Между Старой и Новой Англией. Часть 5.
Часть 1. Предыстория. Невежливый волк, или Кровь будит вдохновение
Часть 2. Представительские обязанности
Часть 3. Как лист увядший падает на душу...
Часть 4. Слабоумие и отвага
Тайное становится явным
- И правда, с Маделин же слетела шляпа и стало понятно, что это не парень.
- Вообще-то, Брайан, у нее рваная рана на груди. Было бы странно не заметить, что это девушка.
- Мгм. И правда.
Придя в себя, Маделин увидела доктора Эндерби и его супругу, новоизбранного мэра, склонившихся над ней. Здоровой рукой она поглубже натянула свалившуюся шляпу, но это ухищрение было совершенно напрасным: доктора расстегивали на ней изодранную рубашку, чтобы обработать рану на груди… Маделин застонала от боли и отчаяния. Доктор по-своему интерпретировал это и приказал подать ему эфир. Проваливаясь в забытье, Маделин шептала: «Спрячьте меня…»
Очнувшись, она увидела толпу народа в комнате. На счастье, там были по меньшей мере Брайан и Кэролайн. На соседней койке ворочался Марти. Маделин, превозмогая боль и туман в голове, произнесла:
- Позовите сюда Маргарет Брукс, экономку. Скорее. Скажите ей все. Никому другому не говорите.
- Но если твой отец придет сюда?..
- Поэтому вам нужно прежде успеть найти Маргарет. Она все придумает и все сделает как надо.
Действительно вскоре на пороге появилась экономка. Всплеснула руками, подбежала к изголовью, схватила Маделин за здоровую руку.
- Маргарет, прости, пожалуйста, что я не смогла тебя предупредить… Я правда хотела. Принеси, пожалуйста, мою одежду - она осталась в полицейском участке. Надо что-то придумать, что сказать дома…
- Твоему отцу сейчас не до тебя, твое счастье. Давай переоденем тебя и скажем, что на тебя на прогулке напал волк.
Маргарет вихрем унеслась и вскоре пришла со всем свертком. Резким движением развернула его, и на пол посыпались сорочки, нижние юбки и прочее белье… Маделин передернуло от стыда. Маргарет тем временем споро, как в детстве, стащила с нее ботинки и штаны, натянула юбку и прикрыла сверху блузкой. В прихожей докторского дома спорили и переговаривались голоса, ужасно нервировавшие Маделин. Наконец она услышала то, чего боялась больше всего:
- Там лежит моя дочь! Имею я право ее посетить?
И в комнату вошел лорд Торнтон и леди Эмбер. Маделин смотрела на них сквозь пелену волнения - только бы ничего не заподозрили, только бы пронесло…
- Девочка моя, все будет хорошо, ты скоро выздоровеешь, мы заберем тебя домой! - причитала мама, поливая лицо дочери слезами. Маделин стало неловко:
- Конечно, мамочка, конечно, мне уже гораздо лучше!
Отец держался спокойнее:
- Выздоравливай! Я тебе обещаю, что до твоего возвращения мы споем еще не все песни.
Уф. Кажется, вышли и все в порядке. Как вдруг Маделин услышала из прихожей громовой голос лорда Торнтона:
- Кто ее переодел?! Не надо мне ничего объяснять, я сам все знаю! - и, зайдя в комнату, страшный от гнева, - Дома тебя правда ждет интересный разговор! - и хлопнул дверью.
Маделин застонала и чуть не потеряла сознание. Кто ее сдал?! Все пропало. Решительно все. Больше всего хотелось сейчас перестать быть и не разбираться с этой проблемой. Правда, рядом была Маргарет - это немного улучшало ситуацию. Правда, Маргарет очень нервничала, и это отнюдь не придавало уверенности.
- Тебе нужно как можно дольше пролежать здесь. Не меньше чем до завтрашнего утра, пока он не остынет хоть немножко. Тут он, по крайней мере, не причинит тебе вреда.
- Ну что, в конце концов, он мне сделает? Убьет меня? Выгонит из дома? Вычеркнет из рода? Лишит наследства?
