Письма Г. В. Степановой. 12 октября 1983 года
Начало здесь, остальное по тегу, начинать лучше снизу, поскольку в ЖЖ записи идут «вверх ногами».
12 октября 1983
За оскорбление «летцтом» [1] - прошу пардону!
Поскольку только что насытилась после дневного поста, благодарю за яркие описания печений, варений и прочих -ений. А если на голодный желудок - ужас!!! [2]
У нас другое направление жизни - со страшной силой все варим, печём, жарим и проч. всё из яблок. Знакомые привозят мешки из своих садов-огородов, вываливают на кухню - и начинается страда (или просто смотрение и ужасание). На торты я не подвигаюсь.
А «наполеон» делала во время оно из кукурузных хлопьев плюс крем. Жрали ложками из глубоких тарелок.
Работы Генералича видела. Вы абсолютно правы насчёт «соблюдения общих правил» и «однозначности» [3]. Икона тому точное доказательство. Никаких разночтений. Канон не даёт расползаться идее. Всё остальное же - это уже живопись как таковая, что и составляет ейную сущность.
Тогда и начинает цениться, выпячиваться свет, цвет, колорит и проч. А в «Ив. Грозном, убивающем сына» есть «сюжет, который убивает живопись». Хотя это уже из другой оперы.
В здешнем Доме художника местный товарищ открыл персональную выставку. Два зала завешены картинами, выполненными одним методом: размятая твердь, когда камень, вода и воздух не имеют «своего» тела, а есть некие трансформы единого сущего, и всё это в белёсости водяных отблесков. То есть в качестве метода использована фактура «сырости при мокрости». А пишет художник какими-то мазками-вспучиваниями. Стоишь в центре зала как среди вздыбленной ветром воды: брызги, влага, сероватость воды. Метод, рождённый особенностью климатической фактуры, оказывается хорош только тогда, когда пишется она же, эта самая фактура: море, порт, природа. Человека там нет, а когда есть - он - только часть этой размятости, т.е. человека нет.
Дай бог здоровья Конституции, малость вздохнули от трудов, почитали, посмотрели...
«Мы из джаза» - милая, музыкальная шутка.
Действительность же данной проблемы была устлана такими разбитыми и уничтоженными жизнями, что...
Читаю 93 том «Литературного наследства» - из истории советской литературы 20-30 гг.
Вот уж где проблема Маяковский-Пастернак, Пастернак-Ахматова, Пастернак - Ник. Тихонов даётся в мыслимой (на сегодня) точности, нет, не то слово, просто позволяет додумать те непреодолимые трагедии, в которых жили эти люди.
В 9 «Юности» очень интересно пишет автор «Пловца» [4].
Цитаты Ваши, как всегда, блеск! [5] А я ещё и «понюхала» украинский язык. Для меня языки - это физическая данность, и впечатления и ощущения - тоже телесные. Как от купания в море, пребывания на ветру, разнузданной лени теплоты и т.п.
От научной лавочки этого всего и надо было ожидать.
Сейчас время «детей чьих-то», знакомств или тех девиц, о которых Вы писали. А главное - процедуре придаётся видимость объективности.
Почему-то подумалось, что похоже на проверку тестами детей разных социальных слоёв: та же видимость объективности.
И судьи подходящие. Только спрашивать историю языка в такой ситуации - что про снег у негров с экватора.
Что в Жовтневом обосновались - молодец!
Не худший вариант нивы!
А роман или там ещё какой жанр - пишите.
Как-нибудь, когда надумаете, пришлю Вам все Ваши письма в качестве сырья информации к размышлению [6].
Если карабец не воробей (горобець) - сдаюсь! [7]
Будьте здоровы
Привет Скибе и К°
Роспись
Примечания
1. В одном из предыдущих писем Г. В. писала: «Мои интеллектуальные интересы находятся между двух точек.
