Время собирать камни. Часть вторая
Дозорные привели беглого пленного из Ангамандо. Бедняга практически лишился рассудка, считает нас приспешниками врага, а Химринг - темной твердыней. Все тело несчастного истерзано и кровоточит, любое прикосновение целителей причиняет боль, что воспринимается воспаленным сознанием как новые пытки. Пытаемся разговорить, узнать хотя бы имя и откуда он, но, видимо, эти же вопросы задавали и ТАМ. Несчастный тут же начинает сопротивляться и кричать, что ничего нам не скажет и никого не выдаст.
С ужасом думаю о том, что, не приди тогда народ Бора к нам на выручку, и мы с Исилиэн, если бы не погибли прямо на месте, сейчас бы мало чем отличались от этого бедняги. В бреду несчастный, оставленный на мое попечение (хорошее попечение! я даже ничего сделать не смогу, если он вновь попытается уйти!) шепчет что-то про Хитлум, про Нолофинвэ. Так вот ты откуда, сородич…
Тихий бред сменяется буйством и криками. Говорю лорду Макалаурэ, что «гостя» нужно связать. На всякий случай, пока за ним некому присматривать. Маглор согласен, приносит кожаный ремень, мы связываем бьющегося хитлумца и запираем в пустом помещении: его жизнь уже вне опасности, а без должного присмотра он может много чего натворить.
О, счастье! Едва мы заперли своего подопечного, как к нам пожаловали высокие гости: сам король Финдэкано с приближенными. Увидела среди них знакомую - Найтлин, сестру Хьярмиро, друга отца. Рассказала про нашего «гостя», высказала предположение, что это кто-то из их, хитлумских. Несколько втородомцев тут же занялись беднягой, забрали с собой. Я вздохнула с облегчением - очень тяжело было смотреть на этого несчастного, умоляющего о смерти как об избавлении.
В окрестностях Химринга видели балрога. Решено устроить засаду. Ирион и Эйгиль уже на ногах, готовы выступить хоть сейчас. Анариэн опять увязалась за ними, несносная девчонка.
Мы с Исилиэн снова остаемся в крепости почти одни. В ожидании скорого возвращения дружины, начинаем готовить обед, когда я понимаю, что срок уже пришел.
Оставляю Исилиэн заниматься домашними делами и удаляюсь в свои покои. Жалко, что Миримэ нет рядом, с ней бы было гораздо легче. Но там она сейчас нужнее - балрог - это не орки, многие могут пострадать, и без целителя им никак нельзя. А я и сама справлюсь.
С первым криком сына в комнату врывается Миримэ:
- Сестра! - и замирает на пороге. Смотрю на нее, прижимая к груди ребенка: уставшая, волосы растрепались, в глазах тревога.
- Все хорошо, - устало улыбаюсь, показывая малыша. - Я немного отдохну только. Со мной все хорошо.
Миримэ улыбается так же устало, кивает и уходит. Бедняжка…
В зале лорд Майтимо держит совет о нападении на Тол-ин-Гаурхот, куда, оказывается, утащили двух наших дружинников. Прибыл король Финдэкано, гномы из Белегоста. Говорят, должны еще подойти со своим войском Амбаруссар и вастаки. В крепости изрядная суматоха, незнакомые лица: не только эльфы, но и люди.
У ворот шум: говорят, лазутчик. Схватить не удалось - он просто исчез.
Вижу недовольство на лицах лордов и дружины. Да, плохи дела: теперь Враг знает наши планы и попытается их разрушить. Становится страшно за своих родичей, отправляющихся осаждать Волчий Остров. Снова охватывает чувство беспомощности, когда Химринг покидают все до единого защитника. И даже наши девы, даже моя маленькая Исилиэн уходит вместе с дружиной - вытаскивать раненых с поля боя: сейчас у Химринга лишь одна целительница - Миримэ. Если с ней что-то случится, некому будет залечивать самые тяжелые раны. Поэтому наши девы и идут с войском, чтобы вместо нее перевязывать легкие ранения и выносить на безопасное место тех, кому нужен целитель.
Обнимаю сестру, велю присматривать за племянницами. Наставляю Исилиэн.
Меня находит Ирион, прижимает нас сыном к груди, шепчет:
- Я вернусь к тебе. Обещаю.
- Я тебе верю, - почему я отвечаю шепотом? Не знаю.
Поднимаюсь на стену, машу рукой. Войско начинает строиться, когда дозорные поднимают тревогу: лазутчик сделал свое дело - нас опередили. Дружина спешно перестраивается из походного порядка в боевой. К войску уже присоединились гномы, вастаки и отряд Амбаруссар. Нет только Хитлума и Нарготронда, которых ждем с минуты на минуту.
