Вспоминая прошлое... Часть 1: ГДР-овское детство и школьная юность.
Прошедший юбилей - хороший повод вспомнить пройденный путь. Изначально я планировал написать пост, в котором хотел собрать фотографии в хронологическом порядке, по одной с каждого прожитого года и снабдить их короткими комментариями. Но, погрузившись в воспоминания, я начал писать и писать и вскоре понял, что получается один из тех постов, в которых мало фотографий, но очень много текста. Затем я понял, что в один пост все написанное не влезет и решил разбить его на две части. Сегодня я публикую первую часть, которая начинается моими воспоминаниями о жизни в ГДР и заканчивается школьным выпускным вечером.
Я получил много удовольствия во время написания этого рассказа, ведь все эти дни, что я работал над постом, я гулял по тропинкам памяти через всю свою жизнь и было приятно вспомнить много моментов, которые я не вспоминал уже много лет. Так что сегодня у меня снова один из личных постов, которые я пишу в первую очередь для себя.
Мои первые воспоминания начали появляться у меня в возрасте около четырех лет. Жили мы тогда в Шверине в ГДР и я фрагментами помню наш пятиэтажный дом, где жили семьи военных с забором ограничивающим двор с детской площадкой, за которым каждый день ездили танки. Помню полк, по территории которого я часто гулял с отцом и полосу препятствий с натянутой низко колючей проволокой и деревянным макетом танка. Я очень любил там лазить. Помню красные трамваи "Татра", линия которых проходила прямо возле нашего дома. Будучи еще в том возрасте, когда толком не умел говорить, при виде татр я приходил в возбуждение, тыкал пальцем на проезжающий трамвай и кричал "вазя". Помню как мы гуляли с отцом вдоль автомобильных стоянок и я рассматривал новые модели автомобилей, которые в конце 80-х начали проникать в ГДР с запада и СССР. Больше всего мне нравились Лады Самары, потому что у них на фарах были стеклоочистители. В четыре года стеклоочистители на фарах казались мне пиком автомобильного прогресса. Уже в то время меня ничто так не интересовало, как автомобили, трамваи, поезда и танки. Любовь к технике во мне врожденная.
01. Мама и я с братом в Шверине, 1988 год.
02. Моим первым транспортным средством был трехколесный велосипед "Гном-4". Я любил поколесить по окрестностям нашего милитаризированного района. Шверин 1988 год.
В пятилетнем возрасте меня отдали в немецкий детский садик в Шверине. Я был единственным советским ребенком в группе и потому чувствовал себя там белой вороной. Несмотря на то, что немецкий я тогда знал на уровне трех десятков слов, необходимых для понимания команд воспитательницы, я как и все дети находил способ коммуницировать с детьми из группы, хоть в целом и был тихоней. Помню в детском садике в вестибюле стоял большой аквариум и я очень любил стоять перед ним и смотреть, как плавают рыбки. Помню, что в детском садике очень вкусно кормили и на десерт давали шоколадный пудинг и еще в холле стоял большой резервуар с травяным чаем и его можно было пить в любое время, открутив краник и наполнив одну из пластмассовых чашек, которые располагались рядом с резервуаром. Больше всего в садике я ненавидел дневной сон и то, что всех мыли под душем голенькими, причем мальчиков и девочек вместе. Помню, что я с плачем отбивался от попыток воспитательницы стянуть с меня труселя и загнать в общий душ, потому что очень стеснялся, что все увидят мой голый зад. После моего бунта, советского ребенка больше не заставляли мыться под душем голяком.
03. Фотография, сделанная во внутреннем дворе детского садика нашей воспитательницей. Этот и следующий снимки были в альбоме, который мне подарила воспитательница, когда я уезжал назад в СССР. Год снимка 1990-й.
Я проходил в немецкий садик меньше года, после чего мой ГДР-овский период жизни закончился, не успев даже как следует начаться. В 1990 году начался вывод советских войск из Восточной Германии и наша семья переехала в Бердичев. Возможность остаться в Шверине была и некоторые советские военнослужащие оставались, но по всем СМИ трубили, что вот вот в результате Перестройки Советский Союз наконец-то начнет нормально жить и догонит и перегонит Запад. Родители как и большинство советских военнослужащих верили этой пропаганде и не задумываясь вернулись в СССР. Если бы мы остались в ГДР, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, русский язык я знал бы на разговорном уровне, ментально был бы немцем и сейчас бы возглавлял какое-то инженерное или дизайнерское бюро.
