Творчество Константина В Булгакова
Выкладываю то, что сохранилось у меня из творчества Константина В Булгакова, с которым я был косвенно знаком. По словам Блэка, Костя погиб в Москве в первой половине 2000-х при невыясненных обстоятельствах. В Интернете остался небольшой огрызок его сайта: http://kostean.chat.ru, но, к сожалению, никаких текстов там нет.
Эпиграф:
Рукописи не горят... Не тонут, не плавятся, не растворяются и не перевариваются. На них не действуют ни 'Delete', ни 'Format', ни даже низкоуровневое форматирование из-под БИОСа...
Можно написать отдельную книгу о том, как я этот Глюк ел (специально, когда он мне не нравился), как я его терял в Эгладоре (нечаяно, будучи нетрезвым), как его смывало дождем (первоначально он писался карандашом на серой бумаге) и о том, сколько раз он пропадал вместе с остальной важной информацией с моего харда. Но всегда находился какой-нибудь странный человек, который неизвестно зачем оставлял себе копию. Причем в большинстве случаев рукописную. Последний раз, исчезнув ВМЕСТЕ с моим хардом, Глюк не оставил мне никакой надежды на свое возвращение: всем, кто хотел его переписать, я обещал, что завтра-послезавтра я его распечатаю и благополучно об этом забывал. Но в один прекрасный день исчез комп, исчез хард, исчез Глюк, и ни у кого из моих знакомых не оказалось ни одной копии. Ни харда, ни компа, ни тем более Глюка. Спасибо Александру Тарнавскому, которого я, кажется, ни разу в глаза не видел, который однажды прислал мне мой родной Глюк. С трудом могу представить, из какого города... Danke, Шурик!
Глюк!
----------------------------------------------------------------------
У вас когда-нибудь бывали глюки? Нет?! А у меня бывали. Очень даже часто. Но таких, как в этот раз - никогда...
Кстати, если вы не знаете, кто такие глюки, то я сейчас попытаюсь объяснить. А заодно опишу пару своих самых частых глюков.
Глюк первый.
Жрать хочется!.. Знаете, как это весело - два дня питаться одним единственным бич-пакетом(1) (креветковым)? За два рубля тридцать две копейки (у меня даже чек оставался, но я его сожрал). Не знаете?? Ну и везучие же вы!..
Спать хочется!.. Знаете, каково - целую неделю спать по-дельфиньи (Говорят, у дельфинов нет сон-часа, так что они, бедняги, спят на ходу (id est(2) на плаву) по нескольку секунд)? Нет? А вы попробуйте!
Для этого необходимо всего-то ничего:
- По утрам работать дворником.
- После работы играть в "морской бой" на лекциях.
- После лекций, на контрольной, пытаться забросить свой глаз в тетрадку очень симпатичной соседки, которая не поленилась и переписала себе на коленки половину "Большой Советской Энциклопедии"...
- Забивать на последнюю пару и идти "на Дело". Это значит, с голодными глазами бродить по разным людным местам, вроде вокзалов и парков, высматривать пивные бутылки (темная - рубь, светлая - хер без соли(3)), а потом с ревом кидаться на них, наперерез всевозможным бабкам, дедам, инвалидам и детям, которые за эту бутылку готовы друг другу (и вам заодно!) глотку перегрызть.
- Всю ночь, стоя на балконе, во весь голос читать Маяковского.
- А под утро под впечатлением "Дряни"(4), схватить карандаш, рулон туалетной бумаги и писать глупые, нерифмованые, но очень эмоциональные стихи..
- И опять идти подметать...
Если выполнить 50-70% этого плана, то вы будете считать дельфина не только самым умным, но и самым несчастным животным.
Домой хочется!.. Вернее даже не домой, а в то место, где я обитаю, и которое иногда, выдавая желаемое за действительное, зову домом. Кто-то назовет его гнездом, а я, так как я тварь неоперенная, назову лежбищем...
Так вот, представьте себе, что вы неделю не видели своего лежбища, а шлялись по разным друзьям, подругам, кладбищам, площади Большого Театра(5) и подобным злачным местам!
