Саша Иванов родился в простом районном роддоме, у простого незнакомого врача, с простым весом 3400 и ростом 52. Крепенький мальчик, не глядя, сказала на выписке медсестра, отдавая сопящий кулек отцу. Поздравляю.
Папа неловко зажал его подмышкой, другой рукой передавая медсестре подмерзший букетик гвоздик. Спасибо. Будьте здоровы, буркнула та, ожидая, вероятно, чего-то большего.
Но родители, простые инженеры два раза по 120 рублей, не понимая, развернулись и пошли к остановке трамвая.
Рос Саша быстро, болел мало, проблем родителям не доставлял. В саду к нему относились хорошо, поскольку он, обычно, тихо сидел в углу и возил по писанным колготкам ободранную пластмассовую машинку.
В школе тоже все было без сложностей, ниже троек он не опускался, старался больше четверок получать, дрался редко и нетравматично. Росту он был среднего, волосы русые, глаза то ли серые, то ли карие, прыщи в норме, онанизм по возрасту.
После школы Саша поступил в крошечный непопулярный институт, дающий, между тем, инженерный диплом. Там же познакомился и с будущей супругой своей, Людмилой, девушкой из недалекого уютного подмосковья. Ухаживал месяц, дарил гвоздики, водил в кино. Через месяц поцеловал, получил пощечину, расстроился, пообещал жениться. Людмила, на удивление, обрадовалась очень и повезла его в выходные знакомиться с родителями.
Там Саша всем понравился.
Через месяц сыграли свадьбу. Через 9 родилась дочь, названная Альбиной. Пошли склоки, что Саша мало приносит денег, что жене скушно, что дочь отца не видит. Саша вяло огрызался, не вступая в длительные сражения. Еще через год Людмила собрала вещи и ушла к своему школьному другу Георгию, обозвав, напоследок, Сашу слюнтяем и ничтожеством. И зарабатывает он мало, и развлекать жену не умеет. И вообще у всех мужья - настоящие мужчины, а его в метро от турникета не отличишь.
Сначала Саша расстроился, а потом подумал - ну и ладно. Особой любви к Людмиле он не испытывал, сам не понимал, как женился. Дочку любил, но как-то вяло и, теперь уже, честными алиментами. Посему, погоревав с месяц от странности нонешнего положения, Саша пошел в зоомагазин и купил себе крысу. Назвал Люськой, посадил в клетку. По вечерам беседовал с ней, как с ушедшей женой, по привычке - что, Люська, скушно тебе тут днем одной? Конечно, тебе бы в кино, да погулять, а дочь с кем оставить? Я-то работаю, пусть и мало приношу, но кормить-то вас надо? Люська сидела на свернутой беспарной варежке и внимательно вслушивалась в Сашины речи, непривычно не перебивая.
Шло время. Иногда у Саши были женщины, иногда он у них. На случай отсутствия дубликат ключей Саша отдал одинокой соседке Наде, ветеринарной санитарке из районной клиники, единственной из знакомых женщин, кто не боялся крысы.
Однажды Саша пришел домой и обнаружил на кухне сваренную сосиску в горячей еще воде.
Мысли о том, что Надя к нему неравнодушна, возникали у него и раньше, но она была старше его лет на 7, да и ветеринарная санитарка не была предметом даже его скромных мечтаний.
Так что сосиску Саша съел, но виду не подал, так и лег спать, не поблагодаривши.
На другой день на плите стояла уже сковородка с яичницей из 3х яиц с белыми сухариками, как он любил. Однако, подумал Саша. Дело пахнет керосином. Хотел, было, зайти, ключи забрать - но побоялся.
Так продолжалось недели две - Саша возвращался с работы, на плите стоял горячий ужин из подручных материалов - то картошка жаренная, то макароны по-флотски.
Саша не выдержал. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок - и бог с ним, что старше, и что работа немодная, но ведь готовит для него, слова не говорит, ничего не требует.
По дороге с работы Саша купил 5 гвоздик и торт сливочное полено, поднялся на этаж и позвонил в надину дверь.
Где-то на пятый звонок, когда Саша уже отчаялся, дверь отворилась и в проеме материализовался некрупный, но крепкий мужичок лет на 15 старше Саши - ну, чего тебе? Мне бы Надю, промямлил Саша, нервно изламывая стебельки гвоздик. Так нет ее, раздраженно ответил мужик, неделю, как к матери уехала. А я пока здесь живу, брат я ее. А ты кто это будешь - кавалер, что ли? Хлипок больно, зато в костюме. И заржал.
Саша развернулся и пошел к своей квартире. Достал ключи, открыл дверь, вошел в прихожую.
Что же это было.
Напротив двери, на богатой пластмассовой раме зеркала, сидела Люська.
Брысь, механически сказал Саша, как ты из клетки-то вылезла... В голове его лихорадились вспененные мысли - что ж такое-то, а... Домовой???