04. Я с детсадовским одногруппником во время какого-то праздника во дворе детского сада.
В Бердичев мы приехали в октябре 1990-го и я пошел в школу с опозданием в месяц. Большинство в классе знали друг друга еще с детского садика, а остальные познакомились в первые недели учебы и к тому времени, как я пошел в первый класс, все уже успели разбиться по группкам и какое-то время я был один. Учеба мне давалась легко, так как родители со мною занимались и пойдя в первый класс я уже успел прочитать несколько книжек детских сказок. К третьему классу я вышел в лидеры учебного процесса, был отличником и читал быстрее всех в классе. Что касается школьной жизни, то в первые годы учебы я был тихим и спокойным, хотя и дружил с самым большим хулиганом класса. В то время у меня были проблемы с речью и я заикался, потому старался говорить как можно меньше. В то же время у меня была богатая внутренняя жизнь за пределами школы. Я ходил в художественную школу, много рисовал дома и очень много читал. К четвертому классу я перечитал все книги сказок, что были в городе во всех библиотеках. Дошло до того, что в новых сборниках сказок, которые мне доставали мамины знакомые библиотекарши, я уже начал сталкиваться с повторениями сюжетов, после чего переключился на научную фантастику и плотно на ней сидел вплоть до конца школьного периода. Мне нравились книги, которые могли мне показать другие миры, с которыми я мог путешествовать по тропинкам далеких планет, открывать новые земли и тайны океанских глубин. Одной их моих любимых книг был атлас земли. Я мог часами сидеть над физическими и политическими картами мира, изучать названия рек и горных массивов, городов и стран. Силой своей фантазии я заполнял эти сухие линии на картах смыслом и путешествовал в своих мыслях вдоль линий рек, россыпи городов и синевы океанов и глубоководных впадин, с их манящими тайнами.
05. Такая фотография есть у каждого советского первоклассника. 1990 год.
И если моя школьная жизнь была достаточно невыразительной, то за пределами школы мои будни и особенно выходные были полны активности. Это и рисование, и чтение книг, и постоянные вылазки с друзьями со двора по окрестным военным частям, по танковым полигонам, учебным центрам и стрельбищам с собиранием хабара в виде противогазов, пулеметных лент, гильз различного калибра танковых перископов и прочей военной амуниции, которая в хаосе 90-х была обильно разбросана вокруг и внутри частей распадающейся советской армии. Именно в то время уходит корнями моя любовь к безлюдным пустырям, старой брошенной технике и тому ощущению тайны, которое дарят путешествия по таким местам. Все что в нас есть - родом из детства. Оглядываясь на свое прошлое, я это понимаю более, чем отчетливо.
06. Мы с братом. Фотография предположительно 1991 года.
07. Август 1992. Тогда еще существовали фотоателье, куда люди ходили, чтобы сделать семейную фотографию.
В 1994-1995 годах в армии проходят массовые сокращения, много семей военнослужащих покидают Бердичев и разъезжаются по бывшим советским республикам. В нашей школе учились в основном дети военных и после 4-го класса из около 30 человек нас остается меньше 25, остальные уехали в Россию. Дисциплина в классе стремительно падает, доходит до того, что я остаюсь единственным учеником, у кого сохраняется интерес к учебе.
08. Наш 4-Д класс, перед грядущим сокращением, 1994 год. Я в левом ряду на второй парте.
Ситуация стремительно ухудшается и в 6 классе наш 6-Д признают опасным для школы. На переменах в классе творится настоящее сумасшествие: чтобы сорвать уроки самые энергичные деятели нашего класса выводят из строя освещение, ломают мебель. Зимой, когда рано темнело, на переменах часто выключали свет и в темноте парни небольшими группками зажимали девчонок, лапая их. Девчонки, надо заметить, были отнюдь не против. Над слабыми и тихими издевались и всячески щемили. Хоть я тоже был в числе дрыщей, но насилие обходило меня стороной. Причина, вероятно, крылась в том, что я "дружил" с главным хулиганом класса. Мы просто жили в одном районе в военном городке за городом и, начиная со второго класса, вместе ходили в школу и со школы. Так и зародилась "дружба". Правда один раз мой "друг" разбил моей головой стекло на первом этаже школы, но это было так в шутку, юмор в то время у детей был своеобразный.
