По поводу «Даниэля Штайна» Людмилы Улицкой
Почему в «Даниэле Штайне» видят в основном еврейский вопрос. Книга-то в общем не об этом. Книга о гуманизме и служении. Служении не Богу, а человеку перед лицом Бога. Служении как умении понять и принять. И еще о предельной простоте этого служения. Простоте жизни, простоте веры в Бога, простоте подвига (ежедневного тихого и незаметного). Зачем все усложнять? Когда усложняем, мы как раз удаляемся от истины. А великие вещи просты, не примитивны (ни в коем случае), просты. Как улыбка, как запах весеннего ветра. И вера проста. Но постигнуть и испытать эту простоту дано, увы, не каждому. К ней надо прийти, как непонятно, но точно не через усложнение своих отношений с миром. А мы не можем прийти, может, именно потому, что все всегда усложняем.
И еще все же о еврействе. И об истории. Когда-то услышала мысль о том, что особенность еврейской ментальности - трепетное отношение к истории, которое передается чуть ли не генетическим путем. Истории как непрерывному потоку, с которым связан каждый человек. И носят в себе всю много вековую историю с Авраамами и Исааками. А мы не понимаем, не знаем, не думаем. Вернее, знаем, когда-то учили, но не более. Там были какие-то другие люди, не мы. Их следов уже не хранит земля. И не осталось от них ничего, кроме, может быть, нескольких страниц в школьном учебнике или какой-нибудь монографии, не осталось живой, активной памяти. И главное, с этими людьми нас ничего не связывает. А потом набившие оскомину вопросы: «Кто мы и куда мы идем?»
А Даниэль Штайн - абсолютно прекрасный тип христианско-гуманистического нонконформиста. «Здесь нужно быть, как все,// Боюсь, мне это не суметь». И духовная, моральная победа при внешнем поражении.
И еще все же о еврействе. И об истории. Когда-то услышала мысль о том, что особенность еврейской ментальности - трепетное отношение к истории, которое передается чуть ли не генетическим путем. Истории как непрерывному потоку, с которым связан каждый человек. И носят в себе всю много вековую историю с Авраамами и Исааками. А мы не понимаем, не знаем, не думаем. Вернее, знаем, когда-то учили, но не более. Там были какие-то другие люди, не мы. Их следов уже не хранит земля. И не осталось от них ничего, кроме, может быть, нескольких страниц в школьном учебнике или какой-нибудь монографии, не осталось живой, активной памяти. И главное, с этими людьми нас ничего не связывает. А потом набившие оскомину вопросы: «Кто мы и куда мы идем?»
А Даниэль Штайн - абсолютно прекрасный тип христианско-гуманистического нонконформиста. «Здесь нужно быть, как все,// Боюсь, мне это не суметь». И духовная, моральная победа при внешнем поражении.