Зашел в Ашан и оказался в туннеле с пробелом на шоколадку. Звонил менеджер из Т-ка, и связь  постоянно прерывалась, особенно после слов "я вас не беспокою?"   Я выбежал с одним глазированным сырком и приготовился к наслаждению; о, боги!  Менеджер рассказал, что все переводчики, кроме меня, беспокоятся, почему до сих пор не получили денег за ( Read more... )

Уже два года  мама читает "Зеленый шатер" на Дворцовой набережной, которая в Москве превратилась в дачную веранду или в разрушенный диван.  Прочитала уже раз пять и положила книгу  в мят(н)ый файлик и на книжную полку. Наконец, и я, чтобы понять маму, раскрыл эти чудные от ванной накипи страницы ( Read more... )

Приходил сегодня водопроводчик, сантехник, ведущий специалист второй категории. Еще утром он выходил из второго подъезда и  катался на  велосипеде. После обеда позвонила диспетчер и женским голосом из поликлиники и сказала, как он безуспешно  подъезжал и к третьему подъезду, звонил в домофон , но ему никто не открывал.  "Он сейчас пообедает и снова ( Read more... )

На рынок (летнее прозябание уже на дне пропасти) я хожу по солнечной стороне улицы. Это пустынная дорога для велосипедистов и работников "Газпрома", посредине которой - скелет динозавра и тропинка к храму ( Read more... )

Прочитал «В ожидании варваров» Д. Кутзее ( Read more... )

На работе сломался компьютер, день распался и я вышел на оживленную и смотрящую Кенигсаллею. В очереди в билетную кассу между шапкой и пальто встретилось что-то анонимно знакомое, так неожиданно, что в одном из снов я даже задал вопро невидимому: кто это был?
На "Ивонну" я уже шел с готовой цитатой - после полуобеда, полухотя, один или с дьяволом ( Read more... )

Пишу статью про тихую гавань, которую сносит ураганом из рая. Становясь рецидивистом (ведь смысл-это процесс) в одно из полушарий складываю ворованное: "устаревшие исторические нарративы", "междисциплинарный обмен" и "историческая идентичность", multi-vocality(!) и "калейдоскопы" (кажется, последнее - это единственное, что можно купить в магазине ( Read more... )

( В декрете перемышльского епископа Вацлава Иеронима Сераковского 1743 года на риторическом просторе идеального проступают очевидные пятна реальности. На еврейском кладбище за руку пойман русин Петр Шпижевич, его ведут на допрос. Он живет в домике с небольшим садом и огородом, следит за сохранностью забора, деревянных и каменных надгробий. Когда копают могилы, идет дождь, тела мертвых евреев лежат на крыльце. До Шпижевича десятки сторожей жили такой же жизнью, как и он. Здесь и фольклор, когда еврейские обряды являются лишь скудной репликой христианских ритуалов. С синагоге евреи ходят в серебряной короне и одеваются на манер католического епископа (а ухо советчика шепчет: во время проверки они одели шапку). А над трупами они проводят такие же обряды, по которым христиане празднуют сочельник. Сераковский растет вместе с веком, в 1743 году - ему 43 года. Лермонтов на его месте уже давно лежал бы в могиле, а он выкорчевывает кладбищенский сад. )

( В нашей жизни для мертвых мы приехали ради слабых живых в городок с помеченными на карте лугами и улицей на Морковке. Этот городок все такой же виноватый: прежде вроде как Париж или Лондон, теперь же россыпь пирамид у двух гастрономов, <<Квартала>> и огурцов. А картошка как каштаны на бульваре - ее грядки на Парижской коммуне и в монастырях. )

http://sentjao.livejournal.com/315039.html?style=mine

Иными словами, в очередной раз, когда wenhrin спрашивает, что нас объединяет, как народ (ради взаимопонимания и вразумления), кроме как коллективной истерии, то ему отвечают, что ничего, кроме как "феодальной ( Read more... )