квартирный вопрос и путешествия
вдруг нашла у себя книгу Зинаиды Гиппиус "Живые лица", воспоминания.
читаю. интересно.
а эти строки вызвали усмешку:)
"Единственно, чем Д. С. был не совсем доволен в нашей первой квартире, это ее местоположением:это был очень недурной, не старый, дом на Верейской улице, № 12, в третьем (по-русски) этаже. Эта Верейская улица - почти переулок - была, действительно, далеко и от центра, и от Знаменской: она выходила на Звенигородский проспект, налево, если ехать от Невского, и ехать надо было, на тогдашних извозчиках, весьма долго.
Квартирка была очень мила. Ведь так приятно всегда вдруг очутиться среди всего нового, чистого и блестящего. Очень узенькая моя спальня, из которой выход только в мой кабинет побольше (или салон), потом, на другую сторону, столовая, по коридору - комната Д. С., и все. Ванны не было, но она была устроена на кухне, за занавеской. Мне понравились цельные стекла в широких окнах. У меня были ковры и турецкий диван. Помню лампу на письменном столе (керосиновую, конечно, как везде) - лампу в виде совы с желтыми глазами."
"далеко от центра", "ехать на тогдашних извозчиках весьма долго" - хы, я живу совсем рядом с Верейской, это 20 минут пешком до Невского! ну ладно - 30. право далековато))) "ванны не было, но она была устроена на кухне, за занавеской"(1889 г.) - а вот такое всё еще существует.
далее : " Квартиру на Верейской мы решили оставить, найти другую, а эту пока брал отец С. И.(...) Квартиру для будущей зимы мы скоро нашли, в том громадном доме на углу Литейного и Пантелеймоновской, известном как «дом Мурузи». Квартира была на пятом этаже, но просторнее Верейской. В этом доме мы потом, в разных квартирах, жили много лет."
как интересно - как-то запросто снимались квартиры, как-то беспроблемно переезжали внутри дома по разным квартирам...ну да, тогда были доходные дома. но мне читать это удивительно:)
путешествия:
"Но вот - весной 1891 г. - наша первая поездка за границу, - в Италию, конечно. Смешно сказать, с какими капиталами мы пустились в путь! Мне самой не верится! У нас было скоплено на это - 400 рублей. По тогдашнему курсу - около 1200 франков. Но это нас не смутило, все ведь так дешево. Через Варшаву (где у меня сделалась ангина, но и на это мы не обратили вниманья) мы - в Вене, а через несколько дней - в Венеции.(...)Суворин с Чеховым путешествовали очень быстро, Д. С. это было несвойственно, и они, кажется, уже вернулись в Россию, когда мы едва доехали до Рима. Ведь раньше была Болонья! Была Флоренция! (...) Из Рима мы спустились в Неаполь, оттуда на Капри. Рубли наши, однако, иссякали, пора было и нам возвращаться. На дачу, на этот раз в деревню, в старое именье «Глубокое», 25 верст от Вышнего Волочка, где уже была и моя семья, и дядина - переехавшая из Тифлиса в СПБ. Мы предприняли обратный путь. И вдруг, в Риме… Без того, что я писала выше о Плещееве, было бы непонятно случившееся в Риме. Я получила там письмо от Плещеева из Парижа. Он просил, дружески «молил» нас приехать к нему в Париж. Зная наши обстоятельства, дружески просил позволенья и прислать аванс - тысячу рублей.
Таким образом мы пустились в Париж, я - в первый раз.
Следующей весной у меня сделался очередной «бронхит» и мы опять уехали за границу. Этих «бронхитов» было у меня порядочно, и тогда Д. С. действовал особенно энергично: с такой решимостью отправлялся к отцу и требовал денег на путешествие, что всегда, к моему изумлению, успевал. Да и путешествовали мы тогда очень скромно. Во второй раз - мы поехали в Ниццу. Там был и милый мой друг А. Н. Плещеев, - здоровье не позволило ему на зиму вернуться в Россию. Но в Ницце Д. С. было скучно, и когда я немножко поправилась - мы уехали опять в Италию, ненадолго: ухитрились оттуда вернуться в Россию самым приятным для Д. С. путем - морским: Корфу, Греция, Константинополь - Одесса. В Афинах мы пробыли всего два дня. Жара была такая страшная, какой я не знавала в июльском Тифлисе. Но зато я еще не видела Д. С. таким счастливым, как в Парфеноне. Уцелевшие колонны не были в то время даже еще связаны проволокой, как позднее, - Парфенон был тогда воистину прекрасен. Никакой жары мой спутник не замечал. Не заметил бы ее, вероятно, если б она была втрое сильнее. Вообще это путешествие осталось для нас памятным навсегда. И не только Грецией, - не меньшее впечатление произвела на Д. С. и св. София в Константинополе - другое, но тоже на всю жизнь.
