Как коммунисты 16-ю Советскую республику проср@ли
В начале 1920-х гг. Каспийское море имело все шансы стать «внутренним озером» Советской России. Революция 1917 г. вызвала целый ряд восстаний в странах Европы и Азии, некоторые из которых закончились провозглашением социалистических республик.
Осенью 1919 года, после разгрома главных сил белой армии на востоке России, Председатель РВСР Лев Троцкий, второй человек в партийно-государственной иерархии того времени вынашивал планы подрыва господства буржуазии путем революционного взрыва на Востоке. Коммунисты начали формировать специальный экспедиционный корпус для похода в Индию, но потом вспомнили, что не успеют до зимы перейти Гиндукуш. Планы революционизирования Востока сместились южнее, где у самых границ недавно занятых Красной Армии Азербайджана и Средней Азии лежали Персия и Афганистан. Предпринимать что-либо против первого друга Советской России афганского эмира Амануллы было бы неприлично, поэтому еще зимой 1919/1920 года взоры Москвы, Ташкента, а с апреля и Баку обратились на юг Каспия.
25 января 1920 года командующий Туркестанским фронтом Михаил Фрунзе писал в РВС: “Предстоят большие расходы в связи с организацией революционных войск на территории Персии” и просил выделения новых партий оружия и боеприпасов.
Любопытно, что это произошло за полтора месяца до обращения видных деятелей коммунистического движения Востока Мустафы Субхи и Султан-заде с просьбой о разрешении организации на советской территории персидских революционных частей. Кроме того, восточные марксисты писали: “Если будет поддержка 20-30 тысяч человек, (красноармейцев) трудовой народ Персии не только будет избавлен от английских империалистов, но раз и навсегда будет освобожден от собственных эксплуататоров и войдет в братскую семью советских республик.” Ответ, хотя и пришел не скоро, был положительным. Специальный приказ предусматривал формирование полка численностью в примерно в полторы тысячи человек.
Однако воевать персидские люмпены, вооруженные и снаряженные на средства задыхающегося от разверсток и повинностей русского крестьянства, явно не желали и советскому руководству пришлось искать более удобный повод для ввода войск на территорию соседней страны. Самым удобным из них представлялось наличие в порту Энзели значительного числа кораблей белой Каспийской флотилии. Несмотря на согласие Тегерана передать в мае все имущество, находящееся под охраной британского флага, еще в марте началось планирование операции по захвату Энзели. Троцкий писал командующему флотилией Федору Раскольникову: “Очищение Каспия от Белого флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Если потребуется десант, то он должен быть совершен... т.к. Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда.” Ленин наложил на этом послании резолюцию: “Вполне согласен”
Энзелийская операция с самого начала задумывалась не только как действия с целью изъятия из порта уведенных белыми кораблей, но и как создание плацдарма, с которого начнется победоносное шествие революции на Востоке. Неудивительно, что еще задолго до ее начала Раскольников встретился с лидером национально-освободительного движения Мирзой Кучук-ханом, а разведывательные отделы Туркестанского фронта и Каспийской флотилии направили в Энзели и приграничный город Ардебиль своих агентов с целью выяснения сил противника, боеспособности и настроения его войск. Агенты Каспийской флотилии выяснили, что в Ардебиле стоят всего 300 человек персидских казаков, настроенных против англичан, более серьезно был защищен Энзели, где помимо остатков Белой армии и разоруженной флотилии находились около 6 тысяч индусов и гуркхов, причем последние, составлявшие примерно треть гарнизона сохраняли боеспособность. Вернувшиеся накануне начала операции Насиров и Абасов отмечали также: Многочисленные разбойники встанут на ту сторону, которая сильнее.”
Тем временем Каспийская флотилия вышла из Баку и взяла курс на Энзели. 18 мая после артиллерийского обстрела Энзели был взят, англичане капитулировали на условии пропуска в Решт, в руки Каспийской флотилии и советского государства попали несколько десятков боевых и вспомогательных кораблей, значительное количество орудий, пулеметов и другого военного имущества, в том числе и несколько десятков тысяч пудов топлива. Вскоре после этого, как утверждала энциклопедия “Гражданская война и иностранная интервенция в СССР”, советские корабли вернулись в Баку. Вернулись, но не все. Как правило, на рейде постоянно дежурили один эсминец или вспомогательный крейсер, канонерка и плавучая зенитная батарея “Маня”.