Если вы все это дело (или хотя бы половину его) представите, то вы будете иметь приблизительное представление о моем тогдашнем состоянии...
Так вот, направляюсь я в сторону своего лежбища, зверски хочется жрать, спать, пить, выпить и еще много чего. Уже от голода, усталости и непреодолимого желания ничего не вижу, почти ничего не слышу и не понимаю.
И тут в лифте меня встречает глюк. Так как это была моя первая с ним встреча, мне стало немного не по себе. Даже далеко не немного, я от страха чуть лифт не испачкал... А глюк был такой:
Ворона. Почему-то черная, когда я ждал зеленую, красную, или на худой конец, белую. Она просто висела под потолком лифта. Нет, не подумайте, что она повесилась, она просто зависла в воздухе. Не каркала, не хлопала крыльями, а просто висела. Висела и смотрела на меня своим блестящим, черным, бездонным глазом. И хитро улыбалась, как будто знала обо мне что-то важное, чего никто кроме нее не знал. Мне стало интересно, что же она такого обо мне знает, и я так прямо у нее и спросил: "Ты чего?"
Ворона вдруг встрепенулась, перестала скалить зубы (скажете, у ворон нет зубов? Как бы не так! Это же глючная ворона, так что у нее было два ряда грязно-желтых, изъеденых кариесом, зубов), и очень серьезно посмотрела своим глазом в мой. Ее глаз был не только черным и блестящим, он еще был и бездонным. Он засасывал в себя звук, свет, запах, даже голод. Через несколько секунд я весь уже был засосан в этот глаз. Снаружи оставался только развязаный шнурок от ботинка. Я сидел у вороны в глазу, тщетно пытался понять, что же она обо мне знает, и меня уже не мучили ни голод, ни усталость. Мне хотелось одного: знать то же самое, что знает эта хитрая ворона...
Хлобысь! Ворона громко крикнула "Карр!!!", сожрала неизвестно откуда взявшийся кусок костромского сыра с дырочками, щелкнула зубастым клювом, рыгнула и растворилась. Совсем. Не оставила после себя ни перышка, ни крошек от сыра. Просто сделала вид, что ее никогда не было.
А я? Мало того, что я грохнулся головой об пол лифта (если вы не забыли, я был в глазу у вороны, которая висела под потолком), так на меня сверху рухнула еще целая куча желаний: желание жрать, спать, курить и еще целая куча всяких желаний и хотений...
Такой вот глюк...
Еще меня очень часто посещал другой, менее глючный и более обыденный глюк.
Глюк второй.
О любви...
Представьте себе влюбленного Костяна... Его таковым даже представлять не надо, на него надо просто посмотреть. Я вам могу гарантировать, что если вы его увидите, то он в этот момент будет влюблен. По уши и с головой. Он всегда влюблен. Первый раз это с ним случилось в классе втором-четвертом, и с тех пор это не проходило. Если вы видите Костяна в задумчивом состоянии (а он такой всегда), то будьте уверены, что он думает о своей возлюбленной. Так вот, идет он (в смысле я) по улице, мечтает о том, как ОНА бы ему встретилась за соседним углом, заготавливает комплименты, которые он ей сейчас скажет, и вдруг...
Глюк!
Она действительно стоит рядом с выходом из метро. Стоит и высматривает в толпе Костяна. Костян, обезумев от счастья, роняет все, что у него есть в данный момент в руках, раскидывает руки на максимально возможную ширину и с громким криком "Викааа-а-а" кидается к ней, сбивая по пути разных бабок и дедок, собак и кошек, ментов и мусорные баки. Но когда он к ней подбегает, выставляет вперед губы для поцелуя, глюк исчезает, и его любимая превращается в нечто страшное, чаще всего в пьяного, грязного, пахнущего чесноком и пивом "серого брата"(6). Мусор(7) шевелит своими дикими черными усами, в которых застряли остатки маринованного укропа, удивленно поднимает глаза на еще более удивленного Костяна, хватает его за руку и тащит в отделение. В отделении вокруг Костяна собирается куча самых опытных ментов и долго ломает голову, почему на мне нет следов от уколов и на меня никак не реагирует их знаменитая волшебная трубочка(8), хотя у меня есть все внешние признаки наркотического или алкогольного опьянения... И так всегда...
