Лучше поздно, чем никогда: итоги первой недели, ответы на трудные вопросы.
С опозданием, за которое прошу простить смиренно, я вернулась в эфир - спрогнозировать, что при переезде трех серверов два не запустятся нормально на новом месте и два филиала клиники на сутки останутся без живительного Интернета, было трудно. Но это, к счастью, позади, и мы сейчас все наверстаем.
Итак, 1 и 2 задание - про что все это было? Что мне делать с тем, что я про себя обнаружил(а)?
Человек - существо въедливое. Поэтому, когда в одни прекрасный день вы встаете перед зеркалом и задумчиво произносете: "Надо худеть...", некто внутри вашей головы немедленно, но настойчиво спрашивает: "А зачем?". И так во всем. И пока не ответишь на этот вопрос, с места не сдвинешься. Умные люди, чтобы сдвинуть других умных, но ленивых людей с места, придумали специальные штуки - мотиваторы. Предполагается, что, отведав оных, вы подскочите, и как наскипидаренный, побежите делать то, что "надо", выбросив из головы свои дурацкие "зачем". Еще более умные люди в ответ придумали демотиваторы. Чтобы не вскакивать и никуда не бежать, а спокойно оставаться на месте, размышляя, мол, неплохо бы...
Лично я исхожу из многократно проверенного практикой предположения, что для того, чтобы осуществить любое "надо", насущно необходимо ответить на вопрос "зачем", иначе найдешь способ и причину, почему "не надо". Более того, отвечая на вопрос "зачем", следует ответить и на вопрос "кому надо". Не последнее, знаете ли, дело.
Вот об этом и были наши первые два задания. Первое отвечало на вопрос "зачем", второе - на вопрос "кому". Сначала мы просто искали с вами причины, зачем бы мне могло понадобиться изменить вес, а потом проверяли, необходимо ли это мне лично, или, может быть, кому-то еще. Чтобы проверить лучше, мы просили кого-то, не слишком предвзято к нам относящегося (мама или муж не подходят в этом случае), позадавать нам провокационные вопросы к каждому пункту и постараться убедить меня, что моя причина - вовсе не моя. В наши задачи входило защитить и отстоять каждую причину - или согласиться, что действительно, причина не моя. Все "не мои" причины бережно собирались и выписывались в другой список.
И результаты этих двух упражнений всегда можно условно разделить на три большие группы.
1. Второй список почти или совсем не отличается от первого. Люди, относящиеся к этой группе, часто с трудом формулируют свои причины для изменения веса и отношений с едой. Причины, заставляющие их задуматься об этом, носят чаще всего практический характер. Речь идет или о людях, в целом удовлетворенных собой, и предпринимающих усилия по изменению веса ради оздоровления, улучшения качества жизни - словом, ради того, чтобы наслаждаться еще больше. Некоторая сать людей из первой группы - на самом деле скрытая группа 3. Им слишком сложно и болезненно признать, что в жизни есть глобальная неудовлетворенность, и лишний вес оказывается спасением - им ведь можно заниматься бесконечно.
2. Часть причин остается в первом списке, часть - уходит во второй. Самый часто встречающийся вариант. Обычно это сопровождается некоторым изумлением в связи с фактом, что довольно-таки большая часть меня желает удовлетворить или успокоить других, понравиться им или обставить их. Здесь важно разделить эти два списка, "про похудение" и "про другое", и работать с ними параллельно.
3. В итоге обсуждения абсолютно все причины оказываются "не моими", и из-за огромной, нависшей надо мной, монструозной фигуры похудения вырисовывается нечто совершенно другое. Вариант сложный, поскольку сопровождается некоторым личным потрясением и перетрясением. Я обнаруживаю, что мне вовсе даже не надо худеть, что похудением я замещаю какую-то другую, чаще всего очень глобальную жизненную задачу, которую мне страшно даже начинать решать. Встречается далеко не в каждой группе, ибо нужна большая внутренняя смелость, чтобы это в себе обнаружить.