Экспедиция не вызвала особенного восторга в Тегеране, где догадывались об истинных целях визита Каспийской флотилии. Персидское правительство сначала запросило командующего экспедиционным отрядом Ивана Кожанова о целях высадки, а затем заявило протест Совнаркому. Последний упорно делал вид, что не имеет к акции, предпринятой лично Раскольниковым, ни малейшего отношения. Похоже Чичерин отвечал и на ноты британского правительства.
Беспокойство вызывало и то, что под прикрытием советского десанта активизировал свои действия Кучук-хан. Как сообщал Кожанов: “23 утром Кучук прибыл в Энзели. В результате беседы выяснилось, что он хочет начать революционное движение в Персии под советскими лозунгами, для чего считает необходимым образование советского правительства в Персии. Население Кучук-хана встречает восторженно. Все ждут переворота. Принимаем все меры для предотвращения преждевременных шагов, но думаю, что вряд ли удастся удержать революционное движение.”
Кожанов, похоже, знал меньше, чем старшие товарищи, совсем не намеревавшиеся тормозить революционный процесс. К 1 июня на персидской территории находились около двух с половиной тысяч моряков и красноармейцев, около 40 пулеметов и 12 орудий. На встрече с Раскольниковым 27 мая Кучук-хан заявил, что хочет вести совместную борьбу с англичанами и шахом. В связи с этим десантный отряд был для видимости расформирован, а его бойцы вступили 6 июня в Решт в качестве добровольцев. Была осуществлена и еще одна “операция прикрытия”: Кожанов и комиссар отряда Абуков приняли персидское подданство. Однако тремя днями раньше поход был омрачен первой неудачей: посланный на помощь Персидской Красной Армии 7-й Ширванский полк столкнулся с превосходящими силами противника (одни указывают на два полка персидской казачьей дивизии, другие - на 5 тысяч разбойников), потерпел поражение и, потеряв обоз и 150 человек убитыми и пропавшими без вести, возвратился в приграничный город Астара. Затем, в августе этот полк откажется от погрузки на корабли, которые должны были перевезти бойцов и командиров в Энзели, часть их дезертирует, а других после фильтрации отправили в Персию под конвоем.
Затем выяснились и другие не слишком приятные вещи: уже в конце мая из Энзели в центр полетели телеграммы: “Курс денег падает. Нужны туманы. (иранская валюта) Если их нет, пришлите сахар-рафинад, белой муки и 200 ящиков пива для продажи.. Ввиду полного обесценивания наших денег на персидском рынке установлено бойцам жалование по 36 туманов, командному составу - в соответствующей пропорции.” Очень скоро вслед за советскими войсками и комиссарами в Энзели прибыли и сотрудники “персидского областного управления” Азербайджанского управления рыбных промыслов.
Но в тот момент казалось, что это не может помешать триумфальной победе социальной революции на Востоке. Штаб ХI армии, недавно ворвавшейся в Азербайджан и ожидавшей приказа на похожие действия в отношении Армении и Грузии оповестил подчиненных: “В северной Персии в районе Энзели-Решт-Казвин персидский пролетариат сбросил с себя иго своего шаха и ханов с их правительством и открыл геройскую войну против их помощников и покровителей - Антанты. Из революционного пролетариата образована Персидская Красная Армия, Главкомом коей избран тов. Мирза-Кучук. При нем образован Реввоенсовет Персии, в который входят членами товарищи из ЦК Персидской партии коммунистов-большевиков, именуемой “Адалет”, также и два наших товарища, Абуков и Кожанов, утвержденные нашим центром. На доблестную ХI армию возлагается чрезвычайно важная и почетная задача - соорганизовать, вооружить, одеть, обуть и снарядить по своему образу и подобию столь же доблестную Рабоче-Крестьянскую Красную персидскую Армию, обучить и воспитать ее в духе III Интернационала и предоставить ей уже своими силами сравняться доблестью с нашей ХI армией и, изгнав из своих пределов шаха, ханов и Антанту, раскрепостить пролетариат и наделить его по возможности землей и всеми благами свободного суверенного народа... Во исполнение сего в Баку при штабе ХI армии образуется управление по формированию Персидской армии.
