Вадим Леванов "ЧТО ЗНАЧИТ ЗАСЛОНИТЬ?"
Эта монопьеса - для спектакля "Страх мыльного пузыря". Этот текст постоянно звучит у меня, где-то внутри. Решила выложить. Вдруг кто-то не читал?
Вы знаете, что значит: заслонить?
Это про слонов...
Слоны - индийские. Они больше Африканских. И они сильнее.
Я люблю слонов.
Я видел их на картинках в детских книжках, видел на фотографиях в журнале «Вокруг света», видел в зооцирке, который приезжал в наш город.
В нашем городе не было зоопарка.
Его и сейчас нет.
И это хорошо… Потому что мне не понравился зооцирк… Я потом про него расскажу, а пока - про слонов…
Еще я их видел в кино.
Мама и папа любили индийские фильмы.
А мне было шесть или семь.
И мы пошли в кино, в большой кинотеатр «Космос», который построили рядом с Парком. В городе, в нашем городе были еще другие кинотеатры «Буревестник», «Авангард», «Сатурн» - самый большой, но «Сатурн» был в новом городе, а мы жили в старом, а «Космос» был самый большой в старом городе и там показывали индийское кино как раз, которое мама и папа любили. Поэтому мы пошли в «Космос».
Мы шли через парк. И тогда было лето. Я это очень-очень помню хорошо - потому что было жарко и хотелось мороженого, а в Парке продавалось там мороженое, которое возили в таких тележках на колесиках, и было еще много всяких киосков, там тоже - мороженое и газвода.
А может быть, это была весна?..
Мы очень спешили, потому что опаздывали на сеанс. Папа так говорил маме: «Поторопись, мы опаздываем на сеанс». Поэтому мне не покупали мороженое и даже газводы, хотя я сильно просил.
Но мы опаздывали и почти бежали через парк, мимо всяких аттракционов - каруселей, Чортова колеса… Я никогда не катался еще на Чортовом колесе, потому что мне мало лет. Но мне очень хотелось, хоть и было страшно…
И мы все равно опоздали. Немножко совсем - журнал начался.
Журнал - это перед «сеансом», как папа говорил, показывали неинтересное кино для взрослых, непонятное…
Маленькие сине-зеленые билетики.
Папа отдал их тетке-контролерше на входе и она их так - хрясть - надорвала, она была злая, что мы опаздываем, и вернула папе.
Мы пошли по фойе, где на стенках висели артисты в рамках - большие фотографии.
Мы вошли в зал. Большой зал, там было темно и мы потихоньку пробрались на свои места.
Я смотрел на экран - он был такой огромный. Я уже был в «Космосе» с бабушкой и смотрел детское кино про желтый чемоданчик и волшебные конфеты, но все равно - это было здоровски - такой большой экран, такие огромные лица - глаза, носы, рты…
Мы сели на свои места, на деревянные стулья, у которых откидывались сиденья, близко к экрану - в пятом ряду. Или в шестом. Близко. А стулья - жесткие.
И там еще немножко был журнал, а потом началось кино.
Я не люблю это их индийское кино.
Я его видел один раз. Про Гиту и Зиту. Такое кино, не помню, как называлось и мало вообще помню, потому что тогда мне было совсем мало лет, пять, что ли.
Помню яркие и цветные пятна… а еще танцы и песни. Мне было скучно, а папе и маме почему-то нравилось. Непонятно.
Мне нравилось - когда драки. Дыш-дыш-дыш-дыш! (Показывает.)
Здоровско!
А потом опять эти их песни и танцы, и длинные такие. А голоса у них… (Изображает.) Смешные!
Там значит так - эти тетеньки Гита и Зита. Их так звать - Гита и Зита, они сестры потому что…
Как папа про них говорил… такое слово… корп… корпу… «корпулентные»… Фиг знает, что значит.
А в этом кине, которое мы пришли смотреть, там было другое… не помню…
Там были слоны!
Большие! Красивые! Слоны! Индийские!
А еще дяденька, который все время с этими слонами… Ну он всегда чего-то там с ними… Такой он… И он был хороший. Потому что он любил слонов.
Он любил слонов.
И слоны его любили тоже.
А он с ними разговаривал и вообще там…
А был еще слон один… Он был такой… самый красивый и самый главный, самый сильный, самый умный… Самый-самый! Он был потому что белый. Он поднимал такие здоровенные бревна! И он этого дяденьку любил больше всех, и дяденька тоже его любил больше всех. Они были друзья. Самые-самые!…
И мне пока все в кине нравилось, потому что понятно, и слоны потому что… И танцев всяких с песнями мало.