Нам с нашей Э-группой повезло, у нас были все варианты.
И вот что я вам скажу. Если ваши мотивационные списки уложились в вариант 1, вам, скорее всего, очень подходят методы, плавно изменяющие пищевое поведение и приводящие его к нужному стандарту. Это достаточно просто, и я думаю, это хорошая новость. По опыту работы,
Вариант 2 требует более активного задействования психологической составляющей, поскольку предполагает разрешение внутренних конфликтов, сочетающихся с проблемой переедания, и одновременно - применения методов поведенческих изменений.
Для варианта 3 работать с пищевым поведением не актуально вообще, по крайней мере на данном этапе. Актуально ответить себе на вопрос, кто и что может мне помочь разобраться с той проблемой, которая все это время скрывалась за похудением. Напомню, что разбираться с ней в одиночку вовсе не нужно, и что психолог или психотерапевт является тем самым штурманом, задпача которого помочь вам довести корабль до назначенного пунтка. Любителей спрашивать "а что, самому никак нельзя?" я люблю въедливо спрашивать, будут ли они сами себе вырезать аппендицит, если, не дай Бог, случится.
Если вы все сделали правильно, то у вас на руках два списка (в исключительных случаях - один) и на душе довольно тяжелый груз - то, что вы узнали о себе, вам не понравилось. И это - то, что делает проблему лишнего веса такой привлекательной. Она простая. Она, все-таки, решаемая. То, что мы с вами общими усилиями вытащили из-под нее, сейчас кажется почти неподъемным.
Еще один, кажущийся мне очень важным, момент. Одна из участниц в комментариях задала совершенно адекватный и логичный, как мне кажется, вопрос. Только не решилась задать его вслух, здесь. Я похитила его из комментов и, слегка видоизменив, цитирую: "А у меня, если честно, есть некоторые сомнения в том, что можно поставить знак равенства между лишним весом и психологическими проблемами. У меня все предки по отцовской линии толстые или очень толстые. Вполне адекватные, психически устойчивые, успешные люди. Просто эта семья чуть раньше окружающих дорвалась до возможности сверхпотреблять пищу, а закалки "кушать в меру", которая есть у аристократии, не было. Вот и понесло по кочкам. Есть же явные расхождения между теми энергозатратами, которые заложены эволюционно, и теми, которые мы имеем сейчас и калорийностью традиционного рациона и теперешнего. Так что иногда мне кажется, что мы в какой-то степени подменяем желаемое действительным. Вот так я гадко порочу светлый путь, на который мы все встали".
На первичном приеме мы всегда подробно анализируем анамнез клиента, в том числе анамнез его лишних килограмм. И килограммы, 10, 30 иил 60, набранные после беременности, отличаются от килограмм, набранных в результате отказа от курения. И сильно отличаются от килограммов типа "в моей семье все такие".
Было бы глупо отрицать, что ожирение, как проблема экстремального лишнего веса, имеет весьма влиятельный наследственный фактор. Только давайте мы не будем забывать, что, в отличие от цвета глаз, передается нам не ожирение как таковое, а предрасположенность к нему. И я могу ее реализовать, а могу и нет. Что помогает мне ее реализовать, так это пищевые традиции семьи. На групповых сессиях у нас обязательно есть момент, когда мы просим участников вспомнить и описать, каким образом ели и кормили детей дома. Кто кормил? Кто накрывал на стол? С какими событиями семьи, моментами в ее динамике была связана пища?
Очень полные люди часто говорят, что пища была символом праздника и особого переживания совместного действия, близости. Некоторая их часть упоминает, напротив, о серьезных ограничениях в сладостях - тип воспитания, при котором детей пытались не баловать шоколадом и конфетами, тоже чреват нарушениями взаимоотношений с едой.