Несколькими днями позже начальник штаба ХI армии бывший генерал А.К.Ремезов в своей докладной писал в Реввоенсовет Кавказского фронта: “повидимому, решено твердо проводить политику освобождения Персии от шахского правительства и Англии, раскрепостить народ, наделить его землей. Вокруг Кучук-хана создалось прочно твердое здоровое ядро, которое не допустит ни шахства, ни махновщины."
Однако, в дело вмешались личные амбиции с одной стороны - Кучук-хана и его окружения, а с другой - членов Иранской коммунистической партии, прибывших в Энзели на советских транспортах и стремившихся сделать в Персии революцию по российскому образцу, но форсированным темпом. С самого начала Султан-задэ и его помощники, опиравшиеся на Персидскую Красную Армию, которой под псевдонимом “Шапур” командовал бывший генерал Каргалетели, видели в Кучуке если не Корнилова, то уж точно Керенского. Ситуация начала обостряться вскоре после отъезда Раскольникова, настаивавшего на минимальной постепенности и уважении к Кучуку. В начале июля Буду Мдивани заявил в Баку на конференции только что созданного Иранского бюро ЦК компартии Азербайджана: “Если Кучук не вырастет в крупную революционную фигуру, его придется убрать и очень вероятно, что эта необходимость настанет очень скоро.” Весьма похоже высказалось и Иранское бюро, заявившее к тому же о конфискации помещичьих земель и продуктов.
Чувствуя нарастание угрозы для себя и ближайших соратников, Кучук-хан предпочел уйти 19 июля в привычное убежище - лес под Фуменом, на что местные коммунисты ответили обвинениями своего соперника в переходе на сторону англичан и шаха. Сам же Кучук отправил в Москву большое послание, адресованное лично Ленину. Однако прочитали его сначала в конце июля в штабе Кавказского фронта. Тот, который по замыслу Раскольникова и Орджоникидзе, должен был возглавить персидскую революцию, весьма неуважительно отзывался о местных коммунистах: “Распространение коммунистической программы в настоящее время в Персии невозможно, ввиду того, что лица, коим поручено распространение программы, не знают всех условий жизни народа и его желания, о чем мною было своевременно сказано представителям России с указанием того, что население еще не подготовлено к столь идеальной программе, а поэтому их тактика может привести к нежелательным результатам и народ перейдет на сторону врагов... После его отъезда отмечены нарушения по отношению к общепринятой политике на Востоке. Азербайджанским правительством реквизированы все товары персидских подданных, которые Советский Азербайджан обещал пропустить в Персию для Красной Армии. Азербайджанское правительство запретило свободный проезд персидских подданных в Персию... Тов.Абуков, который рекомендует себя то представителем России, то представителем партии “Адалет”, с несколькими персидскими коммунистами, прибывшими из России, не знающими ни обычаев, ни характера населения, несмотря на договоренность о несвоевременности проведения коммунистической пропаганды, собирает население на митингах, рассылает воззвания, с помощью которых стремится к достижению успеха, вмешивается во внутренние делав, тем самым, подрывает авторитет Советской власти, , бывали даже случаи, когда они отзывались обо мне и моих сторонниках, как о сподвижниках буржуазии, с каждым днем запутывают дело революции и ставят меня в безвыходное положение. Доносятся жалобы населения всех стран Персии на эти выпады, которые отняли у него желание идти на помощь революции. Население Решта, которое еще месяц назад было готово идти в огонь и в воду для достижения революции, теперь под влиянием разных толков решается на забастовки и почти готово протянуть руку контрреволюции. Я знаю, что в каждой свободной стране свободна всякие программы, но программа, которую проводят в настоящее время в Персии, идет против желания населения и в случае продолжения может привести к контрреволюции...Вышеизложенное вмешательство в дела республики и отсутствие установленных взаимоотношений, благодаря чему констатируется частые случаи нарушения условий, заключенных между советскими республиками, не могу примириться с подобного рода явлениями. Голос персидского народа говорит: мы проделали первый шаг в своему освобождению, но нам грозит опасность с другой стороны, а именно: если мы не предотвратим вмешательства иностранцев во все внешние и внутренние дела, то предпринятый нами шаг к свободе не будет иметь цены, т.к. сбросив одну иностранную власть, мы попадем под власть другой. Я со своими друзьями не считаю себя вправе уничтожить свою революционную честь, приобретенную 14-летней борьбой . На основании вышеизложенных причин я покинул Решт и возвратился в лес к месту своего прежнего пребывания, где и буду ожидать разрешения следующих вопросов:
1)Реализация обещаний Советской России свободному народу Персии о невмешательстве Советского Азербайджана в дела Персии...
