Из машины / Ex Machina (Великобритания, 2014)
О сюжете и проблематике. Основные вопросы, поднятые в фильме, не новы и отсылают к научной фантастике времен Азимова (у меня в детстве был сборник рассказов американских фантастов, так на его страницах развернулась вполне себе полноценная дискуссия). Собственно, основных вопроса два: «Что отличает естественный интеллект от искусственного и где та грань, переступив которую разум машины становится человеческим?» и «Насколько опасна машина, разум которой достиг практически человеческого уровня или даже его перегнал?»
Сейчас, когда умные машины вышли из лабораторий на массовый рынок, гугл и яндекс понимают, что мне нужно, раньше меня самой, а высказанная в фильме идея брать человека на работу (как вариант в жены/мужья, принимать в друзья) исходя из тех запросов, которые он вводит в поисковики кажется вполне себе разумной, эти проблемы вполне могли бы пережить новый виток актуальности. Не случайно изобретатель искусственного интеллекта здесь не сумасшедший ученый, не инженер-бессребреник, а создатель крупного интернет-поисковика. Вот, правда, повального интереса к теме, я что-то не вижу. Или не туда смотрю?
Где-то на периферии маячит еще проблема творца и его творения, но все-таки акценты стоят по-другому - фильм не об этом.
Так вот, к истории, рассказывая которую создатели пытаются ответить на поставленные вопросы. Она достаточно камерная: обходится тремя с половиной героями и одним местом действия. Герой номер раз - Нэйтан, владелец компьютерной корпорации, закрывшийся в какой-то живописной Тмутаракани и занявшийся изобретением роботов, достаточно неприятный товарищ. Герой номер два - Ава, прекрасная девушка-робот, запертая в высокой башне золотой клетке за прозрачной стеной, ненавидящая (тут сразу же вопрос, а могут ли роботы ненавидеть) своего создателя и желающая (а могут ли роботы желать?) вырваться на свободу. Герой номер три - Калеб, двигатель сюжета, программист без личной жизни, но с тонкой душевной организацией, приглашенный провести своеобразный тест Тьюринга, определить насколько же «человечна» Ава. Отношения двух последних, разумеется, достаточно быстро выходят за пределы деловых и пронизываются богоборчеством местного масштаба.
Что отличает фильм от роботофантастики 70х, так это сексуальный аспект. «Ведь ты же мог создать ящик на колесиках», - говорит Калеб. Но нет, Нейтон раз за разом производит исключительно красивых девушек (и особо не заботится тем, чтоб их одеть). На этом этапе предлагаю вернуться к вопросам второго абзаца и заменить «машину» на «женщину». Получим проблему, волнующую культуру гораздо более длительный промежуток времени. Собственно, идеальный сексуальный объект в фильме есть, те самые оставшиеся полгероя. Своеобразная Ева создателя-Нейтона, безмолвная и повинующаяся. Но Евы - это неинтересно, Нейтон раз за разом пытается создать Лилит, в лучших традициях уничтожая неугодных. (Когда показывают шкафы с «расходными материалами» - кстати, таковыми их считают и создатель-Нейтон, и машина-Ава -борода героя немного синеет).
О способе повествования. Фильм снят в очень ровной, практически безэмоциональной манере. Не дает зрителю проникнуть внутрь, сопереживать и сочувствовать. Только отчужденный взгляд, словно и мы смотрим на происходящее через те камеры наблюдения, что натыканы по всему нейтоновскому дому. Только анализировать и препарировать.
О языковых играх и интертекстах. Во-первых, название. «Ex machina» сразу же ассоциируется с известным античным театральным приемом «Deus ex machina», «Бог из машины», когда чтобы разрешить неразрешимый конфликт откуда-нибудь сверху на веревках спускался бог и рассказывал всем, как жить дальше. Вот только машина есть, функциональный бог есть, а эффекта нет. Не будем же мы считать появляющийся в конце вертолет? Но ведь когда создатели выбирали название, они явно предполагали такую ассоциацию? Но вот если поставить дефис, получится «еx-machina», «бывшая машина» - очень точно и характеризующе.
Во-вторых, Калеб. Для моего неанглофонного уха звучит очень похоже на «Калибана», а учитывая общую структуру повествования: замкнутое, оторванное от мира пространство, три героя: творец, девушка и чужак - создалось ощущение, что создатели по примеру великих решили немного поиграть в шекспировскую «Бурю». Тем более, что соединение Калибана и Фердинанда в одном персонаже у великих уже было:). Вот только окончание у фильма антибуриевское.
О финале. Финал мне понравился, показался очень правильным в своей неоднозначности. Иначе получилась бы очередная сказка о спасении принцессы из башни с однозначными героями и злодеями. Но нет, финал перечеркнул всю однозначность (я, признаться, не ожидала). Заставил не ахнуть, но задуматься.
Все-таки о том, может ли машина стать человеком. Однозначного ответа на этот вопрос фильм не дает. Впрочем, как не дает ответа на вопрос, а что значит быть человеком. Как говорит, главный герой, вопрос не в том, что и как делает машина, а насколько осознано она это делает (А насколько осознано действует каждый из нас? И можем ли мы быть уверены в осознанности собеседника?). Но проблема в самом слове «интеллект», в том, считывается на уровне сюжета, что говоря только о разуме, герои забывают, что чувства и эмоции лежат где-то вне рационального.