- Он тебя, конечно, не выгонит и даже потом простит. Но он тебя высечет. По крайней мере, сейчас он именно это собирался делать. А если он это с тобой сделает, я уйду. Бейли стар, весь дом держится на мне, и тогда Торнтон-холл развалится! Отец тебя любит, но у него в голове много предрассудков, по которым он это так не оставит. И понимает, что все этим развалит, а не сделать не может…
Маделин закрыла глаза. Маргарет сильно волновалась, и это было плохо.
- Давай я отправлю тебя на пару месяцев к родственникам в Шотландию? Отец тем временем остынет, и с ним можно будет разговаривать. У него и так сегодня был тяжелый день - вот только что он, например, распевался в задней комнате «Красного льва» на виду всей деревни, причем распевала его я…
- Постой. Шотландия, конечно, хорошо, но как-то… неправильно. Что-то сделала и в кусты, вместо прямого ответа. А между прочим, это не прихоть была, не баловство. Я считаю, что не сделала ничего плохого, потому что как аристократ я не могла поступить иначе.
- Вот что. Господа, можно попросить всех выйти на пять минут, у нас конфиденциальный разговор? В общем, Маделин, твоей семье сейчас может грозить явная опасность. Тебе это еще расскажут, но, мне кажется, тебе важнее узнать это сейчас. Твой отец нашел нового наследника, и это не Реджинальд.
- А кто?!
- Марвин Диксон. Да, водонос и садовник. Он сын твоего отца, и лорд Торнтон его признал. Реджинальд подписал сегодня отказ от наследства, но что-то мне подсказывает, что он этого так не оставит, и как Марвина, так и лорда Торнтона надо охранять. Особенно с завтрашнего утра, когда наследник будет объявлен официально. Поэтому тебе нужно пролежать здесь не менее чем до объявления, то есть до завтрака. После этого отцу будет не до тебя, а там он уже явно остынет.
- Подожди, но я все еще не считаю, что поступила неправильно! Если бы я этого не сделала, мои друзья рисковали бы жизнью! Честь аристократа важнее, чем этикетные условности.
- Вот что. Напиши ему письмо. Он буквально сегодня повторял, что самое главное - это люди, те люди, которые преданы тебе и которых ты не бросаешь. Попробуй ему объяснить это.
И с трудом, расплывающимися строками и разбегающимися мыслями, поминутно сверяя формулировки у Маргарет (Маргарет, не уходи, мне страшно!), Маделин написала примерно следующее:
«Милорд,
Вы всегда учили нас ценить своих людей и не бросать их в беде. Я уверена, что, если бы на моем месте был Ваш наследник, Вы бы им гордились.
Я искренне прошу прощения за то, что форма моего поступка принесла Вам боль, но в самой сути поступка я не могу и не хочу раскаиваться. Если бы я этого не сделала, могли пострадать мои друзья. Это переодевание также было необходимым, и я могу это обосновать.
Вы учили меня не быть проблемой. Если бы я пошла ночью в лес в платье - я бы немедленно стала проблемой, потому что в платье неудобно ходить по лесу, а я шла защищать, а не быть защищенной. Кроме того, мужской костюм на мне щадил Ваши, милорд, чувства, потому что темная мужская фигура на ночных дорогах привлекает куда меньше внимания посторонних, чем белое платье леди Маделин…»
Тут Маргарет вытащила недописанный листок из рук Маделин и выбежала из комнаты, потому что в прихожей снова послышался голос лорда Торнтона. Маделин колотила крупная дрожь. У изголовья сидел сумрачный Брайан.
- Знаешь что. Зря я тебя втянул во все это. Взрослый уже, мог бы догадаться, чем закончится баловство дочки лорда.
- Ну нет же, ты ничего не понял!..
Брайан сокрушенно покачал головой и начал снимать швы. Маделин осеклась и застонала.
- Наркоз? - участливо спросил Брайан.
- Да! - подтвердила засунувшаяся в дверь голова Маргарет. - Делай что-нибудь подольше!
На лицо Маделин снова легла эфирная маска. Последнее, что она успела подумать - что пока Брайан рядом, ничего плохого не случится.
Лорд Торнтон вошел, когда Маделин уже очнулась. По его лицу ничего нельзя было прочитать. Он помог собрать разбросанную одежду Маделин (какой стыд!), надел на нее шляпу, взял на руки и вынес на улицу. Маделин решила: чуть что - падать в обморок (в конце концов, она ранена), а там разберемся. Однако отец вдруг поцеловал ее и сказал:
- Дочка, я люблю тебя и ни на кого тебя не променяю. Все будет хорошо. Мы правда спели не все песни, как я и обещал, и еще оставили тебе.
