Прованс Питера Мейла и не только...
Если кто-то пропустил эти небольшие книжечки, написанные влюблённым в Прованс англичанином, очень советую. Купил как-то другую книгу из той же серии, «Под солнцем Тосканы», в которой американка рассказывает о своём опыте жизни в Италии, и остался весьма разочарован: она больше любуется собой, нежели Тосканой. У Мейла в точности наоборот.
Он действительно влюблён в Юг Франции и растворяется в нём, купается в нём, наблюдает за ним. Обаяние его текстов настолько сильно, что дух Прованса в полной мере сохранился даже в фильме, снятом по книге Мейла - «Хороший год». Впрочем, едва ли не лучшим показателем успеха текстов Мейла служат толпы туристов, которые приезжают в Люберон, чтобы посмотреть на те места, которые он описал. По слухам, первый дом в Провансе автору пришлось из-за этого даже продать: окрестные жители не пришли в восторг от такой популярности.
Насколько я могу судить, наблюдения Мейла чрезвычайно точны. Сам я в Провансе, естественно, никогда не жил, но того, что видел, хватило, чтобы почувствовать совершенную «особость» этого региона. Это, конечно, не Франция; вернее, не совсем Франция. Бог бы с ним даже с особым акцентом, это особый ритм жизни. Только в Провансе я видел автобусы, которые отъезжают от конечной тогда, когда это удобно водителю - в нашем случае минут на 10 раньше времени. Только в Провансе я видел поезда, которые опаздывают не на час или на два - навсегда. Нам как-то довелось проехать несколько остановок таким поездом. Он вышел, кажется, из Перпиньяна или Нарбонна после обеда, должен был пересечь Прованс и к вечеру быть в Париже. Когда мы вошли в него в ночи, он ещё не миновал Прованс. На лицах пассажиров была написана полная безнадёжность, они начинали устраиваться спать прямо в креслах. В поезде была такая атмосфера, как будто он находится в пути уже неделю. И когда мы из него вышли, нам с завистью смотрели вслед.
Вообще, транспорт в Провансе - это отдельная песня. Как-то мы ехали в Авиньон через Ним. Поезд сломался, а другой состав в Ниме нам подать не могли, потому что у машиниста закончился рабочий день, и он пошёл домой ужинать, не слушая никаких уговоров начальницы вокзала. Тогда та вызвала своего приятеля с автобусом, который и развёз пассажиров по окрестным городам. В другой раз мы застряли в одном из городков: из-за ремонта путей отменили поезда, а мы не обратили на это внимание. И только чудом нам удалось уговорить довезти нас до Авиньона водителя туристического автобуса, который возвращался порожняком в гараж. Брать пассажиров ему было запрещено, но узнав, что мы из России, он не только не отказал, но и довёз нас до отеля, денег не взял, а вместо этого пригласил к себе домой на ужин.
Жители Прованса необычайно говорливы. Поскольку я терпеть не могу болтать ни о чём, для меня это была мука смертная. С нами заговаривали повсюду - совершенно, естественно, незнакомые люди. То, что между собой мы говорили не по-французски, их, разумется, ни на секунду не смущало. Входя в пригородный поезд, я уже на автомате начинал присматривать местечко подальше от всех. И вот как-то в довольно-таки заполненном поезде, где уедиться не было никакой возможности, я выбрал место напротив средних лет француза в костюме и галстуке, увлечённо работавшего над документами. Наивно понадеялся, что это какой-нибудь бизнесмен, которому не до досужих разговоров. Но стоило нам сесть, француз внимательно нас осмотрел, снял очки, потёр глаза, тяжело вздохнул и недовольным тоном уставшего врача, к которому пришли на приём уже сотые пациенты, спросил: «Ну, так и из какой же страны вы приехали?» Полчаса в беседе пролетели для него незаметно.
Он действительно влюблён в Юг Франции и растворяется в нём, купается в нём, наблюдает за ним. Обаяние его текстов настолько сильно, что дух Прованса в полной мере сохранился даже в фильме, снятом по книге Мейла - «Хороший год». Впрочем, едва ли не лучшим показателем успеха текстов Мейла служат толпы туристов, которые приезжают в Люберон, чтобы посмотреть на те места, которые он описал. По слухам, первый дом в Провансе автору пришлось из-за этого даже продать: окрестные жители не пришли в восторг от такой популярности.
Насколько я могу судить, наблюдения Мейла чрезвычайно точны. Сам я в Провансе, естественно, никогда не жил, но того, что видел, хватило, чтобы почувствовать совершенную «особость» этого региона. Это, конечно, не Франция; вернее, не совсем Франция. Бог бы с ним даже с особым акцентом, это особый ритм жизни. Только в Провансе я видел автобусы, которые отъезжают от конечной тогда, когда это удобно водителю - в нашем случае минут на 10 раньше времени. Только в Провансе я видел поезда, которые опаздывают не на час или на два - навсегда. Нам как-то довелось проехать несколько остановок таким поездом. Он вышел, кажется, из Перпиньяна или Нарбонна после обеда, должен был пересечь Прованс и к вечеру быть в Париже. Когда мы вошли в него в ночи, он ещё не миновал Прованс. На лицах пассажиров была написана полная безнадёжность, они начинали устраиваться спать прямо в креслах. В поезде была такая атмосфера, как будто он находится в пути уже неделю. И когда мы из него вышли, нам с завистью смотрели вслед.
Вообще, транспорт в Провансе - это отдельная песня. Как-то мы ехали в Авиньон через Ним. Поезд сломался, а другой состав в Ниме нам подать не могли, потому что у машиниста закончился рабочий день, и он пошёл домой ужинать, не слушая никаких уговоров начальницы вокзала. Тогда та вызвала своего приятеля с автобусом, который и развёз пассажиров по окрестным городам. В другой раз мы застряли в одном из городков: из-за ремонта путей отменили поезда, а мы не обратили на это внимание. И только чудом нам удалось уговорить довезти нас до Авиньона водителя туристического автобуса, который возвращался порожняком в гараж. Брать пассажиров ему было запрещено, но узнав, что мы из России, он не только не отказал, но и довёз нас до отеля, денег не взял, а вместо этого пригласил к себе домой на ужин.
Жители Прованса необычайно говорливы. Поскольку я терпеть не могу болтать ни о чём, для меня это была мука смертная. С нами заговаривали повсюду - совершенно, естественно, незнакомые люди. То, что между собой мы говорили не по-французски, их, разумется, ни на секунду не смущало. Входя в пригородный поезд, я уже на автомате начинал присматривать местечко подальше от всех. И вот как-то в довольно-таки заполненном поезде, где уедиться не было никакой возможности, я выбрал место напротив средних лет француза в костюме и галстуке, увлечённо работавшего над документами. Наивно понадеялся, что это какой-нибудь бизнесмен, которому не до досужих разговоров. Но стоило нам сесть, француз внимательно нас осмотрел, снял очки, потёр глаза, тяжело вздохнул и недовольным тоном уставшего врача, к которому пришли на приём уже сотые пациенты, спросил: «Ну, так и из какой же страны вы приехали?» Полчаса в беседе пролетели для него незаметно.