Одна - копаем свёклу, другая - орфография типа “летцто” (оно же “лицо”)», на что я отреагировала так: «“Летцто” можно было и не расшифровывать, “обижаете”, Галина Васильевна!».
2. Я описывала в красках наше «преда(ва)нье разнузданной лени» (в письме от 7 октября):
«А я вчера “наполеон” сделала. Личный рецепт (почему-то все надо мной смеются, а зря, торт-то ведь вкусный получается): покупаю “Украинские” пирожные [из песочного теста, они тогда были по 11 коп. - Т. Б.], режу их на 4 части (утончаю в 4 раза), творожную прокладку выбрасываю, четвертинки укладываю “рядком”, послойно заливаю кремом. Крем: из 1 пачки марг., ≈ 0,5 л молока, ≈ 0,5 стак. сахара, посыпаю мукой - ещё лучше магазинного.
Так как не работаем 7, 8, 9, то со вчерашнего дня празднуем, сегодня какое-то сумасшедшее блюдо делает Михеся и Татьяна (Борисовна), завтра снова я - фирменный “наполеон”. Но что же послезавтра? Просчёт, надо подвигнуть Михеенко на “шубу”.
Ещё варила лимонный пудинг.
Пусть ест его кто-нибудь другой...».
3. Я прочитала в украинском аналоге «Иностранки» - журнале «Всесвіт» (Вселенная; а если буквальнее и точнее, то «Всемир», «Весь мир») - статью о югославском художнике-примитивисте Иване Генераличе, цитировала некоторые места и рассуждала о принципе «прирастания значения» за счёт разности «правил чтения» художественного произведения «обученным» зрителем, как бы накладывающим «сетку» на произведение, и смыслом, вложенным в произведение «наивным» художником, и делала вывод:
«Значит, чем больше заботится художник о соблюдении “общих правил”, тем легче и однозначнее его расшифровывают. Чем менее - тем многозначнее и тем бездоннее произведение».
Позднее я развила эти идеи в статье «Семиотический квадрат, как зеркало art-революции», откуда и позаимствую цитаты, посылаемые мной Галине Васильевне, поскольку статья эта с «параллельными местами» - то есть с переводом на русский язык:
Надзвичайно цікавий матеріал для міркувань з приводу виникнення ефекту наївності й загадковості у творах художників-примітивістів дають картини «Повішений півень» (1959) і особливо «Опудало» (1964).
На першій картині над безкрайнім простором з дрібним пейзажем у правому верхньому кутку висить у зашморгу обскубаний мертвий півень. На другій - також мертвий півень, розіп’ятий на хрестовині для опудала на межі житнього поля, зеленого обрію і драматично-темного неба».
Чрезвычайно интересный материал для размышлений по поводу возникновения эффекта наивности и загадочности в произведениях художников-примитивистов дают картины «Повешенный петух» (1959) и в особенности «Пугало» (1964).
На первой картине над необозримым пространством с мелким пейзажем в правом верхнем углу висит в петле ощипанный мёртвый петух. На второй - также мёртвый петух, распятый на крестовине для пугала на краю ржаного поля, зелёного горизонта и драматически-тёмного неба.
Враження загадковості, пов’язане з цією картиною, настільки інтенсивне, що людина навіть губиться перед власними спробами її розтлумачити. Чому й за віщо розіп’ятий цей красень-півень? Чому в нього обскубана шия? Чому над ним написане ім’я художника? Що означає погрозливо хмарне небо? Що означає лагідний обрій? Чому не ворухнеться житнє колосся під півнем, чому не видно подуву вітру за такого грозяного неба? Чи говорить про щось симетрично барвисте оперення півня? Чи означає взагалі щось ця картина?
Впечатление загадочности, связанное с этой картиной, настолько интенсивно, что человек даже теряется перед собственными попытками её истолковать. Почему и за что распяли этого красавца-петуха? Почему у него ощипана шея? Почему над ним написано имя художника? Что означает грозное облачное небо? Что означает мирный горизонт? Почему не шевельнётся ржаной колос под петухом, почему не видно дуновения ветра при таком грозовом небе? Говорит ли о чем-то симметрично расцвеченное оперение петуха? Означает ли вообще что-нибудь эта картина?
