и пропустить рюмку-другую за его, Мотла, счет.
После выпитого крестьянин немного подобрел, пригладил бороду и сказал: «Хочешь знать, кто прислал меня к вам?» Мотл с готовностью кивнул, хотя уже обо всем начинал догадываться…
«В молодости служил я конюхом у одного помещика, - начал крестьянин свой рассказ, - и вот случилось так, что из его конюшни пропали два лучших жеребца. Думаю, что это сделали цыгане. Но кто там разбирался? Обвинили, конечно же, меня. Был я сиротой, заступиться за меня было некому. В общем, бросили меня в яму. Сколько я там просидел, не помню. Слава Б-гу, помещик увидел, что толку от этого мало. Лошадей-то все равно нет. Тогда он велел меня выпустить и пригрозил, что если я не отыщу ему его жеребцов, он прикажет засечь меня до смерти. Он был уверен, что я украл их и кому-то продал. Я стал думать, как спасти свою жизнь. Вдруг я вспомнил, что в Бельцах живет святой человек, чудотворец и решил отправиться к нему. Помещику я сказал, что хочу начать свои поиски с Бельц. Он отпустил меня - в сопровождении двух своих слуг, которым было велено не сводить с меня глаз.
Чудом мне удалось встретиться с этим святым. Звали его Ребе Шолом. Он выслушал мой рассказ и сказал: «Обещай мне, что ты всегда будешь помогать евреям». Я поклялся. Тогда он посоветовал мне поискать украденных лошадей на местной ярмарке. Там я их и обнаружил. Мы привели их помещику, и он щедро заплатил нам за это. Но главное, я снова стал свободным человеком. Купил телегу, лошадь.
И вот сегодня ночью этот ваш Ребе вдруг приснился мне. Он напомнил мне о моем обещании и сказал, что в лесу, в болоте застряла телега с двумя евреями. «Вставай прямо сейчас, - велел он, - и отправляйся к ним на помощь». До чего же неохота мне было вставать - посреди ночи - и ехать в лес, искать какое-то болото!.. Я уснул, но ненадолго. Ребе снова приснился мне. «Вставай! - строго сказал он. - Ты обещал мне!..» «Иду, иду»! - заверил я его, повернулся на другой бок и уснул. В третий раз святой Ребе не стал тратить время на разговоры. Он просто схватил меня за бороду, вытащил из постели и крепко держал все то время, пока я одевался и запрягал лошадь. Отпустил он меня лишь тогда, когда лошадь тронулась с места…»
«Так что не меня вам надо благодарить…» - закончил крестьянин свою историю.