Смотря на обстановку в классе, иногда мне казалось, что я учусь с детьми с умственными отклонениями. Помню, как учительница математики, доведенная до истерики прямо на уроке перед всеми кричала: "Саша, что ты делаешь среди этих дебилов? Беги отсюда, пока это болото тебя не засосало! Run, Nigga, Run!!!". Но жизнь сама все устроила. После 6-го класса наш класс расформировали, как социально опасный для школы и всех его учеников разбросали по другим классам. Я попал в 7-Г. Тут я уже не был лучшим учеником в классе, потому что в 7-Г был неплохой интеллектуальный костяк отличников, правда, после седьмого класса, все они перешли в физмат. Я же хотел в гуманитарный класс, так как был с детства гуманитарием. Но желающих на гуманитарный класс не набралось, поэтому в восьмом классе я остался в 8-Г, из которого ушли все, кто хотел учиться и я снова оказался единственным учеником, у которого был интерес к учебе.
Тут надо отметить небольшую перемену в жизни. До конца 6-го класса в рейтинге дрыщей я был в самом низу, занимая эту нишу с группой таких же хиляков, не способных ни разу подтянуться на уроке физкультуры. Все лето 1996 года я провел на стадионе на турниках и придя в новый 7-Г на одном из первых уроков физры выдал на турнике 20 подтягиваний, подтянувшись больше всех в классе. Учитель физкультуры был тот же, что и в прошлом классе и он, изрядно удивившись увиденному, рассказал всему классу, что в прошлом году дохляк Якименко болтался на турнике как колбаса, а теперь вот выжимает двойную норму, и что вот мол берите пример. Это обеспечило мне на старте уважение в новом коллективе, которое еще больше укоренилось, когда все увидели, как я рисую машинки. Машинки я рисовал на всех уроках, на которых не надо было много писать и переменах. Это заметил один из лидеров класса и после того, как я нарисовал ему пару "тачилок", мы стали корешами и в новом классе у меня прочно закрепилась хорошая репутация и положение.
09. В 90-е годы у нас в семье не было фотоаппарата, поэтому сохранилось очень мало фотографий того времени и то все были сделаны либо школьными фотографами, либо у друзей. Вот одна из таких фотографий, датированная 1997 годом. Тут я на день рождении у друга. Мы дружили лет пять, но после того как друг переехал в другой район, наши пути разошлись. Это как раз фотография с эпохи заката нашей детской дружбы. Тут я в восьмом классе.
В возрасте около 13 лет я начинаю активно интересоваться политикой и общественной жизнью. В то время не было интернета, а по телевизору было всего три канала, по которым рассказывали как хорошо мы живем. Мир за окном же был совсем далек от той картинки по тв: зимой часто отключали свет по вечерам, улицы не освещались, зарплаты не выдавались месяцами, а уличная преступность и уровень насилия в обществе зашкаливал все адекватные пределы. Я начал искать ответы на вопрос, почему мы так плохо живем и поиски ответов привели меня к социалистическим идеям. В то время не было независимых источников информации, при Кучме в стране была жесткая цензура, все газеты и тв каналы хвалили действующую власть, а в оппозиции были лишь социалисты и коммунисты. Когда ты юн, ты мыслишь бинарными категориями: раз те, кто сейчас у руля, лживые лицемеры, воры и бандиты, то те, кто против них честные и справедливые патриоты. Таким образом я начал читать рупор Социалистической партии Украины газету "Товарищ". Печатный орган коммунистов - газета "Коммунист" была сильно трешевой даже для моего неискушенного ума.. Я пробовал ее читать, но кроме сухой и неубедительной пропаганды там не было совсем ничего, газета была, как мумия Ленина - мертвая и сухая. Газета социалистов "Товарищ" была куда более живее и кроме пропаганды социалистических идей там публиковались многие независимые журналисты того времени, в том числе и Георгий Гонгадзе. Что касается социалистического вектора моих юных политических взглядов, то идеи социалистов отлично ложились на всеобщую ностальгию за советским временем в обществе, которое на фоне нищих 90-х выглядело чуть ли не раем. В этой атмосфере я и рос и вскоре как и все вокруг стал мечтать о новом союзе братских народов, верил в злобных американцев и блок НАТО, планирующий захватить всех нас и сделать рабами. То, что я видел в стране в 90-х называли капитализмом, а родители рассказывали, что при СССР все было хорошо и бесплатно. Вот я и стал социалистом. Но в 15-16 лет я начал изучать в колледже историю и узнал много нового о Советском Союзе и вскоре мои геополитические представления начали эволюционировать: к восемнадцати я уже не был таким ярым социалистом и вскоре отошел от политики вплоть до начала Оранжевой революции.
