Письмо №9 Украина и украинский проект.
Украина и украинский проект.
Ту 22М3 ВВС Украины.
Нация и этнократия.
НАЦИЯ (лат. natio - племя, народ) - полисемантичное понятие, применяемое для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи.
Рассуждая об украинской нации и националистах, мы каждый раз оказываемся в ловушке навязанных представлений, самоназваний и информационных манипуляций. Политическая дискуссия на Украине все годы независимости не замечает этого. Информационная трагическая ошибка, повторяемая постоянно.
Мне можно возразить, что нация понятие, в том числе и этнической общности. Но как быть тогда с этносом и полиэтническими нациями. Природа нации и национализма как национальной идеологии неразрывно связана с появлением индустриального общества. Успех индустриальных обществ привел к массовому подражанию, отсюда и популярность национализма для самоназвания этнократических идеологий. Сама же этнократия как идеология этнической общности и этнического превосходства никак не связана с социально-экономическим прогрессом и феноменом нации, и имеет куда более древнее происхождение времён этнического самоопределения. Поэтому нет ничего удивительного, что для наиболее успешных индустриальных обществ характерно полиэтническое устройство. Исключение составляет Япония в силу своих исторических особенностей и островного положения. Для нации главным является не вопрос этнического соответствия, а экономической эффективности в рамках национальной экономики. Национальный язык прежде всего язык коммуникации в национальном экономическом пространстве, а уже потом средство идентификации. Для этноса язык всегда является средством подтверждения этнической принадлежности. Именно поэтому этнократические режимы так зацикливаются на языковом вопросе. Для наций характерно преодоление этнических барьеров с целью повышения эффективности коммуникации, для этнократий же наоборот этнический барьер является обязательным атрибутом существования. Такое положение приводит к национально-этнократическому конфликту. Особую роль сыграл этот конфликт для Украины.
Советский национализм.
Индустриализация Украины проходила в составе русских государственных проектов (Российская империя, СССР), что наложило свои особенности. Советский проект использовал концепцию национальных республик. Для советской нации (общности советских людей) индустриальным языком коммуникации являлся русский, а в национальных республиках развивались свои национальные (этнические) языки. Такой подход, многими считающийся сейчас ошибочным, снимал противоречие между этнической принадлежностью и национальным соответствием. И быстро привел к доминированию индустриальной общности советских людей без значительного этнического сопротивления, так как не требовалась обязательная ассимиляция для социального успеха. Попытка украинской интеллигенции придать украинскому языку индустриальный характер закончилась трагедией советской украинизации. Индустриальный язык может быть только один.
Развитие этнических культур в национальных республиках повышало культурное разнообразие СССР, защищая его от культурного влияния извне. Что по-своему является достижением советского периода позволившим долгое время поддерживать неоспоримое культурное превосходство в условиях информационной закрытости Холодной войны. Это лишний раз подчеркивает необходимость культурного (этнического) разнообразия несовместимого с этнократической идеологией снижающей общий государственный потенциал. Развитие на стыке этнической и национальной культуры обеспечивало попадание в имперскую элиту, являясь залогом развития национальных республик и защитой от индустриального однообразия. В этом смысле СССР и советская нация являлись опасным конкурентом на мировой арене и без концепции мирового коммунизма. Что в общем-то и объясняет отказ СССР от этой концепции. Разнообразная (космическая) советская империя противопоставила себя однообразию глобализации. Собственно поэтому нынешняя Россия и не может отказаться от национальных республик, а даже относительно этнически однообразная Германия использует федеральное устройство, повышая внутреннее разнообразие.
Кризис евро-этнократической идентичности.
После крушения Советского Союза советская нация распалась по границам национальных республик. Культурные, идеологические, философские и коммуникационные основы советского индустриализма оказались разрушенными. Язык индустриальной империи стал языком отдельного государства. Украина столкнулась с крахом мировоззрения, в условиях которого долгое время формировалась как советская республика. За счет относительной территориальной и этнической однородности удалось избежать трагедий аналогичных приднестровской. Обошлось и без смены руководства. Но видимо впечатление от краха было столь сильным, что украинское руководство напрочь забыло принципы функционирования республики и принялось создавать этнократическое государство под влиянием национал-демократов (фактически этно-либералов). Что тут же привело страну к политическому кризису и необходимости изменения политического курса. В результате власть перешла к днепропетровским индустриальным функционерам. Начался период кучмовской стабилизации. Казалось, что политический кризис выявил комплекс проблем стоящий перед страной и продемонстрировал основы внутренних противоречий. Это был вызов украинской элите. Проверка на соответствие элитному статусу. Оставшийся в наследство советский индустриальный потенциал и противоречия постсоветского существования являлись мощным источником развития страны. Вызов не приняли. Основным принципом в политической жизни страны стала диссипация энергии конфликтов, а в экономической существование за счет советского промышленного наследства вписанного в глобализированную экономику. Кажущаяся естественной сейчас, эта стратегия, направленная на существование в текущем времени с имеющимся ресурсом лишила страну развития. Это был ключевой момент постсоветской украинской истории. Именно эта стратегия дала толчок процессам в стране инерцию которых мы сейчас переживаем.
Этнический язык стал государственным, этнократия частью государственной идеологии, этническая культура государственной. Эти изменения вызвали разрушительный конфликт с индустриальной реальностью страны. Политическая локализация этого конфликта привела к противостоянию наиболее индустриальных регионов страны с традиционными этнократическими. По сей день такое положение определяет расстановку политических сил. В отсутствии украинской индустриальной (постиндустриальной) идеологии это привело к регулярным политическим поражениям индустриальной части страны (избрание Кучмы на второй срок, Майдан) и экономическим поражениям другой (газовые войны). Любым украинским руководством конфликт рассматривается как источник власти через манипуляции, но не как источник развития страны. Что в свою очередь приводит к регулярному воспроизводству конфликта без всякой надежды на разрешение для обеих сторон, лишая Украину будущего.
