пу сунлин "лис выдает замуж дочь"
Министр Инь из Личэна в молодости был беден, но обладал мужеством и находчивостью. В его городе был дом, принадлежавший одной старой и знатной семье и занимавший огромную площадь, в несколько десятков му, причем здания с пристройками тянулись неразрывною линией. Однако там постоянно видели непонятные странности нечистой силы, поэтому дом был заброшен, никто в нем жить не хотел. Затем прошло много времени, в течение которого лопух и бурьян закрыли все пространство, так что даже среди белого дня туда никто не решался входить. Как-то раз Инь устроил с товарищами попойку, во время которой один из них сказал:
Тому, кто сумеет провести там ночь, мы устроим пир в складчину. Инь вскочил и вскричал:
- Подумаешь, как трудно.
Взял с собой цыновку и пошел к дому. Остальные проводили его до самых ворот; все шутили и говорили ему:
- Мы тебя пока тут подождем. Если что-нибудь тебе покажется, ты сейчас же закричи.
- Ладно, - сказал Инь, - если там будет бес или лиса, я захвачу вам что-нибудь в доказательство. Сказал - и пошел в дом.
Войдя туда, он увидел высокий бурьян, закрывавший собой все тропы; лопухи и пыреи выросли высотою с коноплю. В эту ночь луна была в первой четверти и светила мутножелтым светом, но двери все-таки различить было можно. Пробравшись ощупью сквозь несколько дверей, он, наконец, дошел до последнего, главного здания и взобрался наверх, на лунную площадку, которая привлекательно сияла и блистала чистотой. Тут он и решил остановиться.
Сначала он стал смотреть на запад, где еще светила луна, словно полоска в пасти гор. Посидел так довольно долго: ничего, решительно ничего странного. Он посмеялся про себя над вздорными слухами, постлал цыновку, положил под голову камень и стал лежа смотреть на Ткачиху и Пастуха, а когда эти звезды начали меркнуть, сознание его помутнело и он уже отходил ко сну, в нижней части дома послышался стук шагов - кто-то быстро поднимался наверх.
Инь притворился спящим, но наблюдал. Видит - пришла какая-то служанка с фонарем в виде лотоса в руках. Вдруг она его увидела и в испуге попятилась, говоря тому, кто следовал за ней:
- Здесь живой человек!
Внизу спросили:
- Кто такой?
- Не знаю, - отвечала она.
Тут поднялся какой-то старик, подошел к цыновке, внимательно посмотрел на спящего и сказал:
- Это будущий министр Инь. Он сладко спит, пусть его - будем делать наше дело. Барин - человек без предрассудков, не закричит, если что странное увидит. С этими словами старик и служанка вошли в комнаты. Раскрылись все двери, народу прибывало все больше и больше. Загорелись в доме огни - стало светло, как днем. Инь слегка поворочался, потом чихнул и кашлянул. Услышав, что он проснулся, старик вышел, опустился, на колени и сказал:
- Барин, моя дочка сегодня ночью выходит замуж. Нежданно-негаданно мы вдруг встречаем здесь вашу милость. позвольте надеяться, что вы не будете нас осуждать слишком сурово. Инь поднялся, потянулся и сказал:
- Я не знал, что сегодняшней ночью будет эта радостная церемония. Ужасно сконфужен, что мне нечем одарить молодых.
- Пусть только ваша милость, - отвечал старик, - соблаговолит подарить нас своим светлым посещением, и этого будет достаточно, чтобы отогнать от нас все зловещее. Мы будем очень счастливы. Если же ваша милость даст себе труд пожаловать к нам посидеть, то мы польщены этим будем чрезвычайно.
Инь с удовольствием согласился и пошел в комнаты. Видит - обстановка и сервировка блестящи. Выходит какая-то женщина, лет за сорок, и кланяется ему.
- Это, с вашего позволения, моя жена, - представил ее старик.