2)Признание границ и прав Советской республики...
3)Ограждение жизни и имущества персидских граждан в пределах Советского Азербайджана.
4)Устранение т.Абукова из Персии и откомандирование в распоряжение советской Персии т.Кожанова, который в противоположность Абукову содействовал развитию революции в Персии...
Я обращаюсь к вождям российского свободного народа во имя самоопределения народов и во имя освобождения Персии от царского угнетения привести в исполнение свои Декреты о передаче концессий персидскому народу и уничтожить все прежние договоры... Для сохранения свободы необходимо уничтожить обоюдными усилиями нашего общего врага и устранить единичных личностей, которые своей нетактичной политикой воплощению общей цели и тем самым отнимают возможность осуществить свободу для персидского народа. До благополучного разрешения вопроса я не вернусь.”
Ну как не назвать после этого Кучук-хана мелкобуржуазным националистом и не обвинить его в предательстве. Дальше - больше. В ночь на 31 июля в Реште произошел переворот, оставшиеся в правительстве Персидской республики сторонники Кучука были изгнаны из его состава, а власть формально была передана крайним левым из числа его бывших соратников во главе с Эхсануллой-ханом. Он был осуществлен переброшенным незадолго до этого отрядом Красной Армии численностью в 800 штыков.
Это по меньшей мере не способствовало росту симпатий к высадившимся иностранцам, а кроме того вносило разброд и на фронте. С самого начала местные красноармейцы, равно как и переброшенные из Баку и Ленкорани части азербайджанской армии не отличались особой боеспособностью, поэтому советские инструктора постоянно требовали хотя бы 50-100 человек из десантного отряда или из отрядов Кучук-хана, но с момента ухода последнего в леса надеяться было можно только на прибывших из России. Уже в середине июля были население отразило несколько малочисленных десантов с кораблей Каспийской флотилии, которые вынуждены были с потерями вернуться обратно.
Тем не менее, именно в июле началась первое крупномасштабное наступление на юг - на Казвин и Тегеран, которое по мысли Иранского бюро и РВС Персидской армии должно было привести к победе пролетарской революции в стране.
Поначалу операция развивалась неплохо. Утром 31 июля Персидская Красная Армия овладела укрепленным городом Менджиль. Как указывали в отправленной в тот же день в Москву телеграмме Шапур-Каргалетели и военком штаба Блюмкин: “Англичане отступают. Эта победа одержана в тот день, когда по воле революционных масс и войска персидской республики неспособное к борьбе полуханское правительство Кучук-хана заменено Иранским революционным комитетом - правительством активной борьбы в теснейшем контакте с Советской Россией. Сообщая Вам (Л.Д.Троцкому) как вождю Великой Российской Красной армии о наших победах, мы просим Вас довести до ее сведения нашу уверенность, что несмотря на различие и отдаленность фронтов Польского и Менджильского, мы ведем одну общую и великую успешную борьбу.”
Однако уже через неделю громогласные заявления о большой победе сменились просьбами о помощи. Любопытно, что походы на Варшаву и на Тегеран потерпели поражение примерно в одно и то же время. Попытки принести на штыках революцию на Запад и Восток провалились при разном соотношении сил на фронте, но фактически по одной причине - преувеличении степени недовольства масс существующим режимом и недооценке патриотических чувств простого народа. В Польше и в Персии в тылу оккупантов возникали партизанские отряды, население бежало от наступавшей Красной Армии, бросая имущество. 6 августа штаб персидской Красной Армии сообщал: “Имеется очень благоприятная обстановка для немедленного наступления на Тегеран. Но большие переходы и тяжелые бои под Менджилем окончательно истрепали армию. Нет свежих резервов (так их и под Варшавой не хватало) Заминка вызовет неблагоприятные последствия. Настоятельно необходима присылка свежих русских боеспособных частей под видом добровольцев. Необходимо не менее 3000 русских, в противном случае все революционное движение в Персии обречено на неудачу.”
