2022 - помесячная ретроспектива
Январь. Я загадываю себе отдохнуть с января по май, эх. Записываюсь в бассейн даже. Параллельно мы с детьми смотрим квартиры по соседству, которые можно купить на унаследованные ими деньги, чтобы деньги эти не обесценились. По соседству, потому что Ксюшкино отселение по соседству будет проще (так и случилось), а Витину квартиру мы планируем сдавать, и, опять же, я не готова на разъезды в связи с этим фактом. Параллельно я активно ищу схему, как купить Витькину квартиру без привлечения суда по семейным делам, чтобы не нужно было мучительно ждать от этого суда одобрения каждого шага покупки, любой нормальный продавец от этого сбежит. Мы находим две квартиры, однушку и маленькую двушку.
Черт, какие-то всю дорогу дела с недвижимостью выходят, а на самом деле-то все было не так. Все было относительно неспешно, со вкусом, с поездками в Тале, с зимними прогулками. Елки-палки.
Февраль.
В самом начале февраля я на три дня лечу во Францию, в Тулузу - установить, жив ли французский дом Бригитты и Клауса. Дом жив, ттт, цел, и мы медленно, но планомерно движемся вперед в сфере оформления французских документов и продажи французского участка. Надеемся в 2023 году разобраться с этим вопросом окончательно.
14 февраля умирает мама Акселя. Последние два года она была в деменции, жила в специальном мини-доме престарелых за углом от Акселиного дома. То есть это было такое очень долгое прощание. Но все равно.
15 февраля я на свое имя покупаю Витькину квартиру. Подозреваю, что десять дней спустя квартиру эту мне бы продали с гораздо большим скрипом, так что Бог уберег.
24 февраля начинается война, и несколько дней я уговариваю родителей приехать к нам (типа и квартира даже есть, пусть и не сразу). Родители, конечно, не соглашаются (а могли бы, у папы португальское гражданство). На меня накатывает отчаяние и бессилие (а на кого оно не накатывает?). Но тут в Берлин начинают приходить поезда с первыми беженцами из Украины, и быть полезной оказывается большим счастьем.
Март. Война со всех сторон. Я много работаю медпереводчиком - и за плату, и волонтером, и в Шарите, и на вокзале, Ксюшка тоже более или менее активно этим занимается, Витя сходил со мной на это дело всего один раз, ну окей. За счет этого мое преподавание слегка отошло на второй план, хотя две группы проходят железно: старшие по четвергам и младшие по вторникам. Мы читаем сначала “Сахарного ребенка”, потом со старшими “Волну”: книжки о тяжелых временах, книжки, описывающие, как работает пропаганда и что можно ей противопоставить. Работа в этих группах по сей день для меня честь и подарок, и тогда она была источником силы.
Апрель. Медперевод в рабочее и свободное время (несколько моих знакомых немцев приняли украинские семьи, и им тоже нужна помощь) прерывается чудесными каникулами в Италии, в местечке Монтегротто, это термальный курорт недалеко от Падуи и Венеции. Десять дней неспешных прогулок, искусства и купания в термальных бассейнах. Планировалось, что мы поедем туда вчетвером с Акселем, но Акселя в последний момент запоздало накрывает смерть мамы, и мы летим в Италию одни. Возможно, это было и неплохо. За день до нашего отъезда Ксюшка, которой исполнилось 18, при моей моральной поддержке подписывает договор о покупке своей квартиры, это тоже большое дело.
Май. Больницы, медперевод и преподавание. Документы о покупке квартир потихоньку оформляются, я планирую сдачу квартиры, Ксюшка ковыряется с обстановкой квартиры. Я выступаю консультантом, но вообще все сама, все сама, я очень ею горжусь. 24 мая довольно скоропостижно умирает Белла - собака Акселя. Ей было почти 13, но она сдала внезапно, буквально за две недели. Такая была собака - соратник в тяжелые времена: развод, несчастная любовь, мамина деменция, а она всегда рядом. Жизнерадостный балбес Оскар - наша общая собака, а вот Белла была собакой Акселя, а он - ее человеком. Все это случилось в Тале, я туда примчалась, мы вместе ходили к ветеринару и везли ее обратно в Берлин, чтобы все, кто ее знал, могли с ней попрощаться. Аксель не смог ее усыпить, она умерла сама на его руках, и он до сих пор не уверен, правильно ли поступил.