Сопоставим теперь эту серию «мучительных» вопросов (задаваемых искушённым зрительским сознанием, привыкшим к поиску символических значимостей, возникающих в результате соблюдения известных опытному «пользователю» мировых правил и законов искусства, диктующих, как «читать» картину, как анализировать её композицию, соотнося цвет, форму, колористические и световые массы, характер мазка, фактуру холста, «отношения» с рамой/рамкой, тип перспективы и прочие элементы «языка живописи») с авторским комментарием к картине, включающим нас в абсолютно иной мир значимостей и мотивировок, точнее, переводящим зрителя в принципиально иную систему координат:
Це твір з моєї серії картин про півнів, яких я багато разів малював, оскільки в Наддрав’ї вони найпоширеніші з домашньої птиці, що використовується для харчування... На моїй картині він змальований у гарних кольорах; на ганчірці, прикріпленій над півнем, я поставив свій підпис і рік написання картини. Можливо, у зображенні цього півня на тлі драматично глибокого неба є якась символіка, хоча про символіку я тоді не думав. Я просто розіп’яв його на хрестовині замість опудала у полі, щоб не налетіли горобці і не подзьобали жита.
Это произведение из моей серии картин о петухах, которых я много раз рисовал, поскольку в Наддравье они самые распространённые из домашней птицы, употребляемой в пищу... На моей картине он изображён в хороших красках; на тряпице, прикреплённой над петухом, я поставил свою подпись и год написания картины. Возможно, в изображении этого петуха на фоне драматически глубокого неба есть какая-то символика, хотя о символике я тогда не думал. Я просто распял его на крестовине вместо пугала в поле, чтобы не налетели воробьи и не поклевали ржи.
(Гримич В. Кольорове диво Югославії (Погляд письменника на живопис югославських народних художників-примітивістів) // Всесвіт. - 1983. - № 9).
Картины Генералича:
Одна из самых известных:
Этот красный бык был одной из иллюстраций к статье о художнике:
И, кажется, вот эта картинка (возможно, даже была на обложке этого номера):
Вот здесь ещё много хороших репродукций.
4. Ираклий Квирикадзе.
5. А вот те самые цитаты из статьи Виля Гримича из прим. 3.
6. Я писала 7 октября:
«К сожалению, роман [о « хождении богородицы по мукам», прим. 2 и 4] написан не будет, т.к. все его золотые слова пущены по ветру устных рассказов».
От присылки писем я тогда отказалась, Г. В. прислала мне всю пачку «явочным порядком» незадолго до своей смерти.
7. В своём предыдущем письме, «оскорбившись» расшифрованным «летцтом» (как будто мы летцтов не видели!), я загадала Галине Васильевне ответную загадку: карабец, дивный гибрид из украинского воробья и... не знаю, карабина или коробейника? - Укр. воробей - это горобець [горобэ́ць] (Ц мягкое).
Как видите, Г. В. с заданием справилась блестяще (ну ещё бы: «И опыт, сын ошибок трудных, / И гений, парадоксов друг»).
Ещё интересное из моих двух писем от 7 октября.
«Окуджаву до сих пор не читала, не доходят руки (вернее, ноги до читалки).
Зато компенсирую “доставкой на дом”: например, Жан-Поль, “Приготовительная школа эстетики”. Какие алмазы!
“Он так и поступил, например, в книгах об индийской мифологии и о старонемецких народных книгах; но от изобилия разных сил и способностей у этого духа почти повсюду, со всех сторон, выросли крылья, что затрудняет управление ими”, - маленькая сноска на одной из страниц.
“...каждый из самых первых годов, видевших рождение лучших комических произведений, не очень-то потешался над ними, а сидел, тупо уставившись на них, - тем больше смеялись позднейшие века...”».