Но там еще были всякие плохие…
Такие противные гады. Они злые. И сволочи. Сволочи и гады. И козлы еще! И они это… Они все время хорошему дяденьке делали так… плохое… Потому что они дрались. Плохих - больше, много, а хороший - один всегда был. А зато он все равно их побеждал всегда. Он же хороший! Правильно!
Только слон ему помогал один. Белый слон. Красивый. Большой.
И вот там… потом… в одном месте там…в середине… когда…
Мне стало страшно.
Очень страшно.
Один… Самый-самый плохой… Козел такой… У него было ружье. И он хотел убить того дяденьку, который хороший…
Я все-все помню!
И он нацелился на него так… из ружья… а он дрался там с другими… а он так смеется так и -
из ружья -
- и -
Бац!
…он стреляет стреляет из этого стреляет ружья стреляет прямо стреляет в того стреляет а тот не видит стреляет он же дерется стреляет близко стреляет убьет стреляет оглянись стреляет пожалуйста стреляет я не хочу стреляет мне страшно стреляет мне страшно страшно страшно…
Бац!
Бац!
Бац!
Пауза.
А слон - друг - большой, красивый, сильный, добрый - белый слон - кинулся - а он же большой - загородил - человека - всем собой - загородил - дяденьку - заслонил…
Слон - заслонил.
Ясно вам, почему - «заслонить»?!
Заслонить - это когда - вот так…
Ведь он же специально - чтобы спасти человека!
Своего друга!
И затрубил хоботом, чтобы тот оглянулся.
И он оглянулся. Увидел, что друг его заслонил. И спас.
Потому что человек был его друг и он его любил и он его тоже чтобы остался живой - закрыл - спас- защитил - заслонил собой…
Пауза.
А тот уже выстрелил же из ружья…
И пуля… пуля… она -
прямо -
в слона!
Белый слон… и кровь так… как фонтанчик в школе из которого пить…
Только красный. Красный фонтанчик и кровь льется, льется из него, не останавливается. Белый слон. Красная кровь. Белый слон. Красная кровь.
Слон упал. И стал умирать.
Как раненый человек… как… он так умирал, как человек…
А человек, его друг зажимал ладонями рану-фонтанчик, обнимал его, целовал, плакал, просил, чтобы тот не умирал, чтобы не умирал, пожалуйста, страшно, больно, чтоб не умирал!
Потому что он его любил! Он его любил!..
Маленькая пауза.
я сидел в жестком деревянном кресле, в темном зале кинотеатра, и не мог пошелохнуться, как парализованный, и мне было так больно и страшно, страшно и больно, страшно-больно…
потому что я боялся, что слон умрет!
я не хотел!!
я любил!!!
Мне было так… Страшно. Как никогда потом.
Я не хотел, чтобы он умирал, я не хотел, чтобы он умер! Чтобы красное на белом… Чтобы красный фонтанчик, который все не переставал…
Кровь затекала в складки, глубокие складки на его коже…
Слон обнял хоботом человека, который рыдал от горя. Он его утешал. Он не хотел, чтобы человек плакал.
Короткая пауза.
Слон умер.
Закрыл глаза. И из-под века выкатилась слеза и потекла по его шкуре.
Чистая… смешалась с кровью… в складках…
Я закричал.
Громко. Отчаянно.
Я не мог тогда больше терпеть!
Я кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал!
Кричал и кричал!
Рыдал навзрыд, ревел, рычал и продолжал кричать и рыдать и реветь и скулить как подраненный, будто я умираю, когда родители отрывали меня от кресла, в которое я намертво врос, вцепился, и ногти оставляли следы на краске деревянных кресел, когда они, отдирали меня, выкорчевывали, когда выволакивали в фойе, на улицу, я продолжал выть, вопить, голосить на скамейке в Парке, и никак не мог, не мог остановиться, ревел и скулил, как раненный, будто сейчас умру, и родители не могли ничего со мной сделать, не могли успокоить меня, они растерялись и смотрели, как я корчусь криком и проходящие мимо прохожие вздрагивали и замирали от моего истеричного крика.
Я обессилел, мне не хватало воздуха, чтобы кричать, и горло драло, а лицо сводило судорога, и рыдать я уже не мог, слез не было больше и только трясся, как будто замерз, а внутри была пустота - огромная и страшная, которая пульсировала и клокотала, и не было ничего в мире, что могло бы унять эту страшную дрожь пустоты внутри меня!