Дурак ты, тихо сказала Люська. Сам ты домовой. Что я, картошки почистить не могу, раз все равно одна дома целый день, пока ты на работе, на питание зарабатываешь...
Саша завертел головой, потом посмотрел на Люську и замер.
Ну я это, я, мы год с тобой знакомы уже, помнишь, как ты меня в зоомагазине на Беляево покупал и ругался, что клетка дороже крысы стоит? Я расстроилась тогда, вот, все думала, как тебе спасибо сказать.
Саша вздрогнул всем телом и поднял стоящую на полочке сувенирную металлическую пепельницу. Крыса замерла и сжалась, но Саша медленно положил левую руку на полочку, а правой со всей силы шарахнул по ней пепельницей. Полочка отвалилась, пепельница упала, Саша заорал.
Ах, вот, ты о чем... Не проснешься. Что не так-то? Готовлю плохо? Или внешность тебе моя не нравится? Сам, между прочим, выбирал, мог бы и хомячка взять.
Люськ, ты же крыса... Я с ума сошел?
Да не сошел, не сошел, крыса я. Иди в ванну, руку сунь под холодную воду, опухнет же...
Саша механически прошел в ванну, включил воду, сунул руку. Люська рванула за ним, взобралась по халату наверх, перескочила на плечо и погладила Сашу крошечной лапкой по голове. Дурачок... Ну не все тебе равно, кто встречает тебя с работы, кашу варит? Ты ж скучаешь один-то, а бабы твои все непостоянные какие-то. Ты не думай, я не ревную, просто мне-то одной тоже невесело. Вот так сидишь целый день дома, и поговорить не с кем...
Люсь, протянул Саша обреченно,уже поверив во все и ничему не удивляясь. Люсь, а я теперь на тебе жениться должен буду, да?
И снова дурак. Ну как ты на мне женишься, я же крыса? Считай, что я тебе сестра. Ну, или как их раньше звали - экономка. Кстати, на письменном столе в коробке от печенья одна тысяча триста шестнадцать рублей 38 копеек. Я по квартире собрала, все углы обыскала. Неэкономный ты мужчина...
Саша вытер руки и вышел в коридор, и только тут обнаружил вкусный кухонный запах.
На ужин-то что сегодня?
Гречка жаренная с луком и грибами, как ты любишь. У тебя уж месяца 3 в морозилке пачка шампиньонов валялась, ну, я и прибрала, чего им там мерзнуть-то.
Славно. Саша потер руки, поморщился - на левой руке стали заметно опухать пальцы. Ну ничего, левая не правая, ложку удержу, ухмыльнулся Саша и вошел в кухню.
Только я сервировать не могу, пожаловалась Люська, боюсь тарелки побить. Так-то я могу чего железного дотащить, или там, пластмассового, а тарелки жалко...
Фигня, сказал Саша, я ж не безрукий.
Он достал тарелку, положил каши, взял ложку... Люськ, а сама-то что? Люська сидела на краю стола, подперев лапкой подбородок, и умиленно наблюдала за Сашей.
Ничего, я ужинала. Ты ешь, ешь...
Поев и убрав посуду в раковину, Саша посадил Люську на плечо, пошел в комнату и включил телевизор. Что смотреть-то будем?
Сейчас сериалы идут хорошие, отечественные, про любовь. Ты выбери, какой тебе, а я с тобой посмотрю.
Саша пощелкал кнопками и выбрал футбол. Ничего?
Ничего, сонно уже протянула Люська, умащиваясь под воротником халата. Ты, Саш, смотри, чего нравится, я подремлю, а то ведь мне с утра вставать теперь надо, ты ж завтракать любишь. Я раньше боялась, а теперь можно. Будешь омлет с помидорами?
Конечно. Только луку еще брось, да не режь мелко.
Знаю, совсем сквозь сон буркнула Люська. Не вчера познакомились. Спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Заснувшую Люську Саша аккуратно снял с плеча и отнес в клетку на варежку. Подумав, отрезал кусок индийского мохерового шарфа и накрыл ее сверху. Люська лежала калачиком, уютно подобрав под голову хвост, и тихонечко посапывала.
Ну и пес с ним, подумал Саша. Крыса, так крыса. У других бабы вон, какие красавицы с виду, а по натуре - крысы. А моя только с виду хвостатая, а сама по себе - золото брильянтовое.
Засыпая уже, Саша вдруг вспомнил сказку о царевне-лягушке. Он поднялся, подошел к клетке и сунул туда руку, намереваясь вынуть Люську для поцелуя.
Но внезапно передумал и вернулся в постель.
Больно надо. Поцеловал уже одну. Вот обернется красной девицей - и осволочеет совсем. Лучше пусть крысой остается. Кто его знает, что у них в тех сказках после финальных титров...
рисовал
you_crop