Вот это было уже слишком для этого безумного вечера. Маделин, не в силах справиться, уже не стесняясь ничего, разрыдалась на руках отца, пока он нес ее через ночной Эрби, и рыдала беспомощно, по-детски, всхлипывая и заливая слезами отцовский сюртук.
Отец внес Маделин в дом и осторожно положил на диван в гостиной. Там уже собралась вся женская часть Торнтон-холла, кроме мамы (да, леди Джулия тоже). Маделин несколько смутилась и принялась старательно вытирать лицо предложенной салфеткой. Хорошенькая встреча с Викторией и тетей Персефоной, нечего сказать… А что скажет Бабушка?
- Итак, ты сказала, что идешь спать, а сама… - начала леди Персефона.
- Нет, - серьезно возразила Маделин. - Я никому ничего не говорила. Я не врала. Это важно. Я просто ушла.
- Кажется, в Эрби пора ставить памятник маленькой храброй леди Маделин, вышедшей сражаться с волком, - заметила Бабушка, причем явно воодушевленно, а не осуждающе.
- Миледи, вы не сердитесь на меня?
- О, милая, каждый из Торнтонов в молодости начинает творить невероятные вещи. Мы просто не рассказываем это юным девушкам заранее, чтобы они не наделали непоправимых ошибок. И выйти на волка - еще далеко не худшее, что с тобой могло случиться. Так что я рада, что это был волк. Ты еще встретишься с другими фамильными чертами Торнтонов - например, приходить невовремя с важными новостями и никогда не извиняться за это.
Тут словно развязался многолетний узел. Во-первых, никто ее не выгоняет. Во-вторых, она тоже настоящая Торнтон, и это все признали - сама того не зная, она ведет себя как предполагалось. В-третьих, Бабушка, страшная монументальная Бабушка оказалась не воплощением этикета, а настоящим живым человеком. С этого момента Маделин перестала бояться леди Джулии.
- А теперь рассказывай, что тебя понесло на волка? - поинтересовалась тетя Персефона.
- Дело в том, что мы…
- Так. Кто это «мы»? - строго уточнила леди Джулия. Маделин на секунду задумалась, как не сдать друзей.
- Не беспокойся, нас было больше двух. Нас была целая компания.
- А, тогда все в порядке.
И Маделин вкратце - естественно, не называя имен - рассказала про вызов на эксперимент, газ и волка.
- Как же ты могла! - воскликнула Алиса. «Пойти туда без меня и даже не сказать мне!» - мысленно закончила Маделин.
- Знаешь, на самом деле, если саму по себе встречу с волком еще как-то с натяжкой можно считать интересным приключением, то вот зашивание ран, а потом снятие швов я веселым никак не назову и никому не пожелаю! - с чувством заметила Маделин.
- Нда, от декольте пока придется отказаться - заметила леди Персефона.
Вернулся отец, исполнил свое обещание - арию из «Фауста». Отец всегда пел, когда сильно волновался, чтобы успокоиться, и Маделин была очень рада, что и в этот раз все закончилось именно так.
- А теперь, дорогие дочери, объясните, пожалуйста, Маделин все то, что я вам говорил. А я заодно посмотрю, как вы поняли.
И Алиса с Викторией рассказали то, что Маделин уже знала от экономки - что в семье новый наследник и что это Марвин. Этим же объяснялось отсутствие леди Эмбер: она пожелала говорить с ним наедине. Маделин по мере сил изобразила удивление от этого известия и - вполне искренне - одобрение (Бабушка, кажется, даже немножко удивилась).
- Только можно один вопрос? А как так вышло?
- Тебе рассказать? - отец внимательно посмотрел на нее. Маделин залилась краской.
- Нет, извини, я не это имела в виду… Я хотела спросить - ты об этом знал?
- Я - знал. Леди Джулия не знала, но догадалась. Леди Эмбер не знала.
Вот почему бабушка была так рада, что с Маделин приключился просто волк…
- Я уже послал прошение королю о признании Марвина лордом Торнтоном. И пусть только попробует мне отказать!