Ничто в мире…
Потому что он умер! Умер!
Перед глазами снова прокручивалось - медленно и от этого еще более жутко - как из ружья вылетает огонь, как огромная белая красивая живая гора - заслонив человека - падает, как бьет яркая красно-алая струйка из раны - фонтанчик - красное на белом, как беспомощно человеческие руки пытаются его закрыть, зажать, как слон прощально обхватывает его своим хоботом - так нежно-нежно, как закрываются большие, ласковые, добрые, мудрые глаза, а из-под века выкатывается большая, прозрачная, как горный хрусталь, чистая слеза…
И слон умирает.
Умирает.
Я - кричу.
Пауза.
Этот кошмар долго преследовал меня.
Прямо среди ночи я просыпался и кричал, скулил и корежился в рыданиях, потому что во сне я все видел вновь.
Или вдруг днем в воздухе сгущалась страшное видение - такое яркое, такое реальное: красное на белом….
Я кричал.
Я наклонялся к питьевому фонтанчику в школе на перемене и -
- красно-алая струя била из раны…
Я кричал.
Я вот хотел еще сказать… потому что я про это думал, что у всех должен быть слон… белый слон, который тебя заслонит и спасет, и защитит… У всех…
Я хотел, чтобы у меня был…
А еще… Не знаю… Что-то еще я про это думал тоже… Не помню…
Я лежал на кровати, уткнувшись лицом в ворс ковра у стены, как в звериную шкуру, чтобы не видеть как из черно-красных узоров вылезают хоботы и змеи. Я опять кричал и забивался глубоко под кровать, откуда меня невозможно было вытащить, и лежал там часами.
И мне казалось, что я мертвый слон - в тесной могиле.
Мне было страшно.
Я заболел.
Родители почему-то перестали любить индийские фильмы.
Меня водили к врачу, который тоже постукивал меня по коленкам своим блестящим молоточком с резиновыми набалдашниками, таким, как у вас… и так же откручивал у своего молоточка ручку, да-да, где вы берете такие молоточки, а?.. они в специальных врачебных магазинах продаются, да?.. А мне можно будет потом его подержать?
А в ручке ведь иголочки там такие, да? Я знаю! Вы тоже меня будете иголочками укалывать?
Не больно!
Мне потом давали таблеточки. Разноцветные такие. И ставили уколы, а еще всякие процедуры, ванны с пузырьками, от которых щекотно, я не ходил в школу долго, а жил в больнице с мамой, а дяденька врач качал у меня перед лицом, перед глазами блестящим таким кружком.
Мне хотелось спать.
Я выздоровел, да. И забыл про все. Совсем-совсем. Я выздоровел потому что!
Бабушка водила меня в зооцирк. Он приехал в город, и мы пошли с ней туда. Там был слон. Он был такой маленький. Потому что африканский и невзрослый. Мне не понравилось. Зооцирк этот не понравился. Потому что там был запах… такой… вонючий… противный. Говном воняло. А звери - в клетках все. И слон - тоже. Только у него клетка без крышки.
…И я долго-долго, всю жизнь не вспоминал про это, все это, про в кино как ходили, про слона в кине, эту историю… не помнил всю жизнь…
А потом… «В мире животных» не знаю… … или что-то?.. и -
…я опять кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал, и выл, и ревел, и рыдал, и скулил, и страшно и внутри все разрывалось от пустоты - как тогда - и я снова орал и корчился долго до хрипоты и воздуха не хватало и горло высохло от крика а слез больше не было их вообще никогда больше не было я выплакал их все тогда и остался только один крик без голоса и я умирал от невидимых ран и умер бы если бы меня не привезли сюда пока мне не поставили укольчик, только не привязывайте меня больше к кровати этими уродливыми кожаными ремнями, от которых пахнет мертвым потом зверя, потому что мне страшно, когда я привязан и не могу шевелиться, словно меня убили, а мне хотелось в туалет, ссать, а привязанный я не могу встать, даже пошевелиться не могу, и я описался, обоссался… (Хихикает.)
А вы обещали мне дать подержать ваш молоточек!
А я знаю секрет. Хотите расскажу?
Все было понарошку!
Он не умер!
Не-а!
Это же в кино! А не в жизни! Поэтому! Все - понарошку. Не по-настоящему! Его не убили. Не-а!
Ведь правда? Да? Правда? Его не убили, нет? Скажите? Ну, скажите!! Пожалуйста!!!