В мировоззренческом плане этнократическая идеология резко упростила идеологическое содержание страны. Произошло сокращение украинской истории до уровня этнического противостояния, что опустило её до истории недоразвитых этнических государств, резко переживающих неудачи от контактов с соседями. Украинская культура в условиях господства этнического однообразия лишилась естественных стимулов развития и стала слабоконкурентной по отношению к глобализированной культуре занявшей господствующее положение в украинском культурном пространстве. Социальная конкуренция свелась к имитации внешнего соответствия этническому стандарту (культ вышиванок). Этнократическая идеология привела к обоснованию идентичности на противопоставлении к русской (советской) идентичности, породив феномен сознательного (свiдомого укр.) украинца. Стараниями СМИ эта форма идентичности транслируется не только этническим украинцам, создавая сюрреалистические формы. Дабы сознательный украинец не выглядел экспонатом этнографического музея, да и из-за понятной ущербности этнократической идеологии, ему прививают комплекс так называемых европейских ценностей. Который в свою очередь выступает в стране как самостоятельный источник идентичности не связанный напрямую с этнократией, но взаимодействующий с ней в общем смысловом поле. Симбиоз евроценностей и этнократии стал наиболее популяризированной формой идентичности на Украине - евро-этнократической. Для поддержания базовых основ её регулярно питают концептуальными текстами на тему: «Украина не Россия».
Носители подобной идентичности вынуждены жить в материальном мире, созданном Советским Союзом. Такое положение приводит к исключительно критическому мировосприятию, усиленному окружающей средой пребывающей в инерции советской культурной традиции (советские праздники). Европейский рационализм требует для такого типа идентичности соответствия внутреннего мира с окружающим, только усиливая внутренний конфликт с действительностью. В результате происходит кризис идентичности из-за непреодолимого рассогласования картин мира (внешней и внутренней). Порождая феномен нелюбящих свою страну патриотов.
Зачастую кризис выражается через агрессивное нерациональное поведение в информационном пространстве (хохлосрач). В большинстве случаев кризис разрешается через внешнюю или внутреннюю иммиграцию и подмену европейской рациональности на иррациональное мировосприятие несуществующей идеальной Украины, сакрализацию евроинтеграции. Именно в этом ключе и рассуждает большинство украинских политиков о перспективах евроинтеграции, без её сакрального смысла многие годы доказательств своей инаковости от русских окажутся бессмысленными. На Украине идея евроинтеграции обрела сакральный смысл. И является единственным способом разрыва с русской историей и культурой, обосновывая существования Украины. Принцип: если Украина не Россия, то зачем тогда она нужна. Собственно необходимость этого разрыва и объясняет русофобию украинских патриотов. Борьба с евроинтеграцией рациональными методами не имеет смысла из-за отсутствия соответствующего восприятия. Вас просто не услышат.
Впрочем, иную идентичность трудно было создать при выбранном инерционном сценарии и тотальном господстве глобализированной культуры.
Другая Украина.
Еще в конце девяностых, начале нулевых пришло понимание инерциального существования Украины вместе с ощущением отсутствия позитивного будущего такого сценария. Именно это ощущение масс эксплуатировали идеологи «оранжевой революции» в своё время. Израсходовав эмоции на политтехнологические нужды, они лишили страну и этого ресурса позитивных перемен. После провала «революционных» надежд общество охватил массовый пессимизм. Задумываясь в домайданные времена об альтернативах и образах другой Украины, я регулярно наталкивался на тексты упорно лишающих мою страну самостоятельного будущего. Настораживающее аналитическое однообразие.
Глядя с позиции сегодняшнего дня, оценивая противоречия внутри страны и учитывая постсоветский ресурс, я могу уверенно сказать, что сценарий позитивного неинерциального будущего другой Украины был.
Базовым для такого сценария должно было стать положение страны в постсоветском мире. Что интересно, наиболее подходящая ниша для Украины не занята до сих пор. Лишний раз указывая на реальность другой Украины. По отношению к постсоветскому пространству и Русскому миру Украина занимает юго-западное положение. Ориентирование транспортных магистралей, а в особенности газотранспортных прямо указывает на возможную (правильную) стратегию страны. С концептуальной точки зрения эту стратегию можно определить как Юго-западную Русь в более западном представлении Русского мира. Связующее звено в географическом, информационном и ресурсном пространстве. Дополняет это украинское устройство с крайним западом (Львов) и крайним востоком (Харьков) подчеркнутое центром (Киев). Для осознания преимуществ этого положения достаточно взглянуть на географическую карту. Далее остается только пользоваться этим неисчерпаемым ресурсом. Это не нефть и газ об отсутствии которых так переживают украинские патриоты. При этом сами транспортные потоки достались в качестве советского наследства, остаётся их модернизировать в соответствии с требованиями момента.
Интересно, что для наиболее важных с точки зрения украинских интересов мировых игроков ЕС и России, такое положение Украины было желательным и естественным. По отношению к России сейчас есть её представление в «советском виде» Белоруссия, в «сырьевом виде» Казахстан, а вот западного представления нет. Пустое место.
Отправной точкой другой Украины должен был стать политический кризис 1995 г., который продемонстрировал неадекватность попыток перестроить Украину на европейский манер в смысле крайнего европейского востока и второй Польши. Барьерное положение связанной географией, культурой и транспортом с Русским миром страны невозможно. Тем более вопрос связности возникает из-за выстраивания стратегического европейского барьера из Польши и Прибалтики. Украина должна была воспользоваться возникающими из-за этого трудностями, ориентируя потоки на себя. Еще более очевидно это стало после заключения между Россией и Белоруссией стратегического союза в форме Союзного государства.