Инь ответил приветствием. Сейчас же послышались оглушительные звуки флейт, по лестнице бежали люди и кричали:
- Приехали
Старик быстро выбежал встречать, а Инь остался стоять и тоже словно ждал. Через несколько минут толпа слуг с фонарями, обтянутыми газом, ввела жениха, которому можно было дать лет семнадцать - восемнадцать. Наружность его была очень элегантна, манеры прелестны. Старик велел ему прежде всего совершить церемонию приветствия перед знатным гостем. Юноша обратился к Иню, а тот, играя роль принимающего гостей, держал себя наполовину хозяином. Затем уже обменялись поклонами старик и юноша.
После этого уселись за стол. Через некоторое время стали собираться густыми толпами разряженные и разрумяненные женщины. Подавали вино и кушанья, жирные, отменные, - от них шел туман. Яшмовые кубки и золотые чаши на столах так и сверкали. Когда вино обошло гостей уже по нескольку раз, старик позвал слугу и велел пригласить невесту. Слуга ушел и долго не появлялся. Тогда старик встал и сам открыл полог невесты, торопя ее выйти; и вот ее вывели под руки несколько старух служанок. На невесте нежно звенели драгоценности, она распространяла вокруг себя запах сильных духов. Старик велел ей обратиться к почетному месту, где сидел Инь, и поклониться. После этого она встала и уселась подле матери. Инь незаметно окинул ее взором. Нежносиние краски головного убора сочетались с пышным нарядом феникса, в котором сияли блестящие серьги. Лицо блистало красотой, в мире не встречаемой.
Теперь стали угощать вином в золотых чашах, каждая по нескольку бутылок. Иню пришло тут на мысль, что эту-то вещь и можно взять, в виде доказательства происходящего, для предъявления приятелям, и он незаметно сунул чашу в рукав, затем притворился пьяным, склонился к столу, свалился и уснул, а все кричали:
- Барин пьян
Вслед за тем Инь услышал, что жених собирается уезжать. Вдруг заиграла музыка, и все толпой бросились по лестнице вниз. Когда они ушли, хозяин стал убирать винные сосуды. Глядь - не хватает одной чаши. Искали, шарили - так и не нашли. Кто-то намекнул на лежащего гостя, но старик сердито запретил ему говорить, боясь, как бы Инь не услыхал. Потом все стихло и в комнатах и на дворе.
Инь встал. Кругом темно: ни свечи, ни фонаря. Но все было насыщено запахом духов и вина. Подождав, пока на востоке забелело, Инь, не торопясь, вышел, пощупывая в рукаве своем золотую чашу. Когда он пришел к воротам, то оказалось, что компания уже давно его поджидала. Кто-то выразил сомнение, говоря, что он, может быть, ночью вышел, а только утром снова вошел в дом, но Инь вытащил чашу и показал ее скептику. Зрители ахнули и стали расспрашивать. Инь рассказал, и все убедились, что такой вещи у бедного ученого не бывает, - убедились и поверили.
Впоследствии, когда Инь уже выдержал последние государственные экзамены, он был как-то назначен в Фэйцю. Однажды его угощали у местных богачей Чжу. Хозяин велел вынуть большие чаши. Слуги долго не приходили. Наконец, подошел мальчик-слуга и, прикрыв рот, о чем-то шепнул хозяину. Тот выразил гневное раздражение. Затем гостю поднесли золотую чашу с вином, приглашая выпить. Инь посмотрел и заметил, что по форме и по отделке эта чаша не отличается от той лисьей, что у него дома, и в крайнем смущении спросил, откуда она и кто ее делал. Хозяин отвечал, что этих чаш всего восемь. Они были заказаны у искусного мастера его дедом, когда тот жил в столице. Как родовая драгоценность, они хранились за десятью замками, и очень долгое время их не вынимали, но теперь, ввиду лестного посещения начальника области, чаши вынули из сундука, но их оказалось только семь: повидимому, кто-то из домашней прислуги одну украл. С другой стороны, и пыль и печати не тронуты. Совершенно необъяснимая вещь. Инь засмеялся:
- Ну что же, значит, чаша полетела в эмпиреи! Однако драгоценность, передававшаяся из поколения в поколение, затеряться не может. Вот у меня есть одна такая чаша, слишком уж она похожа на вашу. Подождите, я вам ее преподнесу.