Наследственные факторы и семейные традиции - это то, что может сделать меня крайне чувствительным к риску ожирения. И вот тут достаточно определенного багажа личностных проблем, чтобы пробку вышибло и все пошло вразнос. О том. какие это проблемы, собственно, следующий пост.
Итак, 1 и 2 задание - про что все это было? Что мне делать с тем, что я про себя обнаружил(а)?
Человек - существо въедливое. Поэтому, когда в одни прекрасный день вы встаете перед зеркалом и задумчиво произносете: "Надо худеть...", некто внутри вашей головы немедленно, но настойчиво спрашивает: "А зачем?". И так во всем. И пока не ответишь на этот вопрос, с места не сдвинешься. Умные люди, чтобы сдвинуть других умных, но ленивых людей с места, придумали специальные штуки - мотиваторы. Предполагается, что, отведав оных, вы подскочите, и как наскипидаренный, побежите делать то, что "надо", выбросив из головы свои дурацкие "зачем". Еще более умные люди в ответ придумали демотиваторы. Чтобы не вскакивать и никуда не бежать, а спокойно оставаться на месте, размышляя, мол, неплохо бы...
Лично я исхожу из многократно проверенного практикой предположения, что для того, чтобы осуществить любое "надо", насущно необходимо ответить на вопрос "зачем", иначе найдешь способ и причину, почему "не надо". Более того, отвечая на вопрос "зачем", следует ответить и на вопрос "кому надо". Не последнее, знаете ли, дело.
Вот об этом и были наши первые два задания. Первое отвечало на вопрос "зачем", второе - на вопрос "кому". Сначала мы просто искали с вами причины, зачем бы мне могло понадобиться изменить вес, а потом проверяли, необходимо ли это мне лично, или, может быть, кому-то еще. Чтобы проверить лучше, мы просили кого-то, не слишком предвзято к нам относящегося (мама или муж не подходят в этом случае), позадавать нам провокационные вопросы к каждому пункту и постараться убедить меня, что моя причина - вовсе не моя. В наши задачи входило защитить и отстоять каждую причину - или согласиться, что действительно, причина не моя. Все "не мои" причины бережно собирались и выписывались в другой список.
И результаты этих двух упражнений всегда можно условно разделить на три большие группы.
1. Второй список почти или совсем не отличается от первого. Люди, относящиеся к этой группе, часто с трудом формулируют свои причины для изменения веса и отношений с едой. Причины, заставляющие их задуматься об этом, носят чаще всего практический характер. Речь идет или о людях, в целом удовлетворенных собой, и предпринимающих усилия по изменению веса ради оздоровления, улучшения качества жизни - словом, ради того, чтобы наслаждаться еще больше. Некоторая сать людей из первой группы - на самом деле скрытая группа 3. Им слишком сложно и болезненно признать, что в жизни есть глобальная неудовлетворенность, и лишний вес оказывается спасением - им ведь можно заниматься бесконечно.
2. Часть причин остается в первом списке, часть - уходит во второй. Самый часто встречающийся вариант. Обычно это сопровождается некоторым изумлением в связи с фактом, что довольно-таки большая часть меня желает удовлетворить или успокоить других, понравиться им или обставить их. Здесь важно разделить эти два списка, "про похудение" и "про другое", и работать с ними параллельно.
3. В итоге обсуждения абсолютно все причины оказываются "не моими", и из-за огромной, нависшей надо мной, монструозной фигуры похудения вырисовывается нечто совершенно другое. Вариант сложный, поскольку сопровождается некоторым личным потрясением и перетрясением. Я обнаруживаю, что мне вовсе даже не надо худеть, что похудением я замещаю какую-то другую, чаще всего очень глобальную жизненную задачу, которую мне страшно даже начинать решать. Встречается далеко не в каждой группе, ибо нужна большая внутренняя смелость, чтобы это в себе обнаружить.
Нам с нашей Э-группой повезло, у нас были все варианты.