Вы знаете, что значит за-слон-ить? За-слонить? Заслонить?! Знаете?
Fin.
Вы знаете, что значит: заслонить?
Это про слонов...
Слоны - индийские. Они больше Африканских. И они сильнее.
Я люблю слонов.
Я видел их на картинках в детских книжках, видел на фотографиях в журнале «Вокруг света», видел в зооцирке, который приезжал в наш город.
В нашем городе не было зоопарка.
Его и сейчас нет.
И это хорошо… Потому что мне не понравился зооцирк… Я потом про него расскажу, а пока - про слонов…
Еще я их видел в кино.
Мама и папа любили индийские фильмы.
А мне было шесть или семь.
И мы пошли в кино, в большой кинотеатр «Космос», который построили рядом с Парком. В городе, в нашем городе были еще другие кинотеатры «Буревестник», «Авангард», «Сатурн» - самый большой, но «Сатурн» был в новом городе, а мы жили в старом, а «Космос» был самый большой в старом городе и там показывали индийское кино как раз, которое мама и папа любили. Поэтому мы пошли в «Космос».
Мы шли через парк. И тогда было лето. Я это очень-очень помню хорошо - потому что было жарко и хотелось мороженого, а в Парке продавалось там мороженое, которое возили в таких тележках на колесиках, и было еще много всяких киосков, там тоже - мороженое и газвода.
А может быть, это была весна?..
Мы очень спешили, потому что опаздывали на сеанс. Папа так говорил маме: «Поторопись, мы опаздываем на сеанс». Поэтому мне не покупали мороженое и даже газводы, хотя я сильно просил.
Но мы опаздывали и почти бежали через парк, мимо всяких аттракционов - каруселей, Чортова колеса… Я никогда не катался еще на Чортовом колесе, потому что мне мало лет. Но мне очень хотелось, хоть и было страшно…
И мы все равно опоздали. Немножко совсем - журнал начался.
Журнал - это перед «сеансом», как папа говорил, показывали неинтересное кино для взрослых, непонятное…
Маленькие сине-зеленые билетики.
Папа отдал их тетке-контролерше на входе и она их так - хрясть - надорвала, она была злая, что мы опаздываем, и вернула папе.
Мы пошли по фойе, где на стенках висели артисты в рамках - большие фотографии.
Мы вошли в зал. Большой зал, там было темно и мы потихоньку пробрались на свои места.
Я смотрел на экран - он был такой огромный. Я уже был в «Космосе» с бабушкой и смотрел детское кино про желтый чемоданчик и волшебные конфеты, но все равно - это было здоровски - такой большой экран, такие огромные лица - глаза, носы, рты…
Мы сели на свои места, на деревянные стулья, у которых откидывались сиденья, близко к экрану - в пятом ряду. Или в шестом. Близко. А стулья - жесткие.
И там еще немножко был журнал, а потом началось кино.
Я не люблю это их индийское кино.
Я его видел один раз. Про Гиту и Зиту. Такое кино, не помню, как называлось и мало вообще помню, потому что тогда мне было совсем мало лет, пять, что ли.
Помню яркие и цветные пятна… а еще танцы и песни. Мне было скучно, а папе и маме почему-то нравилось. Непонятно.
Мне нравилось - когда драки. Дыш-дыш-дыш-дыш! (Показывает.)
Здоровско!
А потом опять эти их песни и танцы, и длинные такие. А голоса у них… (Изображает.) Смешные!
Там значит так - эти тетеньки Гита и Зита. Их так звать - Гита и Зита, они сестры потому что…
Как папа про них говорил… такое слово… корп… корпу… «корпулентные»… Фиг знает, что значит.
А в этом кине, которое мы пришли смотреть, там было другое… не помню…
Там были слоны!
Большие! Красивые! Слоны! Индийские!
А еще дяденька, который все время с этими слонами… Ну он всегда чего-то там с ними… Такой он… И он был хороший. Потому что он любил слонов.
Он любил слонов.
И слоны его любили тоже.
А он с ними разговаривал и вообще там…
А был еще слон один… Он был такой… самый красивый и самый главный, самый сильный, самый умный… Самый-самый! Он был потому что белый. Он поднимал такие здоровенные бревна! И он этого дяденьку любил больше всех, и дяденька тоже его любил больше всех. Они были друзья. Самые-самые!…
И мне пока все в кине нравилось, потому что понятно, и слоны потому что… И танцев всяких с песнями мало.