Глюк третий. Он же последний. Он же самый странный.
Хорошо-то как!!!
Черт, да так хорошо не бывает. Так не должно быть, так не может быть. Нет ни одной настоящей причины для хорошего настроения, но оно хорошо. И хорошо весьма(9).
Хорошо потому, что солнце светит. Да так светит, что крышу сносит. И плевать ему на то, что на улице октябрь. Ему хочется светить и оно светит. Ему, наверное тоже крышу снесло.
Крышу снесло также и воробьям, которые, глядя на дикое солнце, радостно орут и машут крыльями.
Ха, да крышу снесло всему миру. Он просто обкурился дикой травки...
И тут меня начинают одолевать сомнения по поводу того, что же на самом деле происходит. Почему мир так нереально, сказочно прекрасен. Почему каждый встречный человек желает мне добра и даже не пытается ни оскорбить, ни унизить, как было всегда. Почему менты охраняют меня от преступников, а не наоборот. Да в этом и нет необходимости. Все негодяи вдруг стали хорошими, доброжелательными и честными. Даже я.
Теперь, если я вижу лежащий на дороге кошелек, то первое желание, которое у меня возникает, так это встать рядом с ним и крикнуть: "Друзья, кто-то из вас потерял! Вернитесь пожалуйста и заберите. Мне чужого не надо... Хотите, я вам все свое отдам!?" И я это кричу не ради того, чтобы "набить фишек"(10), не ради вознаграждения, которое, я уверен, получу обязательно, а просто так, от широты души. Изменилось все, даже звуки: Раньше в метро можно было услышать только самую новую и самую полную коллекцию мировых матерных выражений, а теперь только "спасибо - пожалуйста", "будьте добры - будьте любезны". Даже дикие суицидные мысли перестали меня посещать. Теперь меня больше всего волновал вопрос продолжения моего собственного рода, чего со мной отродясь не бывало. В общем, жизнь стала казаться не наказанием за первородный грех, а великим подарком нашего Господа всем своим подопечным. То есть нам. Id est мне.
Глюк!
"Ну и погано же все! Да так погано просто не бывает!" - приходит мне в голову через несколько минут. Солнца как не было, так и нет. Его в Москве вообще не бывает. И даже если в небесной канцелярии все перепьются и с перепоя забудут его спрятать за тучи, то все равно, на это глючное солнце придется смотреть из окна. Потому что солнце в Москве всегда сопровождается диким холодом...
"Черт, да что же случилось с этими птицами?" - думаю я, потому что их вопли становятся просто невыносимыми. Воробьи орут на голубей, голуби пытаются прогнать ворон, и даже гордой птице Грифу достается на орехи в этой всеобщей борьбе за выживание...
Тут я ловлю на себе раздраженный взгляд какой-то женщины неопределенного возраста и пола (Вы заявите, что женщина не может быть неопределенного пола? И даже тут мне будет, что возразить. На наших улицах очень часто можно встретить существ, у которых, кроме одряблых и провисших внешних женских половых органов, ничего от Женщин (с большой, как, впрочем, и с маленькой буквы) не осталось. Да и было ли там что-нибудь вообще? Она (оно?) может быть матерью, тещей-свекровью, пенсионеркой, уборщицей или депутатом, но ни в коем случае Женщиной (с большой... да хотя бы с маленькой буквы)... Именно такие обычно выталкивают вас из очереди в овощном магазине, именно они, оказавшись посреди перекрестка, начинают с визгом бегать туда-сюда-обратно, а когда бледный как смерть, перепуганный водитель, четыре раза сменивший направление движения,остановив машину в спасительных тринадцати миллиметрах, спросит, все ли у этого существа в порядке, оно (она?) разразится такой многоэтажной бранью, что водитель, превратясь из смертельно-бледного в разъяренно-красного, серьезно задумается: "А не зря ли я остановился?..")... Она, имея странное выражение лица, внимательно меня изучает. Под ее пристальным взглядом я, смутившись, начинаю перебирать в уме события последних нескольких минут и пытаюсь понять, чем же это я умудрился так сильно ее обидеть. Но она, плюнув себе под ноги с такой ненавистью, на которую даже я не способен, с перекошенным злобой лицом, заявляет:
- Вот такие, как ты, хиппи проклятые, страну американцам продали! В армию тебя надо, в нашу, в Советскую! Тебя бы там быстро нормальным сделали! Там бы с тебя сразу все твое тряпье содрали! А то, ишь, выдумал, патлы отрастил, и все значит можно? У-у, хиппи чертовы, стрелять таких надо!