Турция была тогда старая (мы видели потом и новую), Константинополь - еще с собаками, с пятницей (выезд султана и его жен), но св. София - была вечная.
В Константинополе нас ждала расплата за нашу смелость: приходилось менять пароход, а денег на билеты уже не было. И мы отправились в Одессу на угольном грузовике, а в Одессе телеграммой просили мою мать прислать нам минимальную сумму, чтобы доехать до Москвы и Вышнего Волочка - попасть в «Глубокое»."
мда...за границу мотались как в ближайшую деревню:)
а вот что мне особенно понрвилось - мотивация! " Начиная с «Леонардо» - он стремился, кроме книжного собирания источников, еще непременно быть там, где происходило действие, видеть и ощущать тот воздух и ту природу. Не всегда это удавалось: его мечта побывать в Галилее, перед работой об «Иисусе Неизвестном», и в Испании, когда он писал (это уже в последние годы жизни) «Терезу Авильскую» и «Иоанна Креста», - не осуществилась. Но наше путешествие «по следам Франциска I» (которого сопровождал Леонардо), начавшееся с деревушки Винча, где родился Леонардо, и до Амбуаза, где он умер, - было первым такого рода. Вторым - в глубину России, к раскольникам-старообрядцам, ко «граду Китежу», - когда Д. С. собирался писать «Петра I». Третьим - почти двухлетнее следование за Данте, по другим городам и местам Италии (уже перед последней войной) перед его большим трудом о Данте. Повторяю, более всестороннего и тщательного исследования темы, будь то роман или не роман, - трудно было у кого-нибудь встретить. Германию и Францию он хорошо знал, а потому для своего «Лютера» и «Наполеона» особых путешествий совершать не стремился. Ведь во Франции мы провели, в общей сложности, 30 лет, - более трети его жизни. Прибавлю, что только обстоятельства, наша вечная бедность (да, бедность, это был русский - и, можно сказать, европейский писатель, проживший всю жизнь и ее кончивший - в крайней бедности) не позволили ему поехать в Египет, когда этого требовала работа, и на о. Крит, куда он особенно стремился. В работе о Египте ему помогла Германия, где ему, из специальной библиотеки, привозили на тачках (буквально) громадные фолианты, в которых он нуждался. Замечу, что работать он мог только дома, в своем скромном кабинете, и в Париже, например, в Национальную библиотеку не ходил."
конечно, книга не о квартирах и ценах на билет из Константинополя:) книга о людях, поэтах, о времени, о кружках и издательствах, о веяниях и течениях, о большой литературе!
а "вырезки" из текста - это просто мне показалось забавным.
читаю. интересно.
а эти строки вызвали усмешку:)
"Единственно, чем Д. С. был не совсем доволен в нашей первой квартире, это ее местоположением:это был очень недурной, не старый, дом на Верейской улице, № 12, в третьем (по-русски) этаже. Эта Верейская улица - почти переулок - была, действительно, далеко и от центра, и от Знаменской: она выходила на Звенигородский проспект, налево, если ехать от Невского, и ехать надо было, на тогдашних извозчиках, весьма долго.
Квартирка была очень мила. Ведь так приятно всегда вдруг очутиться среди всего нового, чистого и блестящего. Очень узенькая моя спальня, из которой выход только в мой кабинет побольше (или салон), потом, на другую сторону, столовая, по коридору - комната Д. С., и все. Ванны не было, но она была устроена на кухне, за занавеской. Мне понравились цельные стекла в широких окнах. У меня были ковры и турецкий диван. Помню лампу на письменном столе (керосиновую, конечно, как везде) - лампу в виде совы с желтыми глазами."
"далеко от центра", "ехать на тогдашних извозчиках весьма долго" - хы, я живу совсем рядом с Верейской, это 20 минут пешком до Невского! ну ладно - 30. право далековато))) "ванны не было, но она была устроена на кухне, за занавеской"(1889 г.) - а вот такое всё еще существует.
далее : " Квартиру на Верейской мы решили оставить, найти другую, а эту пока брал отец С. И.(...) Квартиру для будущей зимы мы скоро нашли, в том громадном доме на углу Литейного и Пантелеймоновской, известном как «дом Мурузи». Квартира была на пятом этаже, но просторнее Верейской. В этом доме мы потом, в разных квартирах, жили много лет."