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
12 октября 1983
За оскорбление «летцтом» [1] - прошу пардону!
Поскольку только что насытилась после дневного поста, благодарю за яркие описания печений, варений и прочих -ений. А если на голодный желудок - ужас!!! [2]
У нас другое направление жизни - со страшной силой все варим, печём, жарим и проч. всё из яблок. Знакомые привозят мешки из своих садов-огородов, вываливают на кухню - и начинается страда (или просто смотрение и ужасание). На торты я не подвигаюсь.
А «наполеон» делала во время оно из кукурузных хлопьев плюс крем. Жрали ложками из глубоких тарелок.
Работы Генералича видела. Вы абсолютно правы насчёт «соблюдения общих правил» и «однозначности» [3]. Икона тому точное доказательство. Никаких разночтений. Канон не даёт расползаться идее. Всё остальное же - это уже живопись как таковая, что и составляет ейную сущность.
Тогда и начинает цениться, выпячиваться свет, цвет, колорит и проч. А в «Ив. Грозном, убивающем сына» есть «сюжет, который убивает живопись». Хотя это уже из другой оперы.
В здешнем Доме художника местный товарищ открыл персональную выставку. Два зала завешены картинами, выполненными одним методом: размятая твердь, когда камень, вода и воздух не имеют «своего» тела, а есть некие трансформы единого сущего, и всё это в белёсости водяных отблесков. То есть в качестве метода использована фактура «сырости при мокрости». А пишет художник какими-то мазками-вспучиваниями. Стоишь в центре зала как среди вздыбленной ветром воды: брызги, влага, сероватость воды. Метод, рождённый особенностью климатической фактуры, оказывается хорош только тогда, когда пишется она же, эта самая фактура: море, порт, природа. Человека там нет, а когда есть - он - только часть этой размятости, т.е. человека нет.
Дай бог здоровья Конституции, малость вздохнули от трудов, почитали, посмотрели...
«Мы из джаза» - милая, музыкальная шутка.
Действительность же данной проблемы была устлана такими разбитыми и уничтоженными жизнями, что...
Читаю 93 том «Литературного наследства» - из истории советской литературы 20-30 гг.
Вот уж где проблема Маяковский-Пастернак, Пастернак-Ахматова, Пастернак - Ник. Тихонов даётся в мыслимой (на сегодня) точности, нет, не то слово, просто позволяет додумать те непреодолимые трагедии, в которых жили эти люди.
В 9 «Юности» очень интересно пишет автор «Пловца» [4].
Цитаты Ваши, как всегда, блеск! [5] А я ещё и «понюхала» украинский язык. Для меня языки - это физическая данность, и впечатления и ощущения - тоже телесные. Как от купания в море, пребывания на ветру, разнузданной лени теплоты и т.п.
От научной лавочки этого всего и надо было ожидать.
Сейчас время «детей чьих-то», знакомств или тех девиц, о которых Вы писали. А главное - процедуре придаётся видимость объективности.
Почему-то подумалось, что похоже на проверку тестами детей разных социальных слоёв: та же видимость объективности.
И судьи подходящие. Только спрашивать историю языка в такой ситуации - что про снег у негров с экватора.
Что в Жовтневом обосновались - молодец!
Не худший вариант нивы!
А роман или там ещё какой жанр - пишите.
Как-нибудь, когда надумаете, пришлю Вам все Ваши письма в качестве сырья информации к размышлению [6].
Если карабец не воробей (горобець) - сдаюсь! [7]
Будьте здоровы
Привет Скибе и К°
Роспись
Примечания
1. В одном из предыдущих писем Г. В. писала: «Мои интеллектуальные интересы находятся между двух точек.
Одна - копаем свёклу, другая - орфография типа “летцто” (оно же “лицо”)», на что я отреагировала так: «“Летцто” можно было и не расшифровывать, “обижаете”, Галина Васильевна!».
