Еще раз о Викторе Степановиче
В эти грустные дни многие телеканалы и газеты просили интервью у мамы. Она ничего не хотела говорить. Ей было очень тяжело. И все-таки она собралась и дала несколько совсем коротких интервью. В одном из них она сказала удивительно точные слова: «Ушел последний исполин 90-х годов». И еще в этом интервью она добавила: «Время взвалило тяжелый груз на плечи трех людей - Бориса Николаевича, Егора Тимуровича и Виктора Степановича. И вот так они и ушли, один за другим...»
И, на мой взгляд, правильно, что на похоронах Виктора Степановича Черномырдина были и президент, и премьер. И они сказали много добрых, а, главное, правдивых слов о Викторе Степановиче. Эти слова уже неважны для Виктора Степановича. Но они важны для тех, кто живет. И то, что государственная оценка премьера России будет именно такой, которую заслужил Виктор Степанович, это правильно и справедливо.
В комментариях к моему посту о Викторе Степановиче много споров, и об инфляции, и о валютном коридоре, и о больнице в Буденовске, о многом. В том числе, о пенсиях и зарплатах. Один из комментаторов, например, написал, мы тут ничего не забыли, Черномырдин и Ельцин задерживали зарплаты и пенсии. И ему в ответ, а откуда было деньгам в бюджете взяться, если цена на нефть в тот момент еле достигала шестнадцати долларов за баррель? Я говорила, что Виктор Степанович иногда с тоской вздыхал, и говорил: «Мне бы, хотя бы тридцать долларов за баррель, я бы такие горы свернул!..» Его правительству, и ни одному правительству в 90-е годы такого счастья не выпало.
Расскажу об одном эпизоде, связанном с этими задержками. Обычно президент и председатель правительства встречались в Кремле раз в неделю, чтобы обсудить текущие дела. Аппарат президента готовил к встрече свои вопросы для президента, председатель правительства приезжал со своими, часто эти вопросы совпадали, потому что общий контекст проблем, стоящих перед страной был понятен. К каждой такой встрече заместитель главы администрации по экономическим вопросам готовил табличку, в которой показывал задолженности бюджета по выплатам пенсий и зарплат. У папы заместителем главы его администрации тогда работал Александр Яковлевич Лившиц.
Каждый раз дискуссия по этому вопросу между президентом и премьером была тяжелой. Папа требовал закрыть все задолженности. Виктор Степанович соглашался, но показывал картину выплат текущего месяца. Нужно было у кого-то отнимать, кому-то не платить, чтобы перекинуть эти деньги на бюджетников. Отнять у армии, например. Папа, жестко, у армии нельзя. Перенести бюджетные деньги, выделенные на сельское хозяйство, на другой квартал? Черномырдин сам говорит, нет, невозможно, останемся без хлеба… И так, проходя статью за статьей, они мучительно пытались залатать бюджетные дыры, которые никак не залатывались.
И, в какой-то момент папа совсем разозлился, и публично, через радиообращение, потребовал, чтобы правительство к новому 1998-му году полностью погасило долги государства перед пенсионерами и бюджетниками.
Виктор Степанович был расстроен. Говорил, что, я сам не знаю, что все эти долги надо закрыть? Откуда деньги брать? В тот момент он очень сильно разозлился на Лившица, считая, что именно тот вот так жестко настроил президента. Хотя Лившиц был тут не при чем. Папа сам жутко переживал из-за этих долгов, и считал, что если он усилит нажим, то правительство сможет справиться с этой задачей.
В тот момент первым вице-премьером и министром финансов был Анатолий Чубайс. И вот они с Черномырдиным стали решать эту нерешаемую задачу. Но самое парадоксальное в этой истории, что они ее решили. Но чего это стоило?! Папа дал разрешение на продажу части золотого запаса страны, государство взяло дополнительные кредиты на Западе, все, что не было связано с выплатой пенсий и зарплат, все было заморожено, в том числе и такие стратегические вещи, как финансирование науки, здравоохранения, образования, сельского хозяйства - всего, что не было связано в этих отраслях с выплатой зарплат. Задачу эту папа поставил в конце октября, ноябрь и декабрь правительство жило как на осадном положении, и отчеты были как сводки с фронтов. Черномырдин докладывал, а Лифшиц потом в своих записках президенту подтверждал - полностью закрыты задолженности в Приморском крае, в Новосибирской области, в Нижнегородской, остались задолженности за октябрь в Пермской, Ульяновской, Тверской, но к 15 декабря и они должны будут закрыты. Каждую встречу Черномырдин рассказывал, что делается, чтобы поставленную задачу выполнить. И, наконец, с невыспавшимися глазами от бессонных ночей и переживаний, Виктор Степанович, перед самым новым годом, доложил в Кремле президенту, что к настоящему моменту перед всеми бюджетниками страны, перед всеми пенсионерами долги государства закрыты.
Это была победа. Оба были счастливы. Но при этом они оба понимали, что это некий обман, иллюзия, что они решили временную задачу, но на самом деле бюджет не в состоянии справиться с той нагрузкой, которую несет. И, действительно, со следующего месяца опять начались задержки в выплате зарплат и пенсий. Чубайс, в соответствии с законом, объявил о сиквестировании бюджетных расходов, а в марте 1998-го года папа отправил правительство Черномырдина в отставку.