- Из винтовки! С водяным охлаждением, чтобы не перегревалась! - подхватывает дед в кирзовых сапогах и камуфлированной телогрейке... Старый вояка, который сейчас кажется мне симпатичным...
Глюк!
Меня начинает трясти.
Не от страха, не от жалости к себе, а от смеха. Мне смешно. Вовсе не потому, что к кричащей парочке присоединяются почти все, стоящие на остановке люди (???). Вовсе не потому, что они обзывают меня по очереди то металлистом, то хиппи, то рокером, явно имея в виду байкера, даже не подозревая, что я, являясь скорее всего, панком, мог бы гордиться любым из этих громких идентификаторов(11). Вовсе не потому, что сначала меня обвиняют в продаже страны, которая развалилась, когда я еще только мечтал увидеть живого американца. И даже не потому, что меня приговорили к расстрелу из несуществующего оружия в стране, где несколько лет не приводили смертные приговоры в исполнение. Я смеюсь потому, что я понял, что же на самом деле происходит. До меня доходит, что имела в виду ворона в лифте, когда говорила свое веское "Карр!!!".
Она хотела поделиться, предупредить о самой главной тайне жизни: она, глючная ворона, знала, что все мы глюки. Независимо от того, что мы видим, знаем, хотим или чувствуем. Нас не существует. Не существует серых братьев, которые на самом деле вовсе не братья и даже не сестры, а вообще дети. Глючные дети глючного мира, которого не существует.
Даже глюков в действительности не существует. Они просто нам приглючились.
Сами подумайте, разве все, что вы видите в своей жизни, может быть реальным? Разве может быть реальным вон тот нищий, пытающийся грязными пальцами разлепить слипшиеся от гноя веки, чтобы увидеть очередной глюк? Разве может быть реальным любимая девушка, которая в ответ на признание в любви замолкает не потому, что не может выразить словами свои чувства, ощущения и переживания, а лишь потому, что она просто не испытывает ни чувств, ни ощущений, ни переживаний? Разве могу быть реальным я? Я, ненавидящий весь род человеческий лишь потому, что просто не могу как следует полюбить себя? Разве может быть реальным мир, в котором черных полос хотя бы на одну больше, чем белых?
Глюк!
----------------------------------------------------------------------
Примечания автора:
1. Бич-пакет (каз. сленг) - упаковка лапши быстрого приготовления.
2. Id est (лат.) - То есть.
3. Хер без соли (росс. сленг) - Очень незначительная сумма денег. Здесь: 20-40 копеек.
4. "Дрянь" - Имеется в виду произведение В.В.Маяковского "О дряни".
5. Площадь напротив Большого Театра в Москве - традиционное место, где встречаются гомосексуалисты.
6. "Серый брат" (росс. сленг) - представитель органов охраны правопорядка, миллиционер в Москве, С-Петербурге и других крупных городах. В более мелких и провинциальных городах встречаются "дикие братья".
7. Мусор (междунар.) - см. "Серый брат".
8. Волшебная трубочка - Действительно волшебный предмет, меняющий свой цвет при попадании в него паров алкоголя. Часто используется "Серыми" и "Дикими".