Основной источник внутреннего развития страны - полюсное противоречия между близким к европейской традиции западом и живущим в русской традиции востоком. Эксплуатация этого противоречия подсказывает наиболее приемлемую форму организации устройства другой Украины - федерацию. И если сейчас федерализация рассматривается многими как способ борьбы с имеющимися противоречиями, то для этого сценария это способ приведения устройства страны к реальному её разнообразию в противовес унификации, создания механизма поддержания полюсного источника развития, избавление высшей власти от необходимости прямого управления территориями. Высшая власть страны переходит к стратегическому управлению. Именно это соображение и лежит в популярности федеративного устройства. Только в кризисных ситуациях федеральный центр вводит прямое управление в качестве антикризисной меры. За счет внутриэлитной конкуренции на местном уровне страна легко утилизирует наиболее радикальные политические идеологии. Ей не придется испытывать регулярные приливы этнократических политиков с разрушительными для экономики последствиями. Киев перестанет в этом случае быть центром политической сублимации региональных элитариев. Со всеми вытекающими из этого преимуществами. Политическая система вероятнее всего стабилизируется вокруг двух наиболее мощных партий христианско-демократической с электоральной основой на западе и социалистической с электоральной основе на индустриальном востоке и дополнится третьей либеральной с базовыми центрами (Киев, Одесса). Парламент в этом случае будет двухпалатным. Нижняя палата, отражающая партийную конкуренцию и общественные запросы, дополненная верхней с прямой делегацией местных представителей разбавленных лучшими людьми страны (сенат). Замыкается властная иерархия на посту президента. Федеративная президентская республика. Парламентская форма правления чревата весьма вероятной потерей пути развития страны из-за расходящихся интересов отдельных представителей политического бомонда (недопрезидентов). При этом вся деятельность будет расходоваться на политические интриги. Из-за чего любой украинский президент тратит основное время на борьбу с парламентской фрондой. А не имеющий возможности избираться на третий срок Кучма подложил любому из своих преемников (Ющенко или Януковичу) политическую реформу, дабы заранее ослабить их и таким образом создать предпосылки для сохранения политического веса.
Информационная политика другой Украины соответствует её транзитному статусу. Соответственно русский язык остается в юридическом поле со статусом межнэтнического, межнационального, межгосударственного общения, на местном уровне самостоятельно определяется языковой формат. Русскому языку бессмысленно придавать государственный статус, он его и так фактически имеет. Украинский язык сохраняет статус этнического языка с постепенным приобретением нового статуса языка не только этнического самоопределения, но и государственного. Фактически это будет язык новой государственной элиты. Нужно же как-то подчеркивать свой отличный от других элитный статус. При этом отпадает необходимость в искусственной поддержке украинского языка, так как вокруг него формируется особое информационное пространство более высокого уровня, нежели в нынешней Украине. Соответственно отпадает необходимость признавать украинским языком весьма отличающиеся от его канона говоры. Сохранение русского языка в информационном пространстве страны способствует развитию местных СМИ и культуры, выводя их продукцию за границы Украины. Это приведет к более эффективной поддержке национальной культуры нежели бюджетное спонсирование и создаст эффективные и независимые от внешней материальной помощи СМИ. Поощрение языковой свободы будет отражением концепции информационного транзита. Помимо естественной в нашем случае ориентации по линии запад-восток, возникает линия север-юг, тоже не имеющая сейчас своего транзитного центра. При этом новое направление имеет историческое основание еще со времен Киевской Руси. Следовательно, дополнительно другая Украина эксплуатирует еще транзит по линии север-юг. И не только эксплуатируя транспортные потоки, загружающие черноморские порты и поддерживающие существование торгового флота, а значит и, сохраняя судостроение. Но и создавая новые информационные потоки с использованием универсальных южных языков, используя в качестве базового ресурса подготовку специалистов для южных стран. Таким образом, представление другой Украины выходит за рамки базового (Западная Русь) и переходит на уровень страны переводчика по линии запад-восток и север-юг. Подобной важной стратегической страной для западного мира является Турция. При этом Украина может аккумулировать у себя представления условного Запада, Севера и Юга. Легко представить при этом потенциал для развития украинской культуры.
Важным элементом транзитной стратегии является транспортная связность. Для другой Украины она выстраивается вокруг традиционных транспортных, исторических и информационных узлов: Львов на западе, Одесса на юге, Харьков на востоке, Киев в центре. Связность между узлами обеспечивается за счет высокоскоростных железнодорожных и автомобильных магистралей, дополненных развитыми аэропортами. Помимо крупных узлов требует развития аэродромная сеть, региональные авто и железнодорожные магистрали. В экономической системе страны особое положение занимает транспортное машиностроение. С развитием собственной авиапромышленности с базой в виде внутренних авиаперевозок. Аналогично приоритет в развитии получает производство железнодорожного, автомобильного транспорта и в последнюю очередь морского. Приватизация предприятий этой области получает специфический характер с сохранением государственного влияния и обеспечением в виде стратегических программам развития. Страна использовует формат развития для сохранения и поддержания это высокопроизводительной отрасли. Отдельной стратегической программой развития будет энергетическая с приоритетом атомного сектора. Чернобыльский опыт нужно аккумулировать в повышение надежности и безопасности эксплуатации АЭС. При этом строительство АЭС в Крыму должно быть продолжено. Транзитный статус позволит максимально долго использовать советскую промышленную кооперацию во время болезненного вписывания в глобальную экономику. При этом транзитный ресурс повысит инвестиционную привлекательность страны, что станет базой для столь любимой украинскими аналитиками информационной экономики. Транзитная языковая политика будет этому только способствовать.
Статус транзитной страны определяет для неё отношение внешних субъектов. Другой Украине нет необходимости развиваться в одном определенном векторе, как и имитировать развитие в разнонаправленных (многовекторность). Поэтому она сможет занять позицию нейтральной страны с собственными интересами. В этом случае взаимодействие с геополитическими союзами избавит страну от участия в навязанных сценариях. Между ЕС и РФ возникнет устойчивый центр, дополнительное ориентирование по линии север-юг только усилит позицию страны. Советский стратегический потенциал, использованный реальной Украиной в стиле алкаша с богатым наследством, заменяется на стратегически важные для страны уступки (снятие торговых ограничений, членство в международных организациях на приемлемых для развития экономики условиях). Стратегические бомбардировщики для России на долгосрочный контракт по транзиту газа и на поставку ядерного топлива. Тут важно понимать, что стратегические вооружения обладают весьма мощной проекцией силы, с несоизмеримым экономическим эффектом. Из-за чего определить их эквивалентную стоимость весьма сложно, в украинском случае был обмен золота на зеркало.