10. В 1999 году наша семья приобрела пленочную китайскую мыльницу и после почти десятилетней паузы мы снова начали фотографироваться. Первым тестом камеры стала наша первая поездка в Киев с братом и отцом. С тех пор, как мы переехали в Бердичев в 1990 году, мы никуда не выезжали, поэтому поездка в Киев по эмоциям для меня была сравнима с выездом за границу. В 1999 году Киев на фоне обветшалого застывшего во времени постсоветского Бердичева показался мне Европой. Кадр с той поездки, снят с колокольни Киевской лавры. Мне тут 15 лет.
После восьмого класса я осознал, что оказался снова в самом отсталом классе школы и мое окружение мешает мне в учебном процессе, после чего к 9-му классу я перевелся таки в физмат. Особого интереса к математике у меня не было, ведь я был гуманитарием по складу ума, но физико-математический 9-А был лучшим классом потока, ведь сюда перебежали все отличники с других классов и тут условия для учебы были куда более чем благоприятные. В новом классе я уже не выделялся своими знаниями и тягой к учебе, тут таких как я был десяток, поэтому учиться было комфортно. Чем-то особым девятый класс мне не запомнился, как и последующий выпускной вечер. Я проучился в этом классе всего год и не был так связан с одноклассниками, как те, кто учился вместе все девять лет. К тому же выпуск в 9 классе - это скорей формальность, ведь большая часть учеников нашего класса планировала продолжать учебу в школе. Да и я в то время еще не помышлял о поступлении куда-то и тоже думал идти дальше в 10-й класс. В итоге выпускной превратился в обычное застолье с тостами, музыкой, вином для учеников и водкой для родителей. После застолья полагалось "встречать рассвет" и у меня были планы романтического характера на одну одноклассницу с которой у нас было что-то вроде взаимной симпатии, но в последний момент ее "встречать рассвет" не пустила мама.
Потом наступило лето и в объявлении в городской газете я прочитал, что бердичевский машиностроительный колледж открывает новую специальность "Программирование для ЭВМ". В то время при слове "компьютер" люди в первую очередь вспоминали фильм "Терминатор" и в голове рисовались картинки про будущее. Я записался на летние подготовительные курсы в колледж главным образом для того, чтобы летом мозги не застаивались. В возможность поступить в то время без взятки на такую специальность никто в нашей семье не верил, а взятку давать мы не собирались. Поэтому я был немало удивлен, когда увидел свою фамилию в списке успешно поступивших да еще и в графе поступивших на бесплатное место. Это определило мою судьбу и в школу я уже не вернулся.
11. Фотография из школьного выпускного альбома, 1999 год. Тогда я еще не умел улыбаться.
Время, проведенное в школе, не запомнилось абсолютно ничем, что спустя годы я мог бы вспомнить с теплом. Даже школьной любви, воспоминания о которой могли бы скрасить память о школьном периоде, внеся в него немного трогательного волнения, у меня не было. В результате того, что я часто менял классы, я так и не стал частью одного коллектива людей, с которым можно было бы встретиться и вспомнить вместе пройденный путь. Хоть в каждом классе у меня были друзья, но наша дружба прерывалась как только я переходил в новый класс и потом мы уже никогда друг о друге не вспоминали. В школьные годы у меня были совсем другие интересы в жизни, чем у моих сверстников и поэтому в школе я всегда ощущал себя чужеродным. В то время я думал, что что-то не так со мною и грузился по этому поводу, но спустя пятнадцать лет я зарегистрировался в одноклассниках, нашел почти всех с кем учился в школе и, просмотрев странички одноклассников их статусы и фотографии, понял, что дело было не во мне. Сейчас с этими людьми у меня еще меньше общего, чем было в школьные годы.