Сейчас, когда умные машины вышли из лабораторий на массовый рынок, гугл и яндекс понимают, что мне нужно, раньше меня самой, а высказанная в фильме идея брать человека на работу (как вариант в жены/мужья, принимать в друзья) исходя из тех запросов, которые он вводит в поисковики кажется вполне себе разумной, эти проблемы вполне могли бы пережить новый виток актуальности. Не случайно изобретатель искусственного интеллекта здесь не сумасшедший ученый, не инженер-бессребреник, а создатель крупного интернет-поисковика. Вот, правда, повального интереса к теме, я что-то не вижу. Или не туда смотрю?
Где-то на периферии маячит еще проблема творца и его творения, но все-таки акценты стоят по-другому - фильм не об этом.
Так вот, к истории, рассказывая которую создатели пытаются ответить на поставленные вопросы. Она достаточно камерная: обходится тремя с половиной героями и одним местом действия. Герой номер раз - Нэйтан, владелец компьютерной корпорации, закрывшийся в какой-то живописной Тмутаракани и занявшийся изобретением роботов, достаточно неприятный товарищ. Герой номер два - Ава, прекрасная девушка-робот, запертая в высокой башне золотой клетке за прозрачной стеной, ненавидящая (тут сразу же вопрос, а могут ли роботы ненавидеть) своего создателя и желающая (а могут ли роботы желать?) вырваться на свободу. Герой номер три - Калеб, двигатель сюжета, программист без личной жизни, но с тонкой душевной организацией, приглашенный провести своеобразный тест Тьюринга, определить насколько же «человечна» Ава. Отношения двух последних, разумеется, достаточно быстро выходят за пределы деловых и пронизываются богоборчеством местного масштаба.
Что отличает фильм от роботофантастики 70х, так это сексуальный аспект. «Ведь ты же мог создать ящик на колесиках», - говорит Калеб. Но нет, Нейтон раз за разом производит исключительно красивых девушек (и особо не заботится тем, чтоб их одеть). На этом этапе предлагаю вернуться к вопросам второго абзаца и заменить «машину» на «женщину». Получим проблему, волнующую культуру гораздо более длительный промежуток времени. Собственно, идеальный сексуальный объект в фильме есть, те самые оставшиеся полгероя. Своеобразная Ева создателя-Нейтона, безмолвная и повинующаяся. Но Евы - это неинтересно, Нейтон раз за разом пытается создать Лилит, в лучших традициях уничтожая неугодных. (Когда показывают шкафы с «расходными материалами» - кстати, таковыми их считают и создатель-Нейтон, и машина-Ава -борода героя немного синеет).
О способе повествования. Фильм снят в очень ровной, практически безэмоциональной манере. Не дает зрителю проникнуть внутрь, сопереживать и сочувствовать. Только отчужденный взгляд, словно и мы смотрим на происходящее через те камеры наблюдения, что натыканы по всему нейтоновскому дому. Только анализировать и препарировать.
О языковых играх и интертекстах. Во-первых, название. «Ex machina» сразу же ассоциируется с известным античным театральным приемом «Deus ex machina», «Бог из машины», когда чтобы разрешить неразрешимый конфликт откуда-нибудь сверху на веревках спускался бог и рассказывал всем, как жить дальше. Вот только машина есть, функциональный бог есть, а эффекта нет. Не будем же мы считать появляющийся в конце вертолет? Но ведь когда создатели выбирали название, они явно предполагали такую ассоциацию? Но вот если поставить дефис, получится «еx-machina», «бывшая машина» - очень точно и характеризующе.
Во-вторых, Калеб. Для моего неанглофонного уха звучит очень похоже на «Калибана», а учитывая общую структуру повествования: замкнутое, оторванное от мира пространство, три героя: творец, девушка и чужак - создалось ощущение, что создатели по примеру великих решили немного поиграть в шекспировскую «Бурю». Тем более, что соединение Калибана и Фердинанда в одном персонаже у великих уже было:). Вот только окончание у фильма антибуриевское.
О финале. Финал мне понравился, показался очень правильным в своей неоднозначности. Иначе получилась бы очередная сказка о спасении принцессы из башни с однозначными героями и злодеями. Но нет, финал перечеркнул всю однозначность (я, признаться, не ожидала). Заставил не ахнуть, но задуматься.
Все-таки о том, может ли машина стать человеком. Однозначного ответа на этот вопрос фильм не дает. Впрочем, как не дает ответа на вопрос, а что значит быть человеком. Как говорит, главный герой, вопрос не в том, что и как делает машина, а насколько осознано она это делает (А насколько осознано действует каждый из нас? И можем ли мы быть уверены в осознанности собеседника?). Но проблема в самом слове «интеллект», в том, считывается на уровне сюжета, что говоря только о разуме, герои забывают, что чувства и эмоции лежат где-то вне рационального.