Для обеспечения нейтрального статуса другой Украине требуются эффективные вооруженные силы. Инерционный сценарий привел к многолетней деградации позднесоветской армии и бесконечной реформе ВС. А ведь у украинского руководства был шанс реально оценить советское наследство в свете перспектив нарисованных «Бурей в пустыне». При этом ничего сверхсложного выдумывать не пришлось бы. Единственным неприятным моментом было бы резкое сокращение личного состава. Но опять же его можно увязать с финансируемыми мировым гегемоном программами повышения безопасности в Европе. ВС другой Украины состоят из двух компонентов: частей постоянной готовности и резервной армии. Первые переходят на контрактную основу комплектования, вторая готовит резерв для частей постоянной готовности и для частей второй линии на случай затяжного конфликта. Основной упор в развитии родов войск сделан на ВВС и ПВО. Другая Украина оставляет на вооружении бомбардировщики Ту-22М и поддерживает баланс истребительной и ударной авиации. Принимается 20-летняя программа развития ВВС предусматривающая эволюцию состава к двухкомпонентному виду (легкий и тяжелый многофункциональные истребители), подпрограмма создания легкого многофункционального истребителя. Имеющиеся производственные мощности приводятся в соответствие к программе. Финансирование программы осуществляется за счет стратегического фонда аккумулирующего прибыль от распродажи излишков советских вооружений. Эта же программа финансирует регулярную модернизацию сил постоянной готовности, загружая ВПК. Наиболее удачные образцы вооружений становятся массовым обновлением резервной армии. ВМФ формируются по минимально достаточному принципу. При наличии ЧФ России в Крыму другой Украине нет необходимости обеспечивать защиту прибрежной акватории. По мере развития страны и возникновения интересов за пределами ближней зоны принимается кораблестроительная программа. Не имеет смысла содержать ВС дающие слабый эффект и воспроизводящие дорогостоящих высших офицеров и военных пенсионеров.
Постидустриальная идентичность Украины.
Альтернативный нынешнему сценарий развития Украины невозможен без специальной идентичности. Такая идентичность является альтернативой как распространяемой нынче евро-этнократической так и оставшейся в наследство от СССР постсоветской. Обоснованием постиндустриальной украинской идентичности является историческая уникальность общности людей на территории Украины. Проявление этой уникальности - независимое украинское государство. Вся предыдущая история Украины рассматривается в качестве созидающего процесса формирования специфической идентичности и её самовоспроизводства на территории страны на основе этнического разнообразия. История 20-го века непосредственный период синтеза новой идентичности. Таким образом, создаётся преемственность исторических период без провалов, что дает непрерывную связь прошлого с настоящим. Исчезают эффекты негативного исторического опыта. Постиндустриальная идентичность, обретая себя в молодом государстве, получает будущее как важный ресурс развития.
Первоочередной задачей развития новой идентичности является укрепление суверенитета. Постиндустриальная украинская идентичность получает важные преимущества по сравнению с пребывающей в «конце истории» Европой и испытывающей фантомные боли крушения СССР Россией. Такая идентичность прекрасно вписывается в транзитный статус страны, становится его базовой основой. При этом исчезает противоречие с советской материальной и духовной культурой. Этнократическая идея быстро маргинализируется. Нейтральный статус получает идеологической обоснование. Молодая идентичность начнёт воспроизводить самостоятельную историю через ряд конфликтов: федерализация (конфедерализация) Молдавии в рамках решения приднестровской проблемы и война с Румынией, на следующем этапе противостояние с Турцией перекрывающей южное направление и являющейся естественным конкурентом. Скорее всего, в этом сценарии юридического вступления Румынии в НАТО до войны бы не произошло.
Запрос на формирование подобной идентичности не реализован до сих пор и всячески ограничивается за счет идеологической монополии евро-этнократии и постосоветизма. Постсоветизм здесь комплекс идеологических представлений об Украине как антисовестском проекте и ностальгии по СССР.
Заключение.
Главным отличие другой Украины является использование принципиально иного подхода - проектного. Страна использует для развития естественные ресурсы, исторический момент и будущее. Вместе это даст несравнимый с нынешним эффект развития. Следует учесть, что никаких особых навыков для осуществления этой проектности не требуется. Украинские элитарии развивались в сугубо проектном советском пространстве, информационное пространство насыщено примерами проектной деятельности, поражение СССР в Холодной войне было явным вызовом для постсоветских элит. Особым бонусом этого проекта являлось обретение постиндустриальной идентичности.
Важной отличительной особенностью которой было бы отсутствие необходимости приводить украинскую историю к европейской исторической традиции с неизбежным поиском украинцев среди трипольцев и прочих древностей. Кроме этого существовали иные варианты украинских постиндустриальных проектов.
В реальности украинское руководство выбрало инерционный сценарий существования страны. Фактически страна оказалась в хвосте истории, где испытывает все неизбежные трудности такого положения. Для русского мира такая Украина является негативным вариантом либерального будущего. Для ЕС не более чем территория временного кормления. Украина находится в геополитической тени России, что делает невозможной развёртывание на её территории антироссийского проектирования. С геополитической точки зрения Украина сейчас является страной с отрицательной проектностью. Странно при этом удивляться инвестиционной недостаточностью.
Навязанная стране евро-этнократическая идентичность носит кризисный характер и фактически является вирусным информационным представлением, направленным на формирование внутренней и, как следствие, внешней иммиграции. В этом отношении со стороны условного Запада против Украины ведётся настоящая информационная война, рассматриваемая многими украинцами как война против России и русских (в смысле русской исторической общности).
Страна многие годы живет в состоянии неразрешимого противоречия национальных (индустриальных) представлений с традиционными этнократическими. Использование этого противоречия не выходит за рамки сиюминутных властных интересов соперничающих группировок, накапливая постепенно неутилированный информационный ресурс обеих сторон. Наряду с неутилизированным информационным ресурсом евроинтеграции это создаёт предпосылки для масштабного политического кризиса, выходящего за рамки противостояния традиционных для украинской политической системы сил. Регулярные разговоры о третьей силе тому подтверждение с той лишь разницей, что эта сила невозможна в нынешней конфигурации и реализована будет через её ликвидацию. Переживёт ли такой кризис страна? Скорее всего, нынешнем виде, нет.