Июнь. Я потихоньку распускаю группы, но работы меньше не становится. Мы едем праздновать мой ДР в любимый Карвендель, апофигей поездки - наша прогулка в самую глубину горного массива 4 июня. Остатки снега, ковер из весенних цветов, слепящее солнце, головокружительные скалы, безмолвие, неколебимый оазис мира. Я под руководством Акселя занимаюсь… столярным делом: за последние две недели июня мы собираем мне новый письменный стол с нестандартными размерами. Витька с мая долбит мне, что после полуторагодового перерыва хочет вернуться к фортепиано, я списываюсь с прекрасной Элнй Котлыбулатовой, которая, ура, соглашается заняться Витькой. С этих пор и по сей день фортепиано - Витькина активная область и мой источник радости и гордости, я так не играла никогда.
Июль. Витька едет в лагерь яхтенного спорта, Ксюшка - в Грецию к подружке, а я сваливаю одна в Доломиты на неделю. Лучший отпуск года: ни с кем не нужно координироваться, ни под кого не нужно подстраиваться, просто просыпаешься, выходишь и идешь куда глаза глядят, а вечером сидишь на балконе с видом на Лангкофель. Я забираюсь почти на 2700 м (все исключительно ножками) и реально отвожу душу. В конце июля мы с Ксюшкой идем поперек через Карвендель маршрут, который я с восторгом прошла в прошлом году одна. Как водится, один гештальт закрыли, другой открыли. Собираюсь вернуться. Везде.
Август. Витька в лагере со своим прекрасным мюнхенским другом Петькой, я в его отсутствие делаюдлинный круговой маршрут на Брокен, и вот тут что-то пошло не так. У меня активизируется пяточная шпора, которая никакому лечению не поддается. Это сильно портит мне осень, потому что ходить нормально я не могу. Ксюшка очень умело обставляет квартиру, в том числе кухню (все сама). В середине августа мы с Витькой встречаемся с моим папой в Вильнюсе. Прекрасный Вильнюс, город Макса Фрая и Александры Бруштейн, ни разу меня не разочаровал, хочу вернуться. А потом - снова работа, конечно.
Сентябрь. Работы много, и сказывается, что я принимаю истории беженцев близко к сердцу, а высказаться некуда, на близких все это без конца невозможно выливать. В сочетании с довольно сильной болью при хождении это приводит к тому, что мир вокруг меня начинает портиться в целом. А я не понимаю, у меня ощущение, что надо просто полежать спокойно/выспаться/отдохнуть, и все. Ксюша съезжает от нас в свою квартиру рядом, у нас всех становится больше места, это хорошо.
Октябрь. С 22 по 28 октября, в первую неделю школьных каникул, мы с Акселем едем в Италию. У нас прекрасная программа - термальный Монтегротто, потом Тоскана, а улетаю я из Рима (а Аксель с собакой едут домой на машине). Но в связи с тем, что мир в моих гнлазах стремительно портится, половину поездки у меня панические атаки, поэтому я помню всю эту красоту - кусочек Венеции, Сиена, тосканские холмы, великолепная кухня - довольно отстраненно: красиво, но прошло сквозь меня, не задело (или не задело до глубины). Сейчас мне страшно жалко потраченных денег, эх! насколько больше я бы поимела от этой поездки, будучи в человеческом состоянии! Но как есть.
Ноябрь. Естественно, как только, я вспоминаю, что такое со мной уже было, я за две недели предпринимаю много чего (знакомого) и вылезаю на свет Божий. И психолог нашелся, который меня выслушивает с моими больничными делами и не только, и таблетки я пошла выписала, и к ортопеду сходила на тему пятки и (уже тоже) спины, и радости стало больше, и уставать стала меньше. Ну ок, еще один депрессивный эпизод, в котором мне сначала надо побиться головой об стенку, чтобы понять, что это уже было и прошло.
Декабрь. После того, как я в ноябре организовала себе комплекс мер, декабрь вышел удивительно счастливым. И рождественского настроения, которого у меня в прошлом году не было совсем, - сейчас было в избытке. Хватило и на рождественские календари, и на походы в театр, и на поездку в прекрасный Кведлинбург на рождественский базар (там не просто базар, там он рассыпан по куче двориков, то есть сплошные лабиринты, приключения в темноте и выныривания на свет), и на вменяемые подарки. Отдельное счастье в декабре - покупка пианино для Витьки. До сих пор у нас было электронное пианино, впрочем, хорошего качества, но Витька играл на нем в наушниках. А в салоне, где он выбирал настоящее пианино, он играл, соответственно, без наушников. Я сидела за углом и была безоговорочно счастлива. Витька фанатеет по Шопену, Боже, как он играл Шопена. Всякое другое он играл тоже. Мы просидели там часа полтора, и владелец салона, когда мы прощались, обращался с Витькой с видимым уважением.