9. Хорошо. И хорошо весьма! (Свака. Свасти-Ка! (санскр.)) - фраза, используемая Индрой-громовержцем для созыва Свастики Локапал. Подробнее об этом см. в книгах "Кришна Джанардана" (Черный Баламут) и "Бхагават Гита" (Песнь Господа).
10. Набить фишек (спорт.) - Заработать очки, повысить свой рейтинг.
11. Идентификатор - имя, свободно избираемое программистом для элементов программы (По А.Колесникову). Здесь: присваиваемые мне названия-наименования.
Writed by Булгаков Костян (Алиса-KZ)
Moscow, Russia. 03.02.2000
* * *
Началось все это в 1981 году, 29 декабря в славном провинциальном и мирном городке в Ценральном Казахстане. Городок, имеющий (тогда) около 300 тыс. населения, обзывался Темиртау. В этом городке был гигантский металлургический комбинат полного цикла, крупный химический завод (по производству синтетического каучука), куча всяких других прикольных вещей. Теперь половины города нет (см. картинку)... Теперь Ironhill - огромный заповедник для гопников, наркоманов и прочих неудачников, которые не успели оттуда свалить.
Еще в Темиртау осталась "НУШГ им. Т. О. Аубакирова" - когда-то - одно из лучших учебных заведений в Казахстане. Я очень горжусь тем, что мне пришлось проучиться в нем около пяти лет. Таких учителей, как там, я больше нигде не встречал. До сих пор не могу понять, что они делают сейчас в этой забытой Богом помойке.
Там, в Гимназии Аубакирова, у меня стали проявляться внешние признаки неформальства. Сначала только внешние. Да и те какие-то глупые: оранжевая рубашка, собачья цепь на поясе, амбарный замок на шее... И при том почти полная пустота в голове. Единственное, что меня тогда заставляло выглядеть именно так - полное неприятие меня окружающим социумом, непрерывные попытки этого социума "сделать из меня человека". За что я ему очень благодарен. Если бы один Злобный Гопник не сломал мне нос со словами: "Чтобы завтра пришел в галстуке!", то я бы наверное, в нем и пришел...
Потом начался немного другой этап взросления: взросления внутреннего и почти даже осмысленного. Один мой знакомый, старший меня на несколько лет (Руслан Кривулин, последние слухи про него доходили до меня из Новосибирска), дал мне послушать несколько затертых аудиокассет (первая - Кинчевская "Черная Метка"). Потом не раз мы с ним беседовали о том, что значит "умереть молодым", о том, почему "R-n-R мертв" и почему "у нас все через ...". Там же, немного пораньше я познакомился с другим веселым пареньком: Жаксыбеком Саид-Рамазановичем Тундукпаевым. Тогда он был просто Женей, который однажды выменял у меня кассету "MasterBoy" на винил Бетховена. Общались мы с ним не то что бы очень, но списывать математику он мне давал. Если вы собираетесь дочитать это мое откровение до конца, то советую вам запомнить это имя...
Там же я встретил Nat... Не знаю, как она отнесется к тому, что я вот так выкладываю на всеобщее обозрение свои мысли о ней, но спросить ее мнения у меня возможности нет, и я буду надеяться, что она не против... Начиналось у нас все как обычно: она видела во мне недолгое, интересное, ни к чему не обязывающее приключение, которое забудется через несколько месяцев, мои мысли тоже не отличались оригинальностью, но все вышло все совсем не так, как мы рассчитывали. То, что должно было закончиться через восемь недель (а именно столько было в нашем распоряжении), продолжается и сейчас, спустя два года. Я очень редко встречал настолько развитых девушек (естесственно я имею в виду не только физическое развитие). Ни с кем еще мне не приходилось беседовать об экономико-политических особенностях китайского варианта социализма с таким удовольствием, с каким я беседовал с Nat. И причем наши отношения отнюдь не ограничивались философскими разговорами. Именно Nat я в первый (а впрочем и в последний) раз рассказал о своей самой главной мечте. Больше я о ней не рассказывал никому... Несмотря на то, что я был немного старше ее (по паспорту), общаясь с ней я чувствовал себя полнейшим ребенком. Ее рассуждения, оценки, советы были просто безукоризнены. Nat знала меня гораздо лучше, чем знал себя я... Никогда не забуду ее слова о том, что я чем-то похож на колючий кактус, на каждой иголке которого написано: "Ничего не знаю. Ничего не помню, и вообще это не я"... Такая вот у меня (подсознательно) сложилась схема защиты моего внутреннего Я от окружающих неприятностей. Nat стала моей первой серьезной "взрослой" любовью.