Ту 22М3 ВВС Украины.
Нация и этнократия.
НАЦИЯ (лат. natio - племя, народ) - полисемантичное понятие, применяемое для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи.
Рассуждая об украинской нации и националистах, мы каждый раз оказываемся в ловушке навязанных представлений, самоназваний и информационных манипуляций. Политическая дискуссия на Украине все годы независимости не замечает этого. Информационная трагическая ошибка, повторяемая постоянно.
Мне можно возразить, что нация понятие, в том числе и этнической общности. Но как быть тогда с этносом и полиэтническими нациями. Природа нации и национализма как национальной идеологии неразрывно связана с появлением индустриального общества. Успех индустриальных обществ привел к массовому подражанию, отсюда и популярность национализма для самоназвания этнократических идеологий. Сама же этнократия как идеология этнической общности и этнического превосходства никак не связана с социально-экономическим прогрессом и феноменом нации, и имеет куда более древнее происхождение времён этнического самоопределения. Поэтому нет ничего удивительного, что для наиболее успешных индустриальных обществ характерно полиэтническое устройство. Исключение составляет Япония в силу своих исторических особенностей и островного положения. Для нации главным является не вопрос этнического соответствия, а экономической эффективности в рамках национальной экономики. Национальный язык прежде всего язык коммуникации в национальном экономическом пространстве, а уже потом средство идентификации. Для этноса язык всегда является средством подтверждения этнической принадлежности. Именно поэтому этнократические режимы так зацикливаются на языковом вопросе. Для наций характерно преодоление этнических барьеров с целью повышения эффективности коммуникации, для этнократий же наоборот этнический барьер является обязательным атрибутом существования. Такое положение приводит к национально-этнократическому конфликту. Особую роль сыграл этот конфликт для Украины.
Советский национализм.
Индустриализация Украины проходила в составе русских государственных проектов (Российская империя, СССР), что наложило свои особенности. Советский проект использовал концепцию национальных республик. Для советской нации (общности советских людей) индустриальным языком коммуникации являлся русский, а в национальных республиках развивались свои национальные (этнические) языки. Такой подход, многими считающийся сейчас ошибочным, снимал противоречие между этнической принадлежностью и национальным соответствием. И быстро привел к доминированию индустриальной общности советских людей без значительного этнического сопротивления, так как не требовалась обязательная ассимиляция для социального успеха. Попытка украинской интеллигенции придать украинскому языку индустриальный характер закончилась трагедией советской украинизации. Индустриальный язык может быть только один.
Развитие этнических культур в национальных республиках повышало культурное разнообразие СССР, защищая его от культурного влияния извне. Что по-своему является достижением советского периода позволившим долгое время поддерживать неоспоримое культурное превосходство в условиях информационной закрытости Холодной войны. Это лишний раз подчеркивает необходимость культурного (этнического) разнообразия несовместимого с этнократической идеологией снижающей общий государственный потенциал. Развитие на стыке этнической и национальной культуры обеспечивало попадание в имперскую элиту, являясь залогом развития национальных республик и защитой от индустриального однообразия. В этом смысле СССР и советская нация являлись опасным конкурентом на мировой арене и без концепции мирового коммунизма. Что в общем-то и объясняет отказ СССР от этой концепции. Разнообразная (космическая) советская империя противопоставила себя однообразию глобализации. Собственно поэтому нынешняя Россия и не может отказаться от национальных республик, а даже относительно этнически однообразная Германия использует федеральное устройство, повышая внутреннее разнообразие.
Кризис евро-этнократической идентичности.
После крушения Советского Союза советская нация распалась по границам национальных республик. Культурные, идеологические, философские и коммуникационные основы советского индустриализма оказались разрушенными. Язык индустриальной империи стал языком отдельного государства. Украина столкнулась с крахом мировоззрения, в условиях которого долгое время формировалась как советская республика. За счет относительной территориальной и этнической однородности удалось избежать трагедий аналогичных приднестровской. Обошлось и без смены руководства. Но видимо впечатление от краха было столь сильным, что украинское руководство напрочь забыло принципы функционирования республики и принялось создавать этнократическое государство под влиянием национал-демократов (фактически этно-либералов). Что тут же привело страну к политическому кризису и необходимости изменения политического курса. В результате власть перешла к днепропетровским индустриальным функционерам. Начался период кучмовской стабилизации. Казалось, что политический кризис выявил комплекс проблем стоящий перед страной и продемонстрировал основы внутренних противоречий. Это был вызов украинской элите. Проверка на соответствие элитному статусу. Оставшийся в наследство советский индустриальный потенциал и противоречия постсоветского существования являлись мощным источником развития страны. Вызов не приняли. Основным принципом в политической жизни страны стала диссипация энергии конфликтов, а в экономической существование за счет советского промышленного наследства вписанного в глобализированную экономику. Кажущаяся естественной сейчас, эта стратегия, направленная на существование в текущем времени с имеющимся ресурсом лишила страну развития. Это был ключевой момент постсоветской украинской истории. Именно эта стратегия дала толчок процессам в стране инерцию которых мы сейчас переживаем.
Этнический язык стал государственным, этнократия частью государственной идеологии, этническая культура государственной. Эти изменения вызвали разрушительный конфликт с индустриальной реальностью страны. Политическая локализация этого конфликта привела к противостоянию наиболее индустриальных регионов страны с традиционными этнократическими. По сей день такое положение определяет расстановку политических сил. В отсутствии украинской индустриальной (постиндустриальной) идеологии это привело к регулярным политическим поражениям индустриальной части страны (избрание Кучмы на второй срок, Майдан) и экономическим поражениям другой (газовые войны). Любым украинским руководством конфликт рассматривается как источник власти через манипуляции, но не как источник развития страны. Что в свою очередь приводит к регулярному воспроизводству конфликта без всякой надежды на разрешение для обеих сторон, лишая Украину будущего.