После обеда, вернувшись к себе, Инь вынул чашу и с нарочным послал ее угощавшему. Тот рассмотрел ее внимательно и ахнул от изумления. Сейчас же явился лично благодарить и спросил, откуда она к нему попала. Тогда Инь рассказал ему все подробности от начала до конца. И стало ясно, что лисица может, правда на время, достать редкостную вещь, но не смеет оставить ее у себя навсегда.
Тому, кто сумеет провести там ночь, мы устроим пир в складчину. Инь вскочил и вскричал:
- Подумаешь, как трудно.
Взял с собой цыновку и пошел к дому. Остальные проводили его до самых ворот; все шутили и говорили ему:
- Мы тебя пока тут подождем. Если что-нибудь тебе покажется, ты сейчас же закричи.
- Ладно, - сказал Инь, - если там будет бес или лиса, я захвачу вам что-нибудь в доказательство. Сказал - и пошел в дом.
Войдя туда, он увидел высокий бурьян, закрывавший собой все тропы; лопухи и пыреи выросли высотою с коноплю. В эту ночь луна была в первой четверти и светила мутножелтым светом, но двери все-таки различить было можно. Пробравшись ощупью сквозь несколько дверей, он, наконец, дошел до последнего, главного здания и взобрался наверх, на лунную площадку, которая привлекательно сияла и блистала чистотой. Тут он и решил остановиться.
Сначала он стал смотреть на запад, где еще светила луна, словно полоска в пасти гор. Посидел так довольно долго: ничего, решительно ничего странного. Он посмеялся про себя над вздорными слухами, постлал цыновку, положил под голову камень и стал лежа смотреть на Ткачиху и Пастуха, а когда эти звезды начали меркнуть, сознание его помутнело и он уже отходил ко сну, в нижней части дома послышался стук шагов - кто-то быстро поднимался наверх.
Инь притворился спящим, но наблюдал. Видит - пришла какая-то служанка с фонарем в виде лотоса в руках. Вдруг она его увидела и в испуге попятилась, говоря тому, кто следовал за ней:
- Здесь живой человек!
Внизу спросили:
- Кто такой?
- Не знаю, - отвечала она.
Тут поднялся какой-то старик, подошел к цыновке, внимательно посмотрел на спящего и сказал:
- Это будущий министр Инь. Он сладко спит, пусть его - будем делать наше дело. Барин - человек без предрассудков, не закричит, если что странное увидит. С этими словами старик и служанка вошли в комнаты. Раскрылись все двери, народу прибывало все больше и больше. Загорелись в доме огни - стало светло, как днем. Инь слегка поворочался, потом чихнул и кашлянул. Услышав, что он проснулся, старик вышел, опустился, на колени и сказал:
- Барин, моя дочка сегодня ночью выходит замуж. Нежданно-негаданно мы вдруг встречаем здесь вашу милость. позвольте надеяться, что вы не будете нас осуждать слишком сурово. Инь поднялся, потянулся и сказал:
- Я не знал, что сегодняшней ночью будет эта радостная церемония. Ужасно сконфужен, что мне нечем одарить молодых.
- Пусть только ваша милость, - отвечал старик, - соблаговолит подарить нас своим светлым посещением, и этого будет достаточно, чтобы отогнать от нас все зловещее. Мы будем очень счастливы. Если же ваша милость даст себе труд пожаловать к нам посидеть, то мы польщены этим будем чрезвычайно.
Инь с удовольствием согласился и пошел в комнаты. Видит - обстановка и сервировка блестящи. Выходит какая-то женщина, лет за сорок, и кланяется ему.
- Это, с вашего позволения, моя жена, - представил ее старик.
Инь ответил приветствием. Сейчас же послышались оглушительные звуки флейт, по лестнице бежали люди и кричали:
- Приехали
Старик быстро выбежал встречать, а Инь остался стоять и тоже словно ждал. Через несколько минут толпа слуг с фонарями, обтянутыми газом, ввела жениха, которому можно было дать лет семнадцать - восемнадцать. Наружность его была очень элегантна, манеры прелестны. Старик велел ему прежде всего совершить церемонию приветствия перед знатным гостем. Юноша обратился к Иню, а тот, играя роль принимающего гостей, держал себя наполовину хозяином. Затем уже обменялись поклонами старик и юноша.