Но там еще были всякие плохие…
Такие противные гады. Они злые. И сволочи. Сволочи и гады. И козлы еще! И они это… Они все время хорошему дяденьке делали так… плохое… Потому что они дрались. Плохих - больше, много, а хороший - один всегда был. А зато он все равно их побеждал всегда. Он же хороший! Правильно!
Только слон ему помогал один. Белый слон. Красивый. Большой.
И вот там… потом… в одном месте там…в середине… когда…
Мне стало страшно.
Очень страшно.
Один… Самый-самый плохой… Козел такой… У него было ружье. И он хотел убить того дяденьку, который хороший…
Я все-все помню!
И он нацелился на него так… из ружья… а он дрался там с другими… а он так смеется так и -
из ружья -
- и -
Бац!
…он стреляет стреляет из этого стреляет ружья стреляет прямо стреляет в того стреляет а тот не видит стреляет он же дерется стреляет близко стреляет убьет стреляет оглянись стреляет пожалуйста стреляет я не хочу стреляет мне страшно стреляет мне страшно страшно страшно…
Бац!
Бац!
Бац!
Пауза.
А слон - друг - большой, красивый, сильный, добрый - белый слон - кинулся - а он же большой - загородил - человека - всем собой - загородил - дяденьку - заслонил…
Слон - заслонил.
Ясно вам, почему - «заслонить»?!
Заслонить - это когда - вот так…
Ведь он же специально - чтобы спасти человека!
Своего друга!
И затрубил хоботом, чтобы тот оглянулся.
И он оглянулся. Увидел, что друг его заслонил. И спас.
Потому что человек был его друг и он его любил и он его тоже чтобы остался живой - закрыл - спас- защитил - заслонил собой…
Пауза.
А тот уже выстрелил же из ружья…
И пуля… пуля… она -
прямо -
в слона!
Белый слон… и кровь так… как фонтанчик в школе из которого пить…
Только красный. Красный фонтанчик и кровь льется, льется из него, не останавливается. Белый слон. Красная кровь. Белый слон. Красная кровь.
Слон упал. И стал умирать.
Как раненый человек… как… он так умирал, как человек…
А человек, его друг зажимал ладонями рану-фонтанчик, обнимал его, целовал, плакал, просил, чтобы тот не умирал, чтобы не умирал, пожалуйста, страшно, больно, чтоб не умирал!
Потому что он его любил! Он его любил!..
Маленькая пауза.
я сидел в жестком деревянном кресле, в темном зале кинотеатра, и не мог пошелохнуться, как парализованный, и мне было так больно и страшно, страшно и больно, страшно-больно…
потому что я боялся, что слон умрет!
я не хотел!!
я любил!!!
Мне было так… Страшно. Как никогда потом.
Я не хотел, чтобы он умирал, я не хотел, чтобы он умер! Чтобы красное на белом… Чтобы красный фонтанчик, который все не переставал…
Кровь затекала в складки, глубокие складки на его коже…
Слон обнял хоботом человека, который рыдал от горя. Он его утешал. Он не хотел, чтобы человек плакал.
Короткая пауза.
Слон умер.
Закрыл глаза. И из-под века выкатилась слеза и потекла по его шкуре.
Чистая… смешалась с кровью… в складках…
Я закричал.
Громко. Отчаянно.
Я не мог тогда больше терпеть!
Я кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал!
Кричал и кричал!
Рыдал навзрыд, ревел, рычал и продолжал кричать и рыдать и реветь и скулить как подраненный, будто я умираю, когда родители отрывали меня от кресла, в которое я намертво врос, вцепился, и ногти оставляли следы на краске деревянных кресел, когда они, отдирали меня, выкорчевывали, когда выволакивали в фойе, на улицу, я продолжал выть, вопить, голосить на скамейке в Парке, и никак не мог, не мог остановиться, ревел и скулил, как раненный, будто сейчас умру, и родители не могли ничего со мной сделать, не могли успокоить меня, они растерялись и смотрели, как я корчусь криком и проходящие мимо прохожие вздрагивали и замирали от моего истеричного крика.
Я обессилел, мне не хватало воздуха, чтобы кричать, и горло драло, а лицо сводило судорога, и рыдать я уже не мог, слез не было больше и только трясся, как будто замерз, а внутри была пустота - огромная и страшная, которая пульсировала и клокотала, и не было ничего в мире, что могло бы унять эту страшную дрожь пустоты внутри меня!
Ничто в мире…
Потому что он умер! Умер!