- Что, ты будешь жаловаться на короля?
- Э, нет, дорогая, кажется, ты плохо меня знаешь. Что всегда делали бароны этих мест, если их требования не выполнялись? Я объявлю бунт!
Маделин вдруг развеселилась. Действительно, гулять так гулять!
- А теперь, дорогие дочери, пора наконец спать. Маделин, утром я с тобой все-таки поговорю.
Конечно, сестры не могли прямо так взять и сразу уснуть. Они еще долго сидели на кровати Алисы, обсуждая последние события - от того, что Виктории теперь не придется выходить за мутного Реджинальда, до того, почему Брайан и Амелия не сообщили Алисе о своей проблеме. Марвина единогласно было решено поддерживать. У Маделин имелись на то особые причины - Шайка хулиганов своих не бросает, даже если (особенно если!) кто-то из них вдруг становится лордом.
Вдруг в дверь спальни постучали. На пороге показались отец с леди Персефоной.
- Девочки, у нас с вашей тетушкой вышел спор. Вот представьте, что завтра я исчезаю, и все дела поместья вдруг оказываются на вас. Что вы будете делать? Возьмете все в свои руки или найдете кого-то, кто смог бы управлять вместо вас?
Сестры задумались.
- Начнем с того, что мы не умеем управлять. Впрочем, абстрактный наследник тоже не умеет. Но мы готовы учиться, - начала Виктория.
- Алиса?
- По одной - нет. Все вместе - да, смогли бы.
- Маделин?
- Конечно взялись бы! Это же наша земля.
- Я вас услышал. Ну что ж, вот завтра и посмотрим.
Отец с теткой ушли. Алиса молча отвернулась к стене - то ли слишком устала, то ли правда обиделась на то, что ее не предупредили. Маделин, чувствуя свою вину, бросилась на кровать и прошептала на ухо сестре: «А я тебя люблю!» Алиса засмеялась и обняла Маделин.
- Я очень переживала за то, что виновата перед тобой!
Уже лежа в кровати, Маделин сквозь сон услышала голос леди Персефоны:
- А где Алиса? Ее нет в кровати. Нет, вы спите, не вставайте!
Часть 2. Представительские обязанности
Часть 3. Как лист увядший падает на душу...
Часть 4. Слабоумие и отвага
Тайное становится явным
- И правда, с Маделин же слетела шляпа и стало понятно, что это не парень.
- Вообще-то, Брайан, у нее рваная рана на груди. Было бы странно не заметить, что это девушка.
- Мгм. И правда.
Придя в себя, Маделин увидела доктора Эндерби и его супругу, новоизбранного мэра, склонившихся над ней. Здоровой рукой она поглубже натянула свалившуюся шляпу, но это ухищрение было совершенно напрасным: доктора расстегивали на ней изодранную рубашку, чтобы обработать рану на груди… Маделин застонала от боли и отчаяния. Доктор по-своему интерпретировал это и приказал подать ему эфир. Проваливаясь в забытье, Маделин шептала: «Спрячьте меня…»
Очнувшись, она увидела толпу народа в комнате. На счастье, там были по меньшей мере Брайан и Кэролайн. На соседней койке ворочался Марти. Маделин, превозмогая боль и туман в голове, произнесла:
- Позовите сюда Маргарет Брукс, экономку. Скорее. Скажите ей все. Никому другому не говорите.
- Но если твой отец придет сюда?..
- Поэтому вам нужно прежде успеть найти Маргарет. Она все придумает и все сделает как надо.
Действительно вскоре на пороге появилась экономка. Всплеснула руками, подбежала к изголовью, схватила Маделин за здоровую руку.
- Маргарет, прости, пожалуйста, что я не смогла тебя предупредить… Я правда хотела. Принеси, пожалуйста, мою одежду - она осталась в полицейском участке. Надо что-то придумать, что сказать дома…
- Твоему отцу сейчас не до тебя, твое счастье. Давай переоденем тебя и скажем, что на тебя на прогулке напал волк.