15 августа Персидская Красная Армия перешла в очередное наступление, ей удалось занять Куинский перевал, казалось, дорога на Казвин и Тегеран открыта, однако в этот решающий момент персидские (а фактически - азербайджанские) части, сформированные как из местных уроженцев, так и прибывшие из Баку, частью разбежались, частью перешли к противнику, уничтожив командный состав. РВС Персидской армии надеялся личным выездом на позиции и “крутыми мерами” остановить отход и закрепиться под Менджилем, но одновременно требовал подкреплений, поскольку прибывший Рабоче-крестьянский полк “совершенно необученный сырой материал”, годный только для переворота в тылу, а оставшиеся в строю моряки “непригодны для боя” и оставлены в ближайшем резерве. Уже 17 августа был оставлен Менджиль, а еще через три дня при большой панике и выстрелах местного населения в спину - столица Советской Персии Решт.
Все части, отошедшие из Решта, начали укреплять небольшую 12-верстную полосу вокруг Энзели, а испуганный возможным крахом Персидского похода Орджоникидзе отправил несмотря на протесты командования 28-й дивизии и ХI армии из Баку недоукомплектованный 244 стрелковый полк, который все-таки стабилизировал положение на фронте. Решт удалось вернуть довольно скоро - 27 августа, однако уже 22 сентября он вновь оказался в руках противника.
В основном против 244 стрелкового полка действовали уже не англо-индийские части, а персидская казачья дивизия под командованием русского - полковника Старосельского. После вторичного оставления Решта в Энзели был переброшен “полк имени 26”, сформированный из русских красноармейцев и командиров, его и 244-го полка усилиями столица Персидской Советской республики была возвращена ее Совнаркому, однако, как отмечалось в донесениях с фронта, противник отошел в полном порядке и готов к дальнейшим действиям, тогда как в Красной Армии отмечался недостаток обуви и обмундирования. В ходе последнего наступления было потеряно 60 человек убитыми и ранеными, 250 - заболевшими. Начались и проблемы иного порядка. Реввоенсовет Персидской сообщал: "Осталось всего 16 ящиков денег.ТНе хватает даже на выдачу жалования. Просим прислать на ноябрь 50 ящиков”. Становилось ясно, что имеющимися силами проблему не решить. Необходимы были новые подходы к решению проблемы.
Зимой 1920 - 1921 годов активных боевых действий не велось, обе стороны обменивались короткими ударами и поисками разведчиков. А в марте 1921 года был подписан договор между РСФСР и Персией о ненападении сотрудничестве, который предусматривал раздел Каспийского моря и возможность ввода советских войск в случае проведения Тегераном недружественной антисоветской политики (это потом будет использовано в августе 1941 года). Москва, в свою очередь, обязалась вывести части Красной Армии из Северной Персии.
Необходимость мирного сосуществования, ставшая элементом большой политики Советской России, победила. У Кремля были слишком серьезные проблемы под боком - в центре России, чтобы заниматься далекой революцией, цена которой была хорошо известна. Отчаянные вопли вождей Советской Персии о непризнании мартовского Московского договора и предательстве интересов пролетариата Востока не могли воздействовать на большевистских руководителей, которые во имя сохранения власти на время предпочли приостановить восточный экспресс мировой революции.
Вскоре после вывода частей Красной Армии в апреле-июле 1921 года персидские революционеры переругались между собой и затеяли междусобную войну, воспользовавшись которой, шах восстановил свою власть над Каспийским побережьем.
Основной источник: http://rkka.ru/oper/pers/pers.htm#b1
Дополнительные материалы по теме:
https://klim-podkova.livejournal.com/91614.html
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гилянская_Советская_Социалистическая_Республика
https://topwar.ru/84998-krasnaya-persiya-chast-1-kak-na-yuzhnom-kaspii-poyavilas-gilyanskaya-sovetskaya-respublika.html
https://zen.yandex.ru/media/russian7/persidskaia-sovetskaia-socialisticheskaia-respublika-chto-eto-bylo-5cc6ca246e47b000b3223fe2