Поспешно спускаюсь со стены, прижимая Эстэльхина к груди. В опустевшей крепости одной с младенцем страшно. Но и снаружи, где уже столкнулись передние ряды, не лучше. Хотела унести сына в дом, но передумала: лучше пусть будет при мне, если придется бежать из Химринга.
Словно в подтверждение моих опасений раздается уже знакомый хлопок бича балрога по воротам. Сколько-то они выдержат, но что потом? Остаться и ждать, когда все закончится? Или бежать из крепости?
Стараясь держаться подальше от стены, под которой кипит самая яростная битва, пробираюсь к воротам, разматываю крепежи, удерживая веревку одной рукой. Балрога отвлекают на мгновение. Сейчас или никогда! Выпуская из руки крепеж, тяжелые ворота сами падают. Опрометью мчусь мимо сражающегося с кем-то из наших воинов балрога, вижу, что часть орков уже прорвалась на дорогу в сторону Хитлума, а Фингона по-прежнему нет.
Все вокруг завалено телами - погибшими и ранеными - приходится смотреть под ноги, чтобы на кого-нибудь случайно не наступить. Врываюсь вместе с человеческими женщинами в поселение вастаков, целую Эстэльхина, кладу вместе с ранеными, за которыми ходят человеческие лекарки, выбегаю обратно и столбенею. Силы оказались слишком равны: все поле завалено телами, среди которых ходят лишь целители и лекари, оказывая помощь тем, кому еще возможно помочь.
Пытаюсь отыскать своих.
Какая-то женщина хватает меня за платье, просит помочь раненому человеку, наверно, супругу. Осматриваю рану. Дело плохо, такое разве что Миримэ смогла бы вылечить. Пытаюсь объяснить женщине, что я не целитель, но она, видимо, не понимает, считает, что мы, Перворожденные, можем все. Чтобы хоть как-то ее успокоить, перевязываю раненого, велю разыскать настоящего целителя и иду дальше. Под деревом обнаруживаю лорда Майтимо, опускаюсь перед ним на колени.
- Со мной все в порядке. Меня уже перевязали и отдали часть сил. Миримэ.
- Где она?
Молча кивает в сторону. Оборачиваюсь. Голова Миримэ покоится на коленях у одного из дружинников, рядом лежат Анариэн и Эйгиль - оба в опаленной одежде. У меня перехватывает дыхание: балроги! Как до этого отец… В сознании только дружинник, хотя тоже ранен.
- Она отдала последние силы, - кивает на Миримэ.
Вздыхаю с некоторым облегчением: хотя бы жива.
Склоняюсь над дочерью и Эйгилем: чудо! Живы! Оба еще дышат, хотя и с трудом. Но если не найти целителя прямо сейчас, им долго не протянуть. Пытаюсь отыскать взглядом Исилиэн и Ириона. Зеленая рубашка дочери мелькает где-то вдалеке. Поднимаюсь, бегу в ту сторону, запинаюсь за чей-то щит, опускаю взгляд и холодею: огромный белоснежный щит, такой в дружине был только один. Но почему один только щит? Где сам Ирион?
Бегу к Исилиэн, спрашиваю про отца, но она тоже ничего не знает.
На дороге в Хитлум снова оживление. Из-за поворота выплывает звездный синий стяг. Многие вздыхают с облегчением. Фингон с вассалами перегораживает подступы к Химрингу, часть его воинов помогает нашим женщинам перенести раненых, целители занимаются самыми тяжелыми, мы с девами и лекарками перевязываем легкие раны.
Захожу на минутку к вастакам, благодарю, забираю Эстэльхина, возвращаюсь в Химринг. Вся крепость заложена плащами, на которых рядами уложены раненые. Иду между ними, отыскиваю своих. Вот Эйгиль - уже перевязан и напоен настоем, а вон Маканаро… Вместе с остальными воинами лежит и Майтимо. Неподалеку - оба его младших брата. Над Анариэн суетится целительница из отряда Амбаруссар.
Замечаю Исилиэн, обнимаю, возвращаюсь к Анариэн. Она уже в сознании:
- Отца забрали.
Забрали. В Ангамандо. Перед глазами встает несчастный хитлумец, умоляющий убить его. Неужели и Ирион?.. Я еще пытаюсь бороться с этой мыслью, но уже рыдаю на плече дочери.
- Не плачь, мама, оттуда тоже возвращаются.
- Возвращаются, - пытаюсь сдержать рыдания. - Я видела, какими оттуда возвращаются, - и, не сдержавшись:
- Лучше бы его сразу убили!
Сказала и сама испугалась: что я говорю! Нет, нет! Только не это! Нет!
Пытаюсь взять себя в руки, обещаю дочери скоро вернуться: раненых еще очень много, и в крепость перенесли еще не всех.
Замечаю Миримэ. Пошатывается слегка, взгляд туманный, но уже снова на ногах.