Маргарет вихрем унеслась и вскоре пришла со всем свертком. Резким движением развернула его, и на пол посыпались сорочки, нижние юбки и прочее белье… Маделин передернуло от стыда. Маргарет тем временем споро, как в детстве, стащила с нее ботинки и штаны, натянула юбку и прикрыла сверху блузкой. В прихожей докторского дома спорили и переговаривались голоса, ужасно нервировавшие Маделин. Наконец она услышала то, чего боялась больше всего:
- Там лежит моя дочь! Имею я право ее посетить?
И в комнату вошел лорд Торнтон и леди Эмбер. Маделин смотрела на них сквозь пелену волнения - только бы ничего не заподозрили, только бы пронесло…
- Девочка моя, все будет хорошо, ты скоро выздоровеешь, мы заберем тебя домой! - причитала мама, поливая лицо дочери слезами. Маделин стало неловко:
- Конечно, мамочка, конечно, мне уже гораздо лучше!
Отец держался спокойнее:
- Выздоравливай! Я тебе обещаю, что до твоего возвращения мы споем еще не все песни.
Уф. Кажется, вышли и все в порядке. Как вдруг Маделин услышала из прихожей громовой голос лорда Торнтона:
- Кто ее переодел?! Не надо мне ничего объяснять, я сам все знаю! - и, зайдя в комнату, страшный от гнева, - Дома тебя правда ждет интересный разговор! - и хлопнул дверью.
Маделин застонала и чуть не потеряла сознание. Кто ее сдал?! Все пропало. Решительно все. Больше всего хотелось сейчас перестать быть и не разбираться с этой проблемой. Правда, рядом была Маргарет - это немного улучшало ситуацию. Правда, Маргарет очень нервничала, и это отнюдь не придавало уверенности.
- Тебе нужно как можно дольше пролежать здесь. Не меньше чем до завтрашнего утра, пока он не остынет хоть немножко. Тут он, по крайней мере, не причинит тебе вреда.
- Ну что, в конце концов, он мне сделает? Убьет меня? Выгонит из дома? Вычеркнет из рода? Лишит наследства?
- Он тебя, конечно, не выгонит и даже потом простит. Но он тебя высечет. По крайней мере, сейчас он именно это собирался делать. А если он это с тобой сделает, я уйду. Бейли стар, весь дом держится на мне, и тогда Торнтон-холл развалится! Отец тебя любит, но у него в голове много предрассудков, по которым он это так не оставит. И понимает, что все этим развалит, а не сделать не может…
Маделин закрыла глаза. Маргарет сильно волновалась, и это было плохо.
- Давай я отправлю тебя на пару месяцев к родственникам в Шотландию? Отец тем временем остынет, и с ним можно будет разговаривать. У него и так сегодня был тяжелый день - вот только что он, например, распевался в задней комнате «Красного льва» на виду всей деревни, причем распевала его я…
- Постой. Шотландия, конечно, хорошо, но как-то… неправильно. Что-то сделала и в кусты, вместо прямого ответа. А между прочим, это не прихоть была, не баловство. Я считаю, что не сделала ничего плохого, потому что как аристократ я не могла поступить иначе.
- Вот что. Господа, можно попросить всех выйти на пять минут, у нас конфиденциальный разговор? В общем, Маделин, твоей семье сейчас может грозить явная опасность. Тебе это еще расскажут, но, мне кажется, тебе важнее узнать это сейчас. Твой отец нашел нового наследника, и это не Реджинальд.
- А кто?!
- Марвин Диксон. Да, водонос и садовник. Он сын твоего отца, и лорд Торнтон его признал. Реджинальд подписал сегодня отказ от наследства, но что-то мне подсказывает, что он этого так не оставит, и как Марвина, так и лорда Торнтона надо охранять. Особенно с завтрашнего утра, когда наследник будет объявлен официально. Поэтому тебе нужно пролежать здесь не менее чем до объявления, то есть до завтрака. После этого отцу будет не до тебя, а там он уже явно остынет.
- Подожди, но я все еще не считаю, что поступила неправильно! Если бы я этого не сделала, мои друзья рисковали бы жизнью! Честь аристократа важнее, чем этикетные условности.
- Вот что. Напиши ему письмо. Он буквально сегодня повторял, что самое главное - это люди, те люди, которые преданы тебе и которых ты не бросаешь. Попробуй ему объяснить это.