И вот что я вам скажу. Если ваши мотивационные списки уложились в вариант 1, вам, скорее всего, очень подходят методы, плавно изменяющие пищевое поведение и приводящие его к нужному стандарту. Это достаточно просто, и я думаю, это хорошая новость. По опыту работы,
Вариант 2 требует более активного задействования психологической составляющей, поскольку предполагает разрешение внутренних конфликтов, сочетающихся с проблемой переедания, и одновременно - применения методов поведенческих изменений.
Для варианта 3 работать с пищевым поведением не актуально вообще, по крайней мере на данном этапе. Актуально ответить себе на вопрос, кто и что может мне помочь разобраться с той проблемой, которая все это время скрывалась за похудением. Напомню, что разбираться с ней в одиночку вовсе не нужно, и что психолог или психотерапевт является тем самым штурманом, задпача которого помочь вам довести корабль до назначенного пунтка. Любителей спрашивать "а что, самому никак нельзя?" я люблю въедливо спрашивать, будут ли они сами себе вырезать аппендицит, если, не дай Бог, случится.
Если вы все сделали правильно, то у вас на руках два списка (в исключительных случаях - один) и на душе довольно тяжелый груз - то, что вы узнали о себе, вам не понравилось. И это - то, что делает проблему лишнего веса такой привлекательной. Она простая. Она, все-таки, решаемая. То, что мы с вами общими усилиями вытащили из-под нее, сейчас кажется почти неподъемным.
Еще один, кажущийся мне очень важным, момент. Одна из участниц в комментариях задала совершенно адекватный и логичный, как мне кажется, вопрос. Только не решилась задать его вслух, здесь. Я похитила его из комментов и, слегка видоизменив, цитирую: "А у меня, если честно, есть некоторые сомнения в том, что можно поставить знак равенства между лишним весом и психологическими проблемами. У меня все предки по отцовской линии толстые или очень толстые. Вполне адекватные, психически устойчивые, успешные люди. Просто эта семья чуть раньше окружающих дорвалась до возможности сверхпотреблять пищу, а закалки "кушать в меру", которая есть у аристократии, не было. Вот и понесло по кочкам. Есть же явные расхождения между теми энергозатратами, которые заложены эволюционно, и теми, которые мы имеем сейчас и калорийностью традиционного рациона и теперешнего. Так что иногда мне кажется, что мы в какой-то степени подменяем желаемое действительным. Вот так я гадко порочу светлый путь, на который мы все встали".
На первичном приеме мы всегда подробно анализируем анамнез клиента, в том числе анамнез его лишних килограмм. И килограммы, 10, 30 иил 60, набранные после беременности, отличаются от килограмм, набранных в результате отказа от курения. И сильно отличаются от килограммов типа "в моей семье все такие".
Было бы глупо отрицать, что ожирение, как проблема экстремального лишнего веса, имеет весьма влиятельный наследственный фактор. Только давайте мы не будем забывать, что, в отличие от цвета глаз, передается нам не ожирение как таковое, а предрасположенность к нему. И я могу ее реализовать, а могу и нет. Что помогает мне ее реализовать, так это пищевые традиции семьи. На групповых сессиях у нас обязательно есть момент, когда мы просим участников вспомнить и описать, каким образом ели и кормили детей дома. Кто кормил? Кто накрывал на стол? С какими событиями семьи, моментами в ее динамике была связана пища?
Очень полные люди часто говорят, что пища была символом праздника и особого переживания совместного действия, близости. Некоторая их часть упоминает, напротив, о серьезных ограничениях в сладостях - тип воспитания, при котором детей пытались не баловать шоколадом и конфетами, тоже чреват нарушениями взаимоотношений с едой.
Наследственные факторы и семейные традиции - это то, что может сделать меня крайне чувствительным к риску ожирения. И вот тут достаточно определенного багажа личностных проблем, чтобы пробку вышибло и все пошло вразнос. О том. какие это проблемы, собственно, следующий пост.