2. Я описывала в красках наше «преда(ва)нье разнузданной лени» (в письме от 7 октября):
«А я вчера “наполеон” сделала. Личный рецепт (почему-то все надо мной смеются, а зря, торт-то ведь вкусный получается): покупаю “Украинские” пирожные [из песочного теста, они тогда были по 11 коп. - Т. Б.], режу их на 4 части (утончаю в 4 раза), творожную прокладку выбрасываю, четвертинки укладываю “рядком”, послойно заливаю кремом. Крем: из 1 пачки марг., ≈ 0,5 л молока, ≈ 0,5 стак. сахара, посыпаю мукой - ещё лучше магазинного.
Так как не работаем 7, 8, 9, то со вчерашнего дня празднуем, сегодня какое-то сумасшедшее блюдо делает Михеся и Татьяна (Борисовна), завтра снова я - фирменный “наполеон”. Но что же послезавтра? Просчёт, надо подвигнуть Михеенко на “шубу”.
Ещё варила лимонный пудинг.
Пусть ест его кто-нибудь другой...».
3. Я прочитала в украинском аналоге «Иностранки» - журнале «Всесвіт» (Вселенная; а если буквальнее и точнее, то «Всемир», «Весь мир») - статью о югославском художнике-примитивисте Иване Генераличе, цитировала некоторые места и рассуждала о принципе «прирастания значения» за счёт разности «правил чтения» художественного произведения «обученным» зрителем, как бы накладывающим «сетку» на произведение, и смыслом, вложенным в произведение «наивным» художником, и делала вывод:
«Значит, чем больше заботится художник о соблюдении “общих правил”, тем легче и однозначнее его расшифровывают. Чем менее - тем многозначнее и тем бездоннее произведение».
Позднее я развила эти идеи в статье «Семиотический квадрат, как зеркало art-революции», откуда и позаимствую цитаты, посылаемые мной Галине Васильевне, поскольку статья эта с «параллельными местами» - то есть с переводом на русский язык:
Надзвичайно цікавий матеріал для міркувань з приводу виникнення ефекту наївності й загадковості у творах художників-примітивістів дають картини «Повішений півень» (1959) і особливо «Опудало» (1964).
На першій картині над безкрайнім простором з дрібним пейзажем у правому верхньому кутку висить у зашморгу обскубаний мертвий півень. На другій - також мертвий півень, розіп’ятий на хрестовині для опудала на межі житнього поля, зеленого обрію і драматично-темного неба».
Чрезвычайно интересный материал для размышлений по поводу возникновения эффекта наивности и загадочности в произведениях художников-примитивистов дают картины «Повешенный петух» (1959) и в особенности «Пугало» (1964).
На первой картине над необозримым пространством с мелким пейзажем в правом верхнем углу висит в петле ощипанный мёртвый петух. На второй - также мёртвый петух, распятый на крестовине для пугала на краю ржаного поля, зелёного горизонта и драматически-тёмного неба.
Враження загадковості, пов’язане з цією картиною, настільки інтенсивне, що людина навіть губиться перед власними спробами її розтлумачити. Чому й за віщо розіп’ятий цей красень-півень? Чому в нього обскубана шия? Чому над ним написане ім’я художника? Що означає погрозливо хмарне небо? Що означає лагідний обрій? Чому не ворухнеться житнє колосся під півнем, чому не видно подуву вітру за такого грозяного неба? Чи говорить про щось симетрично барвисте оперення півня? Чи означає взагалі щось ця картина?
Впечатление загадочности, связанное с этой картиной, настолько интенсивно, что человек даже теряется перед собственными попытками её истолковать. Почему и за что распяли этого красавца-петуха? Почему у него ощипана шея? Почему над ним написано имя художника? Что означает грозное облачное небо? Что означает мирный горизонт? Почему не шевельнётся ржаной колос под петухом, почему не видно дуновения ветра при таком грозовом небе? Говорит ли о чем-то симметрично расцвеченное оперение петуха? Означает ли вообще что-нибудь эта картина?