И с трудом, расплывающимися строками и разбегающимися мыслями, поминутно сверяя формулировки у Маргарет (Маргарет, не уходи, мне страшно!), Маделин написала примерно следующее:
«Милорд,
Вы всегда учили нас ценить своих людей и не бросать их в беде. Я уверена, что, если бы на моем месте был Ваш наследник, Вы бы им гордились.
Я искренне прошу прощения за то, что форма моего поступка принесла Вам боль, но в самой сути поступка я не могу и не хочу раскаиваться. Если бы я этого не сделала, могли пострадать мои друзья. Это переодевание также было необходимым, и я могу это обосновать.
Вы учили меня не быть проблемой. Если бы я пошла ночью в лес в платье - я бы немедленно стала проблемой, потому что в платье неудобно ходить по лесу, а я шла защищать, а не быть защищенной. Кроме того, мужской костюм на мне щадил Ваши, милорд, чувства, потому что темная мужская фигура на ночных дорогах привлекает куда меньше внимания посторонних, чем белое платье леди Маделин…»
Тут Маргарет вытащила недописанный листок из рук Маделин и выбежала из комнаты, потому что в прихожей снова послышался голос лорда Торнтона. Маделин колотила крупная дрожь. У изголовья сидел сумрачный Брайан.
- Знаешь что. Зря я тебя втянул во все это. Взрослый уже, мог бы догадаться, чем закончится баловство дочки лорда.
- Ну нет же, ты ничего не понял!..
Брайан сокрушенно покачал головой и начал снимать швы. Маделин осеклась и застонала.
- Наркоз? - участливо спросил Брайан.
- Да! - подтвердила засунувшаяся в дверь голова Маргарет. - Делай что-нибудь подольше!
На лицо Маделин снова легла эфирная маска. Последнее, что она успела подумать - что пока Брайан рядом, ничего плохого не случится.
Лорд Торнтон вошел, когда Маделин уже очнулась. По его лицу ничего нельзя было прочитать. Он помог собрать разбросанную одежду Маделин (какой стыд!), надел на нее шляпу, взял на руки и вынес на улицу. Маделин решила: чуть что - падать в обморок (в конце концов, она ранена), а там разберемся. Однако отец вдруг поцеловал ее и сказал:
- Дочка, я люблю тебя и ни на кого тебя не променяю. Все будет хорошо. Мы правда спели не все песни, как я и обещал, и еще оставили тебе.
Вот это было уже слишком для этого безумного вечера. Маделин, не в силах справиться, уже не стесняясь ничего, разрыдалась на руках отца, пока он нес ее через ночной Эрби, и рыдала беспомощно, по-детски, всхлипывая и заливая слезами отцовский сюртук.
Отец внес Маделин в дом и осторожно положил на диван в гостиной. Там уже собралась вся женская часть Торнтон-холла, кроме мамы (да, леди Джулия тоже). Маделин несколько смутилась и принялась старательно вытирать лицо предложенной салфеткой. Хорошенькая встреча с Викторией и тетей Персефоной, нечего сказать… А что скажет Бабушка?
- Итак, ты сказала, что идешь спать, а сама… - начала леди Персефона.
- Нет, - серьезно возразила Маделин. - Я никому ничего не говорила. Я не врала. Это важно. Я просто ушла.
- Кажется, в Эрби пора ставить памятник маленькой храброй леди Маделин, вышедшей сражаться с волком, - заметила Бабушка, причем явно воодушевленно, а не осуждающе.
- Миледи, вы не сердитесь на меня?
- О, милая, каждый из Торнтонов в молодости начинает творить невероятные вещи. Мы просто не рассказываем это юным девушкам заранее, чтобы они не наделали непоправимых ошибок. И выйти на волка - еще далеко не худшее, что с тобой могло случиться. Так что я рада, что это был волк. Ты еще встретишься с другими фамильными чертами Торнтонов - например, приходить невовремя с важными новостями и никогда не извиняться за это.
Тут словно развязался многолетний узел. Во-первых, никто ее не выгоняет. Во-вторых, она тоже настоящая Торнтон, и это все признали - сама того не зная, она ведет себя как предполагалось. В-третьих, Бабушка, страшная монументальная Бабушка оказалась не воплощением этикета, а настоящим живым человеком. С этого момента Маделин перестала бояться леди Джулии.