Перед глазами снова прокручивалось - медленно и от этого еще более жутко - как из ружья вылетает огонь, как огромная белая красивая живая гора - заслонив человека - падает, как бьет яркая красно-алая струйка из раны - фонтанчик - красное на белом, как беспомощно человеческие руки пытаются его закрыть, зажать, как слон прощально обхватывает его своим хоботом - так нежно-нежно, как закрываются большие, ласковые, добрые, мудрые глаза, а из-под века выкатывается большая, прозрачная, как горный хрусталь, чистая слеза…
И слон умирает.
Умирает.
Я - кричу.
Пауза.
Этот кошмар долго преследовал меня.
Прямо среди ночи я просыпался и кричал, скулил и корежился в рыданиях, потому что во сне я все видел вновь.
Или вдруг днем в воздухе сгущалась страшное видение - такое яркое, такое реальное: красное на белом….
Я кричал.
Я наклонялся к питьевому фонтанчику в школе на перемене и -
- красно-алая струя била из раны…
Я кричал.
Я вот хотел еще сказать… потому что я про это думал, что у всех должен быть слон… белый слон, который тебя заслонит и спасет, и защитит… У всех…
Я хотел, чтобы у меня был…
А еще… Не знаю… Что-то еще я про это думал тоже… Не помню…
Я лежал на кровати, уткнувшись лицом в ворс ковра у стены, как в звериную шкуру, чтобы не видеть как из черно-красных узоров вылезают хоботы и змеи. Я опять кричал и забивался глубоко под кровать, откуда меня невозможно было вытащить, и лежал там часами.
И мне казалось, что я мертвый слон - в тесной могиле.
Мне было страшно.
Я заболел.
Родители почему-то перестали любить индийские фильмы.
Меня водили к врачу, который тоже постукивал меня по коленкам своим блестящим молоточком с резиновыми набалдашниками, таким, как у вас… и так же откручивал у своего молоточка ручку, да-да, где вы берете такие молоточки, а?.. они в специальных врачебных магазинах продаются, да?.. А мне можно будет потом его подержать?
А в ручке ведь иголочки там такие, да? Я знаю! Вы тоже меня будете иголочками укалывать?
Не больно!
Мне потом давали таблеточки. Разноцветные такие. И ставили уколы, а еще всякие процедуры, ванны с пузырьками, от которых щекотно, я не ходил в школу долго, а жил в больнице с мамой, а дяденька врач качал у меня перед лицом, перед глазами блестящим таким кружком.
Мне хотелось спать.
Я выздоровел, да. И забыл про все. Совсем-совсем. Я выздоровел потому что!
Бабушка водила меня в зооцирк. Он приехал в город, и мы пошли с ней туда. Там был слон. Он был такой маленький. Потому что африканский и невзрослый. Мне не понравилось. Зооцирк этот не понравился. Потому что там был запах… такой… вонючий… противный. Говном воняло. А звери - в клетках все. И слон - тоже. Только у него клетка без крышки.
…И я долго-долго, всю жизнь не вспоминал про это, все это, про в кино как ходили, про слона в кине, эту историю… не помнил всю жизнь…
А потом… «В мире животных» не знаю… … или что-то?.. и -
…я опять кричал и кричал, кричал и кричал, кричал и кричал, и выл, и ревел, и рыдал, и скулил, и страшно и внутри все разрывалось от пустоты - как тогда - и я снова орал и корчился долго до хрипоты и воздуха не хватало и горло высохло от крика а слез больше не было их вообще никогда больше не было я выплакал их все тогда и остался только один крик без голоса и я умирал от невидимых ран и умер бы если бы меня не привезли сюда пока мне не поставили укольчик, только не привязывайте меня больше к кровати этими уродливыми кожаными ремнями, от которых пахнет мертвым потом зверя, потому что мне страшно, когда я привязан и не могу шевелиться, словно меня убили, а мне хотелось в туалет, ссать, а привязанный я не могу встать, даже пошевелиться не могу, и я описался, обоссался… (Хихикает.)
А вы обещали мне дать подержать ваш молоточек!
А я знаю секрет. Хотите расскажу?
Все было понарошку!
Он не умер!
Не-а!
Это же в кино! А не в жизни! Поэтому! Все - понарошку. Не по-настоящему! Его не убили. Не-а!
Ведь правда? Да? Правда? Его не убили, нет? Скажите? Ну, скажите!! Пожалуйста!!!
Вы знаете, что значит за-слон-ить? За-слонить? Заслонить?! Знаете?
Fin.