Смотрю на спины растянувшихся цепью, живым щитом воинов в синем с серебром и немного успокаиваюсь: хотя бы небольшая передышка у нас есть: дружина Второго Дома сильна и многочисленна, а стены Химринга надежны. Даже если враг предпримет новую атаку, ему сумеют преградить путь.
С ужасом думаю о том, что, не приди тогда народ Бора к нам на выручку, и мы с Исилиэн, если бы не погибли прямо на месте, сейчас бы мало чем отличались от этого бедняги. В бреду несчастный, оставленный на мое попечение (хорошее попечение! я даже ничего сделать не смогу, если он вновь попытается уйти!) шепчет что-то про Хитлум, про Нолофинвэ. Так вот ты откуда, сородич…
Тихий бред сменяется буйством и криками. Говорю лорду Макалаурэ, что «гостя» нужно связать. На всякий случай, пока за ним некому присматривать. Маглор согласен, приносит кожаный ремень, мы связываем бьющегося хитлумца и запираем в пустом помещении: его жизнь уже вне опасности, а без должного присмотра он может много чего натворить.
О, счастье! Едва мы заперли своего подопечного, как к нам пожаловали высокие гости: сам король Финдэкано с приближенными. Увидела среди них знакомую - Найтлин, сестру Хьярмиро, друга отца. Рассказала про нашего «гостя», высказала предположение, что это кто-то из их, хитлумских. Несколько втородомцев тут же занялись беднягой, забрали с собой. Я вздохнула с облегчением - очень тяжело было смотреть на этого несчастного, умоляющего о смерти как об избавлении.
В окрестностях Химринга видели балрога. Решено устроить засаду. Ирион и Эйгиль уже на ногах, готовы выступить хоть сейчас. Анариэн опять увязалась за ними, несносная девчонка.
Мы с Исилиэн снова остаемся в крепости почти одни. В ожидании скорого возвращения дружины, начинаем готовить обед, когда я понимаю, что срок уже пришел.
Оставляю Исилиэн заниматься домашними делами и удаляюсь в свои покои. Жалко, что Миримэ нет рядом, с ней бы было гораздо легче. Но там она сейчас нужнее - балрог - это не орки, многие могут пострадать, и без целителя им никак нельзя. А я и сама справлюсь.
С первым криком сына в комнату врывается Миримэ:
- Сестра! - и замирает на пороге. Смотрю на нее, прижимая к груди ребенка: уставшая, волосы растрепались, в глазах тревога.
- Все хорошо, - устало улыбаюсь, показывая малыша. - Я немного отдохну только. Со мной все хорошо.
Миримэ улыбается так же устало, кивает и уходит. Бедняжка…
В зале лорд Майтимо держит совет о нападении на Тол-ин-Гаурхот, куда, оказывается, утащили двух наших дружинников. Прибыл король Финдэкано, гномы из Белегоста. Говорят, должны еще подойти со своим войском Амбаруссар и вастаки. В крепости изрядная суматоха, незнакомые лица: не только эльфы, но и люди.
У ворот шум: говорят, лазутчик. Схватить не удалось - он просто исчез.
Вижу недовольство на лицах лордов и дружины. Да, плохи дела: теперь Враг знает наши планы и попытается их разрушить. Становится страшно за своих родичей, отправляющихся осаждать Волчий Остров. Снова охватывает чувство беспомощности, когда Химринг покидают все до единого защитника. И даже наши девы, даже моя маленькая Исилиэн уходит вместе с дружиной - вытаскивать раненых с поля боя: сейчас у Химринга лишь одна целительница - Миримэ. Если с ней что-то случится, некому будет залечивать самые тяжелые раны. Поэтому наши девы и идут с войском, чтобы вместо нее перевязывать легкие ранения и выносить на безопасное место тех, кому нужен целитель.
Обнимаю сестру, велю присматривать за племянницами. Наставляю Исилиэн.
Меня находит Ирион, прижимает нас сыном к груди, шепчет:
- Я вернусь к тебе. Обещаю.
- Я тебе верю, - почему я отвечаю шепотом? Не знаю.
Поднимаюсь на стену, машу рукой. Войско начинает строиться, когда дозорные поднимают тревогу: лазутчик сделал свое дело - нас опередили. Дружина спешно перестраивается из походного порядка в боевой. К войску уже присоединились гномы, вастаки и отряд Амбаруссар. Нет только Хитлума и Нарготронда, которых ждем с минуты на минуту.
Поспешно спускаюсь со стены, прижимая Эстэльхина к груди. В опустевшей крепости одной с младенцем страшно. Но и снаружи, где уже столкнулись передние ряды, не лучше. Хотела унести сына в дом, но передумала: лучше пусть будет при мне, если придется бежать из Химринга.