В отличии от серых школьных будней, жизнь во внешкольное время у меня была очень активная, максимально наполнена и интересна. Свое детство я очень люблю, оно было прекрасным, но школы в радостных воспоминаниях моего детства нет.
Продолжение тут.
Я получил много удовольствия во время написания этого рассказа, ведь все эти дни, что я работал над постом, я гулял по тропинкам памяти через всю свою жизнь и было приятно вспомнить много моментов, которые я не вспоминал уже много лет. Так что сегодня у меня снова один из личных постов, которые я пишу в первую очередь для себя.
Мои первые воспоминания начали появляться у меня в возрасте около четырех лет. Жили мы тогда в Шверине в ГДР и я фрагментами помню наш пятиэтажный дом, где жили семьи военных с забором ограничивающим двор с детской площадкой, за которым каждый день ездили танки. Помню полк, по территории которого я часто гулял с отцом и полосу препятствий с натянутой низко колючей проволокой и деревянным макетом танка. Я очень любил там лазить. Помню красные трамваи "Татра", линия которых проходила прямо возле нашего дома. Будучи еще в том возрасте, когда толком не умел говорить, при виде татр я приходил в возбуждение, тыкал пальцем на проезжающий трамвай и кричал "вазя". Помню как мы гуляли с отцом вдоль автомобильных стоянок и я рассматривал новые модели автомобилей, которые в конце 80-х начали проникать в ГДР с запада и СССР. Больше всего мне нравились Лады Самары, потому что у них на фарах были стеклоочистители. В четыре года стеклоочистители на фарах казались мне пиком автомобильного прогресса. Уже в то время меня ничто так не интересовало, как автомобили, трамваи, поезда и танки. Любовь к технике во мне врожденная.
01. Мама и я с братом в Шверине, 1988 год.
02. Моим первым транспортным средством был трехколесный велосипед "Гном-4". Я любил поколесить по окрестностям нашего милитаризированного района. Шверин 1988 год.
В пятилетнем возрасте меня отдали в немецкий детский садик в Шверине. Я был единственным советским ребенком в группе и потому чувствовал себя там белой вороной. Несмотря на то, что немецкий я тогда знал на уровне трех десятков слов, необходимых для понимания команд воспитательницы, я как и все дети находил способ коммуницировать с детьми из группы, хоть в целом и был тихоней. Помню в детском садике в вестибюле стоял большой аквариум и я очень любил стоять перед ним и смотреть, как плавают рыбки. Помню, что в детском садике очень вкусно кормили и на десерт давали шоколадный пудинг и еще в холле стоял большой резервуар с травяным чаем и его можно было пить в любое время, открутив краник и наполнив одну из пластмассовых чашек, которые располагались рядом с резервуаром. Больше всего в садике я ненавидел дневной сон и то, что всех мыли под душем голенькими, причем мальчиков и девочек вместе. Помню, что я с плачем отбивался от попыток воспитательницы стянуть с меня труселя и загнать в общий душ, потому что очень стеснялся, что все увидят мой голый зад. После моего бунта, советского ребенка больше не заставляли мыться под душем голяком.
03. Фотография, сделанная во внутреннем дворе детского садика нашей воспитательницей. Этот и следующий снимки были в альбоме, который мне подарила воспитательница, когда я уезжал назад в СССР. Год снимка 1990-й.
Я проходил в немецкий садик меньше года, после чего мой ГДР-овский период жизни закончился, не успев даже как следует начаться. В 1990 году начался вывод советских войск из Восточной Германии и наша семья переехала в Бердичев. Возможность остаться в Шверине была и некоторые советские военнослужащие оставались, но по всем СМИ трубили, что вот вот в результате Перестройки Советский Союз наконец-то начнет нормально жить и догонит и перегонит Запад. Родители как и большинство советских военнослужащих верили этой пропаганде и не задумываясь вернулись в СССР. Если бы мы остались в ГДР, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, русский язык я знал бы на разговорном уровне, ментально был бы немцем и сейчас бы возглавлял какое-то инженерное или дизайнерское бюро.
04. Я с детсадовским одногруппником во время какого-то праздника во дворе детского сада.