как интересно - как-то запросто снимались квартиры, как-то беспроблемно переезжали внутри дома по разным квартирам...ну да, тогда были доходные дома. но мне читать это удивительно:)
путешествия:
"Но вот - весной 1891 г. - наша первая поездка за границу, - в Италию, конечно. Смешно сказать, с какими капиталами мы пустились в путь! Мне самой не верится! У нас было скоплено на это - 400 рублей. По тогдашнему курсу - около 1200 франков. Но это нас не смутило, все ведь так дешево. Через Варшаву (где у меня сделалась ангина, но и на это мы не обратили вниманья) мы - в Вене, а через несколько дней - в Венеции.(...)Суворин с Чеховым путешествовали очень быстро, Д. С. это было несвойственно, и они, кажется, уже вернулись в Россию, когда мы едва доехали до Рима. Ведь раньше была Болонья! Была Флоренция! (...) Из Рима мы спустились в Неаполь, оттуда на Капри. Рубли наши, однако, иссякали, пора было и нам возвращаться. На дачу, на этот раз в деревню, в старое именье «Глубокое», 25 верст от Вышнего Волочка, где уже была и моя семья, и дядина - переехавшая из Тифлиса в СПБ. Мы предприняли обратный путь. И вдруг, в Риме… Без того, что я писала выше о Плещееве, было бы непонятно случившееся в Риме. Я получила там письмо от Плещеева из Парижа. Он просил, дружески «молил» нас приехать к нему в Париж. Зная наши обстоятельства, дружески просил позволенья и прислать аванс - тысячу рублей.
Таким образом мы пустились в Париж, я - в первый раз.
Следующей весной у меня сделался очередной «бронхит» и мы опять уехали за границу. Этих «бронхитов» было у меня порядочно, и тогда Д. С. действовал особенно энергично: с такой решимостью отправлялся к отцу и требовал денег на путешествие, что всегда, к моему изумлению, успевал. Да и путешествовали мы тогда очень скромно. Во второй раз - мы поехали в Ниццу. Там был и милый мой друг А. Н. Плещеев, - здоровье не позволило ему на зиму вернуться в Россию. Но в Ницце Д. С. было скучно, и когда я немножко поправилась - мы уехали опять в Италию, ненадолго: ухитрились оттуда вернуться в Россию самым приятным для Д. С. путем - морским: Корфу, Греция, Константинополь - Одесса. В Афинах мы пробыли всего два дня. Жара была такая страшная, какой я не знавала в июльском Тифлисе. Но зато я еще не видела Д. С. таким счастливым, как в Парфеноне. Уцелевшие колонны не были в то время даже еще связаны проволокой, как позднее, - Парфенон был тогда воистину прекрасен. Никакой жары мой спутник не замечал. Не заметил бы ее, вероятно, если б она была втрое сильнее. Вообще это путешествие осталось для нас памятным навсегда. И не только Грецией, - не меньшее впечатление произвела на Д. С. и св. София в Константинополе - другое, но тоже на всю жизнь.
Турция была тогда старая (мы видели потом и новую), Константинополь - еще с собаками, с пятницей (выезд султана и его жен), но св. София - была вечная.
В Константинополе нас ждала расплата за нашу смелость: приходилось менять пароход, а денег на билеты уже не было. И мы отправились в Одессу на угольном грузовике, а в Одессе телеграммой просили мою мать прислать нам минимальную сумму, чтобы доехать до Москвы и Вышнего Волочка - попасть в «Глубокое»."
мда...за границу мотались как в ближайшую деревню:)
а вот что мне особенно понрвилось - мотивация! " Начиная с «Леонардо» - он стремился, кроме книжного собирания источников, еще непременно быть там, где происходило действие, видеть и ощущать тот воздух и ту природу. Не всегда это удавалось: его мечта побывать в Галилее, перед работой об «Иисусе Неизвестном», и в Испании, когда он писал (это уже в последние годы жизни) «Терезу Авильскую» и «Иоанна Креста», - не осуществилась. Но наше путешествие «по следам Франциска I» (которого сопровождал Леонардо), начавшееся с деревушки Винча, где родился Леонардо, и до Амбуаза, где он умер, - было первым такого рода. Вторым - в глубину России, к раскольникам-старообрядцам, ко «граду Китежу», - когда Д. С. собирался писать «Петра I». Третьим - почти двухлетнее следование за Данте, по другим городам и местам Италии (уже перед последней войной) перед его большим трудом о Данте. Повторяю, более всестороннего и тщательного исследования темы, будь то роман или не роман, - трудно было у кого-нибудь встретить. Германию и Францию он хорошо знал, а потому для своего «Лютера» и «Наполеона» особых путешествий совершать не стремился. Ведь во Франции мы провели, в общей сложности, 30 лет, - более трети его жизни. Прибавлю, что только обстоятельства, наша вечная бедность (да, бедность, это был русский - и, можно сказать, европейский писатель, проживший всю жизнь и ее кончивший - в крайней бедности) не позволили ему поехать в Египет, когда этого требовала работа, и на о. Крит, куда он особенно стремился. В работе о Египте ему помогла Германия, где ему, из специальной библиотеки, привозили на тачках (буквально) громадные фолианты, в которых он нуждался. Замечу, что работать он мог только дома, в своем скромном кабинете, и в Париже, например, в Национальную библиотеку не ходил."
конечно, книга не о квартирах и ценах на билет из Константинополя:) книга о людях, поэтах, о времени, о кружках и издательствах, о веяниях и течениях, о большой литературе!
а "вырезки" из текста - это просто мне показалось забавным.