В мировоззренческом плане этнократическая идеология резко упростила идеологическое содержание страны. Произошло сокращение украинской истории до уровня этнического противостояния, что опустило её до истории недоразвитых этнических государств, резко переживающих неудачи от контактов с соседями. Украинская культура в условиях господства этнического однообразия лишилась естественных стимулов развития и стала слабоконкурентной по отношению к глобализированной культуре занявшей господствующее положение в украинском культурном пространстве. Социальная конкуренция свелась к имитации внешнего соответствия этническому стандарту (культ вышиванок). Этнократическая идеология привела к обоснованию идентичности на противопоставлении к русской (советской) идентичности, породив феномен сознательного (свiдомого укр.) украинца. Стараниями СМИ эта форма идентичности транслируется не только этническим украинцам, создавая сюрреалистические формы. Дабы сознательный украинец не выглядел экспонатом этнографического музея, да и из-за понятной ущербности этнократической идеологии, ему прививают комплекс так называемых европейских ценностей. Который в свою очередь выступает в стране как самостоятельный источник идентичности не связанный напрямую с этнократией, но взаимодействующий с ней в общем смысловом поле. Симбиоз евроценностей и этнократии стал наиболее популяризированной формой идентичности на Украине - евро-этнократической. Для поддержания базовых основ её регулярно питают концептуальными текстами на тему: «Украина не Россия».
Носители подобной идентичности вынуждены жить в материальном мире, созданном Советским Союзом. Такое положение приводит к исключительно критическому мировосприятию, усиленному окружающей средой пребывающей в инерции советской культурной традиции (советские праздники). Европейский рационализм требует для такого типа идентичности соответствия внутреннего мира с окружающим, только усиливая внутренний конфликт с действительностью. В результате происходит кризис идентичности из-за непреодолимого рассогласования картин мира (внешней и внутренней). Порождая феномен нелюбящих свою страну патриотов.
Зачастую кризис выражается через агрессивное нерациональное поведение в информационном пространстве (хохлосрач). В большинстве случаев кризис разрешается через внешнюю или внутреннюю иммиграцию и подмену европейской рациональности на иррациональное мировосприятие несуществующей идеальной Украины, сакрализацию евроинтеграции. Именно в этом ключе и рассуждает большинство украинских политиков о перспективах евроинтеграции, без её сакрального смысла многие годы доказательств своей инаковости от русских окажутся бессмысленными. На Украине идея евроинтеграции обрела сакральный смысл. И является единственным способом разрыва с русской историей и культурой, обосновывая существования Украины. Принцип: если Украина не Россия, то зачем тогда она нужна. Собственно необходимость этого разрыва и объясняет русофобию украинских патриотов. Борьба с евроинтеграцией рациональными методами не имеет смысла из-за отсутствия соответствующего восприятия. Вас просто не услышат.
Впрочем, иную идентичность трудно было создать при выбранном инерционном сценарии и тотальном господстве глобализированной культуры.
Другая Украина.
Еще в конце девяностых, начале нулевых пришло понимание инерциального существования Украины вместе с ощущением отсутствия позитивного будущего такого сценария. Именно это ощущение масс эксплуатировали идеологи «оранжевой революции» в своё время. Израсходовав эмоции на политтехнологические нужды, они лишили страну и этого ресурса позитивных перемен. После провала «революционных» надежд общество охватил массовый пессимизм. Задумываясь в домайданные времена об альтернативах и образах другой Украины, я регулярно наталкивался на тексты упорно лишающих мою страну самостоятельного будущего. Настораживающее аналитическое однообразие.
Глядя с позиции сегодняшнего дня, оценивая противоречия внутри страны и учитывая постсоветский ресурс, я могу уверенно сказать, что сценарий позитивного неинерциального будущего другой Украины был.
Базовым для такого сценария должно было стать положение страны в постсоветском мире. Что интересно, наиболее подходящая ниша для Украины не занята до сих пор. Лишний раз указывая на реальность другой Украины. По отношению к постсоветскому пространству и Русскому миру Украина занимает юго-западное положение. Ориентирование транспортных магистралей, а в особенности газотранспортных прямо указывает на возможную (правильную) стратегию страны. С концептуальной точки зрения эту стратегию можно определить как Юго-западную Русь в более западном представлении Русского мира. Связующее звено в географическом, информационном и ресурсном пространстве. Дополняет это украинское устройство с крайним западом (Львов) и крайним востоком (Харьков) подчеркнутое центром (Киев). Для осознания преимуществ этого положения достаточно взглянуть на географическую карту. Далее остается только пользоваться этим неисчерпаемым ресурсом. Это не нефть и газ об отсутствии которых так переживают украинские патриоты. При этом сами транспортные потоки достались в качестве советского наследства, остаётся их модернизировать в соответствии с требованиями момента.
Интересно, что для наиболее важных с точки зрения украинских интересов мировых игроков ЕС и России, такое положение Украины было желательным и естественным. По отношению к России сейчас есть её представление в «советском виде» Белоруссия, в «сырьевом виде» Казахстан, а вот западного представления нет. Пустое место.
Отправной точкой другой Украины должен был стать политический кризис 1995 г., который продемонстрировал неадекватность попыток перестроить Украину на европейский манер в смысле крайнего европейского востока и второй Польши. Барьерное положение связанной географией, культурой и транспортом с Русским миром страны невозможно. Тем более вопрос связности возникает из-за выстраивания стратегического европейского барьера из Польши и Прибалтики. Украина должна была воспользоваться возникающими из-за этого трудностями, ориентируя потоки на себя. Еще более очевидно это стало после заключения между Россией и Белоруссией стратегического союза в форме Союзного государства.