- А теперь рассказывай, что тебя понесло на волка? - поинтересовалась тетя Персефона.
- Дело в том, что мы…
- Так. Кто это «мы»? - строго уточнила леди Джулия. Маделин на секунду задумалась, как не сдать друзей.
- Не беспокойся, нас было больше двух. Нас была целая компания.
- А, тогда все в порядке.
И Маделин вкратце - естественно, не называя имен - рассказала про вызов на эксперимент, газ и волка.
- Как же ты могла! - воскликнула Алиса. «Пойти туда без меня и даже не сказать мне!» - мысленно закончила Маделин.
- Знаешь, на самом деле, если саму по себе встречу с волком еще как-то с натяжкой можно считать интересным приключением, то вот зашивание ран, а потом снятие швов я веселым никак не назову и никому не пожелаю! - с чувством заметила Маделин.
- Нда, от декольте пока придется отказаться - заметила леди Персефона.
Вернулся отец, исполнил свое обещание - арию из «Фауста». Отец всегда пел, когда сильно волновался, чтобы успокоиться, и Маделин была очень рада, что и в этот раз все закончилось именно так.
- А теперь, дорогие дочери, объясните, пожалуйста, Маделин все то, что я вам говорил. А я заодно посмотрю, как вы поняли.
И Алиса с Викторией рассказали то, что Маделин уже знала от экономки - что в семье новый наследник и что это Марвин. Этим же объяснялось отсутствие леди Эмбер: она пожелала говорить с ним наедине. Маделин по мере сил изобразила удивление от этого известия и - вполне искренне - одобрение (Бабушка, кажется, даже немножко удивилась).
- Только можно один вопрос? А как так вышло?
- Тебе рассказать? - отец внимательно посмотрел на нее. Маделин залилась краской.
- Нет, извини, я не это имела в виду… Я хотела спросить - ты об этом знал?
- Я - знал. Леди Джулия не знала, но догадалась. Леди Эмбер не знала.
Вот почему бабушка была так рада, что с Маделин приключился просто волк…
- Я уже послал прошение королю о признании Марвина лордом Торнтоном. И пусть только попробует мне отказать!
- Что, ты будешь жаловаться на короля?
- Э, нет, дорогая, кажется, ты плохо меня знаешь. Что всегда делали бароны этих мест, если их требования не выполнялись? Я объявлю бунт!
Маделин вдруг развеселилась. Действительно, гулять так гулять!
- А теперь, дорогие дочери, пора наконец спать. Маделин, утром я с тобой все-таки поговорю.
Конечно, сестры не могли прямо так взять и сразу уснуть. Они еще долго сидели на кровати Алисы, обсуждая последние события - от того, что Виктории теперь не придется выходить за мутного Реджинальда, до того, почему Брайан и Амелия не сообщили Алисе о своей проблеме. Марвина единогласно было решено поддерживать. У Маделин имелись на то особые причины - Шайка хулиганов своих не бросает, даже если (особенно если!) кто-то из них вдруг становится лордом.
Вдруг в дверь спальни постучали. На пороге показались отец с леди Персефоной.
- Девочки, у нас с вашей тетушкой вышел спор. Вот представьте, что завтра я исчезаю, и все дела поместья вдруг оказываются на вас. Что вы будете делать? Возьмете все в свои руки или найдете кого-то, кто смог бы управлять вместо вас?
Сестры задумались.
- Начнем с того, что мы не умеем управлять. Впрочем, абстрактный наследник тоже не умеет. Но мы готовы учиться, - начала Виктория.
- Алиса?
- По одной - нет. Все вместе - да, смогли бы.
- Маделин?
- Конечно взялись бы! Это же наша земля.
- Я вас услышал. Ну что ж, вот завтра и посмотрим.
Отец с теткой ушли. Алиса молча отвернулась к стене - то ли слишком устала, то ли правда обиделась на то, что ее не предупредили. Маделин, чувствуя свою вину, бросилась на кровать и прошептала на ухо сестре: «А я тебя люблю!» Алиса засмеялась и обняла Маделин.
- Я очень переживала за то, что виновата перед тобой!
Уже лежа в кровати, Маделин сквозь сон услышала голос леди Персефоны:
- А где Алиса? Ее нет в кровати. Нет, вы спите, не вставайте!