Несколько мыслей об этнониме русь.
Этноним русь, или роусь, которым в древнерусских источниках именуется народ, передавший своё имя нашей стране и её населению - можно рассмотреть как находящийся в ряду некоторых других этнонимов подобного типа, также известных по древнерусским источникам.
Вот они:
весь,
сумь,
емь (ямь),
либь,
чудь (в оригинале чюдь),
пермь,
жмудь,
корсь,
голядь,
сербь,
скифь,
донь,
латынь
Эти и некоторые другие подобные формы применяются в древнерусских текстах в отношении целого ряда разных по этнической принадлежности народов. Здесь мы видим и финно-угров (первые 6 примеров), и балтов (следующие 3), и славян (сербы), и ираноязычный народ (скифы), и германцев (даны), и романоязычный народ (латиняне, то есть римляне).
Чем же интересны эти этнонимы? Интересны они, на мой взгляд тем, что представляют собой слова женского рода в единственном числе, которые тем не менее, служат для обозначения чего-то во множественном числе. То есть целых народов. Этот тип этнонима сильно контрастирует с другими известными по древнерусским текстам. Когда название народа передаётся словами мужского рода, взятыми во множественном числе. И образованными с использованием нескольких разных суффиксов. Например: ятвяги, корлязи, поляне, оурмане, агняне, или англяне, волыняне, вятичи, радимичи, ляхи, готе, волохове, немцы, болгары, греки, фрязи, венедицы и т.д. и т.п. Примеры же из перечня выше - являются словами в единственном числе, женского рода - но обозначают они, тем не менее, также группу людей, народ, состоящий из множества "единиц". В результате возможны такие странные, не очень согласованные выражения, как "мы русь" , или "они весь". По-моему, это любопытно - не совсем понятна логика, почему народ, обычно именуемый словом во множественном числе, начинает именоваться словом в единственном числе? Хотя надо отметить, звучат эти примеры, сами по себе, весьма естественно и гармонично. И даже красиво.
Есть ещё названия народов типа: литва, сетьгола, земигола, мордва, меря, мурома которые также можно рассмотреть как продолжающие список существительных женского рода в единственном числе, используемых для обозначения народов. Но эти названия отличаются от первой группы своей морфологией - они заканчиваются на "а", а не на "ь".
Что можно сказать об этих этнонимах женского рода - все они являются адаптацией в славянский язык самоназваний самих этих народов, кроме, разве что, слова чудь, у которого, возможно, какое-то другое происхождение. Но это название, по сути, не является обозначением какого-то конкретного народа, а скорее обобщающим именованием для многих племён Восточной Европы, которое использовали для них здешние славяне. Так - сумь, разумеется происходит от "суоми", либь от "ливли", весь от "бепся", "вепся", жмудь от "жемайты", корсь от "курши", наше голядь явно родственно "галиндам" (самоназвание одного из прусских племён, связанное с понятием "восток"), голядь представляла собой самое восточное балтоязычное племя той поры, обитавшее около современной Москвы и т.д. и т.п. Относительно названия славянского племени сербы, упоминаемого у нас как сербь, выдвигаются иноязычные гипотезы его происхождения, но этимология этого этнонима в данном случае вторична - важно, что в то время, когда это слово упоминалось у нас - оно также уже было самоназванием данного народа.
Особняком в этом ряду стоит слово скифь упоминающееся в некоторых древнерусских текстах - но это книжный термин, почерпнутый из греческих источников и адаптированный, усвоенный в русский язык почему-то тоже в такой форме. С самими скифами-сколотами, жители Древней Руси, разумеется, уже не могли контактировать.
Это всё, думаю, можно адресовать, к вопросу о происхождении слова русь - все эти "профессионально-технические" теории шведских фантазёров, провозглашающих свои фантазии настоящей наукой и раз и навсегда установленным фактом - помимо всех своих прочих нестыковок, исключающих их правоту - не укладываются также и в эту простую и очевидную логику. Русь должна была себя сама называть словом, похожим на зафиксированную у нас форму. Идеи о посредничестве финно-угорского прозвища этого народа, якобы образованного от более далёкой исходной формы обозначавшей какую-то деятельность (конкретно греблю) в предполагаемом этими фантазёрами "скандинавском" языке руси - помимо существующих лингвистических возражений и полного отсутствия подтверждений в источника - чересчур натянута даже просто исходя из наблюдаемой логики. В этом смысле, самоназвания руги, или руйане, связанное с тем же смыслом "светлый", "красный", красно-коричневый", "красноватый", "рыжеватый", что и родственное этим словам, наше слово "русый" - представляется более верной исходной для этнонима русь. Более того - это самоназвание в такой форме могло бытовать в то время, когда с ним познакомились в Восточной Европе - уже на самой Южной Балтике, изменившись ещё там. И свидетельства в пользу этого, мы видим в источниках!
Кстати - сама по себе практика называть группы, или сообщества людей словами женского рода в единственном числе просматривается и в таких примерах из русского языка как "знать", "челядь", "рать", "дружина", "братва", "команда", "компания", "элита" (последние три слова восходят к латыни, но приведены у нас именно в такую форму), также, "ватага", "шобла", "банда", "шайка" и т.д. Да и само слово "группа", также исходно иноязычное, но усвоенное у нас именно в таком виде. Какая-то внутренняя логика в этом, получается, всё-таки, есть. Кстати, было бы интересно узнать - известен ли подобный феномен в других славянских языках, особенно что касается этнонимов?
Надеюсь, эти мысли и рассуждения вам показались любопытными. Ваши вопросы, дополнения, наблюдения, разъяснения - буду рад увидеть в комментариях.