Основной источник внутреннего развития страны - полюсное противоречия между близким к европейской традиции западом и живущим в русской традиции востоком. Эксплуатация этого противоречия подсказывает наиболее приемлемую форму организации устройства другой Украины - федерацию. И если сейчас федерализация рассматривается многими как способ борьбы с имеющимися противоречиями, то для этого сценария это способ приведения устройства страны к реальному её разнообразию в противовес унификации, создания механизма поддержания полюсного источника развития, избавление высшей власти от необходимости прямого управления территориями. Высшая власть страны переходит к стратегическому управлению. Именно это соображение и лежит в популярности федеративного устройства. Только в кризисных ситуациях федеральный центр вводит прямое управление в качестве антикризисной меры. За счет внутриэлитной конкуренции на местном уровне страна легко утилизирует наиболее радикальные политические идеологии. Ей не придется испытывать регулярные приливы этнократических политиков с разрушительными для экономики последствиями. Киев перестанет в этом случае быть центром политической сублимации региональных элитариев. Со всеми вытекающими из этого преимуществами. Политическая система вероятнее всего стабилизируется вокруг двух наиболее мощных партий христианско-демократической с электоральной основой на западе и социалистической с электоральной основе на индустриальном востоке и дополнится третьей либеральной с базовыми центрами (Киев, Одесса). Парламент в этом случае будет двухпалатным. Нижняя палата, отражающая партийную конкуренцию и общественные запросы, дополненная верхней с прямой делегацией местных представителей разбавленных лучшими людьми страны (сенат). Замыкается властная иерархия на посту президента. Федеративная президентская республика. Парламентская форма правления чревата весьма вероятной потерей пути развития страны из-за расходящихся интересов отдельных представителей политического бомонда (недопрезидентов). При этом вся деятельность будет расходоваться на политические интриги. Из-за чего любой украинский президент тратит основное время на борьбу с парламентской фрондой. А не имеющий возможности избираться на третий срок Кучма подложил любому из своих преемников (Ющенко или Януковичу) политическую реформу, дабы заранее ослабить их и таким образом создать предпосылки для сохранения политического веса.
Информационная политика другой Украины соответствует её транзитному статусу. Соответственно русский язык остается в юридическом поле со статусом межнэтнического, межнационального, межгосударственного общения, на местном уровне самостоятельно определяется языковой формат. Русскому языку бессмысленно придавать государственный статус, он его и так фактически имеет. Украинский язык сохраняет статус этнического языка с постепенным приобретением нового статуса языка не только этнического самоопределения, но и государственного. Фактически это будет язык новой государственной элиты. Нужно же как-то подчеркивать свой отличный от других элитный статус. При этом отпадает необходимость в искусственной поддержке украинского языка, так как вокруг него формируется особое информационное пространство более высокого уровня, нежели в нынешней Украине. Соответственно отпадает необходимость признавать украинским языком весьма отличающиеся от его канона говоры. Сохранение русского языка в информационном пространстве страны способствует развитию местных СМИ и культуры, выводя их продукцию за границы Украины. Это приведет к более эффективной поддержке национальной культуры нежели бюджетное спонсирование и создаст эффективные и независимые от внешней материальной помощи СМИ. Поощрение языковой свободы будет отражением концепции информационного транзита. Помимо естественной в нашем случае ориентации по линии запад-восток, возникает линия север-юг, тоже не имеющая сейчас своего транзитного центра. При этом новое направление имеет историческое основание еще со времен Киевской Руси. Следовательно, дополнительно другая Украина эксплуатирует еще транзит по линии север-юг. И не только эксплуатируя транспортные потоки, загружающие черноморские порты и поддерживающие существование торгового флота, а значит и, сохраняя судостроение. Но и создавая новые информационные потоки с использованием универсальных южных языков, используя в качестве базового ресурса подготовку специалистов для южных стран. Таким образом, представление другой Украины выходит за рамки базового (Западная Русь) и переходит на уровень страны переводчика по линии запад-восток и север-юг. Подобной важной стратегической страной для западного мира является Турция. При этом Украина может аккумулировать у себя представления условного Запада, Севера и Юга. Легко представить при этом потенциал для развития украинской культуры.
Важным элементом транзитной стратегии является транспортная связность. Для другой Украины она выстраивается вокруг традиционных транспортных, исторических и информационных узлов: Львов на западе, Одесса на юге, Харьков на востоке, Киев в центре. Связность между узлами обеспечивается за счет высокоскоростных железнодорожных и автомобильных магистралей, дополненных развитыми аэропортами. Помимо крупных узлов требует развития аэродромная сеть, региональные авто и железнодорожные магистрали. В экономической системе страны особое положение занимает транспортное машиностроение. С развитием собственной авиапромышленности с базой в виде внутренних авиаперевозок. Аналогично приоритет в развитии получает производство железнодорожного, автомобильного транспорта и в последнюю очередь морского. Приватизация предприятий этой области получает специфический характер с сохранением государственного влияния и обеспечением в виде стратегических программам развития. Страна использовует формат развития для сохранения и поддержания это высокопроизводительной отрасли. Отдельной стратегической программой развития будет энергетическая с приоритетом атомного сектора. Чернобыльский опыт нужно аккумулировать в повышение надежности и безопасности эксплуатации АЭС. При этом строительство АЭС в Крыму должно быть продолжено. Транзитный статус позволит максимально долго использовать советскую промышленную кооперацию во время болезненного вписывания в глобальную экономику. При этом транзитный ресурс повысит инвестиционную привлекательность страны, что станет базой для столь любимой украинскими аналитиками информационной экономики. Транзитная языковая политика будет этому только способствовать.
Статус транзитной страны определяет для неё отношение внешних субъектов. Другой Украине нет необходимости развиваться в одном определенном векторе, как и имитировать развитие в разнонаправленных (многовекторность). Поэтому она сможет занять позицию нейтральной страны с собственными интересами. В этом случае взаимодействие с геополитическими союзами избавит страну от участия в навязанных сценариях. Между ЕС и РФ возникнет устойчивый центр, дополнительное ориентирование по линии север-юг только усилит позицию страны. Советский стратегический потенциал, использованный реальной Украиной в стиле алкаша с богатым наследством, заменяется на стратегически важные для страны уступки (снятие торговых ограничений, членство в международных организациях на приемлемых для развития экономики условиях). Стратегические бомбардировщики для России на долгосрочный контракт по транзиту газа и на поставку ядерного топлива. Тут важно понимать, что стратегические вооружения обладают весьма мощной проекцией силы, с несоизмеримым экономическим эффектом. Из-за чего определить их эквивалентную стоимость весьма сложно, в украинском случае был обмен золота на зеркало.