Но Аллаху было угодно нас разлучить, и он это сделал. 25 июня 1998 года я впервые делил свое сердце на части. Как я ни старался, по-моему, я не смог скрыть своих слез, прощаясь с ней якобы навсегда (я действительно верил, что какие-то три тысячи километров смогут нам помешать!).
25 го же июня 1998 же года я уехал в Москву...
Москва - прекрасный город, в котором есть неограниченые возможности для самореализации, для развития, для учебы, для карьеры...
Москва - ужасный город, в котором есть неограниченые возможности для деградации, разложения, развращения, отуплеия и обеднения...
Оказавшись в Москве я не упустил ни одной из предоставленых мне возможностей. Но по законам жанра я начал с второй группы. Через некоторое время наивный провинциал Константин В Булгаков превратился в глупое, вечно пьяное, не обремененное никакими заботами существо. Существу дали прозвище Казик. Привезли в Эгладор. Научили пить пиво в неограниченых количествах (Константин В Булгаков пил только водку и только в ограниченых количествах). Научили стрелять у прохожих деньги. Отучили читать по ночам умные книжки... А для тех, кто интересуется фактами, поясню: учился в школе №914 в 11Б (математическом) классе. Узнал много хороших и не очень людей. Пытался уйти из дома. Уходил (скорее уезжал) в Новосибирск по приглашению Black'a (вышеупомянутый Жаксыбек, ныне крутой философ, программист, лидер коллектива "Черный Ворон")... На "воле" протянул не долго, с 3-го по 10-е декабря. Когда кончились деньги, захотелось кушать, стало страшно и стыдно, решил вернуться в Москву. Имея в кармане 36 рублей 52 копейки это сделать было трудно, но возможно. Хоть я и чуть не замерз на трассе "Новосибирск-Омск" где-то между Каргатом и Барабинском, раза четыре попал в ментовку (по Новоибирскому-г вокзалу прогуливался в наручниках на глазах у изумленных бабушек, которые принимали меня как минимум за террориста-сепаратиста), но до Москвы добрался в рекордно короткий срок (наверное, кушать очень хотелось)...
Обучаясь в вышеупомянутой школе №914 считал себя гениально умным и сообразительным, а посещение занятий считал делом скучным, нудным и бессмысленным. Результат не заставил себя долго ждать. Получив довольно приличный аттестат, решил поступать в институт (не для того, чтобы учиться, а лишь для того, чтобы не ходить в армию).
Но так как на самом деле я был далеко не так гениален, как мне казалось, моих знаний хватило только на поступление в "Московский Технологический Колледж". На сварочное отделение. Перспектива превращения в дипломированного сварщика немного меня отрезвила и вернула на землю. Но только немного.
Летом того года поехал к себе на родину в Ironhill (см. выше). Еще раз встретился с Nat... Встреча была почти ужасной. За год разлуки мы оба (и в большей степени, конечно, я) дико изменились. Я - деградировал, а Nat выросла. Мне уже было наплевать и на Китай, и на его социализм, и даже на песни Майка Науменко, которого я до этого непрерывно цитировал. Меня интересовала только возможность выпить нахаляву да погулять подольше (о том, что когда-то я приходил домой не позже 10-ти вечера я вспоминал с содроганием). А Nat интересовалась только своими домашними делами, тем, что нужно приготовить еду, сходить в магазин или поговорить с подружкой по телефону. Но несмотря ни на что, наши чувства друг к другу не менялись. Хоть мы и договорились больше друг другу не писать...
Во время
(продолжение в следующей записи)