Когда папа ушел в отставку, интервью он практически не давал. Было редкое исключение, он дал несколько интервью накануне своего 75-летия. Один из журналистов задал ему вопрос - если сейчас оглянуться назад, были ли ошибки, о которых вы сожалеете? И папа ответил, что, да, отставка правительства Черномырдина в марте 1998-го года была его ошибкой.
И, на мой взгляд, правильно, что на похоронах Виктора Степановича Черномырдина были и президент, и премьер. И они сказали много добрых, а, главное, правдивых слов о Викторе Степановиче. Эти слова уже неважны для Виктора Степановича. Но они важны для тех, кто живет. И то, что государственная оценка премьера России будет именно такой, которую заслужил Виктор Степанович, это правильно и справедливо.
В комментариях к моему посту о Викторе Степановиче много споров, и об инфляции, и о валютном коридоре, и о больнице в Буденовске, о многом. В том числе, о пенсиях и зарплатах. Один из комментаторов, например, написал, мы тут ничего не забыли, Черномырдин и Ельцин задерживали зарплаты и пенсии. И ему в ответ, а откуда было деньгам в бюджете взяться, если цена на нефть в тот момент еле достигала шестнадцати долларов за баррель? Я говорила, что Виктор Степанович иногда с тоской вздыхал, и говорил: «Мне бы, хотя бы тридцать долларов за баррель, я бы такие горы свернул!..» Его правительству, и ни одному правительству в 90-е годы такого счастья не выпало.
Расскажу об одном эпизоде, связанном с этими задержками. Обычно президент и председатель правительства встречались в Кремле раз в неделю, чтобы обсудить текущие дела. Аппарат президента готовил к встрече свои вопросы для президента, председатель правительства приезжал со своими, часто эти вопросы совпадали, потому что общий контекст проблем, стоящих перед страной был понятен. К каждой такой встрече заместитель главы администрации по экономическим вопросам готовил табличку, в которой показывал задолженности бюджета по выплатам пенсий и зарплат. У папы заместителем главы его администрации тогда работал Александр Яковлевич Лившиц.
Каждый раз дискуссия по этому вопросу между президентом и премьером была тяжелой. Папа требовал закрыть все задолженности. Виктор Степанович соглашался, но показывал картину выплат текущего месяца. Нужно было у кого-то отнимать, кому-то не платить, чтобы перекинуть эти деньги на бюджетников. Отнять у армии, например. Папа, жестко, у армии нельзя. Перенести бюджетные деньги, выделенные на сельское хозяйство, на другой квартал? Черномырдин сам говорит, нет, невозможно, останемся без хлеба… И так, проходя статью за статьей, они мучительно пытались залатать бюджетные дыры, которые никак не залатывались.
И, в какой-то момент папа совсем разозлился, и публично, через радиообращение, потребовал, чтобы правительство к новому 1998-му году полностью погасило долги государства перед пенсионерами и бюджетниками.
Виктор Степанович был расстроен. Говорил, что, я сам не знаю, что все эти долги надо закрыть? Откуда деньги брать? В тот момент он очень сильно разозлился на Лившица, считая, что именно тот вот так жестко настроил президента. Хотя Лившиц был тут не при чем. Папа сам жутко переживал из-за этих долгов, и считал, что если он усилит нажим, то правительство сможет справиться с этой задачей.
В тот момент первым вице-премьером и министром финансов был Анатолий Чубайс. И вот они с Черномырдиным стали решать эту нерешаемую задачу. Но самое парадоксальное в этой истории, что они ее решили. Но чего это стоило?! Папа дал разрешение на продажу части золотого запаса страны, государство взяло дополнительные кредиты на Западе, все, что не было связано с выплатой пенсий и зарплат, все было заморожено, в том числе и такие стратегические вещи, как финансирование науки, здравоохранения, образования, сельского хозяйства - всего, что не было связано в этих отраслях с выплатой зарплат. Задачу эту папа поставил в конце октября, ноябрь и декабрь правительство жило как на осадном положении, и отчеты были как сводки с фронтов. Черномырдин докладывал, а Лифшиц потом в своих записках президенту подтверждал - полностью закрыты задолженности в Приморском крае, в Новосибирской области, в Нижнегородской, остались задолженности за октябрь в Пермской, Ульяновской, Тверской, но к 15 декабря и они должны будут закрыты. Каждую встречу Черномырдин рассказывал, что делается, чтобы поставленную задачу выполнить. И, наконец, с невыспавшимися глазами от бессонных ночей и переживаний, Виктор Степанович, перед самым новым годом, доложил в Кремле президенту, что к настоящему моменту перед всеми бюджетниками страны, перед всеми пенсионерами долги государства закрыты.
Это была победа. Оба были счастливы. Но при этом они оба понимали, что это некий обман, иллюзия, что они решили временную задачу, но на самом деле бюджет не в состоянии справиться с той нагрузкой, которую несет. И, действительно, со следующего месяца опять начались задержки в выплате зарплат и пенсий. Чубайс, в соответствии с законом, объявил о сиквестировании бюджетных расходов, а в марте 1998-го года папа отправил правительство Черномырдина в отставку.
Когда папа ушел в отставку, интервью он практически не давал. Было редкое исключение, он дал несколько интервью накануне своего 75-летия. Один из журналистов задал ему вопрос - если сейчас оглянуться назад, были ли ошибки, о которых вы сожалеете? И папа ответил, что, да, отставка правительства Черномырдина в марте 1998-го года была его ошибкой.