Для обеспечения нейтрального статуса другой Украине требуются эффективные вооруженные силы. Инерционный сценарий привел к многолетней деградации позднесоветской армии и бесконечной реформе ВС. А ведь у украинского руководства был шанс реально оценить советское наследство в свете перспектив нарисованных «Бурей в пустыне». При этом ничего сверхсложного выдумывать не пришлось бы. Единственным неприятным моментом было бы резкое сокращение личного состава. Но опять же его можно увязать с финансируемыми мировым гегемоном программами повышения безопасности в Европе. ВС другой Украины состоят из двух компонентов: частей постоянной готовности и резервной армии. Первые переходят на контрактную основу комплектования, вторая готовит резерв для частей постоянной готовности и для частей второй линии на случай затяжного конфликта. Основной упор в развитии родов войск сделан на ВВС и ПВО. Другая Украина оставляет на вооружении бомбардировщики Ту-22М и поддерживает баланс истребительной и ударной авиации. Принимается 20-летняя программа развития ВВС предусматривающая эволюцию состава к двухкомпонентному виду (легкий и тяжелый многофункциональные истребители), подпрограмма создания легкого многофункционального истребителя. Имеющиеся производственные мощности приводятся в соответствие к программе. Финансирование программы осуществляется за счет стратегического фонда аккумулирующего прибыль от распродажи излишков советских вооружений. Эта же программа финансирует регулярную модернизацию сил постоянной готовности, загружая ВПК. Наиболее удачные образцы вооружений становятся массовым обновлением резервной армии. ВМФ формируются по минимально достаточному принципу. При наличии ЧФ России в Крыму другой Украине нет необходимости обеспечивать защиту прибрежной акватории. По мере развития страны и возникновения интересов за пределами ближней зоны принимается кораблестроительная программа. Не имеет смысла содержать ВС дающие слабый эффект и воспроизводящие дорогостоящих высших офицеров и военных пенсионеров.
Постидустриальная идентичность Украины.
Альтернативный нынешнему сценарий развития Украины невозможен без специальной идентичности. Такая идентичность является альтернативой как распространяемой нынче евро-этнократической так и оставшейся в наследство от СССР постсоветской. Обоснованием постиндустриальной украинской идентичности является историческая уникальность общности людей на территории Украины. Проявление этой уникальности - независимое украинское государство. Вся предыдущая история Украины рассматривается в качестве созидающего процесса формирования специфической идентичности и её самовоспроизводства на территории страны на основе этнического разнообразия. История 20-го века непосредственный период синтеза новой идентичности. Таким образом, создаётся преемственность исторических период без провалов, что дает непрерывную связь прошлого с настоящим. Исчезают эффекты негативного исторического опыта. Постиндустриальная идентичность, обретая себя в молодом государстве, получает будущее как важный ресурс развития.
Первоочередной задачей развития новой идентичности является укрепление суверенитета. Постиндустриальная украинская идентичность получает важные преимущества по сравнению с пребывающей в «конце истории» Европой и испытывающей фантомные боли крушения СССР Россией. Такая идентичность прекрасно вписывается в транзитный статус страны, становится его базовой основой. При этом исчезает противоречие с советской материальной и духовной культурой. Этнократическая идея быстро маргинализируется. Нейтральный статус получает идеологической обоснование. Молодая идентичность начнёт воспроизводить самостоятельную историю через ряд конфликтов: федерализация (конфедерализация) Молдавии в рамках решения приднестровской проблемы и война с Румынией, на следующем этапе противостояние с Турцией перекрывающей южное направление и являющейся естественным конкурентом. Скорее всего, в этом сценарии юридического вступления Румынии в НАТО до войны бы не произошло.
Запрос на формирование подобной идентичности не реализован до сих пор и всячески ограничивается за счет идеологической монополии евро-этнократии и постосоветизма. Постсоветизм здесь комплекс идеологических представлений об Украине как антисовестском проекте и ностальгии по СССР.
Заключение.
Главным отличие другой Украины является использование принципиально иного подхода - проектного. Страна использует для развития естественные ресурсы, исторический момент и будущее. Вместе это даст несравнимый с нынешним эффект развития. Следует учесть, что никаких особых навыков для осуществления этой проектности не требуется. Украинские элитарии развивались в сугубо проектном советском пространстве, информационное пространство насыщено примерами проектной деятельности, поражение СССР в Холодной войне было явным вызовом для постсоветских элит. Особым бонусом этого проекта являлось обретение постиндустриальной идентичности.
Важной отличительной особенностью которой было бы отсутствие необходимости приводить украинскую историю к европейской исторической традиции с неизбежным поиском украинцев среди трипольцев и прочих древностей. Кроме этого существовали иные варианты украинских постиндустриальных проектов.
В реальности украинское руководство выбрало инерционный сценарий существования страны. Фактически страна оказалась в хвосте истории, где испытывает все неизбежные трудности такого положения. Для русского мира такая Украина является негативным вариантом либерального будущего. Для ЕС не более чем территория временного кормления. Украина находится в геополитической тени России, что делает невозможной развёртывание на её территории антироссийского проектирования. С геополитической точки зрения Украина сейчас является страной с отрицательной проектностью. Странно при этом удивляться инвестиционной недостаточностью.
Навязанная стране евро-этнократическая идентичность носит кризисный характер и фактически является вирусным информационным представлением, направленным на формирование внутренней и, как следствие, внешней иммиграции. В этом отношении со стороны условного Запада против Украины ведётся настоящая информационная война, рассматриваемая многими украинцами как война против России и русских (в смысле русской исторической общности).
Страна многие годы живет в состоянии неразрешимого противоречия национальных (индустриальных) представлений с традиционными этнократическими. Использование этого противоречия не выходит за рамки сиюминутных властных интересов соперничающих группировок, накапливая постепенно неутилированный информационный ресурс обеих сторон. Наряду с неутилизированным информационным ресурсом евроинтеграции это создаёт предпосылки для масштабного политического кризиса, выходящего за рамки противостояния традиционных для украинской политической системы сил. Регулярные разговоры о третьей силе тому подтверждение с той лишь разницей, что эта сила невозможна в нынешней конфигурации и реализована будет через её ликвидацию. Переживёт ли такой кризис страна? Скорее всего, нынешнем виде, нет.