25 декабря мы с Акселем и Витькой уехали в Тале, где и ведем сейчас растительное существование до послезавтра.
Черт, какие-то всю дорогу дела с недвижимостью выходят, а на самом деле-то все было не так. Все было относительно неспешно, со вкусом, с поездками в Тале, с зимними прогулками. Елки-палки.
Февраль.
В самом начале февраля я на три дня лечу во Францию, в Тулузу - установить, жив ли французский дом Бригитты и Клауса. Дом жив, ттт, цел, и мы медленно, но планомерно движемся вперед в сфере оформления французских документов и продажи французского участка. Надеемся в 2023 году разобраться с этим вопросом окончательно.
14 февраля умирает мама Акселя. Последние два года она была в деменции, жила в специальном мини-доме престарелых за углом от Акселиного дома. То есть это было такое очень долгое прощание. Но все равно.
15 февраля я на свое имя покупаю Витькину квартиру. Подозреваю, что десять дней спустя квартиру эту мне бы продали с гораздо большим скрипом, так что Бог уберег.
24 февраля начинается война, и несколько дней я уговариваю родителей приехать к нам (типа и квартира даже есть, пусть и не сразу). Родители, конечно, не соглашаются (а могли бы, у папы португальское гражданство). На меня накатывает отчаяние и бессилие (а на кого оно не накатывает?). Но тут в Берлин начинают приходить поезда с первыми беженцами из Украины, и быть полезной оказывается большим счастьем.
Март. Война со всех сторон. Я много работаю медпереводчиком - и за плату, и волонтером, и в Шарите, и на вокзале, Ксюшка тоже более или менее активно этим занимается, Витя сходил со мной на это дело всего один раз, ну окей. За счет этого мое преподавание слегка отошло на второй план, хотя две группы проходят железно: старшие по четвергам и младшие по вторникам. Мы читаем сначала “Сахарного ребенка”, потом со старшими “Волну”: книжки о тяжелых временах, книжки, описывающие, как работает пропаганда и что можно ей противопоставить. Работа в этих группах по сей день для меня честь и подарок, и тогда она была источником силы.
Апрель. Медперевод в рабочее и свободное время (несколько моих знакомых немцев приняли украинские семьи, и им тоже нужна помощь) прерывается чудесными каникулами в Италии, в местечке Монтегротто, это термальный курорт недалеко от Падуи и Венеции. Десять дней неспешных прогулок, искусства и купания в термальных бассейнах. Планировалось, что мы поедем туда вчетвером с Акселем, но Акселя в последний момент запоздало накрывает смерть мамы, и мы летим в Италию одни. Возможно, это было и неплохо. За день до нашего отъезда Ксюшка, которой исполнилось 18, при моей моральной поддержке подписывает договор о покупке своей квартиры, это тоже большое дело.
Май. Больницы, медперевод и преподавание. Документы о покупке квартир потихоньку оформляются, я планирую сдачу квартиры, Ксюшка ковыряется с обстановкой квартиры. Я выступаю консультантом, но вообще все сама, все сама, я очень ею горжусь. 24 мая довольно скоропостижно умирает Белла - собака Акселя. Ей было почти 13, но она сдала внезапно, буквально за две недели. Такая была собака - соратник в тяжелые времена: развод, несчастная любовь, мамина деменция, а она всегда рядом. Жизнерадостный балбес Оскар - наша общая собака, а вот Белла была собакой Акселя, а он - ее человеком. Все это случилось в Тале, я туда примчалась, мы вместе ходили к ветеринару и везли ее обратно в Берлин, чтобы все, кто ее знал, могли с ней попрощаться. Аксель не смог ее усыпить, она умерла сама на его руках, и он до сих пор не уверен, правильно ли поступил.
Июнь. Я потихоньку распускаю группы, но работы меньше не становится. Мы едем праздновать мой ДР в любимый Карвендель, апофигей поездки - наша прогулка в самую глубину горного массива 4 июня. Остатки снега, ковер из весенних цветов, слепящее солнце, головокружительные скалы, безмолвие, неколебимый оазис мира. Я под руководством Акселя занимаюсь… столярным делом: за последние две недели июня мы собираем мне новый письменный стол с нестандартными размерами. Витька с мая долбит мне, что после полуторагодового перерыва хочет вернуться к фортепиано, я списываюсь с прекрасной Элнй Котлыбулатовой, которая, ура, соглашается заняться Витькой. С этих пор и по сей день фортепиано - Витькина активная область и мой источник радости и гордости, я так не играла никогда.