В Бердичев мы приехали в октябре 1990-го и я пошел в школу с опозданием в месяц. Большинство в классе знали друг друга еще с детского садика, а остальные познакомились в первые недели учебы и к тому времени, как я пошел в первый класс, все уже успели разбиться по группкам и какое-то время я был один. Учеба мне давалась легко, так как родители со мною занимались и пойдя в первый класс я уже успел прочитать несколько книжек детских сказок. К третьему классу я вышел в лидеры учебного процесса, был отличником и читал быстрее всех в классе. Что касается школьной жизни, то в первые годы учебы я был тихим и спокойным, хотя и дружил с самым большим хулиганом класса. В то время у меня были проблемы с речью и я заикался, потому старался говорить как можно меньше. В то же время у меня была богатая внутренняя жизнь за пределами школы. Я ходил в художественную школу, много рисовал дома и очень много читал. К четвертому классу я перечитал все книги сказок, что были в городе во всех библиотеках. Дошло до того, что в новых сборниках сказок, которые мне доставали мамины знакомые библиотекарши, я уже начал сталкиваться с повторениями сюжетов, после чего переключился на научную фантастику и плотно на ней сидел вплоть до конца школьного периода. Мне нравились книги, которые могли мне показать другие миры, с которыми я мог путешествовать по тропинкам далеких планет, открывать новые земли и тайны океанских глубин. Одной их моих любимых книг был атлас земли. Я мог часами сидеть над физическими и политическими картами мира, изучать названия рек и горных массивов, городов и стран. Силой своей фантазии я заполнял эти сухие линии на картах смыслом и путешествовал в своих мыслях вдоль линий рек, россыпи городов и синевы океанов и глубоководных впадин, с их манящими тайнами.
05. Такая фотография есть у каждого советского первоклассника. 1990 год.
И если моя школьная жизнь была достаточно невыразительной, то за пределами школы мои будни и особенно выходные были полны активности. Это и рисование, и чтение книг, и постоянные вылазки с друзьями со двора по окрестным военным частям, по танковым полигонам, учебным центрам и стрельбищам с собиранием хабара в виде противогазов, пулеметных лент, гильз различного калибра танковых перископов и прочей военной амуниции, которая в хаосе 90-х была обильно разбросана вокруг и внутри частей распадающейся советской армии. Именно в то время уходит корнями моя любовь к безлюдным пустырям, старой брошенной технике и тому ощущению тайны, которое дарят путешествия по таким местам. Все что в нас есть - родом из детства. Оглядываясь на свое прошлое, я это понимаю более, чем отчетливо.
06. Мы с братом. Фотография предположительно 1991 года.
07. Август 1992. Тогда еще существовали фотоателье, куда люди ходили, чтобы сделать семейную фотографию.
В 1994-1995 годах в армии проходят массовые сокращения, много семей военнослужащих покидают Бердичев и разъезжаются по бывшим советским республикам. В нашей школе учились в основном дети военных и после 4-го класса из около 30 человек нас остается меньше 25, остальные уехали в Россию. Дисциплина в классе стремительно падает, доходит до того, что я остаюсь единственным учеником, у кого сохраняется интерес к учебе.
08. Наш 4-Д класс, перед грядущим сокращением, 1994 год. Я в левом ряду на второй парте.
Ситуация стремительно ухудшается и в 6 классе наш 6-Д признают опасным для школы. На переменах в классе творится настоящее сумасшествие: чтобы сорвать уроки самые энергичные деятели нашего класса выводят из строя освещение, ломают мебель. Зимой, когда рано темнело, на переменах часто выключали свет и в темноте парни небольшими группками зажимали девчонок, лапая их. Девчонки, надо заметить, были отнюдь не против. Над слабыми и тихими издевались и всячески щемили. Хоть я тоже был в числе дрыщей, но насилие обходило меня стороной. Причина, вероятно, крылась в том, что я "дружил" с главным хулиганом класса. Мы просто жили в одном районе в военном городке за городом и, начиная со второго класса, вместе ходили в школу и со школы. Так и зародилась "дружба". Правда один раз мой "друг" разбил моей головой стекло на первом этаже школы, но это было так в шутку, юмор в то время у детей был своеобразный.