Словно в подтверждение моих опасений раздается уже знакомый хлопок бича балрога по воротам. Сколько-то они выдержат, но что потом? Остаться и ждать, когда все закончится? Или бежать из крепости?
Стараясь держаться подальше от стены, под которой кипит самая яростная битва, пробираюсь к воротам, разматываю крепежи, удерживая веревку одной рукой. Балрога отвлекают на мгновение. Сейчас или никогда! Выпуская из руки крепеж, тяжелые ворота сами падают. Опрометью мчусь мимо сражающегося с кем-то из наших воинов балрога, вижу, что часть орков уже прорвалась на дорогу в сторону Хитлума, а Фингона по-прежнему нет.
Все вокруг завалено телами - погибшими и ранеными - приходится смотреть под ноги, чтобы на кого-нибудь случайно не наступить. Врываюсь вместе с человеческими женщинами в поселение вастаков, целую Эстэльхина, кладу вместе с ранеными, за которыми ходят человеческие лекарки, выбегаю обратно и столбенею. Силы оказались слишком равны: все поле завалено телами, среди которых ходят лишь целители и лекари, оказывая помощь тем, кому еще возможно помочь.
Пытаюсь отыскать своих.
Какая-то женщина хватает меня за платье, просит помочь раненому человеку, наверно, супругу. Осматриваю рану. Дело плохо, такое разве что Миримэ смогла бы вылечить. Пытаюсь объяснить женщине, что я не целитель, но она, видимо, не понимает, считает, что мы, Перворожденные, можем все. Чтобы хоть как-то ее успокоить, перевязываю раненого, велю разыскать настоящего целителя и иду дальше. Под деревом обнаруживаю лорда Майтимо, опускаюсь перед ним на колени.
- Со мной все в порядке. Меня уже перевязали и отдали часть сил. Миримэ.
- Где она?
Молча кивает в сторону. Оборачиваюсь. Голова Миримэ покоится на коленях у одного из дружинников, рядом лежат Анариэн и Эйгиль - оба в опаленной одежде. У меня перехватывает дыхание: балроги! Как до этого отец… В сознании только дружинник, хотя тоже ранен.
- Она отдала последние силы, - кивает на Миримэ.
Вздыхаю с некоторым облегчением: хотя бы жива.
Склоняюсь над дочерью и Эйгилем: чудо! Живы! Оба еще дышат, хотя и с трудом. Но если не найти целителя прямо сейчас, им долго не протянуть. Пытаюсь отыскать взглядом Исилиэн и Ириона. Зеленая рубашка дочери мелькает где-то вдалеке. Поднимаюсь, бегу в ту сторону, запинаюсь за чей-то щит, опускаю взгляд и холодею: огромный белоснежный щит, такой в дружине был только один. Но почему один только щит? Где сам Ирион?
Бегу к Исилиэн, спрашиваю про отца, но она тоже ничего не знает.
На дороге в Хитлум снова оживление. Из-за поворота выплывает звездный синий стяг. Многие вздыхают с облегчением. Фингон с вассалами перегораживает подступы к Химрингу, часть его воинов помогает нашим женщинам перенести раненых, целители занимаются самыми тяжелыми, мы с девами и лекарками перевязываем легкие раны.
Захожу на минутку к вастакам, благодарю, забираю Эстэльхина, возвращаюсь в Химринг. Вся крепость заложена плащами, на которых рядами уложены раненые. Иду между ними, отыскиваю своих. Вот Эйгиль - уже перевязан и напоен настоем, а вон Маканаро… Вместе с остальными воинами лежит и Майтимо. Неподалеку - оба его младших брата. Над Анариэн суетится целительница из отряда Амбаруссар.
Замечаю Исилиэн, обнимаю, возвращаюсь к Анариэн. Она уже в сознании:
- Отца забрали.
Забрали. В Ангамандо. Перед глазами встает несчастный хитлумец, умоляющий убить его. Неужели и Ирион?.. Я еще пытаюсь бороться с этой мыслью, но уже рыдаю на плече дочери.
- Не плачь, мама, оттуда тоже возвращаются.
- Возвращаются, - пытаюсь сдержать рыдания. - Я видела, какими оттуда возвращаются, - и, не сдержавшись:
- Лучше бы его сразу убили!
Сказала и сама испугалась: что я говорю! Нет, нет! Только не это! Нет!
Пытаюсь взять себя в руки, обещаю дочери скоро вернуться: раненых еще очень много, и в крепость перенесли еще не всех.
Замечаю Миримэ. Пошатывается слегка, взгляд туманный, но уже снова на ногах.
Смотрю на спины растянувшихся цепью, живым щитом воинов в синем с серебром и немного успокаиваюсь: хотя бы небольшая передышка у нас есть: дружина Второго Дома сильна и многочисленна, а стены Химринга надежны. Даже если враг предпримет новую атаку, ему сумеют преградить путь.