Когда Боулби плакал
Один очень известный эксперимент середины прошлого века оценивал коэффициент умственного развития детей в зависимости от условий содержания ребенка. Групп сравнения было две - одна из них - дети. родившиеся в тюрьмах у матерей-заключённых и оставленные с ними. Вторая - дети, содержавшиеся в условиях наиболее современных на тот момент и наиболее гигиеничных детских садов. Гипотезой исследования было предположение, что дети, за которыми ухаживает высококвалифицированный персонал, и которые находятся в стимулирующих интеллектуальное и эмоциональное развитие условиях, покажут более высокий КУР, чем дети матерей-заключённых.
На деле всё оказалось ровно наоборот. Дети, росшие в тюрьме, получавшие бедную витаминами пищу, мало гулявшие на свежем воздухе и не имевшие никаких специально организованных условий для развития, в периоды контрольных замеров - через полгода. год и полтора - демонстрировали колоссальный отрыв по всем показателям развития. Дети из благополучных семей, посещавшие садик, отставали безнадёжно.
Я отчего-то всегда очень живо представляла себе этот тюремный двор с чахлыми цветочками в углах, бледных женщин и играющих на пыльной брусчатке детей.
Я думаю о нем каждый раз, когда встречаю в сети очередную дискуссию о том, насколько безопасна/нужна/полезна для ребёнка младенческого возраста (то есть до 3 лет) длительная разлука с мамой - на недели, иногда месяцы. И мне всегда больно читать комментарии бывалых и опытных мам - о том, какое благо для 2-летнего ребенка остаться без матери на месяц, как много он получит в развитии, как прекрасно и замечательно чувствуют себя брошенные дети с родственниками и нянями.
Я стала взрослая, усталая тетенька, я не вступаю с ними в споры. Я тихо ухожу - скорее, отступаю - из того места, где взрослые убеждают друг друга, как правильно и хорошо детям будет без них. Я ничего не скажу им про проекцию - какое, в сущности, я имею право? И про разные типы матерей, описанные двумя замечательными французскими психоаналитиками - мать больше, чем женщина, женщина больше, чем мать - я не стану рассказывать, не на лекции. И ещё про один тип, практически российский эндемик - описан Павлом Санаевым, называется "похороните меня за плинтусом", я не буду вспоминать - что, на ночь глядя, людей пугать.
Тень Боулби плачет у меня на плече, и где-то на задворках моего сознания маленькие бледные дети играют и смеются на тюремном дворе...
На деле всё оказалось ровно наоборот. Дети, росшие в тюрьме, получавшие бедную витаминами пищу, мало гулявшие на свежем воздухе и не имевшие никаких специально организованных условий для развития, в периоды контрольных замеров - через полгода. год и полтора - демонстрировали колоссальный отрыв по всем показателям развития. Дети из благополучных семей, посещавшие садик, отставали безнадёжно.
Я отчего-то всегда очень живо представляла себе этот тюремный двор с чахлыми цветочками в углах, бледных женщин и играющих на пыльной брусчатке детей.
Я думаю о нем каждый раз, когда встречаю в сети очередную дискуссию о том, насколько безопасна/нужна/полезна для ребёнка младенческого возраста (то есть до 3 лет) длительная разлука с мамой - на недели, иногда месяцы. И мне всегда больно читать комментарии бывалых и опытных мам - о том, какое благо для 2-летнего ребенка остаться без матери на месяц, как много он получит в развитии, как прекрасно и замечательно чувствуют себя брошенные дети с родственниками и нянями.
Я стала взрослая, усталая тетенька, я не вступаю с ними в споры. Я тихо ухожу - скорее, отступаю - из того места, где взрослые убеждают друг друга, как правильно и хорошо детям будет без них. Я ничего не скажу им про проекцию - какое, в сущности, я имею право? И про разные типы матерей, описанные двумя замечательными французскими психоаналитиками - мать больше, чем женщина, женщина больше, чем мать - я не стану рассказывать, не на лекции. И ещё про один тип, практически российский эндемик - описан Павлом Санаевым, называется "похороните меня за плинтусом", я не буду вспоминать - что, на ночь глядя, людей пугать.
Тень Боулби плачет у меня на плече, и где-то на задворках моего сознания маленькие бледные дети играют и смеются на тюремном дворе...