Смотря на обстановку в классе, иногда мне казалось, что я учусь с детьми с умственными отклонениями. Помню, как учительница математики, доведенная до истерики прямо на уроке перед всеми кричала: "Саша, что ты делаешь среди этих дебилов? Беги отсюда, пока это болото тебя не засосало! Run, Nigga, Run!!!". Но жизнь сама все устроила. После 6-го класса наш класс расформировали, как социально опасный для школы и всех его учеников разбросали по другим классам. Я попал в 7-Г. Тут я уже не был лучшим учеником в классе, потому что в 7-Г был неплохой интеллектуальный костяк отличников, правда, после седьмого класса, все они перешли в физмат. Я же хотел в гуманитарный класс, так как был с детства гуманитарием. Но желающих на гуманитарный класс не набралось, поэтому в восьмом классе я остался в 8-Г, из которого ушли все, кто хотел учиться и я снова оказался единственным учеником, у которого был интерес к учебе.
Тут надо отметить небольшую перемену в жизни. До конца 6-го класса в рейтинге дрыщей я был в самом низу, занимая эту нишу с группой таких же хиляков, не способных ни разу подтянуться на уроке физкультуры. Все лето 1996 года я провел на стадионе на турниках и придя в новый 7-Г на одном из первых уроков физры выдал на турнике 20 подтягиваний, подтянувшись больше всех в классе. Учитель физкультуры был тот же, что и в прошлом классе и он, изрядно удивившись увиденному, рассказал всему классу, что в прошлом году дохляк Якименко болтался на турнике как колбаса, а теперь вот выжимает двойную норму, и что вот мол берите пример. Это обеспечило мне на старте уважение в новом коллективе, которое еще больше укоренилось, когда все увидели, как я рисую машинки. Машинки я рисовал на всех уроках, на которых не надо было много писать и переменах. Это заметил один из лидеров класса и после того, как я нарисовал ему пару "тачилок", мы стали корешами и в новом классе у меня прочно закрепилась хорошая репутация и положение.
09. В 90-е годы у нас в семье не было фотоаппарата, поэтому сохранилось очень мало фотографий того времени и то все были сделаны либо школьными фотографами, либо у друзей. Вот одна из таких фотографий, датированная 1997 годом. Тут я на день рождении у друга. Мы дружили лет пять, но после того как друг переехал в другой район, наши пути разошлись. Это как раз фотография с эпохи заката нашей детской дружбы. Тут я в восьмом классе.
В возрасте около 13 лет я начинаю активно интересоваться политикой и общественной жизнью. В то время не было интернета, а по телевизору было всего три канала, по которым рассказывали как хорошо мы живем. Мир за окном же был совсем далек от той картинки по тв: зимой часто отключали свет по вечерам, улицы не освещались, зарплаты не выдавались месяцами, а уличная преступность и уровень насилия в обществе зашкаливал все адекватные пределы. Я начал искать ответы на вопрос, почему мы так плохо живем и поиски ответов привели меня к социалистическим идеям. В то время не было независимых источников информации, при Кучме в стране была жесткая цензура, все газеты и тв каналы хвалили действующую власть, а в оппозиции были лишь социалисты и коммунисты. Когда ты юн, ты мыслишь бинарными категориями: раз те, кто сейчас у руля, лживые лицемеры, воры и бандиты, то те, кто против них честные и справедливые патриоты. Таким образом я начал читать рупор Социалистической партии Украины газету "Товарищ". Печатный орган коммунистов - газета "Коммунист" была сильно трешевой даже для моего неискушенного ума.. Я пробовал ее читать, но кроме сухой и неубедительной пропаганды там не было совсем ничего, газета была, как мумия Ленина - мертвая и сухая. Газета социалистов "Товарищ" была куда более живее и кроме пропаганды социалистических идей там публиковались многие независимые журналисты того времени, в том числе и Георгий Гонгадзе. Что касается социалистического вектора моих юных политических взглядов, то идеи социалистов отлично ложились на всеобщую ностальгию за советским временем в обществе, которое на фоне нищих 90-х выглядело чуть ли не раем. В этой атмосфере я и рос и вскоре как и все вокруг стал мечтать о новом союзе братских народов, верил в злобных американцев и блок НАТО, планирующий захватить всех нас и сделать рабами. То, что я видел в стране в 90-х называли капитализмом, а родители рассказывали, что при СССР все было хорошо и бесплатно. Вот я и стал социалистом. Но в 15-16 лет я начал изучать в колледже историю и узнал много нового о Советском Союзе и вскоре мои геополитические представления начали эволюционировать: к восемнадцати я уже не был таким ярым социалистом и вскоре отошел от политики вплоть до начала Оранжевой революции.