После этого уселись за стол. Через некоторое время стали собираться густыми толпами разряженные и разрумяненные женщины. Подавали вино и кушанья, жирные, отменные, - от них шел туман. Яшмовые кубки и золотые чаши на столах так и сверкали. Когда вино обошло гостей уже по нескольку раз, старик позвал слугу и велел пригласить невесту. Слуга ушел и долго не появлялся. Тогда старик встал и сам открыл полог невесты, торопя ее выйти; и вот ее вывели под руки несколько старух служанок. На невесте нежно звенели драгоценности, она распространяла вокруг себя запах сильных духов. Старик велел ей обратиться к почетному месту, где сидел Инь, и поклониться. После этого она встала и уселась подле матери. Инь незаметно окинул ее взором. Нежносиние краски головного убора сочетались с пышным нарядом феникса, в котором сияли блестящие серьги. Лицо блистало красотой, в мире не встречаемой.
Теперь стали угощать вином в золотых чашах, каждая по нескольку бутылок. Иню пришло тут на мысль, что эту-то вещь и можно взять, в виде доказательства происходящего, для предъявления приятелям, и он незаметно сунул чашу в рукав, затем притворился пьяным, склонился к столу, свалился и уснул, а все кричали:
- Барин пьян
Вслед за тем Инь услышал, что жених собирается уезжать. Вдруг заиграла музыка, и все толпой бросились по лестнице вниз. Когда они ушли, хозяин стал убирать винные сосуды. Глядь - не хватает одной чаши. Искали, шарили - так и не нашли. Кто-то намекнул на лежащего гостя, но старик сердито запретил ему говорить, боясь, как бы Инь не услыхал. Потом все стихло и в комнатах и на дворе.
Инь встал. Кругом темно: ни свечи, ни фонаря. Но все было насыщено запахом духов и вина. Подождав, пока на востоке забелело, Инь, не торопясь, вышел, пощупывая в рукаве своем золотую чашу. Когда он пришел к воротам, то оказалось, что компания уже давно его поджидала. Кто-то выразил сомнение, говоря, что он, может быть, ночью вышел, а только утром снова вошел в дом, но Инь вытащил чашу и показал ее скептику. Зрители ахнули и стали расспрашивать. Инь рассказал, и все убедились, что такой вещи у бедного ученого не бывает, - убедились и поверили.
Впоследствии, когда Инь уже выдержал последние государственные экзамены, он был как-то назначен в Фэйцю. Однажды его угощали у местных богачей Чжу. Хозяин велел вынуть большие чаши. Слуги долго не приходили. Наконец, подошел мальчик-слуга и, прикрыв рот, о чем-то шепнул хозяину. Тот выразил гневное раздражение. Затем гостю поднесли золотую чашу с вином, приглашая выпить. Инь посмотрел и заметил, что по форме и по отделке эта чаша не отличается от той лисьей, что у него дома, и в крайнем смущении спросил, откуда она и кто ее делал. Хозяин отвечал, что этих чаш всего восемь. Они были заказаны у искусного мастера его дедом, когда тот жил в столице. Как родовая драгоценность, они хранились за десятью замками, и очень долгое время их не вынимали, но теперь, ввиду лестного посещения начальника области, чаши вынули из сундука, но их оказалось только семь: повидимому, кто-то из домашней прислуги одну украл. С другой стороны, и пыль и печати не тронуты. Совершенно необъяснимая вещь. Инь засмеялся:
- Ну что же, значит, чаша полетела в эмпиреи! Однако драгоценность, передававшаяся из поколения в поколение, затеряться не может. Вот у меня есть одна такая чаша, слишком уж она похожа на вашу. Подождите, я вам ее преподнесу.
После обеда, вернувшись к себе, Инь вынул чашу и с нарочным послал ее угощавшему. Тот рассмотрел ее внимательно и ахнул от изумления. Сейчас же явился лично благодарить и спросил, откуда она к нему попала. Тогда Инь рассказал ему все подробности от начала до конца. И стало ясно, что лисица может, правда на время, достать редкостную вещь, но не смеет оставить ее у себя навсегда.