Сопоставим теперь эту серию «мучительных» вопросов (задаваемых искушённым зрительским сознанием, привыкшим к поиску символических значимостей, возникающих в результате соблюдения известных опытному «пользователю» мировых правил и законов искусства, диктующих, как «читать» картину, как анализировать её композицию, соотнося цвет, форму, колористические и световые массы, характер мазка, фактуру холста, «отношения» с рамой/рамкой, тип перспективы и прочие элементы «языка живописи») с авторским комментарием к картине, включающим нас в абсолютно иной мир значимостей и мотивировок, точнее, переводящим зрителя в принципиально иную систему координат:
Це твір з моєї серії картин про півнів, яких я багато разів малював, оскільки в Наддрав’ї вони найпоширеніші з домашньої птиці, що використовується для харчування... На моїй картині він змальований у гарних кольорах; на ганчірці, прикріпленій над півнем, я поставив свій підпис і рік написання картини. Можливо, у зображенні цього півня на тлі драматично глибокого неба є якась символіка, хоча про символіку я тоді не думав. Я просто розіп’яв його на хрестовині замість опудала у полі, щоб не налетіли горобці і не подзьобали жита.
Это произведение из моей серии картин о петухах, которых я много раз рисовал, поскольку в Наддравье они самые распространённые из домашней птицы, употребляемой в пищу... На моей картине он изображён в хороших красках; на тряпице, прикреплённой над петухом, я поставил свою подпись и год написания картины. Возможно, в изображении этого петуха на фоне драматически глубокого неба есть какая-то символика, хотя о символике я тогда не думал. Я просто распял его на крестовине вместо пугала в поле, чтобы не налетели воробьи и не поклевали ржи.
(Гримич В. Кольорове диво Югославії (Погляд письменника на живопис югославських народних художників-примітивістів) // Всесвіт. - 1983. - № 9).
Картины Генералича:
Одна из самых известных:
Этот красный бык был одной из иллюстраций к статье о художнике:
И, кажется, вот эта картинка (возможно, даже была на обложке этого номера):
Вот здесь ещё много хороших репродукций.
4. Ираклий Квирикадзе.
5. А вот те самые цитаты из статьи Виля Гримича из прим. 3.
6. Я писала 7 октября:
«К сожалению, роман [о « хождении богородицы по мукам», прим. 2 и 4] написан не будет, т.к. все его золотые слова пущены по ветру устных рассказов».
От присылки писем я тогда отказалась, Г. В. прислала мне всю пачку «явочным порядком» незадолго до своей смерти.
7. В своём предыдущем письме, «оскорбившись» расшифрованным «летцтом» (как будто мы летцтов не видели!), я загадала Галине Васильевне ответную загадку: карабец, дивный гибрид из украинского воробья и... не знаю, карабина или коробейника? - Укр. воробей - это горобець [горобэ́ць] (Ц мягкое).
Как видите, Г. В. с заданием справилась блестяще (ну ещё бы: «И опыт, сын ошибок трудных, / И гений, парадоксов друг»).
Ещё интересное из моих двух писем от 7 октября.
«Окуджаву до сих пор не читала, не доходят руки (вернее, ноги до читалки).
Зато компенсирую “доставкой на дом”: например, Жан-Поль, “Приготовительная школа эстетики”. Какие алмазы!
“Он так и поступил, например, в книгах об индийской мифологии и о старонемецких народных книгах; но от изобилия разных сил и способностей у этого духа почти повсюду, со всех сторон, выросли крылья, что затрудняет управление ими”, - маленькая сноска на одной из страниц.
“...каждый из самых первых годов, видевших рождение лучших комических произведений, не очень-то потешался над ними, а сидел, тупо уставившись на них, - тем больше смеялись позднейшие века...”».
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.