10. В 1999 году наша семья приобрела пленочную китайскую мыльницу и после почти десятилетней паузы мы снова начали фотографироваться. Первым тестом камеры стала наша первая поездка в Киев с братом и отцом. С тех пор, как мы переехали в Бердичев в 1990 году, мы никуда не выезжали, поэтому поездка в Киев по эмоциям для меня была сравнима с выездом за границу. В 1999 году Киев на фоне обветшалого застывшего во времени постсоветского Бердичева показался мне Европой. Кадр с той поездки, снят с колокольни Киевской лавры. Мне тут 15 лет.
После восьмого класса я осознал, что оказался снова в самом отсталом классе школы и мое окружение мешает мне в учебном процессе, после чего к 9-му классу я перевелся таки в физмат. Особого интереса к математике у меня не было, ведь я был гуманитарием по складу ума, но физико-математический 9-А был лучшим классом потока, ведь сюда перебежали все отличники с других классов и тут условия для учебы были куда более чем благоприятные. В новом классе я уже не выделялся своими знаниями и тягой к учебе, тут таких как я был десяток, поэтому учиться было комфортно. Чем-то особым девятый класс мне не запомнился, как и последующий выпускной вечер. Я проучился в этом классе всего год и не был так связан с одноклассниками, как те, кто учился вместе все девять лет. К тому же выпуск в 9 классе - это скорей формальность, ведь большая часть учеников нашего класса планировала продолжать учебу в школе. Да и я в то время еще не помышлял о поступлении куда-то и тоже думал идти дальше в 10-й класс. В итоге выпускной превратился в обычное застолье с тостами, музыкой, вином для учеников и водкой для родителей. После застолья полагалось "встречать рассвет" и у меня были планы романтического характера на одну одноклассницу с которой у нас было что-то вроде взаимной симпатии, но в последний момент ее "встречать рассвет" не пустила мама.
Потом наступило лето и в объявлении в городской газете я прочитал, что бердичевский машиностроительный колледж открывает новую специальность "Программирование для ЭВМ". В то время при слове "компьютер" люди в первую очередь вспоминали фильм "Терминатор" и в голове рисовались картинки про будущее. Я записался на летние подготовительные курсы в колледж главным образом для того, чтобы летом мозги не застаивались. В возможность поступить в то время без взятки на такую специальность никто в нашей семье не верил, а взятку давать мы не собирались. Поэтому я был немало удивлен, когда увидел свою фамилию в списке успешно поступивших да еще и в графе поступивших на бесплатное место. Это определило мою судьбу и в школу я уже не вернулся.
11. Фотография из школьного выпускного альбома, 1999 год. Тогда я еще не умел улыбаться.
Время, проведенное в школе, не запомнилось абсолютно ничем, что спустя годы я мог бы вспомнить с теплом. Даже школьной любви, воспоминания о которой могли бы скрасить память о школьном периоде, внеся в него немного трогательного волнения, у меня не было. В результате того, что я часто менял классы, я так и не стал частью одного коллектива людей, с которым можно было бы встретиться и вспомнить вместе пройденный путь. Хоть в каждом классе у меня были друзья, но наша дружба прерывалась как только я переходил в новый класс и потом мы уже никогда друг о друге не вспоминали. В школьные годы у меня были совсем другие интересы в жизни, чем у моих сверстников и поэтому в школе я всегда ощущал себя чужеродным. В то время я думал, что что-то не так со мною и грузился по этому поводу, но спустя пятнадцать лет я зарегистрировался в одноклассниках, нашел почти всех с кем учился в школе и, просмотрев странички одноклассников их статусы и фотографии, понял, что дело было не во мне. Сейчас с этими людьми у меня еще меньше общего, чем было в школьные годы.
В отличии от серых школьных будней, жизнь во внешкольное время у меня была очень активная, максимально наполнена и интересна. Свое детство я очень люблю, оно было прекрасным, но школы в радостных воспоминаниях моего детства нет.
Продолжение тут.