Июль. Витька едет в лагерь яхтенного спорта, Ксюшка - в Грецию к подружке, а я сваливаю одна в Доломиты на неделю. Лучший отпуск года: ни с кем не нужно координироваться, ни под кого не нужно подстраиваться, просто просыпаешься, выходишь и идешь куда глаза глядят, а вечером сидишь на балконе с видом на Лангкофель. Я забираюсь почти на 2700 м (все исключительно ножками) и реально отвожу душу. В конце июля мы с Ксюшкой идем поперек через Карвендель маршрут, который я с восторгом прошла в прошлом году одна. Как водится, один гештальт закрыли, другой открыли. Собираюсь вернуться. Везде.
Август. Витька в лагере со своим прекрасным мюнхенским другом Петькой, я в его отсутствие делаюдлинный круговой маршрут на Брокен, и вот тут что-то пошло не так. У меня активизируется пяточная шпора, которая никакому лечению не поддается. Это сильно портит мне осень, потому что ходить нормально я не могу. Ксюшка очень умело обставляет квартиру, в том числе кухню (все сама). В середине августа мы с Витькой встречаемся с моим папой в Вильнюсе. Прекрасный Вильнюс, город Макса Фрая и Александры Бруштейн, ни разу меня не разочаровал, хочу вернуться. А потом - снова работа, конечно.
Сентябрь. Работы много, и сказывается, что я принимаю истории беженцев близко к сердцу, а высказаться некуда, на близких все это без конца невозможно выливать. В сочетании с довольно сильной болью при хождении это приводит к тому, что мир вокруг меня начинает портиться в целом. А я не понимаю, у меня ощущение, что надо просто полежать спокойно/выспаться/отдохнуть, и все. Ксюша съезжает от нас в свою квартиру рядом, у нас всех становится больше места, это хорошо.
Октябрь. С 22 по 28 октября, в первую неделю школьных каникул, мы с Акселем едем в Италию. У нас прекрасная программа - термальный Монтегротто, потом Тоскана, а улетаю я из Рима (а Аксель с собакой едут домой на машине). Но в связи с тем, что мир в моих гнлазах стремительно портится, половину поездки у меня панические атаки, поэтому я помню всю эту красоту - кусочек Венеции, Сиена, тосканские холмы, великолепная кухня - довольно отстраненно: красиво, но прошло сквозь меня, не задело (или не задело до глубины). Сейчас мне страшно жалко потраченных денег, эх! насколько больше я бы поимела от этой поездки, будучи в человеческом состоянии! Но как есть.
Ноябрь. Естественно, как только, я вспоминаю, что такое со мной уже было, я за две недели предпринимаю много чего (знакомого) и вылезаю на свет Божий. И психолог нашелся, который меня выслушивает с моими больничными делами и не только, и таблетки я пошла выписала, и к ортопеду сходила на тему пятки и (уже тоже) спины, и радости стало больше, и уставать стала меньше. Ну ок, еще один депрессивный эпизод, в котором мне сначала надо побиться головой об стенку, чтобы понять, что это уже было и прошло.
Декабрь. После того, как я в ноябре организовала себе комплекс мер, декабрь вышел удивительно счастливым. И рождественского настроения, которого у меня в прошлом году не было совсем, - сейчас было в избытке. Хватило и на рождественские календари, и на походы в театр, и на поездку в прекрасный Кведлинбург на рождественский базар (там не просто базар, там он рассыпан по куче двориков, то есть сплошные лабиринты, приключения в темноте и выныривания на свет), и на вменяемые подарки. Отдельное счастье в декабре - покупка пианино для Витьки. До сих пор у нас было электронное пианино, впрочем, хорошего качества, но Витька играл на нем в наушниках. А в салоне, где он выбирал настоящее пианино, он играл, соответственно, без наушников. Я сидела за углом и была безоговорочно счастлива. Витька фанатеет по Шопену, Боже, как он играл Шопена. Всякое другое он играл тоже. Мы просидели там часа полтора, и владелец салона, когда мы прощались, обращался с Витькой с видимым уважением.
25 декабря мы с Акселем и Витькой уехали в Тале, где и ведем сейчас растительное существование до послезавтра.